– Надо давить через Союз Композиторов. – Вот кто не знал слова «поражение», так это Соня. – Раз уж там в принципе дали разрешение на постановку, значит, и режиссёра сменить разрешат. Особенно под соусом, мол, дорогу молодым и прочее. Тут главное, чтобы этот ваш Левин сам не испугался.

– Он не наш, его Иосиф Эмильевич нашёл. – Я вспомнил, как Цемель привёл похожего на подростка парнишку, которому оказалось уже под тридцатник, и заявил, что это наш новый режиссёр-постановщик. – Не думаю, что он откажется. Лазарь давно перерос своё место, ему нужно двигаться дальше. Да и нам будет лучше иметь под рукой человека, способного осилить постановку такого уровня.

Глядя на щуплого, какого-то помятого и испуганного с виду Лазаря Яковлевича, я не поверил, что он вообще способен на что-то, кроме похмелья. Но мой импресарио имел изрядный кредит доверия, так что мы дали возможность поработать, тем более что режиссёр действительно был нужен, впереди планировался большой концертный тур нескольких групп. И надо сказать, я ни разу не пожалел. Левин оказался профессионалом, да ещё с дипломом и кучей идей, из-за которых он и не прижился в больших театрах. А вот у нас развернулся по полной, но было видно, что его тянет к чему-то большему, чем шоу. Так что это была отличная возможность реализовать себя.

– Думаете, надо ехать? – Понятное дело, что Лена сомневалась, всё-таки шаг был крайне серьёзным и мог привести к катастрофическим последствиям, но я лично считал, что лучше перессориться со всем Большим театром и сделать хорошо, чем пытаться угодить и в итоге получить дерьмо на выходе. То, что малолетнюю выскочку откуда-то из провинции будут топить я не сомневался. Как и в том, что нам обязательно надо показать зубы.

– Хочешь, я с тобой поеду? – Мне было не сложно, а поддержать подругу и будущую спутницу жизни было делом чести для мужчины. – Возьмём Иосифа Эмильевича, всё равно он в Москве уже больше времени проводит, чем дома, и рванём. Нагнём там всех и сделаем так, как нам надо, а не как им хочется.

– Хочу. – Зосимова закивала, словно китайский болванчик, с Семёном ей сам чёрт был не страшен. Да и куда какому-то там необразованному чёрту до Мастера-энергета, кавалера орденов Красного знамени, Почёта, ордена за Личное мужество и даже, по большому секрету, ордена Ленина и Золотой звезды Героя. И это всё в восемнадцать лет! Тут старики-то далеко не все таким могут похвастаться, а значит, и авторитет у такого человека будет куда выше. – Поехали!

– Договорились! – Я чмокнул девчонку в макушку. – Сонь, ты с нами?

– У меня учёба, – поморщилась та. – Контрольная неделя, никак не вырваться. Так что вы давайте сами, я за Лену кулаки держать буду. Поехали поедим, а то я с учёбы сразу к вам, да и время уже к вечеру. Заодно и с Иосифом Эмильевичем созвонитесь и всё обсудите.

Возражений не последовало. Кушать хотелось не только Софье, но и нам с Леной. Зосимову я забрал из консерватории, где она постигала тайны сочинения музыки, Сикорская же добиралась своим ходом. Машинку ей уже переобули к зимнему сезону, так что девушка уверенно рулила, не пугаясь других участников движения, словно всю жизнь провела за рулём. Хотя удивляться тут было нечему, способность адаптироваться у энергетов была куда выше, а Соня так и вовсе недавно освоила сатори, что вкупе с нечеловечески быстрой реакцией делало её прекрасным водителем.

Ужинать мы отправились в «Дербентский столик» к дяде Казибегу. Айдин уже закончил университет, отказался от распределения и тут же уехал в тур по всему Кавказу. Мне казалось, не было ни одного аула, где бы он не побывал. И в каждом его встречали как дорогого гостя, хоть половина зрителей точно приехала с прошлого концерта. Было ощущение, что это гигантская свадьба, которая путешествует из города в город и из села в село. Впрочем, это никому не мешало, зрители были в восторге, так что я туда не вмешивался. Правда, у меня было опасение, что Керимов может поймать звезду и уйти на вольные хлеба, забрав с собой все песни, что мы для него сочинили, но, видимо, совесть у Айдина всё же имелась. А может, он просто ещё недостаточно обнаглел.

– Какие люди! Проходите скорее, проходите! На улице прохладно, а у Казибега всегда тепло для дорогих гостей! – Дядя Эмина встретил нас практически у порога, лично проводив к столику. Девочки давно уже не шугались такого яркого гостеприимства, принимая его спокойно, но с уважением к хозяину, поэтому позволили забрать свои куртки, а я так и вовсе был без верхней одежды. Добежать из машины до двери я бы и в сорокаградусный мороз смог, а сейчас, несмотря на начало ноября, даже десяти градусов ещё не было. – Семён, дорогой!!! Сколько лет, почему не заходишь? Красавиц своих не приводишь?!!

– Дела, дела, дядя Казибег. – Я с удовольствием обнялся с ещё совсем не старым лезгином. – Вечно бегаю то там, то сям. Вот вырвались к тебе покушать, а потом опять нужно бежать. Слышал, по мотивам моих игр кино снимать будут? Вот нужно к сценаристу заехать, предварительный вариант сценария почитать. Короче, минуты свободной нет, чтобы передохнуть.

– Так на что ещё нужна молодость? – не стал мне сочувствовать хозяин кафе. – Ты сильный и энергичный, тебе сейчас работать надо. Вот станешь старым и дряхлым, будешь сидеть, как я, в маленьком кафе, кормить гостей, слушать их истории и рассказывать свои. Тогда и отдохнёшь.

– Боюсь, мне до этого ещё лет двести шуршать придётся. – Пределов жизни энергетов не знал никто, но, по предварительным подсчётам Мастера, взявшие ранг до двадцати пяти вполне имели шанс дожить до такого срока. – А там уже коммунизм наступит, всё будет бесплатно, и никаких кафе не станет.

– Даже если наступит коммунизм, всё равно кому-то нужно будет вкусно кормить людей, – справедливо заметил Керимов-старший. – Присаживайтесь, сейчас хинкал принесу, афарар, амгеч, шашлык! Всё для дорогих гостей!

– Несите, дядя Казибег! – Как и все энергеты, мои девочки были любительницами поесть, но главное, что являлось предметом засвисти всех девушек, кому не повезло с одарённостью, при этом они совершенно не толстели, оставаясь стройными и лёгкими. – Всё несите! Мы голодные просто ужас!

Покушали мы на славу. Казибег, как всегда, был хлебосольным и кормил до отвала. Сегодняшний день не стал исключением. Мы сидели, ели, запивали вкуснейшим компотом, потому что были за рулём, да и в целом выпивали редко, и разговаривали с хозяином кафе. Обсудили карьеру Айдина, его планы обосноваться на побережье Чёрного моря, которые поддержал Иосиф Эмильевич. Я тоже не возражал, понятное дело, в столице было бы лучше, но наша Москва – это не та Москва, которая осталась в прошлой жизни. Тут всё же было куда более спокойно и, я бы даже сказал, целомудренно, поэтому те же Сочи куда лучше подходили для заработков. Всё-таки и Кавказ рядом, да и курортников всегда хватает.

Заодно я узнал, как там у Эмина дела. Наша компания разбежалась, Данила и Вадим ушли в армию, причём оба попали в спецназ, как и собирались. Писали редко, времени свободного у них почти не было, но не жаловались, наоборот, были в восторге. Даша с Зевсом так и жили в Греции, хоть брак зарегистрировали в нашем посольстве. Как я и предсказывал, матушка Капустиной поначалу сильно возмущалась, но потом успокоилась и ждала молодых ближе к концу срока рожать на родине. К своей возможной отставке женщина отнеслась философски, но её никто не тронул. Опять же, как я и ожидал.

А вот Ванька с Эмином поступили учиться в институты, Шило в торговый, но в этом я и не сомневался, а вот Керимов-младший сумел всех удивить и пошёл учиться на медика. Не знаю, может, на него так Анастасия свет Николавна повлияла, но, если от души, я мог только порадоваться за парня. Пересекались мы нечасто, но, судя по словам дяди, учиться ему нравилось, а раз так, то в добрый путь. И мы тоже, доев, поднялись из-за стола. На душе было спокойно и благостно. Казалось, наконец можно отдохнуть от этой бешеной гонки, когда или за мной кто-то гонится, или я кого-то догоняю. Сегодняшний вечер получился отличным, впереди была шикарная ночь с двумя красавицами, а завтра ждал прекрасный новый день, где всё тоже будет хо-ро-шо. Я в этом не сомневался.

Глава 3

Звонок в дверь вырвал меня из утреннего, самого сладкого сна. Девочки давно ушли, поцеловав меня на прощание, у них с самого утра были пары, лабораторные и прочие жуткие вещи. А я даже не стал подниматься на пробежку и тренировку. Во-первых, бегать Мастеру бесполезно, даже с максимальным ускорением я скорее ботинки стопчу, чем устану, а во-вторых, ночью от своих красавиц я получил куда больше энергии, чем от любого комплекса развития. Да и они от меня тоже, что можно было проследить по их стремительному прогрессу. Так что я считал, что имею полное право понежиться в кровати, и тут вдруг кто-то решил лично обломать мне кайф.

– Да иду, иду! – Я вслепую нашарил ногой тапочки, одновременно натягивая майку и почёсывая ногу под спортивками «Динамо», которые надел раньше. – Кто там такой нетерпеливый, блин.

Незваный гость действительно не унимался, буквально не отлипая от кнопки звонка. Или головой в него упёрся, что ли? Причём я до сих пор не мог определить, кто такой настырный ко мне пришёл. Мама? Она бы предварительно позвонила. С тех пор как мы построили дом, куда переехала вся семья, квартира была отдана в моё безраздельное владение, где я создал своё гнездо. Поэтому, хоть я всегда был рад видеть родительницу и мелкого с Владом, они предупреждали о своём визите.

Соседей тоже можно было вычёркивать – эти бы ещё и стучаться начали. Не из вредности, а по простоте душевной. Знают же, что дома, чего не открывает? Больше таких наглых знакомых у меня не имелось. Даже Светка с Шилом была куда более скромной, хоть и тоже любила потрезвонить. Звонок после ремонта я специально не менял, оставив кондовый, советский, который и мёртвого из могилы поднимет, за что сейчас и страдал. И, подавляя раздражение, распахнул дверь, намереваясь всё высказать нетерпеливому посетителю, но жизнь и здесь сумела преподнести мне сюрприз.

– Задра…сти… – Я с удивлением вылупился на упитанного военного майора с папкой в руках, которого сзади подпирали два здоровенных ефрейтора, судя по ощущениям и значкам на груди, имевших первый Разряд. За ними вдалеке маячило грустное лицо участкового. Нового, кстати, с ним я знаком не был. Но сам факт появления милиционера в такой процессии наводил на нехорошие мысли. – Вам кого?

– Семён Павлович Калинин, тысяча девятьсот девяносто четвёртого года рождения? – Майор даже не взглянул на меня, уткнувшись в папку. – Это вы?

– Ну да. – Я начал догадываться, что происходит, но до сих пор не мог в это поверить.

– Чего же вы, Семён Павлович, от призыва бегаете, по повесткам не являетесь. – Военный наконец закрыл папку и бортонул меня пузом, вдавливая в квартиру. Следом за ним просочились ефрейторы, поглядывая на меня как на кусок мяса, а последним вошёл участковый, пристроившись в прихожей и прикрыв за собой дверь. – Страна должна время и деньги тратить, разыскивать тебя. Но всё, отбегался! С нами поедешь!

– Погодите, какие повестки? – У меня в голове не укладывалось то, что он несёт. – Я ничего не получал!

– Разберёмся! – Вступать в споры майор явно не собирался. – Одевайтесь! И без глупостей! Попробуешь свинтить, ребята тебе быстро объяснят за любовь к родине.

– Да чего вообще происходит? – Несмотря на откровенное недоумение, я действительно пошёл одеваться. Раскидать военных было несложно, а участковый и сам бы не полез, судя по его индифферентному виду, но… они были при исполнении. И пусть потом бы всё обязательно разрешилось, но ещё одна галочка в личное дело была бы получена. Оно мне надо? – Бред какой-то.

– Бред не бред, а служить должен каждый! – с важным видом прохаживался по коридору майор, заглядывая в каждую комнату, и присвистнул с явной завистью в голосе. – А кучеряво живут уклонисты.

– Ага! – дружно подтвердили одинаковые с лица ефрейторы, с жадностью скользя взглядами по мебели и аппаратуре в зале.