В стороне кто-то сварливо кричал по-арабски. Похоже, семейная сцена между женщиной и мужчиной.

– Это вам. Пригодится. Сомневаюсь, что в корпункте у вас есть запасные, – протянул мне Казанов видеокамеру и фотоаппарат.

Я начал припоминать, что вообще такое корпункт. Оказывается это просто квартира, где жил мой реципиент.

Потрясающе! В прошлой жизни я так и не успел взять квартиру по военной ипотеке, «служебкой» так и не разжился, зато в Бейруте всё есть.

– Кстати, с вами поедет Гиря.

– Иваныч! – возмутился боец.

Это был самый разговорчивый спецназовец из группы. Среднего роста, коротко стриженный, с острыми скулами и пронзительными зелёными глазами. Взгляд у него был серьёзный, капли пота медленно стекали по вискам, а дышал парень, будто бык перед матадором.

Виталий медленно повернулся к Гире и молча на него посмотрел. И, если честно, во взгляде Казанова отчётливо читалось – «Пристрелю!».

– Есть, взять камеру, – выдохнул Гиря и взял у меня аппарат с маркировкой JVC.

– Вон ваша машина. Жду в условленном месте, – сказал Казанов и показал на второй автомобиль.

И вот тут я стал сомневаться, по какому поводу Гиря больше всего возмущался. То ли по моей кандидатуре в качестве пассажира, то ли из-за марки автомобиля.

Передо мной был самый настоящий Фольксваген модели «Жук». Жёлтого цвета!

– Иваныч, может, подбросите нас. Ну это ведь «Жук». Там места меньше, чем у меня в чемодане, – предложил Гиря.

Казанов взглянул на меня и защёлкал пальцами, опять поворачиваясь к своему подчинённому.

– Гиря, рот закрой – кишки простудишь, – сказал Виталий, закрыл заднюю дверь микроавтобуса и пошёл в кабину.

Машина завелась и уехала. Как только микроавтобус отъехал на достаточное расстояние, я решил, что нужно наладить общение с Гирей.

– Лёха, – протянул я ему руку.

– Кирилл, – пожал Гиря мне руку и понёс в наш суперский автомобиль камеру и бронежилет.

– А почему Гиря? Созвучно с Киря?

– Мастер спорта по гирям. Ну и созвучно тоже. Выдвигаемся, а по дороге поговорим.

Я согласился с ним и сел на место пассажира.

Машина тряслась по ухабистой дороге. Иногда приходилось петлять между камнями и мусором на проезжей части. Пыль стояла столбом. Солнце палило нещадно, нагревая металл машины. В салоне уже нечем было дышать.

Я вытер пот со лба и чуть приоткрыл окно, но снаружи вонь стояла такая, что тут же пожалел. Ещё и раны на голове саднили.

Гиря включил радио. Диктор радиостанции «Голоса арабского Ливана» передавал международные новости.

– Ранее, 29 апреля прозвучало новое заявление от госсекретаря США. На конгрессе организации «Совет внешних отношений» в Чикаго он заявил, что у США новая стратегия. Дословно: «пришёл час Америки на Ближнем Востоке». Вся арабская общественность комментирует эти громкие заявления…

Как это всё знакомо! Стратегия новая, а цели старые.

Снаружи мир выглядел, как будто его сожгли, а потом забыли закопать. Обломки стен, бельё трепещущее на ветру, и выбитые окна, прикрытые от пыли и солнца простынями. Кое-где шныряли дети – босые, худые, с пустыми кастрюлями в руках. Они замирали, когда слышали шум двигателя, и провожали нас долгими взглядами.

Между сиденьями я обнаружил номер газеты. Это оказалась ливанское издание «Аш-Шарк».

– Что пишут? Утром взял и не почитал, – спросил у меня Гиря.

– Пишут, что политику США в отношении Ливана можно охарактеризовать фразой – «убей человека и приди на его похороны», – ответил я и свернул газету.

На всякий случай решил проверить дату выхода этого номера. Чуда не случилось – 10 мая 1984 года.

Умом понимаю, что попал в прошлое, но внутри всё противится принять данный факт. В руках у меня фотоаппарат, который мне вручил Казанов. Чувствую, что уже не первый раз мои пальцы сжимают подобную аппаратуру.

Никогда бы не подумал, что буду иметь дело с такой архаичной техникой. Был у меня цифровой фотоаппарат в выпускных классах школы, но тогда все уже переходили на мобильные телефоны с камерой.

– Ты как будто первый раз его в руках держишь, – усмехнулся Гиря, сворачивая на улицу с односторонним движением.

– А кажется, что только сегодня взял. Вы сами как оказались в Бейруте?

– Не уверен, что я тот, кто тебе ответит. Потерпи. Иваныч сейчас всё расскажет.

Через 10 минут мы остановились в узком переулке, где с трудом могли поместиться две машины на проезжей части.

Я вышел из машины и осмотрелся. Вокруг обветшалые трёхэтажные дома, слитые в одну улицу. Балконы верхних этажей висели на честном слове. Из стен торчали куски арматуры, будто сломанные рёбра. Но здесь было тихо.

На первых этажах лавки и мастерские. На одном из магазинов висела вывеска с облупившейся надписью по-французски. Зато из этой лавки исходил приятный запах свежеиспечённого хлеба.

По соседству продавали не что иное, как самую настоящую шаурму. Только здесь её наверняка называют шавурма.

– Идём. Посмотрим на твой корпункт, – позвал меня Гиря.

Я медленно прошёл в дом и начал подниматься по лестнице. Ноги практически сами меня несли. Я отчётливо знал, что служебная квартира находилась именно на третьем этаже.

Порывшись в рюкзаке, ключей я не нашёл. Подойдя к двери, понял, что они не нужны. Дверь распахнулась, и на пороге нас уже встречал один из бойцов.

– Проходите, товарищи, – пригласил он меня.

Квартира была двухкомнатная. Обшарпанные стены. В гостиной диван и большой рабочий стол, комод с телевизором. В спальне полуторная кровать, раскладывающееся кресло и два стула.

Первым делом я зашёл в ванную комнату. Умылся в раковине холодной водой, промыв рану на виске и смыв кровь. Заметил, что у меня на левом локте 2 шрама от пуль. Рассмотрел своё отражение в зеркале. Русые волосы, карие глаза, взгляд пронзительный, прямой нос и круглый подбородок. На правой щеке есть едва заметный светлый шрам в виде цифры один. Тело спортивное, подтянутое. Рост примерно под 180 сантиметров.

Переодевшись в чистую футболку, я вошёл в зал и почувствовал, как у меня начинает кружиться голова и темнеть в глазах. Чтобы не рухнуть на пол, я сел на кровать. На потолке гудел вентилятор, совершенно не спасая от жары. За окном уже смеркалось, но на улице громкие голоса не смолкали. Ливанцы, любители вынести стулья из квартир и посидеть рядом с домом.

– Ложись. Сейчас подлатаем тебя, – сказал один из бойцов, достал из сумки медикаменты и принялся обрабатывать рану на моей голове.

Пока я лежал на кровати, Казанов сидел в кресле напротив меня с закрытыми глазами и сложенными вместе ладонями. Либо думает, либо он так спит.

В соседней комнате тихо работал телевизор, показывая какой-то сериал на арабском языке.

– Готово, Иваныч, – произнёс мой лекарь, и Казанов тут же открыл глаза.

– Благодарю, – сказал я, с трудом усаживаясь на кровати.

Виталий продолжил на меня смотреть и молчать, пока его подчинённый не вышел из комнаты, оставив нас одних.

– Пока вы отдыхаете, предлагаю вам вспомнить, о нашем сотрудничестве, – тихо сказал Казанов.

– Не понял…

– И не нужно. Вы же любите свою сестру?

Чего он несёт?! Какая ещё сестра? Но тут воспоминания вновь меня просветили.

У Карелина есть родная сестра. И она действительно в беде. По своей глупости.

– У вас такая хорошая семья. Мать и отец – заслуженные работники Министерства иностранных дел. Прекрасно исполняли свой долг в Южном Йемене. Затем в Египте. Вырастили такого прекрасного сына…

– Достаточно, – прервал я Казанова, который уже начал переигрывать роль.

Сестра Карелина Галина промышляла подпольной торговлей труднодоступных или недоступных рядовому советскому обывателю дефицитных импортных товаров. Проще говоря – фарцой.

Это и стало причиной сотрудничества Алексея с Виталием Казановым.

– Госпожа Карелина слишком часто «скидывает фирму в комис» в последнее время. Но мы нашли волшебные слова и её отпустили. Однако, всё можно вернуть обратно.

Да, со сленгом фарцовщиков Казанов неплохо знаком.

– Грязно работаете, Виталий Иванович.

– Просто хотел вам помочь. С вашими знаниями и умениями, храбростью и доблестью…

– Ой, хватит! – отмахнулся и попробовал сесть, но слишком болела голова.

Зато мне удалось вспомнить, что такого хотел Карелин передать Виталию. Похоже, это была та самая плёнка, из-за которой Алексея и схватили боевики Имада Радвана из группировки «Свободный Левант».

Карелин был неглупым парнем, поэтому материал съёмки спрятал. Но не в квартире.

– Я кое-что снял на фотоаппарат. Встречу.

– Вы проследили за руководителем «Свободного Леванта»? – спросил Казанов.

– Да. Я заснял его с кем-то…, но я не знаю этого человека.

– Неважно. Где плёнка?

Перед глазами начали всплывать очертания большого отеля. Красивый и ухоженный двор. К входу подъезжают несколько машин, а я… всё и всех фотографирую. Под видом туриста.

Меня отталкивают, а затем требуют отдать плёнку. И тут началась погоня. Одна узкая улочка, вторая. Какие-то лавки с восточными сладостями, стена дома по адресу… Стоп!

– Плёнку спрятал. Западный Бейрут, район Факхани… – удивился я своим познаниям.

– О да! – закатил глаза Виталий и отклонился назад в кресле.

Мне в голову пришло, что район, где мой реципиент оставил плёнку, находится на так называемой «зелёной линии». Она делит Западный и Восточный Бейрут между враждующими группировками.

Теперь понятно, почему товарищ Казанов так отреагировал.

– М-да, а лучше места не смогли найти? – спросил Виталий. – Побегали ещё час и добежали бы до посольства.

Не так уж и просто бегать в Западном Бейруте, охваченном гражданской войной.

– Как сказал бы мой дед – где бы найти этот выссанный час! Кварталы Бейрута – не стадион.

Казанов встал и позвал всех в комнату. Он довёл информацию, что и откуда нужно забрать. Реакция была соответствующая.

– А чего не в Иерусалиме? – возмутился Гиря.

– Туда дальше, чем до посольства бежать. Думаешь, надо было её при себе оставить? – спросил я.

Гиря фыркнул и сел на диван около стены.

– Забери я плёнку с собой, и вы бы сейчас имели вместо неё, мою отрезанную голову.

Казанов кивнул и поддержал меня.

– Алексей Владимирович верно говорит. Через сколько… – хотел мне задать вопрос Виталий, но в квартире внезапно погас свет.

Вода в трубах перестала шуметь, а за окном вдалеке началась плотная стрельба. Казанов аккуратно подошёл к окну и посмотрел на происходящее.

Стрельба дополнилась глухими хлопками, а затем и отдельными взрывами. И всё со стороны района Факхани.

– Вы все знаете, почему мы здесь. Времени на решение нашего вопроса крайне мало. Из Москвы требуют результат, – серьёзным тоном произнёс Казанов.

В свете луны я с трудом разглядел его суровое выражение лица.

– От вашей информации зависит многое. Советские граждане, которых захватили террористы из «Свободного Леванта» могут быть скоро убиты. А требования преступников никто не будет выполнять. Слишком они большие.

– Что они требуют? – спросил я.

В памяти Карелина этой информации не было, так что вопрос от меня был логичен.

– Требуют вывод сирийских войск из Ливана. Если это случится, готовящееся вторжение Израиля будет успешным. ЦАХАЛ легко возьмёт Бейрут.

По воспоминаниям моего предшественника, Ливанской войны не было в 1982 году. Более того, активная фаза боевых действий в Афганистане закончилась.

Был принят закон о льготах для ветеранов боевых действий, а точнее войнов-интернационалистов. В прессе события из Афгана стали освещаться чаще. Цензура стала менее строгой.

Да и вообще – авианосец «Леонид Брежнев» прошёл испытания и на него совершили первую посадку.

Пожалуй, такими темпами и Союз не развалится. Хотя, генсеки пока идут по «старой схеме». Сейчас руководит Константин Устинович Черненко.