– Увы, молитвы тоже не помогут. Мне жаль, а вот ребёнка попытаюсь спасти, – заверил Мэрик. – И он – важнее всего…

Чувствуя себя лишним, Гедеон засобирался:

– Я свою часть работы выполнил. Мне пора, – тихо пробормотал, желая поскорее уйти из проклятого замка, потому что для дракона нет таких следов, которые бы он не обнаружил. И чем дольше он оставался здесь, тем сильнее следил…

Несмотря на уникальные способности вора, на магию Мэрика, Зорд де Декар найдёт своих врагов, где бы они ни были. И убьёт!

Даже не понятно, на что эти глупцы надеялись?!

А вот Гедеон Юст очень любил жизнь.

И умирать так глупо, а что важнее, мучительно, – а это обязательно будет долго, кроваво и болезненно, – не желал от слова «категорично».

Гедеон чётко понимал, что каждый из них обречён, и сам бы ни за что не полез в логово дракона, но отказать не смог – когда-то миледи Катарина и Мэрик спасли ему жизнь. Он был в долгу перед ними…

Что ж, теперь долг уплачен, пора и честь знать.

– Миледи… – Мэрик осторожно одной рукой приподнял голову Катарины над подушкой.

Тёмные волосы некогда красавицы спутались и слиплись от влаги. Лицо было бледным и осунувшимся, под большими глазами залегли тени. Губы потрескались от сухости и побелели. Она, вообще, не походила на живую…

– Катарина, – ещё раз воззвал к её рассудку чародей. – Вы должны сделать глоток…

Но миледи была так слаба, что даже не открыла глаза.

Мэрик прислонил чашу к губам Катарины и влил немного жидкости в её рот.

– Этого мало, миледи, ещё, – сделал новую попытку напоить роженицу чародей, но больше пролил зелья, чем влил.

– Катарина…

– Малыш… спаси… – на последнем издыхании произнесла миледи и её тело обмякло.

– Нет-нет! – завопил Эдвард, рухнув на колени возле постели роженицы. – Вы не можете дать ей умереть!.. – зарыдал в голос, уткнувшись лицом в матрас и комкая ткань в кулаках.

Гедеону совсем стало не по себе. Вроде самый момент тихо улизнуть, но некстати проснувшаяся совесть, опять удержала на месте.

– Мне жаль, – решительно пробормотал Мэрик. – Искра в Катарине почти угасла. Нужно срочно вынимать ребёнка.

– Делать, что? – опешил Эдвард, забыв про рыдания и шмыгнув носом.

Мэрик лишь мотнул головой, явно сдерживая крепкое слово:

– Нет времени на деликатность! Гедеон, – обратил свой взор на вора чародей. – Ты соображаешь быстрее, и крови не боишься, так ведь? – озадачил Гедеона Мэрик.

– Я не… – было начал Юст, страшась представить, что от него требуется, как старик требовательно махнул:

– Нож! Срочно! Ополосни только!

Гедеон выдохнул с облегчением.

Нехотя протянул чародею свой кинжал, предварительно полив на него виски, бутылку которого обнаружил на письменном столе возле окна.

Пока Эдвард хлопал глазами и соображал, что происходит, Мэрик забрал оружие и, ни секунды не медля, полоснул живот Катарины, тотчас вернув Гедеону нож и взяв плошку с зельем, которым недавно опаивал миледи.

Влил всё содержимое в рану.

– Что ты творишь? – очнулся от дум Эдвард.

– Лучше не мешай! Младенец уже давно на пороге смерти, но он всё ещё в утробе матери. Зелье даст ему силу… Через кровь! Через утробу…

Эдвард отвернулся от постели, над которой магичил Мэрик.

Чародей водил руками, едва слышно бормоча какие-то заклинания. По его ладоням, с лёгким треском, бегали разноцветные разряды, с кончиков пальцев срывались красновато-жёлтые искры. Вспыхивали, достигая плоти роженицы и гасли, меняя свечение на зеленовато-синее.

Всё это пугало и настораживало. И, однозначно, отвращало, ведь магичить с трупом – жуткое деяние – осквернение. Попахивало некромантией, которая запрещена.

Гедеона тоже подмывало отвернуться, но он лишь скривился.

Мэрик ловко раскрыл края разрезанной плоти Катарины, чуть покопошился, и в следующий миг вытащил младенца. Махом руки вновь попросил кинжал. Обрезал пуповину, закрепил.

– Дайте свежую простынь! – потребовал после всех манипуляций.

Так как Эдвард всё ещё был не в себе, – теперь его ещё и желудок подвёл, поэтому брат миледи, не скрываясь, блевал, – Гедеон, порыскав взглядом по комнате, нашёл необходимое. Бросил белую простынку чародею, и окончательно решил, что теперь точно пора.

Катарина мертва, ребёнок, по ходу тоже, потому что звуков не издавал.

Мэрик прижал младенца к своей груди и стал похлопывать по спине.

– Ну же, давай… – повторил несколько раз, продолжая шлепки и чередуя молитвы с какими-то заклинания, на языке, незнакомом Юсту. Его руки были словно в энергетической оболочке, внутри которой рождались молнии, которые, в свою очередь, разрядами прошивали плоть младенца. – Ну же! – теряя терпение, рыкнул чародей. И тотчас все вздрогнули, когда на улице раздался раскатистый гром.

Мэрик в ужасе обернулся, глядя в окно комнатки на улицу.

Гедеон проследил за его взглядом и кожей ощутил смертельную опасность.

Это конец! Дракон здесь…

Небеса прорезала кривая молния, следом прогрохотали разрядом хлопки, будто совсем рядом взорвалось множество фейерверок разом.

В ту же самую секунду, как вор быстрым движением распахнул портал и брякнул: «Простите!», раздалось и недовольное кряхтение младенца.

– Стой! – крик Мэрика остановил Гедеона, уже одной ногой ступившего в энергетическое окно.

– Нет! Мы не сможем все вместе… – категорически начал Юст, потому что портал не был рассчитан на массовый переход, но чародей перебил:

– Спаси его! – без промедление всучил завернутого в свежую простынь младенца и, не давая очухаться и возмутиться, буквально пихнул вора в портал.

Ступив по другую сторону энергетического окна, на опушке леса, недалеко от своего убежища, Гедеон с брезгливостью и полнейшим недоумением уставился на свёрток в руках.

Какое-то проклятие!

Двархи подери эти муки совести!

И что ему теперь делать с ЭТИМ?

ЕМУ! Главарю воров!

Зная, что на след ЭТОГО! может выйти Зорд де Декар!

Какова будет его кара, и дураку ясно.

Дракон безжалостен.

Он никого не пощадит.

И даже младенца!

Особенно, если учесть, что миледи Катарина была внучкой того, кто стал причиной гибели пары Зорда. И, плевать, что именно бабушка Катарины, Сения, предупредила Дракона о предательстве и пыталась предотвратить смерть нареченной наитемнейшества.

Как итог: Итака всё равно погибла мучительной смертью. Это было истребление рода, ведь она была последней самкой дракона! Никому не пожелаешь такой гибели, и тогда Декар спалил часть света, круша предателей налево и направо.

Бабушке Катарины почти повезло – он её не убил, лишь поставил метку проклятия и отправил доживать свой век в родовой замок.

Страшно представить, что он сделает с Мэриком и Эдвардом, вернее уже сделал, когда обнаружил, что род Йори опять замешан в покушении на его собственность! Что именно они причастны к осквернению склепа его жены!

Гедеон бы на такое не отважился ни за какие коврижки, но для спасения жизни Катарины требовалась частичка самого могущественного элементара. Поэтому пришлось позаимствовать кусочек скелета дракона, – жены Зорда, – из склепа, куда упокоили её останки вместе с нерождёнными детьми.

Да, на момент её убийства, Итака была беременна!

Вот такое чудовищное истребление.

Но теперь-то ей же уже было всё равно! И им…

А так они помогли спасти…

На этой мысли Гедеон запнулся.

Миледи Катарину так и не удалось спасти.

Слишком поздно для пустышки человека-полукровки элементаров, но для её ребёнка… носящего генотип не только её, но и отца, оказалось в самый раз.

Проклятый младенец.

Он, вообще, не должен был родиться…

Но Мэрик умудрился как-то обойти проклятие Дракона, используя частичку самого же дракона.

Умён чародей, ничего не скажешь…

Гедеон скривился, услышав, как малыш недовольно заскрипел.

– Прости, но ты, как бомба замедленного действия. Не дай бог оказаться рядом, когда тебя найдет Декар. Может, облегчить тебе жизнь? Убить, и нет проблем? С глаз долой…

Идея родилась тотчас.

Исхол!

Да, верховный настоятель, Хорн Дель Ирв, – строг, но это лучший закрытый пансионат для брошенных детей.

– Будь проклят этот день, – чертыхнулся Гедеон, уже сожалея, что опять придётся использовать артефакт перемещения.

Получив от Мэрика чудесный амулет, открывающий портал, он надеялся, что сокровище будет ему служить ещё долго, но, увы, в свете последних событий, вор его почти израсходовал.

Эх, а так хотелось иметь полезную вещицу!

Делать нечего, Гедеон коснулся зачарованного артефакт, махнул рукой, шепнув заветные слова, и открыл проход к вратам пансионата.

– Надеюсь, это хоть на время запутает Зорда, – брякнул Юст, глядя на карапуза в своих руках.

Страшненький, какой-то сморщенный. С редкими тёмными волосиками. Родимое пятнышко под глазом…

И тут его взгляд зацепился за цепочку на шее малыша.

– А это что? – подцепил пальцем медальон, не пойми как оказавшийся на ребёнке.

Фамильный герб рода Йори?

– Такое нельзя на тебе оставлять! – решил Гедеон, снимая вещицу и было засовывая себе в карман: – И себе нельзя оставлять, – рассудил здраво.

Мазнул взглядом по каменной кладке стены пансионата.

Быстро сбежал по ступеням. Обогнул здание, выискивая место, которое бы послужило тайником.

И нашёл.

Камень у основания.

Чуть его расшатал, просунул медальон в щель и сдвинул камень обратно.

– Так-то лучше. Стены зачарованы. Здесь смешалось много магии, а значит обнаружить вещичку, будет крайне сложно, – пробормотал Юст и вернулся к главным дверям пансионата.

Махом руки открыл портал, готовя пути отступления:

– Если выживешь, может быть встретимся, – пробурчал Гедеон, оставляя малыша на ступенях Исхола. В довесок, скрипя сердцем, также оставил увесистый мешок с серебряными.

– На  содержание, – как бы оправдываясь, пояснил сами себе. Глянул на малыша последний раз. Громко постучал в дверь пансионата и торопливо ступил в окно телепорта.

ГЛАВА 2

Гедеон с радостью бы забыл о младенце и даже не думал о том, выжил ли он, если бы однажды к нему не заявился Мэрик.

Да, к удивлению Юста, чародей был жив, но не сказать, что бодр и здоров. Всё же старик опирался о трость и хромал при ходьбе, чего раньше не было. И этот шрам… пролегающий через добрую половину, испещрённого морщинами лица, придавал облику Мэрика какой-то мрачной зловещести.

Даже страшно представить через какие мучения он прошёл, но остался жив.

Воистину бессмертный червь!

Ну или просто сидит на каком-то зелья бесбашия, раз пережив встречу с драконом, набрался наглости явиться в логово вора. И именно в день, когда банда праздновала хороший улов и знатно веселилась. Тогда, когда настроение было отменным и беспечным.

Мда, умел старик подгадить момент.

Впрочем, в этом он не менялся… Как, впрочем, неизменным оставалось то, что если чародей появлялся на пороге – жди неприятностей!

Мэрик материализовался из ниоткуда прямо перед деревянным троном, покрытым шкурой древнего хищника, на котором, развалившись, восседал Гедеон и потягивал вкуснейший эль. Ему нравилось наблюдать за своими с расстояния и с небольшой высоты. Вроде с ними, но как бы нет… и всё как на ладони. По крайней мере, был в этом уверен ровно до момента, как перед ним не появился чародей.

– Где ОН? – бросил прямо в лоб Мэрик, вот так без лишних приветствий и обнимашек, беглым взглядом оценив происходящее в пещере и ничуть не смутившись, что находился в опасной близости с отпетыми преступниками.

На самом деле, немного напрягал тот факт, что кто-то легко нашёл убежище воров, и вдвойне, что спокойно сюда проник в то время, когда здесь полно народу, и, вообще-то, стоит магический щит «невидимости».