– Не бойся причинить мне боль, – возбужденно шепчет Кая. Прогнувшись в пояснице, она запускает пальцы в лохматую шевелюру и притягивает его ближе, сжимая мощный торс коленями. – Не щади, не растаю, – нетерпеливо ерзая, уговаривает пчелка.

– Нельзя, – отвечает он яростным стоном, стаскивая девушку на пол. Раскинувшись на ковре, она широко разводит бедра, приветствуя голодный рот на своей промежности.

– Но я хочу, – возмущенно шипит Кая.

– Я тоже… безумно хочу тебя. – Парень сдвигает в сторону влажную ткань трусиков и жестко всасывает пульсирующий клитор, сразу, не церемонясь пускает в ход пальцы. Вбивается грубо, глубоко, быстро, заставляя развратно хлюпать, надсадно стонать и истекать влагой. Не щадит, но и не оставляет следов на нежной бледной коже. Дает тот максимум, который может, уверенно подводя к финальной черте. Задохнувшись от первой острой волны наслаждения, Кая окончательно теряет контроль, мечется, кричит, иступленно впиваясь ногтями в ворс ковра. Спазмы стремительного оргазма сотрясают взмокшее извивающееся тело.

– Да, да, да. – Протяжное эхо ее стонов разносится по соте, густой мускусный запах секса усиливает неослабевающее возбуждение. – Мало… еще, – требует ненасытившаяся пчелка, но парень и не думает заканчивать. Пальцы долбятся в нее всё резче, яростнее, быстрее, горячий язык без устали жалит набухший комок плоти. Новый взрыв, такой же стремительный, но в несколько раз мощнее, разносит ее на ошметки, заставляя дергаться от каждой обжигающей пульсации и до крови кусать губы. Невыносимое, запредельное удовольствие, острое, ослепительное до ярких вспышек под сомкнутыми веками.

– Хорошо… – в изнеможении бормочет Кая, ощущая тяжесть мужского тела, твердый член, трущийся о низ ее живота, пряные жадные губы на своих, глухой рык, вибрирующий на языке. Страстно целует его в ответ, царапая мощную спину, и всхлипывает от восторга, когда густая горячая сперма толчками извергается на ее живот.

– Хорошо? – ошалело глядя в пылающее лицо девушки, хрипло выдыхает Эйнар. – По-моему, это было охуенно круто, ангел. – Уткнувшись в изгиб ее шеи, он пытается восстановить дыхание, явно не ожидая внезапного нападения.

– Еще раз назовешь меня так – убью, – рявкает Кая, оставив кровавый след своих зубов на цветном татуированном плече.

– Как скажешь, о великая богиня возмездия и справедливости, – хрипло смеется Эйнар, отлипая от агрессивной пчелки.

– Иди к черту, – фыркает она.

Окинув обнаженную девушку жарким взглядом, он порывисто встает на ноги и легко подхватывает ее с ковра.

– Ты очень грязная, детка. Тебя нужно срочно помыть, – нагло заявляет засранец и волочет возмущающуюся Каю в ванную комнату, где щедро и абсолютно безвозмездно дарит пчелке еще один яркий оргазм, и только после этого приступает к тому, для чего, собственно, и предназначен душ.

– По-моему, ты перестарался с количеством оргазмов, – со смешком заключает Кая, когда он вытряхивает ее из полотенца на кровать.

– Ты недовольна, женщина?

– Волнуюсь, как бы тебе не влетело, одинокий воин^[9], – поясняет она. Эйнар удивленно выгибает бровь, бережно накрывая девушку одеялом.

– В прошлой жизни друзья звали меня Нэро. – Присев на край, мужчина ласково проводит костяшками по ее щеке.

– Мне не нравится, – морщится Кая. – Звучит почти как зеро. А это ноль.

– Ты такая язва, пчелка. – Надавив большим пальцем на ее губы, он шумно сглатывает. – В следующий раз я трахну тебя между сисек, может, тогда ты прикусишь свой острый язычок?

– Зачем откладывать на потом то, что можно сделать сейчас? – Лукаво усмехнувшись, Кая втягивает в рот его палец и с наслаждением посасывает.

– Боюсь, на сегодня мы перевыполнили план, – с сожалением выдыхает Эйнар, нехотя убирая руку от сладострастных губ. – Ты прекрасна, Кая, и я дико тебя хочу, но нам нельзя привязываться друг к другу. Чувства сделают нас слабыми и уязвимыми.

– А кто говорит о чувствах? – Приподнявшись на локте, Кая насмешливо изучает обескураженное выражение лица шведского красавчика. – Речь шла исключительно об оргазмах. В моей прошлой жизни они прекрасно существовали без чувств и привязанностей. Не принимай близко к сердцу, но вряд ли ты станешь исключением из правил. Я не влюбляюсь в каждого, кто доставляет мне удовольствие.

– А в кого влюбляешься? – серьезным тоном интересуется Эйнар.

– Не знаю. Может быть, я не создана для любви? – Пожав плечами, Кая устало откидывается на подушки и жестом показывает парню на выход. – Проваливай, если не хочешь продолжать.

– Стерва, – беззлобно отзывается он, вставая с кровати. – Ты вовсе не бессердечная, но будь осторожна, – оглянувшись в открывшемся проеме, тихо бросает уходящий гость. – Те, кто не влюблялся в ранней юности, беззащитны. У них отсутствует иммунитет, не срабатывает инстинкт самосохранения. Если любовь случится, она раздавит тебя быстрее, чем ты распознаешь первые признаки.

– Расслабься, малыш. Мне это не грозит, – сонно потянувшись, отзывается Кая.

Начиная с этого дня пункт с оргазмами закрепляется в расписании пчелки из пятой соты на постоянной основе и следует сразу после сеанса расслабляющего массажа. Но, как правило, нетерпеливая и страстная парочка приступала к выполнению еще в процессе.

Получив доступ к единственному разрешенному в этом аду источнику удовольствия, они жадно пили из него, изучая эротические пределы друг друга с энтузиазмом первооткрывателей. Надо признать, что ослепительные, сильнейшие оргазмы испытывала не только Кая. Отсутствие у пчелки комплексов и женской стыдливости стало для Эйнара настоящим искушением, мучительной пыткой и немыслимым наслаждением. Она удовлетворяла его всеми мыслимыми и немыслимыми способами, иногда руками, иногда позволяя трахать себя между грудей, ягодиц и даже между сжатых коленей. Кая и сама дико возбуждалась, наблюдая за тем, как Эйнар теряет самоконтроль, рычит от похоти, мастурбируя о ее тело, ладони, покрытую испариной кожу. Оказывается, запрет на физическое проникновение далеко не проблема, если двое охвачены сумасшедшим возбуждением и предельно откровенны в своих желаниях.

Неудивительно, что к секс-игрушкам они так и не притронулись, им хватало всего, что могли дать губы, языки, пальцы и многочисленные чувствительные зоны горячих молодых тел. Это было за гранью, за гранью имеющегося у обоих богатого опыта. Без преувеличения, самый грязный и развратный секс в их жизни, в чем они не раз изумленно признавались друг другу. Возможно, особую остроту придавали запреты и неусыпное наблюдение камер, подстегивая возбуждение, удерживая желание на самом пике.

Они не задумывались, кому и зачем понадобился этот эротический эксперимент и почему именно их выбрали в качестве постоянных участников. Как-то Эйнар доверительно поделился с Каей, что она не первая пчелка, которую ему довелось удовлетворять… не удовлетворяя в полной мере. Но те другие были разовыми эпизодами, как мимолетная прихоть раздающих приказания.

Кто приказал, чтобы здесь и сейчас он заставлял Каю биться в экстазе, кончать и кричать от наслаждения, – Эйнар не думал. Может, потому что знал ответ, в отличие от потерявшейся в удовольствии пчелки.

Конечно, у нее тоже были свои версии и догадки, но они настолько ей претили, что Кая предпочитала не углубляться и просто ловила кайф… пока есть такая возможность. Тем более Эйнар щедро дарил ей столько кайфа, сколько она могла выдержать, а потом бережно купал ее тело, тщательно вытирал, укладывал в постель и молча уходил.

Он мог ничего не говорить, но в его глазах Кая видела всё, что ей нужно. Нежность, страсть, восхищение, жажду обладания, гнев, ярость, желание – слишком много эмоций для бойца с шестого уровня. Непростительно много. Эйнар делал всё то, о чем предупреждал ее несколько дней назад, – влюблялся.

Но и она теряла голову. Не сильно, не до конца… Однажды Кая забылась и облизала выстрелившую спермой головку, жадно втянула в рот и чуть не оглохла от высокого противного звука сирены.

Отпрянув друг от друга, пчелка и трутень затихли, испуганно уставившись в стеклянный глазок камеры, зафиксировавший нарушение.

«Пчелкам тринадцатого уровня запрещено брать в рот половые органы трутней, а также недопустимо глотать, лизать и пробовать продукты их семяизвержения. Это ваше первое и последнее предупреждение», – отчеканил бездушный голос из динамиков.

– Боже, какое лицемерие! – вспыхнув, возмутилась Кая. И несмотря на грозное шиканье Эйнара, выпрямилась под камерой в полный рост. – А если я захочу вылизать ему зад, это тоже будет нарушением?

– Тебе так этого хочется, Каталея Гейден?

Она растерялась, услышав совсем другой, насмешливо-циничный голос. Мин, озабоченный, грязный ублюдок. Зря она надеялась, что он забыл о ее существовании.

– Почему бы нет, если правилами не запрещено?

– По-моему, ты уже не раз это делала, пчелка. Но можешь повторить на бис. Специально для меня.

– Зачем? Чтобы ты мог кончить в кулак?

– Или в чей-то рот, или в любое другое отверстие. В отличие от вас, я могу делать всё, что захочу.

– Видимо, не всё, – дерзко оскалилась девушка.

– Что ты хочешь сказать, пчелка? – В голосе ублюдка проявились угрожающие вибрации.

– Мой рот и другие отверстия для тебя тоже закрыты.

– Кая, замолчи! – предупреждающе прошептал Эйнар, хватая ее за руку.

– Послушай своего мальчика, Каталея. Научись вовремя затыкать свой грязный рот – и проживешь значительно дольше, – снисходительно хмыкнул гребаный господин. – Скоро увидимся, пчелка. – От злорадного обещания, прозвучавшего между слов, Каю замутило от омерзения.

Глазок камеры погас, в соте воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая оголтелым биением сердец и тяжелым дыханием.

– Зачем ты провоцируешь хозяина? – с упреком спросил Эйнар, натягивая джинсы на голый зад. – Хочешь новый стрим?

– Мне всё равно. – Поджав губы, Кая забралась на кушетку для массажа и отвернулась.

– Врешь, ты боишься. – Он подошел к ней сзади, крепко обнял, прижимая к рельефному прессу. Прикрыв глаза Кая, откинула голову назад, подставила губы для незамедлительно последовавшего нежного поцелуя. – Если твой хозяин…

– У меня нет хозяина, я не безродная псина, – отстранившись, огрызнулась девушка.

– Если твой хозяин решит провести стрим сейчас, его организацией займется лично Кронос, – упрямо продолжил Эйнар, рывком разворачивая девушку лицом к себе и запуская ладони в платиновые локоны.

– Почему не Бут? – тревожно спросила Кая, ощутив болезненное трепыхание в груди.

– Я десять дней его не видел, – хмуро ответил парень, вопросительно вглядываясь в побледневшее лицо. – Ты тоже?

Кивнув, девушка снова отвела взгляд, задумчиво поджала губы. Десять дней – это много или мало? Батлер исчезал и раньше, но последнее отсутствие было самым длинным.

– Крон церемониться с тобой не будет, Кая. Не рассчитывай отделаться малой кровью.

– Ты пытаешься меня напугать? – холодно спросила пчелка, уворачиваясь от мужских прикосновений.

– Предупредить, – отступив назад, мрачно произнес Эйнар. – В твоих интересах не высовываться, пока Бут снова не объявится.

Предупреждение викинга не сработало. Точнее, Кая не успела им воспользоваться. Господин Мин не стал откладывать свою мелочную мстю в долгий ящик и назначил очередной стрим на девять вечера следующего дня. Кая узнала об этом только утром во время завтрака, услышав короткий звуковой сигнал, оповещающий об особо важных изменениях. Пчелка долго не решалась взглянуть на панель с расписанием, догадываясь, что там увидит, потом еще долго отрешенно пялилась на подсвеченный красным пункт из четырех букв, но он так и не исчез, в отличие от приятных во всех отношениях процедур с участием Эйнара.

Опытные сильные мужские руки в этот день заменили четыре пары женских. Около шести часов Каю тщательно, без суеты и спешки готовили к вечернему шоу. Одна пчелка занималась лицом, другая – волосами, третья – ногтями, четвертая – телом. Слаженно, молча, не глядя в глаза.