– Я не думаю. – Шумно сглотнув, Кая опускает взгляд на плотно облегающий плечи пиджак, застегнутый на все пуговицы. – Что с тобой, Бут? Ты болен или, может быть… ранен? – Мгновение – и она просовывает руку за полу пиджака.

Всего на одну секунду, потому что в следующую он буквально выворачивает ее запястье и, рывком перевернув на спину, наваливается сверху.

– Любопытство сведет тебя в могилу, – ледяным тоном чеканит Бут, бесстрастно глядя ей в лицо.

Повернув голову, Кая смотрит на свои пальцы, на подушечках которых четко видны смазанные следы крови. Закрыв глаза, она на быстрой перемотке прокручивает всё увиденное вчера и… ничего не чувствует. Опустошение. Прострация. Дикая усталость.

– Что с девушкой? Она жива? – спрашивает спустя бесконечное количество секунд, и ей не стыдно за сквозящее в голосе безразличие. Кая сейчас не в состоянии выдать ни одной живой эмоции.

– Немного подлечится и через пару дней вернется в свою соту, – так же бездушно отвечает Бут.

– Немного подлечится? – с горечью выдыхает Кая, взглянув в стеклянные прекрасные глаза. – У тебя совсем нет сердца?

– Сердце есть у всех. Это просто мышца, перекачивающая кровь. Не более. – Скривившись, он скатывается с нее, освобождая от тяжести пылающего жаром тела.

– А как насчет души? – Повернувшись на бок, Кая подпирает голову рукой. – Что такое душа, ты знаешь?

– Ты хочешь поговорить о душе? Со мной? Я не ослышался? – уставившись в потолок, устало ухмыляется Бут.

– Почему бы нет? Это ты лежишь в моей кровати, а не наоборот. На правах хозяйки я могу выбирать тему по своему усмотрению, – запальчиво парирует Кая.

– Смело, но глупо. Тебе ничего здесь не принадлежит, – равнодушно напоминает Бут. – Юридически ты мертва, а твоя душа всецело принадлежит господину Мину. Так что это с ним тебе следует поднимать религиозные вопросы.

– Я увижу его когда-нибудь? – Сев на кровати, Кая подползает ближе к вытянувшемуся на белых простынях батлеру. – Лично, – поясняет она, не дождавшись никакой реакции. Мистер черный костюм слегка ведет головой.

– Не терпится побеседовать с ним по душам? Или хочешь чего-то другого? – Он брезгливо поджимает губы. – Ностальгия по беспечной юности взыграла в одном месте? Должен тебя разочаровать, забрать тебя отсюда он не сможет, даже если передаст корпорации все свои счета и недвижимость.

– За нами сейчас не наблюдают? – тихо уточняет Кая.

Перекинув волосы на одно плечо, она склоняется над Бутом. Он не торопится отвечать и бесконечно долго смотрит в ее лицо, словно выискивая в нем что-то безумно важное, но никак не может понять, что именно. А потом вдруг подносит указательный палец к ее губам.

– Ш-ш-ш, никто не должен нас увидеть, – шепчет батлер, обдавая ее щеки и рот горячим дыханием.

Кая изумленно застывает, ощущая себя жалкой золотой рыбкой, выловленной из аквариума и безжалостно брошенной на раскаленную сковородку. Она, как наяву, слышит шипение масла, чувствуя жгучую боль во всем теле. Кожа плавится, покрываясь пузырями, и пчелка задыхается от нехватки кислорода.

– Ш-ш-ш, всё хорошо. Успокойся. – Его ладонь мягко зарывается в ее волосы, сжимает затылок, сближая их лица. – Он попросит убить меня, – прожигая лихорадочным взглядом, произносит Бут.

– Кто? – растерянно выдыхает Кая, утопая в черных широких зрачках. – Мин? Зачем ему…

– Кронос. Ты же с ним собралась договариваться. – Он выразительно вскидывает брови.

– Теперь я не уверена, что это хорошая идея. – Кая даже не думает отпираться, смирившись с тем, что Бут знает обо всем происходящем в стенах соты.

– Ты согласишься, – с нажимом произносит батлер. Бескомпромиссный приказной тон на пару секунд лишает ее дара речи. Он самоубийца или еще не отошел от вчерашнего?

– Что? – недоуменно хлопнув ресницами, на всякий случай уточняет Кая.

– Ты согласишься, если Крон предложит. Это поможет нам выиграть время, – обхватив хрупкие скулы, четко проговаривает батлер.

– Нам? Что значит «нам»?

– Блядь, просто сделай, как я говорю, – рявкает Бут, небрежно отодвигая ее от себя. – А насчет Мина – да. Ты увидишь его лично. – С глухим стоном он встает с кровати. Неровной походкой огибает кровать и направляется к выходу.

– Тебе нужен врач, – обеспокоенно замечает Кая.

– Волнуешься обо мне? – Оглянувшись, он с иронией смотрит на вскочившую следом девушку.

– Ну, ты же сказал волшебное слово «нам», – вымученно улыбается пчелка. – Не хотелось бы, чтобы ты помер до того, как я узнаю, что это значит.

– Не переживай, на мне заживает как на собаке, – легкомысленно заявляет Бут.

Она бы на его месте не была так уверена. Выглядит он паршиво, но при этом всё равно остается дьявольски горячим сукиным сыном. Наверное, это из-за высокой температуры.

– Преданный живучий пес ненасытной королевы, – насмешливо цедит Кая, сложив руки на груди. – Собираешься убрать соперника? Или это борьба за власть?

– Лучше готовься ко встрече со своим бывшим любовником. – Смерив ее нечитаемым взглядом, он, как всегда, уходит от ответа.

– Когда? – мрачно спрашивает пчелка, растирая заледеневшие плечи. От одной мысли об Эмине и его особых пожеланиях на ее счет девушку бросает в холодный озноб.

– Это зависит исключительно от желания господина Мина, – сообщает Бут и разворачивается к ней всем корпусом.

– А нельзя его как-то подтолкнуть?

– Тебе не терпится? – Он удивленно выгибает бровь. – Ты же понимаешь, что его отнюдь не разговоры с тобой интересуют?

– Я не вчера родилась, – раздраженно бросает Кая. – Справлюсь как-нибудь. Как я уже поняла, на тебя рассчитывать бессмысленно. Твоя помощь заключается в том, чтобы вовремя устраниться.

– Как-нибудь – провальная позиция. Ты должна быть готова ко всему, – как по живому отрезает Бут. – Но в одном ты права – глупо надеяться, что я сделаю всю работу за тебя.

Бут

– Ну как, док? Жить буду?

– А куда денешься? – ухмыляется Трой.

Повторно наложив швы и сделав перевязку, он снимает медицинские перчатки и выбрасывает в урну.

– Лихорадить перестанет к вечеру, но постарайся по возможности снизить физическую активность и не забывай про антибиотики.

– Значит, зря я рассчитывал поваляться неделю в стационаре? – С притворным разочарованием вздыхаю и, встав с кушетки, тянусь за своей рубашкой.

– Если только в одной палате с Науми, – без улыбки произносит док, бросив на меня тяжелый пристальный взгляд. – Так себе перспектива. Да, Бут? – проницательно замечает Трой, считав мою недвусмысленную реакцию.

– Как она? – Отвернувшись, я торопливо застегиваю пуговицы, стараясь не выдать еще больше.

– Хуже, чем ты, но физически восстановится. Психологическое состояние тоже поправим. Ей повезло. Пчелка почти ничего не помнит. Это шоковая амнезия, но неизвестно, сколько она продлится, – сухо объясняет Трой.

– Проконтролируй, чтобы Науми ничего не вспомнила, – приказываю я. – И задержи ее здесь как можно дольше. Медея выбрала ее в качестве своей новой мишени. Не успокоится, пока не добьет.

– Почему сейчас? Науми четвертый год в «Улье». – Трой устремляет на меня вопросительный взгляд. Я неопределенно пожимаю плечами.

– Понятия не имею, что за пчела ужалила нашу королеву, – откровенно вру.

На самом деле я отлично знаю, что движет Медеей, потому что сам вложил эту идею в ее прекрасную голову. Какой бы властью ни обладала эта коронованная сука, она прежде всего женщина, не лишенная некоторых слабостей. Играть на них доставляет мне особое наслаждение, гораздо большее, чем я получаю от использования ее похотливого тела.

– Не навестишь Науми? Она всё время о тебе спрашивает. – Неожиданный вопрос Троя застает меня врасплох.

Не слишком ли много он берет на себя? К чему это неуместное сочувствие и симпатии к пчелам? Сначала неприкрытый интерес к Кае, теперь озабоченность душевным состоянием Науми.

– Ты какой-то дерганый в последнее время, Трой. Тебе надо срочно потрахаться. Возьми выходной и спустись на девятый уровень. Обслужат по высшему разряду.

– Так и сделаю. Спасибо за совет, Бут, – с натянутой улыбкой отвечает док. – Не хочешь составить мне компанию?

– Ты же сам сказал, что физическая активность под временным запретом, – припоминаю я его же рекомендации.

И почему меня не покидает ощущение, что Трой упорно набивается мне в друзья?

– А двигаться вовсе не обязательно, – сластолюбиво ухмыляется хитрый лис. – Девочки сами неплохо справятся.

– Сегодня не получится, – с сожалением отказываюсь от «заманчивого» предложения. – Меня срочно вызывают наверх, – коротко сообщаю я, накидывая на плечи пиджак.

– Еще один стрим? Они не зачастили?

– Друзья Крона еще не разъехались, вечеринка продолжается.

– Ну и о каком выходном тогда речь? Опять всю ночь работать в усиленном режиме, – раздраженно бросает док, с досадой швырнув в раковину полотенце, которым старательно вытирал руки. – Десять трупов за сутки, еще трое при смерти. Они там совсем свихнулись?

– Мне передать твои слова руководству? – нейтральным тоном интересуюсь я.

Трой ожидаемо сдувается.

– Я погорячился, Бут. Тяжелая ночь сказывается.

– Отлично понимаю, Трой, мне ведь тоже досталось. – Хлопнув мужчину по плечу, я поспешно покидаю процедурную.

К моему удивлению, Кронос принимает меня лично в просторном кабинете, насквозь пронизанном солнечным светом. Трудно вспомнить, когда он в последний раз говорил со мной без присутствия своей вездесущей пчелиной матки.

Обычно, когда Крон в «Улье», эти двое неразлучны. Медея следует за мужем, как тень, рьяно охраняя его от опасных соблазнов. А когда его нет, под пристальный контроль королевы попадаю я. Собственнические инстинкты Дее совсем не чужды, несмотря на ее узаконенное блядство. Поэтому, как бы я ни относился к Крону, его визиты в «Улей» играют мне на руку.

Вальяжно расположившись в огромном кожаном кресле во главе овального стола, Крон жестом приглашает меня присесть напротив.

Без маски и грима его внешность не обладает какими-то выдающимися данными. Светлые коротко подстриженные волосы, удлиненное худое лицо с аристократическими неброскими чертами, бесцветные глаза, тонкие губы, узкий подбородок и бледная, словно натянутая на череп кожа. Но, несмотря на кажущуюся заурядность, он из тех мужчин, которые притягивают к себе внимание. Бешеная энергия власти и жесткости, скрытая в худощавом длинном теле, заставляет толпу расступаться перед ним и трусливо отводить в сторону взгляд. Везде, где бы он ни находился, его подавляющая аура действует на людей одинаково. Я не знаю никого, кто бы хоть раз осмелился возразить Кроносу или подвергнуть сомнению его слова. Если он говорит – все молчат. Если приказывает – исполняют. Если требует – дают.

– Вчера ты позволил себя ранить. Сдаешь позиции, Бут? – без предисловий снисходительно начинает Крон.

– Я давно не участвовал в стримах. Потерял сноровку, – склонив голову, признаю я. – После восстановления вернусь к активным тренировкам.

– Это необязательно. – Откинувшись назад, Кронос несколько секунд сканирует меня изучающим взглядом. – Наши друзья были рады снова увидеть тебя в деле, но будем считать вчерашнее представление прощальными гастролями.

– Что это значит? – сдержанно уточняю я, стараясь не выдать внутреннего напряжения.

– Гектор Дерби вчера отправился к праотцам, – бесстрастно сообщает Крон, положив на подлокотники тонкие кисти с длинными пальцами.

Известие повергает меня в шок. Не то чтобы я не ожидал… Черт, я считал дни до этого события. Но старик упорно держался за жизнь и даже в девяносто семь не планировал путешествие в одну сторону на тот свет.