Замолкаю, раздумывая. Юра предложил мне должность уборщицы в новом здании его новой компании. Вроде строительной. В подробности я не вдавалась. Пообещал приличную зарплату, гораздо выше, чем я получала в кафе, даже с чаевыми.

Не то, чтобы убирать кабинеты в офисе было работой моей мечты, просто вариантов не так много. Да их вообще нет.

– Ну, так что? Ты согласна?

Я очень хочу отказать. Мне не дает покоя ощущение подвоха. Наверное, это читается в моем потерянном взгляде. С самого утра стресс на стрессе. В жизни у меня его было хоть отбавляй, но именно сейчас я оказалась не готова принимать решения.

– А еще ты можешь остаться здесь. Наш договор пока в силе. Но если уйдешь – назад не приму.

– Я… я согласна на работу, – отвечаю неожиданно даже для самой себя.

Юра почему-то не особо расстраивается. С другой стороны, кто я для него? Очередная. Проходящая. Совсем скоро он заменит меня на кого-то другого. Все просто. Потребительские отношения.

Сейчас меня пугает другое. Согласиться на работу еще пол беды. Нам ведь надо где-то жить. Мальчиков нужно определить в садик, а я не уверена, можно ли будет это сделать без регистрации.

Когда разберусь со всеми вещами, особняк Захарова придется покинуть. А идти некуда. Денег на съемную квартиру тоже нет. Если только попросить Ингу одолжить до первой зарплаты…

– У меня в центре есть квартира. Небольшая, но вам хватит, – вдруг предлагает Юрий.

Но я пугаюсь этого предложения как огня. По-моему, даже подпрыгиваю на месте.

– Нет, нет! Я найду жилье!

– Я ведь не навсегда предлагаю. До первой зарплаты. Потом съедешь. Квартира все равно пустует. Я давно ей не пользуюсь.

Перестаю искать в предложениях миллионера скрытый смысл. Быть может, ему реально несложно помочь?!

– Офис, кстати, пока не работает, так что мальчиков можешь брать с собой первое время, пока не найдешь, куда их устроить.

– Юра, я… – облизываю пересохшие губы. В груди тяжесть. – Я даже не знаю, как отблагодарить тебя. Моего «спасибо» ведь явно будет не достаточно.

– Не волнуйся, – мужчина улыбается, хотя его улыбка больше напоминает оскал. Так хищник скалится в преддверии прыжка за жертвой, – отблагодаришь, когда придет время.

У меня нет ни сил, ни желания анализировать его слова. В данный момент я просто рада, что есть крыша над головой, и что уже завтра я смогу выйти на работу.

Если у меня возникнут какие-то проблемы, то они будут потом. И я намерена решать их по мере поступления.

Квартира Юрия оказывается действительно небольшой, но обставлена по последнему слову техники. А над внешним ее видом явно поработал дизайнер.

Мальчики сначала радуются тому, что мы будем жить здесь, а после их накрывает тоска по дому.

– А почему мы не поехали к себе домой? – спрашивает Марк.

Я по-новой начинаю объяснять сыновьям, что такое пожар, и какие последствия он имеет. Говорю это, а сама в голове уложить не могу, что все правда. Не верю. Мозг не воспринимает эту информацию за правду.

Ночью спим все вместе на одной широкой кровати. Макар во сне умудряется с нее свалиться, и от шишки на лбу его спасает только пушистый коврик на полу.

Утром еле-еле удается разбудить мальчишек. Идти со мной на работу им не хочется, но других вариантов нет. Пока что. Я верю, что смогу найти выход из этой ситуации. До полноценного открытия офиса компании еще есть время.

Юра пообещал, что все вопросы с трудоустройством будут улажены им лично, и приступить к работе я смогу сразу, чтобы не терять время. На днях там как раз завезли мебель, и нужно помыть полы.

Людное Московское метро вызывает у моих детей бурю эмоций. Особенно осознание того, что поезд мчится по подземному туннелю. Меня же поездка выматывает. Руки будто отваливаются, устали, пока я тащила за собой близнецов весь путь.

Новомодное здание из стекла и бетона не составляет труда найти. Почему-то сейчас представляю, как мои сыновья могли бы входить в место, подобное этому, как хозяева, а не как дети уборщицы. Думаю, Родион мог бы дать мальчикам многое. Но не дал. Не захотел даже знать их, хотя и осознавал, что я могу оказаться беременной.

А ведь наши дети так на него похожи. Те же глаза. Те же широкие брови…

Но я не хочу гнаться за призраками прошлого. Потому что жить надо настоящим, как бы тяжело не было. И я живу. Каждый божий день стараюсь не думать о былом.

Пока переодеваюсь в подсобке, сорванцы чуть не разносят ее в клочья. Марку по голове достается черенком от швабры, а Макар падает, споткнувшись об этот самый черенок.

Так что из подсобки мы выходим немного заплаканными.

– Если продолжите так себя вести, – предупреждаю детей, вытирая их сопливые от плача носы, – маму уволят с работы. Это будет очень и очень плохо.

Мальчишки почему-то замирают, глядя в одну точку. И я, выпрямляясь, тоже оборачиваюсь в ту сторону, куда уставились это двое.

– Ничего не хочешь мне сказать? – с недовольством рычит мужчина, которого я когда-то безумно любила.

– А ты? – отвечаю вопросом на вопрос. Это самозащита. От неожиданности у меня перехватило дыхание.

Я даже не сразу отдаю себе отчет в том, что рядом со мной стоят два кареглазых мальчугана. Что прямо сейчас, в этот самый момент, происходит то, чего бы мне так хотелось избежать.

Повисает пауза, пока мы с Родей сверлим друг друга взглядами.

– Ты изменил мне, – напоминаю, будто жду объяснений. Вообще не понимаю, к чему сейчас весь этот разговор.

– А ты нет?

– Что?!

Что он такое говорит?

– Да ты вообще мне врал. Скрывал, что женат. А я…

Не понимаю, что заставляет меня вести диалог на такие темы прямо при сыновьях.

– Я не хочу сейчас слушать весь этот… Я хочу узнать про детей? Они мои?

Глава 17

Валерия

– Я хочу узнать про детей? Они мои? – вопрос Роди звучит как разряд молнии.

Похоже, я только сейчас в полной мере осознаю всю катастрофу нашей неожиданной для всех ее участников встречи. Родион же не дурак, ему не составит труда сложить дважды два. Да тут даже гением быть ненужно. Очевидное не скрыть, не спрятать даже если мне бы очень этого хотелось.

– А тебе, что, есть какая-то разница? – защитная реакция вынуждает меня нападать.

Мне не хочется выглядеть на фоне Роди слабой и беспомощной. Хотя, если честно, стоя сейчас рядом с ним, на этом непозволительно близком расстоянии, испытываю именно эти чувства.

– Есть, если дети мои, – невозмутимо отвечает. Произносит уверенно и четко. Даже поверить хочется. Вот только я уже не та студентка-простушка, которую столичный бизнесмен так легко охмурил.

– А не поздно ли ты спохватился? – с усмешкой на губах выдаю. Она только выглядит насмешливо, на самом деле, полна горечи и обиды. – Ты ведь знал, что я могу оказаться беременной.

Знал, и ничего не сделал. Не попытался найти. Поговорить. Все рухнуло так быстро, что до сих пор кажется иллюзией. Я уже не могу четко воспринимать, было ли между нами что-то, или это всего лишь плод моего воображения.

Родион продолжает сверлить меня взглядом и упорно повторяет:

– Это мои дети, Лера?

По-моему, бывший реально на взводе.

– Это мои дети, Родион, – сообщаю, чтобы расставить все точки над «и».

Жаль, что приходится развивать этот разговор при мальчиках. Мне бы хотелось максимально оградить их от всей той грязи. Но, к сожалению, их отец не оставляет мне выбора.

– Отстань от нашей мамы! – набычиваются наши сыновья.

Я не удивляюсь такому поведению, ведь мои дети недолюбливают посторонних. А еще больше им не нравится, когда кто-то другой посягает на мое личное пространство.

После услышанного заявления Родя находится в растерянности. Разглядывает детей. Скорее всего, подмечает сходство с собой. Больно уж взгляд пристальный.

– Мы мамины защитники! – с важным видом мои дети выразительно пучат глаза. Они очень хотят, чтобы незнакомый мужчина воспринял их как можно более серьезно.

Для убедительности Макар даже хватает меня за руку.

– Всем доброе утро! – совершенно неожиданно в помещении слышится голос Юрия.

Родион точно оживает, стряхивая с себя некий транс, в который погрузился в последние минуты.

Мальчишки все так же воинственны, причем теперь уже к обоим представителям своего пола.

– Пойдем, Родион Аркадьевич! А то времени не так много. – обращается Юра к Смирнову. На меня будто не обращает внимания. – Не будем мешать человеку работать.

В этот момент Родя вновь окидывает меня беглым взглядом. Смотрит так, будто впервые видит. Точно только теперь замечает униформу и тряпку в моих руках.

Закусываю губу, ощущая себя максимально неловко. Представляю, как все сморится со стороны. Еще вчера я была для Роди любовницей Юрия, а теперь мою полы в его новом офисе.

Шумно выпускаю из легких воздух, когда мужчины скрываются из поля моего зрения.

Глаза щиплет от подступающих слез, и я держусь из последних сил. Так много навалилось. Жуть какая-то.

– Мам, ты же сказала, что мы больше не будем с ним встречаться! – напоминает Марк.

– С кем? – не особенно вникаю в суть вопроса.

– С дядей Юрой, – поясняет ребенок.

– Мы случайно, малыш. Такая вот у мамы новая работа.

Улыбаюсь мальчикам, пока нутро рвет от гадких ощущений. Ерошу их шелковистые макушки. Как же хорошо, что эти двое есть у меня! Смысл жизни. Соломинка, за которую я хватаюсь всякий раз, когда жизни бьет по голове.

Я грешна тем, что порой кажется, будто бы без них было легче. Смотрю иногда на Ингу и понимаю, насколько все могло бы упроститься, приняв я четыре года назад совсем другое решение.

Но потом смотрю на двух сопящих во сне мальчиков, и понимаю, что нет. Нет без них и моей жизни. И я сделала все правильно тогда, решив оставить детей, несмотря ни на что.

Да, наша жизнь сложилась совсем не так, как я себе представляла, а теперь она и вовсе, похоже, разрушается у самого основания, но мы вместе, и это главное.

– А это еще что за дядя? – не отстает сын.

Смотрю на мальчиков, внимательно уставившихся на меня в ожидании ответа, и, честно говоря, понятия не имею, что им сказать.

– Мааам, – кто-то из детей трясет меня за руку, а потом добавляет голосом Марка: – Что это за дядя, мам?

Глава 18

Валерия

– Что это за дядя, мам? – Марк с братом внимательно смотрят на меня. А я мешкаю. Вот что им ответить? Не правду же говорить.

«Ну, знакомьтесь, мальчики, этот неуравновешенный мужчина ваш папа!».

– Мам, ну, ты чего молчишь? – на этот раз трясет меня за руку Макар.

– Этот дядя, – от волнения мне становится дурно. – Он просто мой знакомый. Очень старый знакомый.

– Но этот дядя не старый, мам! – возражает Макар.

– Старая только Ольга Юрьевна, – напоминает Марк, как бы подчеркивая, что в возрасте человеческом они немного разбираются.

– Нет же, – спешу их поправить. – Старый знакомый означает, что мы давно друг друга знаем.

Кажется, волнение немного сходит, и я даже начинаю благодарить Юру, что спас меня от этого неприятного разговора. Сложно представить, что было бы, продолжи мы с Родей общение в том же духе.

– Значит, мы с Марком тоже старые? – размышляет вслух Макар, ожидая моего подтверждения. – Ты ведь давно нас знаешь.

– Глупыши, – притягиваю парней к себе. Запускаю пальцы в их шелковистые волосы.

– Не называй нас так, – возмущается Марк. – Мы очень умные. И взрослые. Только не старые.

– Ладно, очень умные и не старые, маме нужно работать, а вы пока займитесь чем-нибудь. Только ничего не разбрасывайте! Вы же не хотите, чтобы нас потом отругали? – прищуриваюсь.

– Нет, – мотают головами.

– Можно мы лучше поможем тебе убираться?

Недолго думая, я решаю все же вручить мальчикам по тряпке. Ну, а что? Все лучше, чем если эти двое сейчас пойдут громить офис.