Не проронив ни слова в ответ, Лора неспешно направилась к стене, увешанной гобеленами, и раздвинула их тяжёлый полог. Ярчайший свет ударил в глаза, заставляя их слезиться. В первые мгновения мне почудилось, что за покрытыми инеем плотными шторами спрятано небольшое окно, за квадратным проёмом которого сияет яркое, летнее, жаркое солнце, ударом горячих лучей разогнавшее мрак этого склепа.

Но это была лишь иллюзия. В неглубокой нише стоял крупный зеленоватый магический кристалл, заключённый в серебряную оправу. Судя по моим ощущениям – простейший из концентраторов, который когда-то собрал последние лучи зимнего солнца и превращал их в подобие летнего дня. Его сияние озарило комнату, превратив покрытые инеем стены в сверкающие хрустальные колонны, а тусклый свет свечи – в жаркое полуденное сияние. Полезная штука.

В его свете лицо Лоры казалось почти молодым.

– Это семейный защитник, – произнесла она, разворачиваясь ко мне. – В каждом родовом доме Форстмора есть подобный артефакт, защищающий членов семьи от цепких когтей злой зимы. Её уберечь он не смог… Бедная девочка, она не успела войти в наш род и принять своё новое имя. Тёмный Лоренс корит себя и за это.

– Не успела? – я тихо за ней повторила, щурясь на свет артефакта.

– Женщина входит в семью кэль, принимая под сердце дитя, – с тихим вздохом поведала неожиданно-многословная Лора. – Её муж – самый младший из братьев. Он родился весьма одарённым, и старик Лоренс возлагал на него большие надежды. Сильный колдун в семье – крупная удача, настоящий божественный дар. Он долго учился и не собирался так быстро жениться. Но боги рассудили иначе. Эта девочка – сирота, одарённая. Умная, добрая, светлая. Они познакомились в ученичестве и… – Тут Лора красноречиво пожала плечами и замолчала. Я не решилась её прерывать, только кивнула, давая понять, что внимательно слушаю.

– Почти сразу же после их свадьбы младший уплыл к Островам, в давно запланированную экспедицию. Он надеялся призвать свою сущность. Эвин хотела последовать с ним, но…

Но редкая одарённая женщина проходит тяжёлое испытание зова и становится ведьмой. Это я уже где-то слышала.

– Его не было слишком долго. А когда младший Лоренс вернулся…

– Вчера? – я зачем-то спросила.

– Нет, – грустно мне улыбнувшись, Лора нервно потеребила косу и продолжила: – За пару седмиц до твоего появления. Мы тогда не узнали его. Младший Лоренс стал Тёмным. Он провёл здесь, рядом с ней целый день и всю ночь. Ранним утром запряг тройку псов и уехал. Сказал: – на границу, служить королю.

– А теперь-то вернулся зачем? – рукой пробежавшись по хрупкому плечу спящей, я осторожно потрогала место между мочкой уха и подбородком. Артерия плавно толкнулась мне в пальцы едва различимым теплом. Точно жива. Летаргический сон? Или… мне смутно знакомая тёмная магия.

– Он действительно думал, что Эвин вернулась, – Лора вдруг всхлипнула и поспешно отвернулась, дрожащей рукой задвигая увесистый гобелен. – Соседи ему сообщили.

Пламя кристалла, укрытое тканью, погасло, погрузив нас в кромешную темноту. Я только тихо вздохнула. Страшно даже подумать, что испытывал любящий муж.

Всё становится намного сложнее. Тёмный Лоренс, потерявший жену, его вполне справедливая ярость, его горькая ненависть… Возможно, он видел во мне не просто незнакомку, принявшую имя его покойной жены, так похожую на неё, но и вполне очевидную причину всех своих бед.

Лора, словно прочитав мои мысли, тихо произнесла, сделав шаг ко мне:

– Не сердись на него. Мой муж не открыл ему твою тайну, мудро решив, что не вправе. Захочешь – расскажешь сама. Колдун здесь останется до окончания зимы. Мы его попросили об этом. Семья переживает не самые лучшие времена, его помощь окажется очень кстати.

Вот как… Старший брат позаботился о несчастной жене Тёмного, а в ответ тот поможет своей же семье колдовством? Воистину очень практично и мудро.

Я вновь посмотрела на девушку. Мы действительно страшно похожи, но… Я совершенно другая. Нет во мне ни смирения с неизбежностью, ни покоя.

В этот момент я почувствовала, как что-то холодное коснулось моей руки. Это была всего лишь капля растаявшего инея с покрывала, но она заставила меня вздрогнуть. А может быть, это была слеза – моя или той, что лежала передо мной?

– Теперь ты знаешь правду, – произнесла Лора, глядя на меня с сочувствием. – Что будешь делать?

– Жить? – спросила я хрипло. – Раз уж вы дали мне шанс.

Лора кивнула, словно понимая мои мысли.

– Мы поможем тебе, – сказала она. – Но будь осторожна. Сама знаешь, кто очень злится на ту, что лишила его и наследника, и королевы, и ведьмы.

Вот как? И ведьмы… Выходит, я всё же убила её. В это очень хотелось бы верить. А Елен? Исчезновение королевы давало надежду. Она точно не бросит Илюшу. Слова Лоры гулким эхом отозвались в моей голове, всколыхнув вязкую взвесь самых болезненных воспоминаний. Чёрный хвост колоссальной змеи, хлёстким ударом разрушивший стену дворца. Её толстое тело, плотными кольцами обвивающее окровавленного Илью. Блеск острых кинжалов змеиных зубов. Треск разрываемой ткани одежды, снова короткий пронзительный стон. Моё сокрушительное падение с высоты и мучительный холод.

– Я могу с ним поговорить? – неожиданно я спросила.

– Не сегодня, – твёрдо ответила Лора, подхватив свой светильник и решительно подтолкнув меня к выходу. – Сейчас ты идёшь отдыхать.

Её слова эхом отразились от покрытых инеем стен, а я, обернувшись, последний раз взглянула на спящую Эвин. В её безмятежном лице я увидела отражение собственных страхов, и это виде́ние заставило моё сердце сжаться от боли.

Настала пора просыпаться.

✥✥✥

*Эвин – “жизнь”, “дыхание”, имя имеет викингское происхождение и прямую связь с библейской Евой, – матерью человечества.

✥✥✥

Глава 9

Глава 10. Родители

«Дитя хоть и криво, а отцу-матери мило.» В. И. Даль Пословицы русского народа.

Всё здесь стало теперь совершенно иначе. Сразу же за порогом той самой квартиры её встретил свет. Много белого света и цвета. Ослепительно-белые стены, сверкающие чистотой. Алебастр и сияющий бликами гладкий металл широких дверей. Просторная кухня, чем-то похожая на хирургическую операционную, такая же безупречно-кристально-стерильная.

Квартет белых тарелок на белом столе. На каждой – магический купол термического стазиса, тускло мерцающий и прозрачный. Внутри – что-то вкусное и аппетитное. Овощи? За прошедшие годы Вивиан успела забыть их земные названия. В центре блюдо с увесистым стейком в лужице тёмного вязкого соуса. Два высоких бокала с рубиновой жидкостью. Аскетично, рационально и строго.

В этом был весь Антон Дивин.

Холод, безукоризненная чистота и бездушный порядок. Словно осколок Севены проник в этот мир вместе с ней.

И никаких милых женскому сердцу бессмысленных безделушек. Одежды и обуви тоже не было. Только строгие линии дорогой мебели, подчёркнутая функциональность и полный порядок. Следов присутствия женщины в его доме, Вив не заметила, и это её не порадовало. Всё прошедшее время она втайне надеялась: Дивин вскоре забудет о ней. Он же бессмертный, она это знала. Этот невероятный мужчина никогда не был склонен к бессмысленным рефлексиям. За бесконечную череду долгих лет, сколько женщин прошло через его постель? Ей показалось когда-то: она была лишь одной из них.

Этим она утешала себя.

Но сейчас, глядя на круглый стол, на блюда под куполами стазиса, на рубиновое вино в бокалах, она вдруг отчётливо поняла: всё время Дивин помнил о ней. Помнил и ждал её возвращения.

Эта мысль её ошеломила. Запретить себе думать об этом она уже больше не сможет.

Вивиан медленно обвела взглядом помещение, пытаясь найти здесь следы их далёкого прошлого. Она помнила эту кухню другой: тёплой, уютной, с её любимыми занавесками в мелкий прованский цветочек, с акварелями на светлых стенах, разноцветной посудой и книгами, разбросанными на столе. Ежедневный утренний ритуал приготовления кофе и лёгкого завтрака. Домашние, поздние ужины. Кухня тогда была центром их хрупкого мира.

А потом вдруг всё рухнуло в одночасье. Ей пришлось сделать выбор между собственным счастьем и благополучием и жизнями близких людей. Жалела ли Вив об этом? Да, все эти годы, ежеминутно и ежечасно. Вернись она назад, в тот прокля́тый день, когда был сделан выбор, изменилось бы что-нибудь?

Нет. Они живы, а значит, всё можно исправить.

Вивиан подошла к столу, молча коснулась пальцами прохладной поверхности белой тарелки. Подняв голову, встретилась взглядом с Антоном, плечом подпирающего белый косяк, наблюдая за ней.

– Прости… – чувствуя, как слёзы снова подступают, прошептала она и кивнула на остальные тарелки – Кажется, я не вовремя. Ты ждал гостей?

– Сама видишь, что нет, – он тихо ответил. – Я не знал, что ты любишь сейчас, потому приготовил так много…

– У тебя получилось меня удивить, но я не голодна.

– Ты выглядишь совершенно измученной, сядь и поешь. – Антон снова устало нахмурился, двинувшись в её сторону. – Спасибо за то, что нашла в себе силы и вырвалась. – Произнеся эту фразу, он отодвинул один белый стул и кивнул, приглашая присесть. – И прости, что призвал тебя так… неожиданно. У меня не было выбора.

Вивиан медленно опустилась на стул, чувствуя, как тяжёлым грузом наваливается усталость последних лет. Сквозь ресницы украдкой смотрела, как Антон двигается по кухне – так же порывисто и уверенно, как и прежде. Движения, отточенные годами привычки. Мягкая домашняя одежда светлой тканью плотно обтягивала его рослую атлетическую фигуру, не оставляя простора для воображения. Короткий ёжик светлых волос, лёгкая суточная щетина, тени привычной усталости под глазами.

Легко нажав кнопку включения на стальном полированном чайнике, он пальцами пробежался по гладкой панели плиты, отозвавшейся тихим писком. Мир технического прогресса, усилиями Инквизиции надёжно защищённый от внешних врагов. Приютивший когда-то и Вивиан-иномирянку. Комфортный и безопасный.

– Что происходит, Антон? – спросила она, глядя на то, как мужчина усаживается за стол. – Как я здесь оказалась?

Неожиданно Дивин зажмурился и сжал зубы. Его сильные руки вдруг слегка дрогнули. Это пугало.

– Я вынужден был это сделать, – наконец ответил он, не поднимая глаз. – Я провёл обмен кровными сущностями, – древнейший из семейных ритуалов, последний раз мы его применяли уже несколько столетий назад.

Вивиан почувствовала, как по спине пробежал холодок. Обменять кровную сущность можно только…

– Ева? – прошептала она, цепляясь за кромку стола похолодевшими пальцами. – Что с ней? Кто посмел тронуть её?!

Антон поднял голову, и их взгляды встретились. В его светлых глазах Вивиан вдруг увидела бесконечную горечь, многократно умноженную на усталость.

– А как ты считаешь? – невесело усмехнувшись, он пригубил свой бокал и поморщился. – В мой список злодейских злодеев пока внесено лишь два имени. К счастью для всех нас. Или ты назовёшь мне ещё претендентов?

– Быть такого не может… – Вивиан отрешённо уставилась на тарелку с нетронутым стейком. – Наша с ним кровная клятва…

– Ты всё также наивна, моя дорогая… – видя её нерешительность, Дивин отрезал от стейка кусок и переложил его на ближайшую к ней тарелку. Туда же перекочевала порция полрумяненных овощей в сырном соусе.

– Ешь! – его низкий его голос звучал так уверенно и спокойно, что Вивиан подчинилась, в ответ уронив:

– Законы магической неотвратимости не имеют ко мне отношения.

– Верно… – Антон коротко ей кивнул, тоже взяв в руки вилку. – В тот же день наш несравненный Василиус Змеев скоропостижно скончался. Причина клинической смерти – обширный инфаркт миокарда.

Оторвавшись от трапезы, Вивиан подняла на него удивлённый взгляд. Антон зло усмехнулся: