Для того чтобы оформить пропуск, нам понадобятся сканы первой страницы паспорта и страницы с регистрацией…

Ты думаешь, что волнуешься из-за стажировки? Это ерунда, ты пройдешь, я уверен. Но если захочешь, я расскажу, каким может быть настоящее волнение. Приятное и глубокое.

…а также согласие на обработку персональных данных.

Ты так красиво поешь, Са-ша. Думаю, ты кричишь так же красиво. Уже три недели, засыпая, я представляю, как ты кричала бы, если бы я связал тебя твоими косами и оставил одну.

Ждем вас 5 марта к 18:00. Пожалуйста, сообщите, если не сможете подойти, – постараемся подобрать другое время.

Когда захочешь встретиться, дай знать. Я рядом.

С наилучшими пожеланиями, Татьяна, руководитель программы «Эклектика. Talents».

Низкий хриплый голос звучал в ушах. Сашу раздирало на части. Сердце колотилось так часто, что было трудно дышать.

Ее словно загипнотизировали, на мгновение лишили воли. Она сидела, погружаясь в эйфорию и ужас, забыв, что звук голосового сообщения можно просто отключить.

Отвращение. Испуг. Возмущение.

«Я представляю, как ты кричала бы, если бы я связал тебя твоими косами».

Саша подавила дрожь.

«Не заставляй меня ждать слишком долго».

Саша сглотнула, одним движением удалила «Переиграй», открыла почту на ноутбуке и принялась набирать, торопясь и опечатываясь:

Здравствуйте, Татьяна! Спасибо за такие долгожданные и радостные новости! Прикрепляю нужные документы к письму. Еще раз спасибо. Жду не дождусь второго тура!

Глава 3–1
Я плету паутины

Мне нравятся фотографии и метафорические карты. Нравится выкладывать их в случайном порядке, разбрасывать по столу, а затем искать, угадывать, обнаруживать связи: так, чтобы история была логически безупречна. Мне нравится скреплять нитями те карты и фотографии, которые следуют друг за другом. Нравится плести из них паутину. Собственная жизнь выглядит чуть более осмысленной, когда принимаешь: это такая же паутина, случайная комбинация картин, слов и встреч, которые ленты, провода и веревки стягивают в единственно возможный сюжет.

…В салоне красоты мерцает тусклая лампочка. Тетя просит помочь заменить ее. Я лезу на стремянку, выкручиваю, придерживая пыльный плафон. Тетя подает новую лампочку, я бросаю взгляд вниз – чтобы не поскользнуться, не потерять равновесие – и вижу волосы на весах. Рядом с весами – несколько непрозрачных пакетов. Я отдаю тете неисправную лампочку, слезаю, иду к пакетам. Я не знаю, что в них; я догадываюсь; оно притягивает меня. Пакеты невесомые, мягкие и объемные. В них лежат косы.

– Что это? – спрашиваю я, и все внутри натягивается и напрягается. Я еще не знаю, что этот день – последний, когда я ничем не связан.

…Сара выводит из себя всем. С первой встречи. Именем, идеальной учебой, лицом. Походкой и интонацией. Тяжелым узлом волос. Взрослая прическа, взрослые вопросы, взрослые рассуждения, взрослая отстраненность от остальных. Сара всегда одна. Ее не игнорируют и не травят – она добровольно отделила себя от класса, ей никто не нужен. И это выводит больше всего. Сара не смеется надо мной, когда я единственный не могу взобраться по канату на физкультуре. Канат – это коса; я чувствую себя принцем, который забирается в башню к Рапунцель; как я могу торопиться, как вообще можно забираться в башню под свистки, улюлюканье и стук мяча? Я съезжаю, не добравшись до середины. Класс гогочет. Сара не обращает внимания. Сара не обращает внимания и на мои победы, не подходит поздравить, когда я получаю стипендию администрации. Она остается равнодушна, когда я дарю ей анемоны на день рождения и когда приглашаю на выпускной. Мы оказываемся в одном такси после праздника, после бесконечно долгого вечера, немного пьяные, ужасно усталые. Позади экзамены, впереди поступление. Дом Сары ближе, чем мой; она выходит из машины и цепляется золотистой прядью за какую-то деталь над дверцей. Прическа уже помялась, кудри развились. В свете фонаря прядь блестит медью. Глядя, как Сара дергается, пытаясь выбраться, я глотаю что-то обжигающее и ледяное одновременно.

– Давай помогу.

Я протягиваю руку, опять сглатывая, не дожидаясь ответа Сары. Вместо того чтобы отцепить волосы, наматываю прядь на палец, затем на кулак. Сара бьется, как мушка, и вскрикивает. Оборачивается водитель. Я отпускаю ее. Я убиваю ее почти случайно, почти той же ночью – хотя, возможно, это уже день, но слишком темно в подсобке. Сара долго вырывается и хрипит, но в конце концов задыхается. Я запускаю пальцы в ее волосы. Мне страшно. Мне холодно. Осенью я поступаю на факультет информационных технологий, как и планировал.

…Свету я ищу вполглаза. Стараюсь не думать об этом слишком много. На какое-то время получается забыть совсем: мне нравится программирование, и я погружаюсь в учебу с головой. Но однажды поисковый запрос о регистрах процессора приводит меня к статье о вязании на волосах. Я рассматриваю прически; читаю, как парикмахер из Кохема соединяет две вещи: парикмахерское искусство и вязание. Я рассматриваю косы, плетения, ажурные сети, созданные из прядей. На следующий день встречаю в метро Свету: у нее идеально-белые волосы, которые на свету отливают платиной. Я представляюсь парикмахером, экспериментирующим с волосами. Показываю фото из статьи, выдавая их за свои. Мы приходим в тетин салон поздним вечером; он давно заброшен, Света чувствует запах сырости, видит неопрятные кресла и начинает что-то подозревать.

– Пожалуйста, сиди ровно. Не двигайся, пока я не скажу. – Я прошу очень вежливо и совсем не хочу делать ей больно, но Света не понимает. Мне жаль. Я зарываюсь лицом в ее волосы, обматываю косами ее тело. Она не дышит – но наконец и не сопротивляется.

…Сехмет оканчивает аспирантуру. Она из числа иностранных студентов, поэтому живет в недавно отремонтированном корпусе общежития, одна в комнате. Это меня и губит. Будь там хотя бы две девушки – я бы сумел замести следы и отвести от себя всякие подозрения. Увы. Сехмет – имя богини войны и охоты, древние египтяне изображали ее в виде женщины с головой льва. Сехмет и вправду сопротивляется как лев: отчаянно дерется, рычит сквозь кляп, умудряется несколько раз ударить меня почти всерьез. Я бы ни за что не подумал, что она способна на это: мягкая, ласковая, милая Сехмет, которая подарила мне карту звездного неба на годовщину встречи. Ей даже нравилось, когда я заплетал ее длинные волосы в необычные и сложные косы; она не распускала их, ходила так несколько дней. Ей не понравилось, когда я предложил добавить к косам веревки. В тот вечер я расстроился и слегка пережал, обезумев от вида плотной каштановой косы, обхватившей ее шею.

– Сехмет, прости, – повторял я, обращаясь вовсе не к судье и не к обвинителю. – Сехмет, прости. Сехмет, прости.

…В камере мерцает лампочка, но здесь запасной нет. Я закрываю глаза, чтобы свет не мешал. Я думаю о том, как отыскать ту, с которой не случится так же, как с Сехмет. Гадания, тесты, карты – все это мещански-глупо. Случайные знакомства и связи могут закончиться так же, как и с Сехмет. Нужно придумать способ узнавать заранее. Понимать, что интересы схожи. Плести очень аккуратную и нежную сеть.

…Меня просят помочь настроить локальную сеть – после того, как с этим не справляется сотрудник тюремной администрации. Садясь за компьютер впервые за три года, я разминаю шею и ловлю озарение. Приложение для знакомств – вот что мне нужно. Но не такое, как уже существующие, а что-то вроде… лужи отчаяния. Для тех, у кого ничего не вышло. Для тех, кого отвергли, не поняли или не послушались. «Неудачка» – вот так я называю его про себя. Когда, спустя годы, приложение воплощается в жизнь, вырастает и обретает аудиторию – а я выхожу на свободу, – мне приходится набрать команду: столько наваливается дел. И название, увы, приходится поменять: бренд-менеджер настаивает, ребята поддерживают, и мы становимся «Переиграй» – приложением для неудачных знакомств. Я даже не замечаю, в какой момент слово «неудачных» исчезает: к тому времени я уже отхожу от дел, слегка пораженный объемом прибыли. Премиум-аккаунты, режим невидимки, подарки, наборы стикеров, виртуальные свидания – люди так щедры, когда боятся остаться в одиночестве. Впрочем, не все ищут просто партнеров; кто-то разыскивает своих Сар, Свет и Сехмет. А я… Получив почти идеальный инструмент, я решаю, что не буду этого делать. Что не хочу больше случайных жертв. Что Сары, Светы и Сехмет достаточно, чтобы удовлетворить мою жажду.

Как бы не так.

Терапия. Подавление. Медитация. Общение сведено к минимуму. Спорт, изучение психологии и психиатрии, еще несколько проектов в сфере разработки приложений. Изоляция от стимулов и прием лекарств. Цветоводство. Книги. Поиск альтернативных способов. Я ищу безопасные и законные варианты выражения своих склонностей: макраме, театр, солома, хендмейд, ролевые игры. Я фотографирую то, что делаю, и добавляю в свой набор метафорических судьбоносных карт. Я борюсь. Я душу́ свой фетиш. Я отвлекаюсь как могу, время от времени вновь ныряю в разработку и в один из вечеров исправляю критичный баг^[7] в проде^[8] «Неудачки»: приложение падает при свайпах^[9].

Я останавливаю раскатку^[10], фикшу^[11], выкладываю новую версию и снова включаю раскатку. Раз в час проверяю графики с крашами^[12]; заметного роста ошибок больше не вижу. Скачиваю обновление приложения и на всякий случай, хотя в этом уже нет никакой нужды, проверяю его. Свайп, второй, третий… После третьего выходит фото девушки с длинными черными косами. В анкете сказано, что она любит макраме и морские узлы.

Еще одна карта сама укладывается в мой узор.

Глава 4
Все хорошо, мам, правда

Саша старалась не думать о письме, но думать об «Эклектике». О письме не думалось с трудом, об «Эклектике» думалось запросто. В голове роились радужные перспективы, вот только все – как сквозь грязную пленку, сквозь творожистую мыльную пену, как если бы залапанные мечты замочили в тазу с порошком и оставили на неделю. Саша тряхнула головой, проморгалась, потерла уши, но низкий и хриплый, какой-то бархатный с изнанки голос все равно прорывался сквозь окружающее.

– Да пошел ты!

Саша заткнула уши и начала думать о стажировке. Во-первых, зарплата. Это значит, не придется высчитывать в магазине все до рубля, не придется выбирать самый дешевый йогурт и закупаться в «Ашане» продукцией «Каждый день». Это значит, можно будет пополнить социалку^[13] на автобус, а не только на метро и перестать бегать от метро до универа пешком. Это значит, можно будет отправиться в секонд-хенд и отвести душу, а заодно подобрать наряды для работы, не балансируя между экологичностью и ценой.

Во-вторых, опыт. Уже на третьем курсе у нее появится реальный опыт работы в одной из престижнейших редакций одного из престижнейших медиахолдингов страны! А это значит, что автоматически закрывается вопрос с производственной практикой, а в перспективе – с поиском научного руководителя для НИРа^[14] и диплома.

В-третьих, рост. Саша была уверена, что в редакции она за неделю впитает больше, чем собирала по крохам в универе в течение трех лет. Кроме того, «Эклектика» не ограничивается онлайн-площадкой и бумажными спецвыпусками. У них есть радио, телеэфир, даже межотраслевые проекты… И во всем этом Саша сможет поучаствовать – если как следует зарекомендует себя. В конце концов, если ей понравится, никто не помешает ей остаться работать там и после универа. А это уже – минус одна головная боль.