– Представь себе мои чувства. Минуту, назад проведя сложнейший и очень рискованный ритуал, я получил в свои руки того, кто всё это время упорно ломал жизни вам обеим. Должен сознаться тебе – искушение было весьма велико.

– Ты… – Вив прошептала, почувствовав, как внутри всё сжимается.

Антон сейчас был с ней непривычно, ошеломительно искренен. Как она быстро успела отвыкнуть от этого. Первый и главный закон выживания в мире Севены: – не верь никому, все насквозь лживы.

– К сожалению, – нет, – Антон рвано вздохнул, отложив свою вилку и пальцами снова коснувшись бокала. – Я – в первую очередь врач. Моя сила не терпит убийства. Но… Это его не спасло. Мы же с тобой оба знаем, что медицина не в силах помочь нарушителю магической клятвы. Полная окклюзия передней межжелудочковой ветви левой коронарной артерии. Такое редко встретишь даже в моей практике. Атеросклеротическая бляшка, резкое падение сократительной способности миокарда и сердечного выброса, нарушение микроциркуляции… Я успел провести все необходимые реанимационные мероприятия, – продолжал Антон, словно читая анамнез. – Дефибрилляция, адреналин, атропин. Но… Василиус был обречён. И прекрасно знал это.

Он замолчал, глядя на Вивиан. В его льдистых глазах Вив увидела то, чего никогда раньше не замечала.

– Знаешь, что самое интересное? – спросил Дивин, возвращаясь к своему обеду. – Его организм принял смерть как должное. Никаких признаков борьбы, никаких попыток сопротивления. Словно он сам хотел этого. Ты догадываешься почему?

– Он ушёл на Севену, за Евой! – Вивиан вскрикнула, но её крик утонул в громком всхлипе.

Мужская ладонь тут же накрыла её похолодевшую руку, судорожно сжавшуюся в кулак.

– Единственное, чем я могу утешить, – произнёс тихо Дивин, – Это тем, что перед кончиной Василиус был страшно зол. Моё появление стало для него крайне неприятным сюрпризом. Я так полагаю, что девочку нашу он должен был прихватить с собой сам.

Вив снова бросила взгляд на лицо колдуна, и внезапная догадка ошеломила её. А ведь тогда, много лет назад, она не поверила в это. Наша девочка. Произнося эту фразу, Антон ей открылся своей неожиданной гранью. Дивин – отец. Нежный, мудрый, самоотверженно любящий. Тот, у кого она своим выбором отняла право просто быть рядом с единственной дочерью… Тот, кого ей само́й так не хватало всю жизнь.

– Что это меняет? – быстро взяв себя в руки, женщина потянулась к бокалу. – Наша девочка там, вместе с ним, и нас нет с ней рядом!

– Решительно всё… – его пальцы погладили шрамы на коже запястья, и Дивин склонил к плечу голову, хмуро рассматривая женскую руку. – Вспомни себя, Виви. Дракон-проводник имеет немалую власть над ведо́мыми. – Она молча кивнула, снова с ним соглашаясь. Знал ли он этого тогда? Это бы многое упростило…

– Есть множество других способов привязать её… – неожиданно испытав острый приступ необъяснимого смущения, Вивиан, попыталась забрать свою руку, но он её не отпустил.

Свободной рукой осторожно придвинул её стул к себе ближе и приобнял Вив за плечи.

– Он и привязал нашу дочь приворотом, – рвано вдохнув её запах, Антон усмехнулся чему-то. – Давно запрещённый у нас, на Земле ритуал. Я не смог защитить её, но теперь она совершенно свободна. Василий Змеев умер, его кольца рассы́пались, ритуал завершён.

Он так спокойно произносил эти страшные вещи… “Не смог защитить”. Это Вив ему не позволила! Поверив когда-то Василису, она спрятала дочь от отца и поставила сложное заклинание. Страх и какая-то детская глупость затмили тогда её разум. Проклятие дикой Севены.

– Я так виновата… – снова всхлипнула Вив.

– Моя маленькая дикарка… – колдун легко приподнял её хрупкое тело со стула и усадил к себе на колени. – Я должен был это предвидеть, должен был сразу понять, что тебя воспитали иначе.

– Как это у вас на Земле называют? Кукушка? – невесело усмехнувшись, Вив всё же, расслабилась. – Я та, что бросает детей.

– Мне легко быть другим, ведь я вырос в прекрасной семье и не знаю другого, – он едва ощутимо коснулся губами виска этой женщины. – Мои родители до сих пор нежно любят друг друга. Мои братья и сестры друг за друга готовы разрушить весь мир. Я не умею иначе.

– Не пытайся меня оправдать.

Он снова вздохнул, обняв её крепче.

– Я когда-то назвал тебя своей женщиной, и это незыблемо. От слов я никогда не отказываюсь.

– Но была ещё Тираэлис… – произнеся эту фразу, Вив мысленно сжалась. Зачем она вспомнила это? Зачем…

– Второе зловещее имя в списке моих личных врагов, – холодно произнёс Дивин. – Ты все еще к ней ревнуешь? Забудь и не злись. Она просто нежить, любительница правдоподобных иллюзий.

Просто нежитьь… Испытав невероятное облегчение, ведьма тихо произнесла, затылком откинувшись на стальное плечо колдуна:

– Василиус забрал её на Севену. Там теперь она очень влиятельна.

– Вот как? Выходит, я тоже наивен, – он снова невесело усмехнулся. – Надеялся, что с ней всё же покончено. Кто бы мог только подумать: простая русалка из Подмосковных болот покоряет миры. Поразительно упорство. Но я полагаю, – у Тиры нет шансов.

Поймав удивлённый взгляд Вив, Антон пояснил уже мягче:

– С Евой ушёл младший Змеев, сын Элен. У неё теперь есть очень сильный созник.

Ведьма ахнула громко, ошарашенно глядя на Дивина.

– Тот самый, что…

– Видимо, да. Видишь, как сложно запутаны нити судьбы… Ни на мгновение не усомнившись, парень сам шагнул вслед за нашей дочерью. Этот мальчик невероятно талантлив и твёрд, он настоящий Полозович.

Вивиан закрыла глаза, пытаясь осмыслить всё то, что услышала. Впервые за долгое время она ощутила, что может дышать полной грудью.

– Ты всё-таки думаешь… – начала было она, но голос дрогнул.

– Я знаю, – твёрдо ответил колдун. – Наша дочь теперь очень сильна и свободна. Моя маленькая дикарка, ты опять забываешь о том, что в жилах нашей дочери течёт кровь древнейших родов двух миров. Уверен, ещё не один неприятный сюрприз ждёт Василиуса на Севене. Он привык её недооценивать.

Он взглянул ей в лицо очень пристально, и в его глазах Вив увидела… веру.

– Знаешь, что самое важное? – тихо добавил Антон. – Ева теперь совершенно свободна от всех проклятий и приворотов. Она может сама выбирать себе путь. И у нас с тобой тоже есть шанс всё исправить.

Она понимала – Дивин и тут снова прав: их дочь просто не может быть слабой. И ещё: – у неё есть родители, которые точно найдут верный способ помочь своей дочери.

– Не отпускай меня больше, Ант. Лучше сразу убей, пока я не наделала новых глупостей.

Тихо в волосы ей рассмеявшись, колдун бережно покачал на руках свою ношу.

– Я всегда был готов их расхлебывать, Виви. И никому не отдам это право.

Вивиан вдруг почувствовала, как горячие слезы скользнули по щекам. Как она могла тогда в нём усомниться? Пора им закрыть эту дверь и позволить себе начать снова.

✥✥✥

Глава 11

«Вольному воля, ходячему путь, а лежачему кнут.» В. И. Даль Пословицы русского народа.

К драным ягам проблемы прокля́той Севены!

Не хочу больше думать о ней. Не желаю страдать за весь мир, мне чужой и холодный. Хочу… А чего я хочу?

Выжить. Понять, наконец: кто я такая. Найти Илью Змеева и вернуться домой вместе с ним. Кто-то, может, уже и забыл, но я помню отлично: мне сделали предложение. И колечко красивое подарили. Очень жаль, что оно растворилось где-то между мирами…

И вообще, у меня там Серёжа скучает, и запоротый эксперимент, между прочим, стоит. Мой начальник, наверное, отпуск оформил. У меня на Земле ещё куча дел!

Не желаю я больше страдать. Голова только пухнет, и слёзы закончились окончательно. Чего бы ещё пожелать? Ужасно хочу отблагодарить своих Лоренсов, сделать их жизнь хоть немного светлее и проще. И воплощать это намерение я начну уже прямо сегодня.

После вчерашнего приключения в библиотеке я отлично спала всю минувшую ночь. Никаких сновидений и призраков. Разобраться с кошмарами мне пообещал Тёмный Лоренс. Я отмахнулась вчера от его странных слов, но, похоже, что у него получилось. Встречаться в библиотеке мы с ним условились каждое раннее утро.

Мысленно я назвала его Вороном. Сдёрнутый мной с него морок практически ничего не менял. Недоверчивый, сдержанный, умный, прямолинейный до грубости, взрослый мужчина. В прошлой жизни я старалась таких обходить стороной, ощущая себя рядом с ними болезненно-уязвимой и слабой. Илюшенька был совершенно другим. Но зачем я их мысленно сравниваю?

Наша с Вороном вчерашняя “библиотечная” встреча закончилась… сложно. Колдун всё ещё мне не верил, а посвящать его в наши с Ильёй сокровенные тайны я не спешила. Кто знает, чего будет стоить ему моя откровенность. Василиус всё ещё меня ищет и, как я теперь понимаю, – быть по-другому не может.

Мы с Вороном условились ежедневно встречаться. Как и вчера – ранним утром, когда семья Лоренсов ещё спит. Для остальных жильцов дома наши встречи легко объяснялись желанием уединиться вдвоём, закономерным для молодых супругов. Особенно, – переживших тяжёлое расставание. Моя же отдельная, личная спальня стала данью последней болезни. Жена молодого наследника рода лишь недавно “воскресла” после смертельного зимнего сна, и любящий муж чутко оберегал её покой. Все вокруг были свидетелями моего трудного “воскрешения”, и все делали вид, что нам верили.

Этим утром я встала с постели другой. Вспомнился постулат о пластичности всех многоликих, прозвучавший когда-то на лекциях по магическому расоведенью. Тогда я считала себя дефективной русалкой. Давно это было, практически целую вечность назад. В другом мире.

Взяв в руки свой гребень, взглядом встретилась с отражением в зеркале. Вчера вечером оно появилось в моей маленькой спальне. Откуда? Мне кажется, я догадываюсь… Из круглого полированного стекла в изысканной медной оправе на меня хмуро смотрела скуластая незнакомка. Глубокие тени под растерявшими зелень глазами. Хаос коротких волос, упрямо поджатые губы. Другой мир, другая я… И как меня только Змеёныш узнал? И как мне поверил…

Всё, что я слепо когда-то считала незыблемым, оказалось всего лишь одной вероятностью из великого множества объективных реальностей.

Другой мир.

Только теперь до меня стал доходить точный смысл этих слов. Севена не просто принципиально иная. И дело здесь даже не в хороводе разноцветных лун, в которых я вечно путаюсь. И не в солнечном диске, слегка красноватом и крупном, который я видела лишь на картинах и гобеленах. Здесь меня не отпускало удивительно острое и осязаемое ощущение пустоты. Чувство глубокой и непоправимой потери.

Благодаря очень подробному и выразительному рассказу Ворона, вчера я нашла объяснение этому.

На Севене нет полного и прямого доступа к магии. Вся она, – словно калейдоскоп из осколков огромного зеркала, отражающего совершенно иную реальность.

Там, дома, у нас были Сумерки – объективно существующее магическое измерение со своими законами. Все инициированные азеркины-иные могли войти в него как напрямую, так и через окна-порталы. Пространство, похоже на огромный теплообменник, постоянно накапливающей магическую энергию всех мыслящих существ. Законы физики здесь отступают, каждый слой хранит свою тайну, а Великие могут творить невозможное. Наша сила черпалась оттуда.

Сумерки… Как я могла забыть о них? Теперь это казалось далёким сном, воспоминанием о доме, который я, возможно, никогда больше не увижу.

Здесь, в Севене, магия течёт иначе. Она словно проходит через фильтр, искажается, становится… неполноценной. Или, может быть, это я стала другой? Моя сила то едва сочится, как вода из треснувшего кувшина, то обрушивается сокрушительным потоком. Словно кто-то играет со мной, то открывая, то закрывая доступ к источнику.