6 июня, во вторник, члены Синода почти в полном составе собрались в зале заседаний. Предложенная повестка была очень насыщенной. Сначала рассматривали заявление Съезда петроградского духовенства о возведении в сан петроградского митрополита вновь избранного на эту кафедру архиепископа Вениамина. Затем заслушали заявление Съезда ярославского духовенства, выразившего недоверие своему правящему иерарху архиепископу Агафангелу (Преображенскому) по причине его «сановитости», «недоступности» и «покровительства бюрократам».

Дошла очередь и до заявления от делегации духовенства от Владимирской епархии. Ее члены решительно потребовали увольнения архиепископа Алексия (Дородницына), указывая, что в противном случае эксцессы и рознь будут необычайные. И теперь уже, говорили они, в некоторых храмах перестали поминать архиепископа, а там, где его имя поминают, ширятся протесты со стороны богомольцев. В конце концов, делу помогло поступившее от самого смещенного владыки прошение. Он сообщал, что приехать в Петроград не может по болезни, а потому просил дать ему двухмесячный отпуск, а потом уволить на покой. На том и порешили.

Затем заговорили о поездке архиепископа Платона в Киев. Она мыслилась как расследование «украинофильского движения» и организация борьбы с пропагандой униатства.

– Так что же делается! – говорил Платон, – Шептицкий открыто ведет пропаганду среди православных, а Временное правительство официальный титул ему – униатского митрополита в Юго-Западной России – присвоило.

Платона поддержали и другие, наперебой стали предъявлять дополнительные претензии. Преосвященного Сергия как председателя Миссионерского совета просили обратить особое внимание на пропаганду католичества в Петрограде, где, по мнению многих, униаты устроили крестный ход, затмивший все предшествовавшие православные ходы. Предлагались конкретные ответные действия: совершить специальную поездку в Киев, чтобы там организовать активную православную пропаганду и решительно противостоять униатам; созвать на Юге России съезд епископов для организации борьбы с униатством.

Как видим, взаимоотношения Синода с обер-прокурорской властью были остры и чреваты конфликтом. Но все же у обеих сторон была и единая цель – проведение Поместного собора, а потому каждая из сторон в спорах и конфликтах стремилась не достигать «точки невозврата».

Накануне открытия Предсоборного совета, 9–10 июня, митрополит Сергий лично подписывал спешные телеграммы с приглашением прибыть на заседание в адрес наиболее близких ему и авторитетных архиереев, которым к тому же поручалось руководство отделами Совета. «Вы избраны, – пишет он архиепископу Литовскому Тихону (Беллавину), с которым еще совсем недавно бок о бок сидел за общим синодальным столом, а теперь который должен был возглавить отдел “О церковном суде” – в состав Предсоборного совета. Открытие назначено на 12 июня».

Действительно, как и планировалось, 12 июня начались заседания Предсоборного совета, должного обеспечить подготовку Собора. По этому случаю в Синодальной церкви состоялся молебен под возглавлением архиепископа Сергия. После него в общем зале начались рабочие заседания Совета. Выступая перед собравшимися, Сергий напомнил о предыдущих работах Предсоборного присутствия и Предсоборного совещания и назвал открывающиеся заседания Предсоборного совета третьей попыткой на пути к Поместному собору. «В настоящее время, – говорил он, – ввиду изменившихся условий жизни опять настала необходимость коренным образом переработать правила, выработанные при условиях старого режима. Кроме того, возникают и новые вопросы, не бывшие на рассмотрении Предсоборного присутствия, например, об отношениях Церкви к государству, о монастырях, о церковных финансах». В заключение архиепископ Сергий высказал пожелание, чтобы была отброшена боязнь перед созывом Собора, всякие колебания, призвал решительно взяться за работу, поскольку Собор, как он выразился, «при всем его мистическом величии есть явление для Церкви повседневно необходимое, есть условие ее нормальной жизни, без которого она не может жить, как нельзя жить без пищи и воздуха»^[81].

Сказал несколько слов и В. Н. Львов, приветствуя открытие заседаний Совета от имени Временного правительства и выразив надежду на скорейшую подготовку необходимых проектов документов для рассмотрения их на Поместном соборе, с открытием которого Церковь и станет окончательно свободной.

В состав Совета были делегированы не только представители иерархии, клира, ученой корпорации, но и «общественных слоев». Образованы были десять отделов по подготовке проектов различных соборных документов по тем или иным аспектам реформы.

На архиепископа Сергия легло бремя общего руководства работой Совета, и, кроме того, он председательствовал и выступал с докладами на наиболее важных заседаниях. Так было, к примеру, когда обсуждался его доклад о высшем церковном управлении. Примечательно, что в новых политических условиях и при широко распространившихся антимонархических настроениях вместо патриарха в документах мыслился некий вновь учреждаемый коллегиальный орган, а патриаршество преподносилось как дело «противохристианское», противоречащее «духу соборности». Очевидно, в этом проявилась «дипломатия», ибо отказ от восстановления патриаршества, как казалось членам Предсоборного совета, создавал наиболее благоприятные для церкви в глазах правительства условия к разрешению проведения Поместного собора.

Сообщение

Министр-председатель князь Г. Е. Львов отправил губернским комиссарам телеграмму, в которой отмечает недопустимость вмешательства некоторых общественных комитетов в распоряжения церковной власти, что вызывает среди верующих возмущение.

Такое самовольное вмешательство сельских, волостных, уездных и губернских общественных комитетов в церковную жизнь, определяемую лишь церковными законами, является недопустимым и противозаконным.

Нешуточная борьба разгорелась в Предсоборном совете относительно устройства высших органов церковной власти. Меньшая часть членов Совета настойчиво выступала за наличие лишь одного органа – Священного синода. Причем мыслилось, что в его составе епископат будет представлен в заведомом меньшинстве, и тем самым мнение епископата фактически не имело бы какого-либо значения при решении дел в Синоде. Большинство пыталось отстоять идею двухпалатной системы управления: из Священного синода и Высшего церковного совета, дабы епископы могли самостоятельно обсуждать и выносить свое коллегиальное решение. Председательствовавший на том заседании архиепископ Сергий отстаивал вариант большинства. Он был убежден, что возрождение церкви невозможно без участия иерархии, а потому лишать ее влияния на управление церковной жизнью недопустимо. «Мы настаиваем, – говорил Сергий, – чтобы русский епископат имел свое представительство в лице Священного синода, откуда исходили бы, например, благословения и другие чисто иерархические решения как от лиц, имеющих на то божественное право. От этого права мы отказываться не можем, и церковь с нас этой обязанности никогда не снимет, пока она православная церковь». Во многом благодаря твердости архиепископа Сергия Предсоборный совет согласился с его точкой зрения^[82].

Остроту тогда набирал и вопрос о церковно-приходском имуществе, месте священника в управлении хозяйственными делами общины. И вновь Сергий предлагал иные, чем прежде, пути разрешения как уже существующих, так и неизбежных в будущем конфликтов. Ссылаясь на апостольские времена, он указывал, что если есть недовольные распоряжениями пастырей, то надо предоставить самим христианам управлять приходскими хозяйственными делами. «Раз нам не доверяют, – заключал он, – сами хотят все контролировать, мы тотчас же отказываемся от всяких внешних хозяйственных дел, но наше служение, “служение слова”, остается при нас».

Предсоборный совет заседал в обстановке углубляющегося кризиса Временного правительства, обостряющейся борьбы между различными социальными силами и движениями, политическими партиями. Опасаясь непредсказуемости политической ситуации, Синод вечером 5 июля утвердил место проведения и скорейшую дату начала работы Поместного собора – 15 августа в Москве. Одновременно к участию в Соборе приглашались епископы, клирики и миряне, которые избирались на епархиальных собраниях. Члены Собора выдвигались также от армии и военного духовенства, от монастырей и Духовных академий, от университетов и Академии наук, от Государственной думы и Государственного совета.

По окончании работы Предсоборного совета архиепископ Сергий выехал в Москву. Он разместился на подворье Валаамского монастыря, что вблизи Брестского вокзала, где многие годы он останавливался, бывая в Москве. Место было удобное во всех отношениях: несколько отдаленное от кипящего страстями центра города, хотя и очень близко ко всем основным городским транспортным артериям, предполагаемым местам проведения Собора и размещения его членов и гостей. Немаловажным обстоятельством было и то, что на Подворье пока еще поддерживался почти в неизменном виде комфортный быт и порядок для проживающих.

В начале августа на подворье Валаамского монастыря на имя Сергия Страгородского пришла телеграмма, извещающая о начале чрезвычайного епархиального съезда во Владимире. Сергий был уведомлен, что его кандидатура на пост управляющего епархией принята епархиальным съездом и о результатах он будет извещен.

Приложение

№ 1
Биография Сергия Страгородского

Сергий родился 11 января 1867 г. в г. Арзамасе Нижегородской губернии, обучался в Нижегородской духовной семинарии и окончил образование в Петроградской духовной академии в 1890 г. первым кандидатом.

Его кандидатское сочинение было переработано в магистерское и издано под названием «Православное учение о спасении». Это – не ординарная работа для получения ученой степени, а книга, которая произвела целый переворот в русской богословской науке, установив твердый взгляд на самоценность христианской добродетели.

Кто наблюдал вблизи жизнь архиеп[ископа] Сергия, тот имеет нравственное право добавить, что указанное сочинение не есть просто научная, отвлеченная от жизни работа, но искреннее исповедание живой веры ее автора и основное правило его поведения.

По окончании академического курса, молодой монах, оставленный профессорским стипендиатом при Духовной академии, несмотря на свою природную склонность к научной деятельности, не пользуется своим преимуществом, но добровольно отправляется в далекую Японию. Здесь он успешно изучает японский язык и вступает в миссионерское дело. Просветитель Японии преосв[ященный] Николай заявляет, что из всех помощников, которых присылали ему из России, иеромонах Сергий был единственным, которого он мог бы желать иметь своим преемником.

Состояние здоровья не позволило ему надолго остаться в этой стране, которую он успел сердечно полюбить и связи с которой у него сохраняются доселе. Тем не менее, двукратное, в общем пятилетнее, пребывание в Миссии принесло ему богатый опыт в деле организации христианской жизни по духу первых веков христианства. Две его книги: а) «На Дальнем Востоке (письма японского миссионера)» и б) «По Японии» – дают весьма яркое понятие о той школе, где он учился христианскому практическому деланию под руководством еп[ископа] Николая, и о его собственном лице.

Во время своих странствований молодой монах утвердил и расширил свои знания новых языков, вместе с этим приобщился к тому широкому кругозору, который является достоянием представителей западной культуры, ничего не утратив из своего всегда строгого православия и церковности. Впоследствии он, благодаря этому, принял живейшее участие в трудах общества сближения Православной церкви с Англиканской.