Служба в Посольской церкви в Афинах и путешествие в Палестину позволили ему лично познакомиться с церковной жизнью и церковными деятелями единоверного нам Востока; знакомство это чрезвычайно важно для лица, находящегося в центре управления нашей Церковью, которая ожидает переустройства на канонических основаниях. Новая поездка в Японию и возвращение в Петроград к учебной деятельности, которая началась ранее назначения его в Афины, – такова последовательность перемен в жизни нынешнего архиеп[ископа] Финляндского. Его учебная деятельность протекала в Московской и Петроградской духовных академиях, преимущественно в последней. Ректором Петроградской дух[овной] семинарии он был очень недолго. Проходя должность инспектора и ректора Петроградской духовной академии, он был прямым продолжателем дела и традиций, идущих от преосв[ященного] Антония Вадковского. Его простота, доступность, гуманное отношение к студентам и сослуживцам, широкая терпимость и, так сказать, интеллигентность оставили доброе и неизгладимое о нем воспоминание во всех, кто имел с ним общение в эти годы. Религиозно-философское о[бщест]во многократно видело его в своих заседаниях и ценило как его нравственную личность, так и его церковный ум, и широкую образованность.

В сане епископа (Ямбургского) он состоит с 25 февраля 1901 г., а в 1905 г. был назначен архиеп[ископом] Финляндским. Управление Финляндской епархией позволило ему детально ознакомиться с оригинальным устройством православных финских приходов, непохожим на устройство таковых в России.

Архиепископ Финляндский, по установившемуся обычаю, является как бы бессменным членом Св. Синода и работает как в зимней, так и в летней сессиях его. Но никто из финляндских архиепископов не работал в Св[ятейшем] Синоде так много, как высокопреосв[ященный] Сергий.

Кажется, все комиссии по церковным реформам имели его, начиная с годов первой революции, своим членом. Он участвовал в Предсоборном присутствии и до сего времени состоит председателем Предсоборного совещания при Св[ятейшем] Синоде. Он председательствовал в миссионерском совете, в комиссии по вопросу о поводах к разводу, по реформе церковного суда и т. д. С 1913 г. он был председателем Учебного комитета при Святейшем Синоде.

Несмотря на эту массу дела, он находил время вести практическую работу по исправлению церковно-богослужебных книг и работал здесь более всех членов комиссии. Его ученый багаж и административный опыт чрезвычайно обширны.

Все, кто имел счастливый случай служить вместе с высокопреосвященным, в один голос заявляют о его уменье председательствовать в коллегиях и комиссиях: с ним приятно работать. Полное внимание к высказываемым мнениям, спокойное изложение своей мысли или убеждения без навязчивости, абсолютное отсутствие начальнического превозношения, никакого признака самодержавия, столь часто наблюдаемого у владык, – все это черты архиепископа Финляндского. Доступный для всех, он с одинаковым вниманием и благожелательностью принимал и заслуженного ректора архимандрита и исключенного семинариста.

Направление его убеждений можно характеризовать как церковно-прогрессивное. Он убежденный сторонник соборного принципа в управлении Церковью. Он был противником Григория Распутина и его компаньонов. В деле о назначении Варнавы на епископскую кафедру и о самовольном открытии им мощей архиепископ Сергий стал во главе оппозиции и составил письменный отзыв на имя государя, подписанный и другим видным членом Синода, за что удостоился высочайшей нравственной награды – выговора и неудовольствия Царского Села.

В сфере духовно-учебной архиепископу Сергию приписывалось авторство проекта 1911 г. о реформе духовно-учебных заведений. Этот проект возбуждал большие неудовольствия.

Но имя высокопреосвященного связано с этой реформой не совсем правильно. Творцами указанного проекта были преосв[ященные] Могилевский – Стефан и Харьковский – Антоний. Что же касается архиеп[ископа] Сергия, то он был на стороне отвергнутого Синодом проекта о полном общеобразовательном курсе, который позволял бы семинаристам поступать в высшие учебные заведения, и добавочных трех классах специально-богословских.

Высокопреосвященный Сергий ни у кого не заискивал. Что касается отношений его к земным выгодам и преимуществам, то оно является истинно-монашеским. Неустанно работая на пользу Церкви, он не пытался сменить бедную Финляндскую кафедру на более обеспеченную. Мало того, люди, знающие жизнь его, передают, что финское жалованье он не получает на руки, а все целиком передает на Карельскую миссию, довольствуясь тем содержанием, которое получает из Синода, и ведя крайне простой и невзыскательный образ жизни.

Особенностью доброго и честного архиепископа является также и удивительное в его сане обстоятельство; ни одна пикантная сплетня не прилипла к его монашеской рясе, и мироносицы ни роем, ни в одиночку не тревожат его покоя.

Его простое, любящее сердце и его способность понимать душу человека объединяет вокруг него самые разнообразные элементы: и простого мужичка или монаха из захолустья, и важного генерала, и старовера, и интеллигента. Известно, что освобожденный из Шлиссельбурга Новорусский нашел на первых порах себе приют и ласку у высокопреосвященного Сергия, бывали у него с доверием и другие шлиссельбуржцы, например, известный Морозов. Это сочувствие всему искреннему и достойному, равно как и несчастному, а иногда и озлобленному человечеству, всегда было в нем нелицемерно истинным, чуждым рисовки или политиканства.

Всероссийский церковно-общественный вестник. 1917. № 22. 7 мая.

Глава 4
Владимирская и шуйская епархия. 1917–1924

Епархия в послефевральские времена

В начале XX в. Владимирская епархия была не только одной из древнейших в Русской церкви, но оставалась едва ли не самой обширной по территории и многочисленной по количеству храмов, молитвенных домов, монастырей и часовен. Кроме Владимира, в нее входили такие крупные города, бывшие искони православными центрами, как Суздаль, Переславль-Залесский, Александров, Муром, Юрьев-Польский, Шуя, Ковров…

Согласно данным Первой переписи населения Российской империи (1897) почти все население Владимирской губернии (97,2 %) относило себя к Православной церкви.

На начало 1900 г. во Владимирской епархии числилось 1449 церквей (каменных – 1398, деревянных – 51); действовали 18 мужских и 11 женских монастырей. В штате епархии состояли 2495 лиц служащего духовенства, включая 67 протоиереев, 1173 священника, 418 дьяконов и 1137 псаломщиков. Среди заштатного белого духовенства было 9 протоиереев, 70 священников, 71 дьякон и 116 псаломщиков. В общем числе монашествующих (2154 человека) числились 197 монахов, 312 послушников, 346 монахинь и 1211 послушниц.

С июля 1914 г. епархию возглавлял архиепископ Владимирский и Шуйский Алексий (Дородницын).

В послефевральское время, как и во многих других епархиях, церковная пресса запестрела словами «обновление», «прогресс», «реформы». Если судить по содержанию «Владимирских епархиальных ведомостей», падение монархии нашло положительный отклик среди немалого числа духовенства. Так, один из авторов утверждал: «Очевидно, страна переросла отжившие свое время старые формы, и прежний строй государственной жизни оказался для нее непригодным»^[83]. Другой вторил: «Совершившийся государственный переворот раскрыл перед нами широкие перспективы радикального обновления, перерождения нашей жизни во всех ее сторонах, выработки нового государственного, церковного и социального строя, как в целом, так и в частностях»^[84].

Владимир. Епархиальное женское училище. Открытка

Начало XX в.

[Из открытых источников]

Откликнулся на политические изменения и архиепископ Алексий. 8 марта 1917 г. в архиерейских покоях под его председательством состоялось собрание уездных протоиереев епархии. Единогласно было решено призвать население во всем подчиняться новой временной власти и всеми мерами содействовать осуществлению ее намерений.

25 марта 1917 г. в церкви при каторжной тюрьме и исправительном арестантском отделении состоялась, что было и вовсе необычно, панихида по жертвам революции.

В соответствии с решением Синода о введении выборного начала на всех уровнях церковного управления 3 мая 1917 г. во Владимире в здании Епархиального женского училища открылся епархиальный съезд. Прибыло более 350 делегатов от духовенства и мирян. В училищной церкви архиепископом Алексием, со всеми викарными епископами, был совершен молебен. Он был предворен обращением правящего владыки к членам съезда приступить к работам по созиданию новой церковной жизни и провести эти работы в духе мира и любви. Алексий, объявив съезд открытым, заявил, что если съезд признает нужным участие в его заседаниях представителя епископата, то епископы избрали в качестве делегата на съезд викарного епископа Суздальского Павла (Борисовского).

Съезд послал в адрес Временного правительства телеграмму, где говорилось, что съезд, «одушевленный желанием устроить церковно-общественную жизнь на началах свободы и полного единения всех членов Церкви, поддерживает Временное правительство… в его тяжелых трудах на благо родины»^[85].

В вечернем заседании приступил к своей работе избранный президиум: заслушано от имени Владимирского губернского исполнительного комитета приветствие съезду и пожелание благотворной работы на пользу церкви и обществу; озвучена предполагаемая программа съезда; зачитано послание Святейшего синода о скорейшем созыве Всероссийского церковного собора.

Однако далее произошла первая для архиерея неожиданность. Один из участников съезда выступил с внеочередным заявлением о необходимости прежде обсуждения вопросов, поставленных в проекте программы съезда, выяснить отношение всего съезда к архиепископу Алексию. Предложение было признано подлежащим немедленному обсуждению, и в итоге съезд почти единогласно (при 20 воздержавшихся) постановил: «Удалить архиепископа Алексия из Владимирской епархии».

На имя обер-прокурора была отправлена объясняющая основания решения съезда телеграмма следующего содержания:

«Владимирский епархиальный съезд духовенства и мирян, ввиду несомненного отрицательного отношения архиепископа Алексия к обновлению церковно-общественной жизни, крайне деспотичного характера его, произвольных действий и подозрительных сношений с Распутиным, требует для блага и мира церкви немедленно отстранить архиепископа Алексия от управления Владимирской епархией способом, каким Вы признаете возможным, поручив временно управление епархией старшему викарию. Подробная мотивировка постановления съезда будет представлена особо»^[86].

Одновременно было решено письменно сообщить архиепископу Алексию о постановлении съезда, что и сделали утром следующего дня. Архиепископ попытался противостоять, собрать своих сторонников и провести митинг в свою защиту, но, поняв, что большинство не на его стороне, отказался.

4 мая в утреннем заседании, перед тем как перейти к рассмотрению проекта программы, съезд почтил вставанием память «борцов, павших за свободу», пропел общим хором «со святыми упокой…» и «вечная память». Объявлено было о денежном сборе в пользу освобожденных политических^[87].

5 мая, утром, съезд приступил к рассмотрению вопроса об отношении церкви к государству. Предложена была следующая формула:

«а) Православной церкви, наравне с другими религиозными общинами, должна быть предоставлена свобода самоопределения в ее устройстве, управлении и жизни.

б) Государство, одинаково относясь ко всем религиям, должно признавать за Православной церковью, как и за всеми другими религиозными общинами, культурно-общественное значение, значение публично-правовых установлений и обязано оказывать всем своим гражданам материальную поддержку и содействие в удовлетворении их религиозных потребностей.

в) Ведомство православного исповедания заменяется Министерством исповеданий, которому поручается наблюдение за всеми религиями в России и осуществление государственной поддержки и покровительства им, как высшим ценностям публично-правового характера».