Избранное (страница 4)
А тем временем у Лжедмитрия начался роман с дочерью Мнишека, Мариной, которую одна только мысль сделаться московской царицей приводила в крайнее возбуждение. Она бы пошла за кем угодно, лишь бы ей пообещали корону, о чем свидетельствует дальнейшая ее история (после смерти Лжедмитрия она станет женой Лжедмитрия второго и родит от него сына, так называемого «ворёнка», которого повесят в царствование Михаила Романова).
Поэтому она благосклонно приняла ухаживания Лжедмитрия, и тот, поощряемый ею, сделал Марине предложение. Старый Мнишек, узнав об этом, заявил, что даст окончательный ответ лишь после того, как царевича примет король. А также – после перехода жениха в католичество.
Узнав, что Лжедмитрий не против перемены вероисповедания, польский король решил поддержать интригу и принял в своем замке претендента на московскую корону. Встреча состоялась 15 марта 1604 года. Ее результатом стало обещание короля предоставить Лжедмитрию помощь в его последующих действиях, но на определенных условиях, изложенных в письменном документе – «кондиции». Согласно ей, Лжедмитрий, став русским царем, отдавал Речи Посполитой шесть городов, среди которых Новгород-Северский, Чернигов, Путивль, и половину Смоленской земли. Кроме того, Сигизмунду обещалась помощь в добывании шведской короны, на которую тот претендовал. «Кондиция» содержала и пункт о браке Лжедмитрия, обязывающий его жениться на Марине Мнишек. Правда, ее имя не указывалось в документе, но те, кто его составлял, понимали, о ком идет речь.
Не упустил своей доли и Юрий Мнишек. 25 мая 1604 года он подписал с Лжедмитрием брачный контракт, по которому будущий московский царь обязывался:
• выплатить Марине миллион польских злотых;
• отдать в ее пользование Новгородскую и Псковскую земли;
• ввести в течение года в Московском государстве католичество.
Таким образом, всё было готово для того, чтобы начать наступление на Москву, и Сигизмунд III предложил коронному гетману Яну Замойскому вступить в командование войсками вторжения. И это несмотря на то, что у Польши с Москвой был подписан 20-летний мир! К чести Яна Замойского, он отказался от командования, предвидя, что вторжение в Московию ни к чему хорошему не приведет. Лжедмитрию разрешили набирать добровольцев.
К середине августа наемники собрались в окрестностях Львова. Их было около двух с половиной тысяч – всевозможного сброда, в числе которого находилось немало самых настоящих уголовников. Но всё же большую часть «армии» составляли отряды казаков и обедневшей польско-литовской шляхты, рассчитывающей хорошо погреть руки на московском походе. В начале сентября Лжедмитрий покинул место сбора и двинулся со своим войском по направлению к Москве.
Первой русской крепостью, которую осадили отряды Лжедмитрия, стал Монастыревский острог. Он был захвачен без труда, поскольку в нем началось восстание в поддержку «царя Дмитрия», слухи о котором уже докатились и сюда. То же самое произошло в Чернигове, где восставшие жители захватили и выдали своих воевод: князей Татева, Шаховского и Воронцова-Вельяминова. От Чернигова Лжедмитрий планировал направиться к Белгороду, но изменил маршрут и пошел на Новгород-Северский.
После легкого захвата Монастыревского острога и Чернигова он рассчитывал так же скоро справиться с Новгород-Северским, но просчитался. Защиту города взял на себя известный воевода Бориса Годунова – окольничий Петр Басманов. Еще когда войска Лжедмитрия осаждали Чернигов, он был послан с отрядом стрельцов на помощь осажденным, но опоздал, поскольку в Чернигове вспыхнул мятеж. Басманов отступил к Новгород-Северскому и быстро приготовил его к обороне: Лжедмитрия встретил мощный огонь пушек. В его лагере воцарилась растерянность, иностранные наемники стали призывать к возвращению по домам, и неизвестно чем бы всё обернулось, не получи они известие о мятеже в одном из главных городов Черниговщины – Путивле. Там восставшие повязали своих воевод и перешли на сторону Лжедмитрия.
Через неделю примеру Путивля последовал Рыльск, а первого декабря произошло восстание в Курске. Далее последовали Кромы, и едва удержался Орел, на подступах к которому дворянская конница под командованием Григория Микулина наголову разгромила восставших. Жители Новгород-Северского, узнав о мятежах в Путивле, Рыльске и Курске, попытались тоже возмутиться, и только решительные действия Басманова позволили справиться с ситуацией.
Поняв, что город не сдастся, Лжедмитрий начал его обстрел из тяжелых орудий, доставленных из Путивля. Путивль имел каменную крепость, и можно только представить, что сделали его крупнокалиберные пушки с деревянными стенами Новгород-Северского – они разрушили их до самого земляного основания!
Басманов, стремясь во что бы то ни стало удержать город, вступил с осаждавшими в переговоры, в надежде выиграть время для подкрепления. Это и случилось: подоспели войска воевод Дмитрия Шуйского и Федора Мстиславского. Источники передают, что численность этих войск доходила до 60 000 человек, тогда как у Лжедмитрия было в несколько раз меньше.
Вначале успех был на стороне царских воевод, но они не сумели использовать с выгодой свое численное преимущество, и через три дня польские гусары провели отчаянную атаку. Они почти все погибли или были захвачены в плен, но их удар внес в войска воевод такую панику, что воеводы отступили. В довершение был ранен Мстиславский, что еще больше усугубило неразбериху на поле боя.
Возбужденные достигнутым успехом, наемники Лжедмитрия потребовали выплатить им жалованье, которое постоянно задерживалось. Но у него имелась весьма незначительная сумма, которой хватило лишь на то, чтобы отдать долг ротам, проявившим наибольшую доблесть. Этот его поступок вызвал ярость остальных, и в войске начался бунт. Наемники кинулись грабить обозы, а затем стали попросту разбегаться. Оставшись с малыми силами, Лжедмитрий сжег лагерь и отступил к Путивлю.
4 января 1605 года Лжедмитрия покинул «главнокомандующий» войском Юрий Мнишек. Старый интриган не захотел дальше искушать судьбу, поскольку сложилось положение, когда главную роль стали играть не дворянские отряды шляхты, а простонародье и запорожские казаки, прибывшие к Лжедмитрию на помощь. Они-то и удержали «армию» от окончательного разложения, призвав Лжедмитрия к решительным действиям. Он внял их призывам и двинулся в глубь Московии. Взял город Севск, но тут навстречу ему выступил оправившийся от ран Мстиславский, получивший подкрепление в лице Василия Шуйского с дворянским отрядом.
21 января оба войска сошлись под селом Добрыничи. Поражение Лжедмитрия было полным! Это могло бы поставить крест на дальнейших его действиях, если бы воеводы проявили упорство в его преследовании, но они не спешили, а когда наконец прибыли к Рыльску, Лжедмитрия там уже не было, он бежал в Путивль под защиту каменной крепости.
Между тем смута расползлась по всей московской земле. Письма Лжедмитрия с призывом идти под его знамена и обещаниями всяческих благ заполонили не только провинции Московии, но доходили и до столицы. И везде имели успех, что неудивительно, поскольку жизнь подданных Бориса Годунова была крайне тяжелой. Все ожидали перемен к лучшему и связывали эти перемены с именем «доброго царя», которого видели в лице Лжедмитрия.
Правительство Годунова предпринимало попытки стабилизировать складывающееся положение, переломить общественное мнение в свою пользу. С этой целью оно заслало в Путивль лазутчиков, снабженных письмами от Годунова и патриарха Иова. В них жителей Путивля призывали к выдаче расстриги Отрепьева, обещая за это полное прощение; в противном случае патриарх грозил путивлянам проклятием. Но письма не дошли – лазутчики были пойманы и заключены в тюрьму.
В Путивле же, по сообщению находившихся при Лжедмитрии иезуитов, он предпринял попытку опровергнуть слухи о том, что он – Отрепьев. С этой целью горожанам был показан некий человек, который и назвался Отрепьевым, беглым монахом. Таким образом, как писали иезуиты: «…и ясно стало для русских людей, что Дмитрий Иванович совсем не то, что Гришка Отрепьев». Как ни убого был обставлен номер с предъявлением народу двойника расстриженного Отрепьева, он имел широчайший резонанс. Массы свято уверовали в Лжедмитрия и уже не обращали внимания на обличения годуновской администрации, продолжавшей уверять, что человек, назвавший себя царем Дмитрием Ивановичем, есть на самом деле монах-расстрига.
13 апреля 1605 года сама судьба пошла навстречу Лжедмитрию: умер Борис Годунов. Умер ненавидимый всеми – и родовитым боярством, и мелкопоместными дворянами, и простым народом. Ходили слухи, что его отравили, хотя то напряжение, которое преследовало его с появлением «спасшегося царевича Дмитрия», не могло не сказаться пагубно на его здоровье.