Я выдавила из себя слова благодарности, заподозрив, что она уже в курсе моих проблем с должностью. Видит бог, я старалась, но та же Татьяна Васильевна не раз давала мне понять, что я что-то где-то пропускаю и не дотягиваю… Я‑то воспринимала это как помощь, но к чему заниматься самообманом? В понедельник я должна буду сдать дела и попрощаться с возможностью быть рядом с Перчиным.

– Ольга Леонардовна, – позвонила я хозяйке комнаты, которую снимала, – меня не будет пару дней, ключи оставлю у соседки.

Жильё было оплачено вперёд, но дом был старый, так что мало ли – трубу прорвёт, или соседи затопят. Чужая квартира требует к себе внимательного отношения, а это – обязательства.

Выключив свет и поставив офис на охрану, я спустилась по широкой мраморной лестнице и вышла из здания. Через дорогу простиралась Фрунзенская набережная, и я не могла отказать себе в ставшем ежедневным ритуале прогуляться по ней до самого метро. Времени на сборы у меня было не так уж много, но жила я в двух остановках от Ярославского вокзала, так что рассчитывала прибыть вовремя. Билет заказала в обеденный перерыв – плацкарт, боковушка. Не самое удачное место, но я не испытывала сожалений по этому поводу. Мне хотелось поскорее решить так некстати появившуюся проблему.

Я нервничала, и было отчего.

* * *

Про нас говорили разное – кто-то жалел, кто-то подозревал, а кое-кто не стеснялся в выражениях, называя убийцами. Боже мой, что пришлось пережить моей матери! Уверена, случившееся стало спусковым крючком её болезни. Она цеплялась за каждую деталь, переспрашивала, заставляла вспоминать подробности, доводила себя и меня до истерики и в конце прижимала мою голову к себе так сильно, что, казалось, мой череп лопнет, как переспелый арбуз.

Верила ли она мне? Сомневаюсь. Да и кто поверит в то, о чём я твердила раз за разом. Я стала свидетелем чего-то необъяснимого, не поддающегося логике, что, вероятно, лишь мешало следствию. Когда я стала старше, то поняла, как рисковала. Меня могли и в «дурку» отправить. Ведь мои друзья были куда как сдержаннее в этом вопросе. Возможно, именно это и разделило нас.

Я глубоко вдохнула влажный московский воздух. В горле загорчило. За спиной безостановочно двигались машины, внизу, перекатываясь желтовато-серыми барашками у берега, блестела свинцовая вода. Я приняла Москву вместе с её ритмом и энергетикой, с её улицами и мостовыми, с памятниками, парками, наглыми голубями и чайками не сразу. Но всё изменилось в тот самый миг, когда я впервые увидела Дениса Перчина. Господи, я ещё и имени его тогда не знала, но вдруг ощутила этот город своим просто потому, что он живёт в нём. Верила ли я в любовь с первого взгляда? Я предпочитала совсем не думать об этом и уж тем более не искать. Моё положение было слишком шатким, чтобы позволять себе думать о всяких глупостях… Но любовь – это не глупость, это невероятное чувство, способное раскрасить самый серый день яркими красками.

Однако случаются такие дни, которым не поможет даже самая солнечная палитра.

Мне нужно было вернуться, чтобы поставить точку и смириться с тем, что случилось. Иного выхода я не видела.

Прежде чем направиться к метро, я написала Кате. Спросила, как у неё дела и когда её выпишут. Катя перезвонила по видеосвязи.

– Привет, Марьяночка! Как ты?

– Слушай, Катюш, тут такое дело… Перчин берёт на моё место кого-то другого.

– О…

– Но обещал как-то помочь. Только, думаю, у меня ничего не получится.

– Перестань говорить ерунду!

– Ладно, не буду. Просто я сегодня уезжаю.

– Отдохнуть на выходные?

– Типа того.

– У тебя какой-то голос странный. Всё в порядке? Ой, ничего не говори, а то мне нельзя волноваться!

– Я в полном порядке! – заверила я её со всей убеждённостью, на какую была способна в эту минуту.

– Ну, тогда не пропадай, пиши!

– Хорошо! Здоровья тебе, Катюша!

– Пока-пока!

Когда экран погас, я сунула телефон в карман и зашагала к метро.

Народу, как всегда в это время, было много. Нырнув в вагон, я уцепилась за поручень и уставилась в окно, привычно отключившись от окружавшей толкотни и шума.

Мы познакомились с Катей благодаря её мужу, Виталию. Тогда я работала в огромном офисном центре, в магазине цветов и подарков. В этом же центре находилась и компания Перчина. Собственно, там я и увидела его в первый раз. Время от времени он заходил в бутик, покупал цветы и всегда оставлял щедрые чаевые.

Цветы в Москве вообще товар первой необходимости. Я и подумать не могла, что эта работа поможет мне не только продержаться на плаву, но и выдохнуть после череды довольно неудачных трудоустройств. Честно говоря, я толком не понимала, куда приткнуться, потому что, хоть и училась на заочном, получая высшее образование после художественного училища, но не каждый работодатель был готов отпускать меня на сессии. Не имея связей и возможностей, доступных более удачливым сокурсникам, я чувствовала себя скованно. И всё же не теряла энтузиазма.

Хозяйка магазина, Анаит Абрамовна, пошла мне навстречу и даже брала мои натюрморты в продажу. И ведь продавала! Сама или её дочка Седа, которая подменяла меня по мере необходимости. Уже потом, когда я ушла в «Арт-Панораму», моё место заняла племянница Анаит Абрамовны из солнечного Дилижана.

А до этого я смотрела на мир из своего цветочного шатра, запоминала вкусы и предпочтения постоянных клиентов, общалась, впитывая столичную уверенность и деловитость.

Однажды я увидела, как Перчин и Катя спускались вместе на лифте, потом они остановились прямо напротив меня. Тогда я не знала, что он – это Перчин, а Катя – это Катя, но при виде их ощутила укол ревности. Потом Катя ушла, а Перчин огляделся и остановил взгляд на мне. Я тут же занялась цветами, чтобы скрыть смятение. Должно быть, он подумал тогда, что я слежу за ним. Ну а что мне оставалось делать, если я пришпилена к своему месту? Вскоре в магазин зашла покупательница, и я отвлеклась на неё.

В общем, с мужем Кати, Виталием, получилось так: он покупал букет кустовых роз, довольно придирчиво, надо сказать, а когда ушёл, я заметила оставленный телефон. Выбежала, но молодого человека нигде не было. Ладно, подумала я, вспомнит и вернётся. И тут телефон зазвонил. На экране я увидела ту самую девушку, которая была рядом с мужчиной моих тайных грёз и высветившееся имя – Любимая.

– Алло! Здравствуйте! – ответила я, не успев даже сообразить, правильно ли поступаю. – Этот телефон был оставлен в магазине «Цветы и подарки», он находится на первом этаже напротив главного входа…

Катя прибежала минут через десять.

– Ой, вот спасибо! – приложив руку к груди, воскликнула она. – Последняя модель, не хотелось бы потерять!

Да, я знала, сколько стоит золотистый новенький гаджет. Через несколько метров от меня как раз находился магазин техники. Свой я приобрела в кредит куда как за меньшую сумму и расплачивалась за него уже полгода. Зато теперь у меня был аппарат со всеми необходимыми функциями, заработанный честным трудом.

– Меня зовут Катя, а это телефон моего Виталика. Что он купил у вас?

– Кустовые розы.

– Молодец, – улыбнулась она. – Помнит!

– Что помнит?

– Дату нашего знакомства! Ну ладно, я тогда побежала, а то шеф заметит!

– А где вы работаете? – Слова вырвались сами собой.

Катя ответила. Через несколько дней мы вместе сходили в кафе на обед и обменялись номерами. Я подарила ей одну из своих картин. Да, мне очень хотелось, чтобы мои картины жили у счастливых людей. В общем, благодаря Кате я и оказалась в итоге рядом с Перчиным.

* * *

…Во время пересадки я вдруг ощутила приступ паники и не сразу сообразила, в какую сторону идти. Уши заложило, перед глазами вспыхнули световые круги. Я несколько раз вдохнула и выдохнула, чтобы прийти в себя.

До своей станции «Электрозаводская» я доехала с ощущением полного раздрая и неуверенности в том, что поступаю верно. Во мне бурлили противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось забыть обо всём, а с другой – разве я могу себе это позволить?

Этот телефонный звонок, оповестивший меня безликим голосом следователя Черёмухина о том, что мне следует явиться как можно быстрее, до сих пор звучал в голове. Я не знала, зачем понадобилась следственному отделу. Передо мной вновь возникла заметка про пропавшую девушку Ингу. Мне не хотелось даже думать о том, что эти события как-то связаны. И всё же я постоянно отслеживала новости из жизни родного города, оставаясь вдали от него, потому что не могла забыть про неё – Веру…

2

Домой я пришла с гудящей головой. Ольга Леонардовна, хозяйка квартиры, жила в Подмосковье и в прошлом работала номенклатурным работником. Квартиру она сдавала последние лет тридцать. Стоимость метров в «сталинке», даже несмотря на отсутствие ремонта, с каждым годом неуклонно росла, но сама Ольга Леонардовна говорила: «Вот умру, пусть этим сын занимается, а пока мне хватает». Да и брала она за постой по-божески, не в пример некоторым.

Соседствовала я с Тамарой, которая приехала из Нижнего Новгорода на заработки. С ней мы пересекались нечасто, потому что она работала сменами, а я не беспокоила её без нужды. Тихое сосуществование двух одиноких женщин разного возраста и разных интересов. Тамара смотрела сериалы, а я рисовала. Её не раздражал запах краски, а меня – любовные стенания героев очередной «просто Марии».

Заметив полоску света под дверью, я постучалась.

– Тамара, добрый вечер! Простите, ради бога, за беспокойство…

– Привет! – откликнулась та, сплёвывая в ладонь шелуху от семечек.

– Я сегодня уезжаю. Присмотрите, пожалуйста, за моими цветами. Я оставлю ключ от комнаты.

– Домой, что ли, поехала?

– Да.

– Ну, ехай, конечно, раз нужда есть. Присмотрю за твоими ромашками.

– Фиалками. Я сегодня воду налью, а вы проверяйте. Если земля будет влажной, то не поливайте. А если сухая, то да. Только в поддон надо лить, а то сгниют.

Тамара отвела взгляд от маленького переносного телевизора, стоявшего прямо на столе, и уставилась на меня, моргая припухшими веками.

– Ага, – кивнула она и снова отвернулась к экрану.

Я не была садоводом, но как-то так получилось, что за время работы в цветочном магазине у меня вошло в привычку забирать домой списанный товар. Возиться с ним хозяйка не любила. В основном это были фиалки – нежные растения, требующие к себе особого отношения, освещения и ухода. В конце концов Анаит Абрамовна перестала их заказывать, а на моём подоконнике выстроилась целая шеренга разноцветных прелестниц.

Приняв по-быстрому душ, я сложила вещи в спортивную сумку и немного прибралась в комнате. Затем доела суп, помыла посуду, заварила чай и выключила свет. Стоя у окна, я глядела на городские огни и думала о Перчине. О том, что сегодня он выполнит обещание и поедет к своему «солнышку», останется на ночь и…

Всё правильно, так и должно быть.

– Ты чего в потёмках? – Тамара щёлкнула выключателем и хмуро огляделась. – У тебя всё нормально? Выглядишь так, будто… – Она не договорила и открыла холодильник. – Поезд когда?

– Через два часа.

– Успеешь ещё. Яблоки вон возьми в дорогу, я с рынка принесла.

– Да ну, зачем…

– Что зачем? Сколько ехать-то?

– Ночь. Потом на автобусе.

– Точно оголодаешь. Бери, говорю. И булку вон порежь с колбасой. Сейчас отнекиваешься, а потом деньги тратить придётся. Чего сорвалась-то вдруг?

– Дела.

– Дела… Ну, если дела, то тогда да. Вернёшься когда?

– В понедельник сразу на работу, – не очень уверенно произнесла я.

Тамара зевнула и зашаркала обратно, бубня что-то себе под нос.