Запрещенный ритуал (страница 23)
Фигура отваливала камень в сторону, шумно пыхтя. Под камнем оказался круглый люк, настолько напоминающий наши колодцы, что я не удивилась, когда мужчина сдвинул его и стал спускаться вниз.
О, пока он там, я же смогу выйти! Вихрем слетела вниз и метнулась к воротам. Ура! Узкая калитка действительно оказалась открыта. Из колодца раздался стон-всхлип. Так мне не показалось! Теперь я знаю, где они держат узников! Но сейчас я им ничем помочь не смогу.
За калиткой располагался еще один двор, тоже окруженный галереей. Кажется, я до конца жизни возненавижу такой тип архитектуры!
Зато тут были три освещенные арки, и я нырнула в правую. Коридор, двери, лестница вниз. Нет, вниз мне не надо. Пришлось вернуться и обследовать левую арку. Из нее сводчатый коридор привел к лестнице наверх.
Оставалась только арка прямо, и я двинулась к ней.
– Ты что здесь делаешь? – мне навстречу вышла целая группа мужчин. Трое несли фонари на палках и подняли их повыше, стараясь рассмотреть меня.
– Я заблудилась!
– Вот бестолковая! Понаберут из деревни тупиц! – вперед вышел чернорясный знакомый стражник. – Снова ты?
Развела руками.
– Это новенькая, я ее знаю, – обратился стражник к второму. Остальная группа молчала. Кстати, одеты они не в серый рясы послушников, и не в черные охранников, а какие-то бурые короткие куртки и штаны.
– Стой тут! – сказал Хинц. – Отведем трудников, и я выведу тебя к женскому корпусу.
– Ой, да иди сейчас, тут осталось два шага, – хмыкнул второй охранник и похабно подмигнул мне.
Пришлось изобразить скромную девочку, поковыряв ножкой песок.
– Пойдем! – Хинц взял фонарь на палке и пошел по дорожке.
– Это кто такие и почему такие страшные?
– Трудники, они в подземных пещерах работают, ты что, не видела их раньше?
– Да я совсем недавно тут, – пискнула, закрывая значок невесты.
– Я так и понял! – Разулыбался Хинц. – Деревенская? Из Теплиц или Озерков?
– Из Благодатного. – Наверняка такая деревня тут есть. Не счесть в стране Сосновок, Березовок, Ивановок и Первомайских. Правда, не знаю, есть ли тут сосны и березы, но Первое мая тут точно не празднуют. Да и Рождественки и Троицкие отпали в полуфинале. Но Щедрое, Сытное и Разгуляево должны быть.
– Ох, и занесло тебя! Из-под самых Ледянок, да в Ниваса́м!
Сочла за лучшее пожать плечами. Географию отец Мозер нам не читал, ни к чему забивать голову, если невест растащат по разным мирам.
– Ну вот, пришли, вон ваша киновия4! – Хинц указал рукой на здание с узкими окнами самого неприветливого вида. – Мужчинам за ограду нельзя.
– Спасибо! – я торопливо побежала по дорожке, громко стуча деревянными подошвами.
Забежав за дерево, стащила стукалки и успокоила дыхание.
Подожду минут десять и спокойно пойду домой. Хватит с меня на сегодня приключений. Мне еще кроссовки достать надо. Возможность передвигаться бесшумно дорого стоит. А я совершила святотатство, засунув свои кроссовки в дыру в белом молитвенном камне. Не могла придумать, куда их спрятать. Завернула в белую ткань, и засунула.
Глава 22. Сладкая ночь, напряженный день.
Кипарисовый дворик встретил меня тишиной.
Ну, этого и следовало ожидать. Руш оттрепал Куша, и они унесли Вирра к себе. Правильно и логично. Пусть им там кошечки ссадины вылизывают, и все остальное, что пожелают. А я не буду вспоминать, не буду печалиться и вообще, жизнь прекрасна. Котов много, а я у себя одна.
Умница Легретта оставила зажженный светильник и поднос с ужином на столе. Правда, все давно остыло, но аппетит был после прогулки просто зверский. Так что даже холодная каша с мясом и ржаной хлеб с сыром пошли на ура.
Поплескалась в бочке с водой (слава подогревающим артефактам!), и задумалась: спать голой или в сорочке. Она была несвежая, а чистое белье Легретта не принесла. Брезгливость победила, и я кинула сорочку в корзину.
В этот момент теплые руки закрыли мне глаза. Чужое дыхание пощекотало шею.
– Угадай, кто, – игриво шепнули на ухо и лизнули его.
– Патер Певериль? – сказала из чистой вредности и продолжила перечисление. – Патер Мозер? Патер Кандид? Патер Аллас? Брат Стур? Брат Орм? Брат Хинц?
– Мать моя кошка! – восхищенно выдохнули сзади. – Ты настолько ненасытна?
Ладошки исчезли, и я быстро обернулась. Куш стоял, моргая и теребя пояс теперь уже малиновых шаровар.
– Что за явление блудного кота? – спросила спокойно, а сердце вдруг сделало кульбит. – Ку…
Я хотела спросить о Вирре, но не успела. А потом и не захотела. Целовался Куш так, что я бы отдала ему первое место на конкурсе поцелуев! Не слишком напористо, как будто хотел сожрать, не слишком мягко, будто сомневался, не слюняво, ровно так, как было нужно и нравилось мне!
Гормоны яростно выплеснулись в кровь и затоптали остатки здравого смысла.
– Вирру пришлось трудно, он ставил первую связь, обычно это делает старший, а теперь легче, ты чувствуешь меня. Наша кошечка! – промурлыкал Куш, а у меня коленки враз ослабли. Пришлось уцепиться за Куша.
– Драгоценное сокровище мое!
– Н-нет, – пролепетала я, пытаясь сохранить рассудок.
– Кошечка! Не противься, я же чувствую твое возбуждение, ты изнемогаешь от желания, – прошептал мне на ухо искуситель.
Изнемогаю, ну и что? Я не этим местом руковожусь в своей жизни!
– Уйди! – вялой рукой махнула в сторону двери и попробовала выкрутиться из мягких, но крепких объятий.
– Мур-рочка!
Куш был везде. Его руки только что были на моих ягодицах, а теперь оказались на груди, скользнули по талии, одна рука стала ласкать ложбинку на затылке, а вторая огладила живот.
– Я сейчас умру, – только и могла выдавить я. Пульс грохотал в висках, по коже маршировали колонны мурашек, соски сжались и вызывающе торчали верх, а между ног пылал пожар.
– Я не дам тебе умереть!
Я взлетела наверх в крепких руках и оказалась на кровати. Ноги просто сами неприлично разъехались в стороны. Да что же, весь организм взбунтовался против меня сегодня?! Этот раскисший кисель требовал спаривания!
– Ты моя жена и я невероятно счастлив!
Куш избавился от одежды в один маг. Да там и одежды было… дернешь за веревочку, шаровары и свалятся.
Гладкий, невозможно горячий, скользкий и твердый член коснулся меня внизу. Сил моих больше нет! Я взрослая женщина, я не могу устоять перед таким мощным желанием. Не вкусить наслаждения с так вожделеющим меня мужчиной.
– Ты моя любимая женщина и я буду любить тебя всю жизнь!
Я могла только простонать в ответ и обнять стремительно накрывшее меня тело. Куш был бесстыден и ненасытен. Он играл на моем теле, как виртуоз, он больше меня знал, как я хочу, и что я хочу, и делал то, о чем я не смела и мечтать! Я охрипла от криков и утратила ощущение реальности.
После краткого сна (кот при этом так и не вышел из меня), он повторил репертуар. Теперь он был не ураганом, а нежным бризом. Он мурлыкал, вылизывая мои ступни, а я не могла пошевелить даже пальцем.
Да я даже не знала, что могу такое вытворять и столько чувствовать! Получается, у меня хороших мужиков вообще в жизни не было. Были торопливые, неумелые, эгоистичные потребители. Ну, хоть в сорок лет узнала, как оно бывает. Повезло. Кому-то за всю жизнь не удается.
Можно вцепиться в богатого и статусного мужика ради денег. Но в яркого любовника, который возносит тебя на небеса, можно не просто вцепиться, хочется прорасти у него под кожей, раствориться в нем и никогда больше не расставаться. Как самец глубоководного удильщика-церарии навсегда присасывается к самке, становясь ее придатком.
Пожалуй, теперь я понимаю, из-за чего бабы сходят с ума и творят безумства, ломая налаженную жизнь, разрушая неплохие семьи, предавая собственных детей. А если еще и любовь по голове шибанет? Противиться такому невероятно трудно. Это лечить надо! Как наркоманию.
Мысли текли вялые, но я очень хорошо проанализировала свои ощущения и эмоции. Нет, я не влюбилась. Отдавая должное постельному мастерству, чувствуя нежность и теплоту, я прекрасно смогу жить без него. И буду.
Хороший мальчик. Я поправила одеяло, укрывая спящего парня. Пусть в княжестве тебе достанется самая ласковая кошечка, которая тебя будет любить и родит тебе кучу котят.
Я же не смогу быть бессловесным дополнением мужа и украшением дома, а принцы потребуют именно этого. Не слишком тут к женщинам лояльны, никакой самостоятельности не потерпят. Была бы еще полезная магия, тогда могли бы считаться, но у меня не понять, какой дар, и толку от него особого нет.
Буду жить дальше, сохранив в сокровищнице памяти эту волшебную ночь. Я не потеряю себя, никогда не стану зависеть от мужчины, и устрою свою жизнь так, как это потребуется мне. Может быть, это неправильно, но меня с детства приучали к самостоятельности. Образование, востребованная специальность и хорошая работа, а не пустая надежда встретить принца, который враз решит все твои проблемы. Трех принцев, ага.
Сердце пело, улыбка сама наползала на лицо.
Утром я пошла на занятия, как обычно. Надо урвать последние крупицы знаний напоследок, ведь завтра будут состязания в нашу честь. Послезавтра общая свадебная церемония, праздник и отъезд.
Соревнования обещали быть нешуточными.
Записались все принцы, кому законом дозволялось иметь несколько жен, даже те, кто уже отхватил одну невесту, к немалому возмущению Руперты, Ориэллы и Синтии. Приехать с женой после Отбора – совсем не то, что приехать с двумя. Внимания в два раза меньше. Они не могли понять, что женихи могли во мне найти.
Я скромно помалкивала. Помимо упругой кожи и высокой груди взрослой женщине тоже есть, чем увлечь мужчину. Если, конечно, он намерен заглянуть глубже, чем в декольте. В кошелек, например. Вариант «в душу» не рассматриваем в принципе. Одноклеточным многоклеточных не понять. У меня в сорок лет поклонников было больше, чем в двадцать, меня это не удивляло, уже знаешь, как себя вести, что и как сказать мужчине, чтоб они нашли тебя интересной, да и уверенность в себе есть, опыт. А вот девчонки бесились. В их мирах сорок – глубокая старость, внуки, болезни и немощь.
– Патер Мозер, а расскажите нам про пуругов, – вдруг прервала лекцию о гоблинах Доримена. – Откуда они взялись и вообще.
– Это кара богов за нарушенный порядок мироздания и напоминание людям об их ничтожности перед богами! А сегодня мы говорим о гоблинах, – отец Мозер не позволили увести себя в сторону.
Доримена разочарованно вздохнула.
– Ну, хотя бы артефакт покажите от них, – поддержала дриаду. – Интересно же! Никогда не видела таких!
Синтия бросила на меня внимательный взгляд.
– Ну, хорошо. Полагаю, в том не будет большой беды, если мы заглянем после лекции в мастерскую наших артефакторов. Пуруги – страшное бедствие, – вздохнул отец Мозер. – А какие у вас самые страшные звери?
Девчонки с удовольствием перечисляли разных монстров их миров. Летучих, плавучих и ползучих. Кусачих и ядовитых, хищных и агрессивных.
– Комары, – мой ответ встретили громким хохотом.
– Что вы смеетесь? Крайне неприятный вид казни – раздеть и привязать на ночь на съедение гнусу. Комары крупные, серые, полосатые и рыжие, мелкие черные, крошечные мошки-мокрецы забиваются в волосы, в нос, лезут в глаза, уши, пьют кровь, оставляя зудящие волдыри. Они тучами летают, покрывая кожу сплошным шевелящимся ковром. У нас в лес ходят в плотной одежде с сетками на лицо, хоть какое там жаркое стоит лето, раздеваться нельзя. Умереть можно.
– От обескровливания? – ахнула Геро.