Главная роль – 4 (страница 9)
Вздохнув, я отложил письмо. Полагаю, совсем скоро мне предстоит разговор с августейшим хозяином русского флота – строительство портов и смежного добра по его ведомству проходит, а я, получается, лезу поперек дяди Леши: сначала Архангельск с Мурманском, теперь – вот это. Маленькая, ни к чему лично меня не обязывающая провокация: царским указом подтереться Алексей Александрович не сможет, а в ответ на его упреки я буду делать удивленные глаза и заверять, что просто не хотел нагружать его такими мелочами. Вставлять палки в колеса дядюшка начать может легко – он же оборзевший – и это для меня, как ни странно, будет хорошо: чем больше воровства и инициированных им диверсий попадет в специальную папочку, тем проще мне будет замотивировать Романовых на единогласную демонстративную порку зарвавшегося родственника. Грустно: ради снятия одной, критически вредной фигуры, придется пожертвовать миллионами рублей – это ладно, наживное – и совершенно бесценным временем – вот это уже болезненно.
В отечественных газетах – тишь, благодать, стенограмма моей речи в Академии Наук, новость о скором начале добычи алмазов и десяток скандалов с попавшими под фотографирование посетителей оккультных и наркоманских притонов. Никого заслуживающего внимания – просто скучающие бездельники из «среднего класса». Общественное порицание не заставит себя ждать, и кое-кому из этих деятелей придется от греха подальше свалить за бугор. Скатертью дорога!
Так-то плохо: «серая зона» может быть полезной, но работать в ней должны специально уполномоченные и обученные люди, желательно – незримо и неслышно. Государство должно взаимодействовать с обществом по установленным законам, предельно понятным и исключающим те самые «серые зоны», потому что если ими пользуется один, значит воспользуется и другой. Грустно, что на фотографов с дьяками нападать пытаются, типа как вчерашней ночью, а еще грустнее то, что до смертоубийства дойдет обязательно. Но все это попадет в газеты и расползется слухами, а значит к моменту запрета общественном мнение будет целиком на стороне государства – ежели сатанисты настолько обнаглели, что нападают на духовенство доминирующей конфессии, значит правильно их давят.
Вчерашний «рейд» в газеты попасть не успел, но завтрашний объем поглотит изрядно: ход расследования фиксировался журналистами, улики – фотографировались, пострадавшие и спасенные давали интервью. Я воспользовался возможностью и напомнил о прорабатываемой реформе органов охраны общественного порядка. Власть больше не станет ждать, пока клюнет жаренный петух, а начнет работать на опережение! И ни слова о пытках – просто «следователи, имена которых мы по понятным причинам не можем сообщить достопочтенным читателям, продемонстрировали высочайший уровень профессионализма».
И на сладкое – письмо от невесты, кое будет прочитано собственными силами при помощи словаря: изучение языка идет отлично, это же одна языковая группа с английским, но имеются проблемы с длинными словами типа Feuerwerksraketenanzündeschnur – шнур фейерверка. Отличный пример немецкой рачительности – если обрубить куски нескольких слов, можно объединить их в одно.
«Любимый Жоржи…»
Ах!
«В Берлине стоит ужасная жара, поэтому я решила переждать ее в Альпах. Как бы я хотела, чтобы ты был здесь, в этой маленькой хижине! Как бы я хотела показать тебе эти подпирающие небо заснеженные пики!».
Горный туризм – это замечательно, и я бы с удовольствием повалял Маргариту по медвежьей шкуре у горящего камина на фоне заснеженных гор. Не уподобляемся известному поручику!
«Мои милые подруги с графиней фон Келлер, которая трогательно обо мне заботится и отец Сергий поселились неподалеку, и мы многие часы проводим в молитвах и беседах о Православии».
Стало очень стыдно.
«Я чувствую – моя душа почти готова разделить твою веру, а сердце мое трепещет от волнения».
Отец Сергий был отобран Дагмарой в качестве духовника Маргариты. Я недоволен – она сделала это так быстро и так незаметно, что я даже не успел с Сергием пообщаться. С другой стороны, Марго – взрослая, целостная и умная личность, поэтому можно не опасаться, что незнакомый мне бородатый мужик «напоёт» ей нехорошего.