В свете открывшихся фактов вчерашние события теперь видятся мне совершенно иначе. Устранение Науми не ревнивая блажь Медеи. Решение принимал Кронос, но он здорово облажался. И не только потому, что Науми удалось выжить. Она была ценным игроком, и я выделял ее из числа других элитных пчелок, но Крон явно переоценил мои чувства к африканской принцессе.

– Ты отправляешься на материк. Вертолет прибудет за тобой в течение часа, – приказным тоном оповещает Кронос.

– Надолго? – спрятав триумф за хладнокровной маской, задаю единственный интересующий меня в данный момент вопрос.

– Бюрократические вопросы решатся быстро, но семья не видела тебя много лет… – хищно улыбается Крон. – Развей их тревоги и сомнения, а потом возвращайся домой.

– В каком статусе?

– В прежнем. После ежегодной игры совет определит твою дальнейшую судьбу. А пока ты отсутствуешь, я с радостью возьму твои обязанности на себя.

Глава 16

Кая

Следующие три дня Бут не появляется. Не лично, не безликим голосом из динамиков. Вряд ли дело в осложнениях после полученных ранений. Скорее всего, он тестирует на ней свои психологические методы воспитания и укрощения. Приходит когда вздумается, дозированно дает новую информацию, еще больше запутывает и исчезает с радаров, оставив свою жертву в напряженном ожидании очередного треша.

Хотелось бы сказать, что на нее его фокусы не действуют, но это не так.

Далеко не так.

К концу третьего дня Кая вся на взводе. Временное затишье пугает неопределенностью, дерьмовое предчувствие стремительно нарастает. Любые попытки отвлечься и переключить внимание не работают.

Единственное светлое пятно во всем этом хаосе – мужественный красавчик Эйнар. На силовых тренировках он выматывает ее так, что во время массажа она тупо отрубается и дрыхнет весь сеанс. Кстати, и в том и в другом он оказался настоящим профи. Четкий, жесткий, уверенный. Никаких поблажек и снисхождения. Все разговоры после, если на них остаются силы, но, как говорится, языком болтать – не мешки ворочать и не по живым мишеням стрелять.

В первый день он задержался у нее на час, во второй – на полтора, в третий – на два. Кая выяснила, что Эйнар – сын шведского рыбного магната. Был типичным мажором и любителем боев без правил, в которых частенько участвовал и так же часто побеждал. В «Улей» попал прямиком с закрытой секс-вечеринки. Перебрал наркоты и отключился в сортире, очнулся уже в белой соте, распятый на дыбе и с кляпом во рту. Поначалу принял всё происходящее за продолжение вечеринки, но его быстро заставили прозреть и протрезветь.

Про свой реабилитационный период Эйнар предпочел умолчать, сказал только, что ломали его куда жестче, чем ее. На уровнях ниже десятого с пчелами и трутнями особо не церемонятся. Они расходный материал. Их пытают, бьют, трахают, заставляют выполнять всю черную работу, используют в стримах в качестве разовых мишеней. Выжил – повезло, нет – твой труп сгорит в крематории, и через сутки о тебе никто и не вспомнит.

Самым живучим на шестом уровне присваивают статус бойца, а в мясорубку бросают тех, кто оказался менее выносливым, так как они не представляют никакой выгоды для корпорации. Сейчас главная цель Эйнара – пережить ежегодную игру и подняться на следующий уровень. Там шансы выжить гораздо выше.

– Расскажешь подробнее об уровнях? – На третий день Кая переходит к конкретным вопросам.

Швед охотно соглашается, но что-то ей подсказывает, у его покорности есть весомое объяснение, а точнее прямое распоряжение. И она даже догадывается, чье именно.

– Седьмой и девятый – это пчелиные уровни, – по привычке растянувшись на ковре возле дивана, начинает перечислять Эйнар.

Как и в предыдущие дни, он одет в обычные джинсы и футболку, подробно подчеркивающие все выдающиеся рельефы накачанного мускулистого тела. Смотреть на него приятно, местами залипательно и волнительно, но отвлекает, черт возьми.

Как-то уж больно рьяно Бут среагировал на претензию об отсутствии привлекательных мужчин в ее окружении. Интересно, батлер намеренно ее искушает, проверяя на прочность моральные ценности, или Эйнар – подарок за хорошее поведение?

Жаль, она не успела у него спросить, когда была такая возможность.

– На седьмом – боевые пчелки, иначе говоря, живое мясо, на девятом – рабочие и общего пользования, – продолжает швед. – Те, что пострашнее и выходцы с седьмого, – обслуживающий персонал, а общего пользования – сама, наверное, понимаешь… – криво ухмыляется он, мазнув по Кае похабным взглядом.

Нахмурившись, Кая оставляет его реплику без ответа. Иногда он грубоват и ведет себя как хамло, но в целом безобиден. Глупо осуждать человека за недостаток воспитания, учитывая через что ему пришлось тут пройти. Любой бы ожесточился и заматерел, а Эйнар еще и шутить умудряется и обаяние не растерял, а руки какие, а пальцы… Задница тоже огонь, да и всё остальное. Целиком и полностью в ее вкусе. А на некоторые огрехи в поведении мускулистого красавчика можно смело закрыть глаза. Достоинств всё равно больше. К тому же сейчас он для нее – необходимый кладезь информации. Чем больше парень расскажет о структуре «Улья», тем легче ей будет понять, как тут всё устроено.

– С трутнями – аналогично, – продолжает Эйнар.

– А что на десятом? – любопытствует Кая, отогнав невольную мысль, что ей еще фортануло сразу угодить в элиту.

– ВИП, – коротко поясняет он. – Не элита, конечно, но условия в разы лучше.

– Но они же всё равно участвуют в стримах, – недоумевает Каталея, не увидев особой разницы между восьмым и десятым уровнем.

– Детка, стримы бывают разные. В некоторых выживание хотя бы одного из участников вообще не предусмотрено, – снисходительно хмыкнув, объясняет Эйнар. – И роли в стримах тоже разительно отличаются. Просто поверь мне на слово – тебе сказочно повезло. Причем повезло дважды.

– Дважды? – с сомнением уточняет Кая.

– Ну да, – кивает он, удивленно глядя на пчелку. – Ты частный заказ, еще и на элитном тринадцатом уровне. В твоей смерти корпорация заинтересована меньше всего.

– А если заказчик жаждет именно этого – моей мучительной смерти?

– Ну, тогда не повезло, – разводит мощными руками Эйнар. – Дважды.

– Успокоил, – фыркает Кая. – Тебе, кстати, не пора?

Они синхронно смотрят на панель с расписанием, где красным светом моргает только что появившийся пункт.

«Оргазм».

Округлив глаза, Кая с шипением выпускает воздух. Да они, блядь, издеваются. Какой на хрен «оргазм»?

– Похоже, я остаюсь. – Парень расплывается в довольной улыбке и, лениво потянувшись, перемещается к дивану, на котором сидит потерявшая дар речи пчелка. – Хорошо, что ты не переоделась после массажа, меньше одежды снимать, – подмигнув, оптимистично заявляет Эйнар.

Встав на колени, он бесцеремонно забирается под ее короткий халатик, обхватывает горячими ладонями ягодицы и рывком сдвигает к краю дивана. Как ни странно, его активная напористость не вызывает отторжения. Мужской голод в потемневших синих глазах откликается в ней самым примитивным образом, заставляя загораться ответным желанием. Полтора месяца вынужденного воздержания все-таки дают о себе знать.

– А ты чего такой довольный? С оргазмом я и без тебя могу справиться. – Кая звонко ударяет парня по рукам, одарив грозным взглядом.

– В чем дело, пчелка? Я тебе не нравлюсь? – наглец только потешается и белозубо скалится.

Сдернув поясок с ее талии, он распахивает халат и впивается взглядом в голую грудь. Смотрит жадно, алчно, словно впервые, и эта неприкрытая похоть дьявольски заводит, заставляя сердце быстрее разгонять кровь по венам.

– Ты ходячий тестостерон, правда, но я привыкла сама выбирать себе парней. Еще и эти тупые ограничения, – с досадой рассуждает Кая, не пытаясь прикрыться.

– Думаешь, я в восторге от того, что не могу трахнуть тебя по-человечески? – совершенно искренне отвечает парень.

– А если нас занесет?

– Не занесет. Доверься мне.

– Смешно, – хмыкает Кая.

– Я не собираюсь тебя принуждать, но что ты теряешь, пчелка?

И правда, что? Уж точно не девственность. Ханжой и недотрогой Каталея сроду не была. С невинностью без малейших сожалений распрощалась в шестнадцать. Правда, поначалу само действо не вызывало в ней бурного восторга, но неравнодушные подруги посоветовали сменить партнера и попробовать с кем-нибудь проверенным и протестированным в деле. Одна предложила своего бывшего, другая своего настоящего – для сравнения. В общем, девочки не подвели. Оба кандидата оказались лучше первого, и Кая довольно быстро вошла во вкус. К восемнадцати годам за ней тянулся шлейф из как минимум двадцати брошенных и случайных любовников.

– Думай быстрее, крошка. Твои соски смотрят на меня с таким укором, что я начинаю чувствовать себя виноватым, – нетерпеливо подначивает Эйнар, облизывая чувственные полные губы. Черные зрачки такие огромные, что в них можно смотреться, как в зеркало.

– Шут, – смеется Кая, скользнув чисто женским взглядом по мощным плечами и внушительным бицепсам. Красивый парень, не смазливый, не слащавый, а по-настоящему, по-мужски. Языческий воин с выкованным в боях выносливым телом. Физически он ее абсолютно устраивает, химия и притяжение есть, разрешение сверху на оргазм получено. Бери и пользуйся, что может быть проще?

– Хочешь, я разденусь? – Эйнар сексуально ухмыляется, приподнимая край футболки.

Она вспыхивает мгновенно, словно только и ждала, когда кто-нибудь поднесет зажженную спичку. Предательское тепло собирается внизу живота, отдаваясь горячей пульсацией в затвердевших сосках и в набухших складках между ног. Колеблется недолго, секунды три.

– Ладно, черт с тобой, – сдается пчелка, легким движением скидывая с плеч хлипкий халатик.

Триумфальная улыбка тут же расползается по лицу Эйнара. Он так быстро избавляется от футболки, что ей остается только поразиться его сноровке. О боги, это сотканное из рельефов и каменных мышц тело вряд ли хоть в чем-то уступает всем скандинавским божествам, выбитым на его коже. Закусив губу, Кая протягивает руку и проводит по возбужденно вздымающейся грудной клетке, опускает пальцы на кубики пресса, сближает их лица, не моргая глядя в потемневшие глаза.

– Уверен, что сможешь вовремя остановиться? – спрашивает Кая низким шепотом и ведет ладонью ниже, накрывает внушительный бугор под джинсами, слегка сжимает, поглаживая по всей длине.

– Мне не привыкать, – сдавленно отзывается он, толкаясь эрекцией в ее ладонь.

– Я же могу тебя трогать? Да? Скажи, что еще мне можно? – Тихо застонав, она дергает пуговицу на джинсах, растягивает молнию и засовывает руку в боксеры. Большой, горячий и в полной боевой готовности. Черт, она б сейчас душу дьяволу отдала за возможность почувствовать этот мощный поршень внутри, но это единственное, что ей запрещено. Где, черт возьми, справедливость?

– Детка, ты отнимаешь у меня мой хлеб. Это должен был делать я, – немного растерянно хрипит Эйнар. Лицо парня охвачено адским напряжением, вены на висках вздулись, ноздри трепещут, жадно втягивая запах ее возбуждения.

– Что именно? – Улыбаясь как пьяная, Кая освобождает возбужденный член, неторопливо двигает рукой по бархатистой раскаленный плоти, всё больше распаляясь от ошалелой похоти в широких мужских зрачках. Он дрожит и низко стонет от умелых ласк, требовательно тянется к ее губам. Целует яростно, напористо, иступленно, сплетая их языки в откровенном пошлом танце.

Прикрыв глаза, Кая с радостью передает ему инициативу, позволяя себе утонуть в удовольствии. Ее до одури заводит его вкус, отдающий первобытной дикостью, и резкие, немного грубые прикосновения. Разорвав поцелуй, Эйнар опускает голову и низко рычит, захватывая губами розовый сосок. Терзает, дразнит языком, с жадностью прикусывает зубами и быстро, словно извиняясь за несдержанность, зализывает следы укосов. Голодный, люто голодный викинг, вынужденный контролировать свои животные порывы.