Я потер руками голову, просыпаясь. Потом тихо выругался и на четвереньках устремился к двери. В этот момент «Драконаут» вновь мощно качнулся, вильнув вправо. Меня швырнуло на пол, а совсем рядом с прозрачным боком воздушного судна пронеслась огнедышащая ракета. Оставив за собой хвост дыма и пламени, она ушла вдаль и там взорвалась.

Я начал подниматься как раз вовремя, чтобы заметить еще силуэт, промчавшийся мимо «Драконаута». И это не был новый снаряд – я успел различить ревущие двигатели и опознать нечто пугающее, похожее на истребитель «F-15»^[6].

– Вот же битые стекляшки, – вырвалось у меня.

Кое-как заставив себя встать, я вытащил свои линзы окулятора. Насадил их на переносицу и помчался в рубку.

Я ввалился туда в тот момент, когда Бастилия указала рукой и завопила:

– Слева! Маневрируй!

Лицо Австралии было покрыто потом. Она заложила поворот, уводя «Драконаут» с курса налетающего истребителя. Я еле устоял на ногах, но от очередного выстрела наш корабль благополучно ушел.

Я застонал, тряся головой. Каз стоял на одном из кресел, опираясь на панель управления, и смотрел в противоположный глаз дракона.

– Вот это я понимаю! – вопил коротышка. – Давненько же никто по мне ракетами не пулял!

Бастилия недовольно зыркнула на него. Потом оглянулась на меня – я подскочил к ней и схватился за спинку кресла, чтобы не упасть.

Где-то впереди истребитель выпустил еще ракету.

Я сосредоточился, пытаясь задействовать свой талант и удаленно сломать самолет примерно так же, как ломал пистолеты.

Ничего не произошло.

Австралия очень вовремя заставила «Драконаут» извернуться. Мои руки соскользнули, я полетел вбок, оторвавшись от кресла. Вот что получается, когда все делают из стекла. За него поди удержись!

Бастилия смогла устоять, но на ней были ее линзы воина, повышающие физические возможности. Каз никакими линзами не пользовался, но у него, кажется, чувство равновесия и так было превыше всяких похвал.

Я вновь сжал ладонями голову – очередная ракета бабахнула где-то поодаль.

– Как такое возможно? – сказал я. – У реактивного аппарата столько движущихся частей, мой талант обязан был влегкую его разнести!

Бастилия покосилась на меня, мотнув головой:

– Ракеты стеклянные, Алькатрас…

– И я никогда ничего подобного не видала, – через плечо подтвердила Австралия, не переставая следить за тлеющим следом истребителя. – Эта машина сделана без применения технологий тихоземцев… по крайней мере, не полностью. Гибрид какой-то, насколько я поняла. Какие-то части корпуса металлические, другие – явно стеклянные…

Бастилия протянула мне руку, помогая подняться.

– Ух ты… березовой ему каши! – выругался Каз, указывая рукой на самолет.

Я прищурился, вцепившись в кресло. Истребитель накренился и с разворота начал новый заход. Казалось, он более маневренный и точный в управлении, чем обычный боевой самолет. Когда он взял курс на «Драконаут», его кабина начала светиться.

Нет, не вся целиком. Лишь стеклянный фонарь. Я недоуменно нахмурился. Похоже, мои друзья также пребывали в растерянности.

Из фонаря вражеской кабины ударил белый энергетический луч, нацеленный прямо на нас. Он коснулся одного из крыльев дракона. Во все стороны полетели ошметки снега и льда. Крыло, изведавшее мертвящую хватку холода, замерло в одном положении. Тщетно механизм пытался сдвинуть крыло – оно лишь разлетелось тысячами осколков.

По корпусу «Драконаута» прошла судорога, а Бастилия крикнула:

– Это линза морозильщика!

– Нет там линзы! – сказала Австралия. – Удар нанесен через стекло фонаря кабины!

– Потрясающе! – восхитился Каз, хватаясь за кресло при новом движении корабля.

«Нам конец», – подумалось мне.

Я не впервые оказывался в стылых щупальцах ужаса, не впервые испытывал жуткое чувство обреченности, приходившее вместе с мыслью о скором и неизбежном конце. Так было на алтаре, когда меня собрались принести в жертву. И когда Блэкбёрн навел на меня свою линзу палача. И вот теперь, когда «F-15» шустро разворачивался для добивающей атаки, а я мог только смотреть…

Никак не привыкну к этому ощущению. Мироздание как бы размашисто шлепает тебя по лбу, напоминая: ты смертен. Ну, типа того. Ох и славный у него, у Мироздания, хук справа, я вам доложу…

– Надо что-то делать! – крикнул я, когда «Драконаут» в очередной раз изогнулся. Австралия, как я заметил, сидела, плотно зажмурившись. Позже я узнал, что она вносила мысленную поправку на подбитое крыло, удерживая нас в воздухе. Покамест я только видел, как там, впереди, кабина истребителя снова начала светиться…

– Мы, вообще-то, кое-что делаем, – сказала Бастилия.

– Что?

– Сваливаемся!

– Куда?..

Наверху бухнуло. Я тревожно вскинул глаза, вглядываясь сквозь прозрачное стекло. Дролин, мать Бастилии, стояла на крыше «Драконаута». За ее плечами величественно развевался плащ, на теле поблескивала броня. А в руках она держала кристаллийский Хрустальный меч.

Я уже видел один такой во время нашего внедрения в библиотеку. Бастилия обнажила его для битвы с Оживленными. С тех пор я думал, что неверно запомнил размеры меча. Или, может, тот просто выглядел таким громадным рядом с Бастилией.

Так вот, я ошибался. Меч был непомерно велик, добрых пяти футов^[7] от кончика до рукояти. Он сверкал, созданный из кристалла, давшего название и Хрустальным, и самой Кристаллии.

(Надо сказать, касаемо названий фантазия у рыцарей небогатая. Хрустальные, Кристаллия, кристаллы… Однажды, будучи допущен в Кристаллию, я в шутку прозвал свою картошку Картофельнейшей картошкой, выращенной и собранной в Полях Картофиллии. Рыцарям это почему-то не показалось забавным. Может, мне стоило приколоться насчет морковки?)

Дролин перешла на голову нашего летучего дракона. Ее латные башмаки лязгали по стеклу. Там свирепствовал ветер, корабль немилосердно качало, но она шагала уверенно, как по ровному полу.

Истребитель вновь метнул луч, используя свой линзовый фонарь морозильщика и целя в другое крыло. Мелькнул вьющийся плащ – мать Бастилии взвилась в прыжке и перескочила на работающее крыло, вскидывая Хрустальный меч. Луч встретился с клинком, зашипел и пропал. Дролин почти не дрогнула под ударом. Так и стояла в мощной стойке, с лицом, укрытым броней забрала.

В рубке царила полная тишина. Я не мог поверить собственным глазам, запечатлевшим невероятное деяние Дролин. Пока я смотрел, истребитель выстрелил еще, и вновь мать Бастилии сумела оказаться на пути луча и уничтожить его.

– Она же… она верхом на «Драконауте» стоит. Снаружи… – выдавил я, наблюдая сквозь стекло.

– Да, – сказала Бастилия.

– На скорости в несколько сот миль^[8] в час…

– Типа того.

– …И отбивает лазерные лучи, испускаемые реактивным истребителем…

– Да.

– …Не имея ничего, кроме меча!

– Она – рыцарь Кристаллии, – глядя куда-то вдаль, сказала Бастилия. – Именно этим они и занимаются.

Я замолчал, глядя, как ее мать в две секунды одолевает всю длину «Драконаута» и, перебежав на корму, отбивает ледяной луч, выпущенный по нам сзади.

Каз тряхнул головой.

– Уж эти мне Хрустальные, – сказал он. – Умеют повеселиться!

И одарил нас зубастой улыбкой.

Я по сей день так и не решил для себя, то ли Каз осознанно наслаждается близостью гибели, то ли ему просто нравится прикалываться. В любом случае он порядочная зараза. Впрочем, что с него взять, он же Смедри. А это типа синоним для «слабоумия и отваги».

Я нашел глазами Бастилию. Она пристально следила за действиями матери, и на ее лице жгучий стыд мешался с отчаянным желанием присоединиться.

«Вот чего от нее ждут, – подумалось мне. – Вот почему ее лишили рыцарского сана. Кто-то счел, что она не соответствует их стандартам…»

– У нас проблемы, – сказала Австралия. Она успела открыть глаза, но выглядела очень измотанной и руку от рдеющей панели не отнимала. Там, впереди, истребитель снова наводил на нас линзу-фонарь, предварительно выпустив очередную ракету.

– Держитесь! – сказала Бастилия, цепляясь за кресло. Я последовал ее примеру, хоть и не очень надеялся удержаться. И как и следовало ожидать, полетел кувырком во время резкого виража, заложенного Австралией. Дролин, метавшаяся наверху, отразила луч морозильщика, но успела в самый последний момент.

И ракета взорвалась в непосредственной близости от корпуса «Драконаута».

«На сколько нас еще хватит? – задумался я. – Австралия, похоже, держится из последних сил, да и мать Бастилии рано или поздно устанет. Беда, беда…»

Я с горем пополам встал, потирая ушибленное плечо и стараясь проморгаться от вспышки разрыва, еще висевшей перед глазами. Я кое-что почувствовал, когда истребитель проносился мимо нас. Нехорошее такое подергивание глубоко в животе… в точности как тогда, на летном поле. Что-то наподобие уже знакомого ощущения, означавшего, что поблизости от меня некий окулятор применяет какие-то из своих линз… но не совсем. Такое… более мутное, грязное, что ли.

В кабине истребителя сидела та жуткая тварь из аэропорта. Та, что вышибла линзу у меня из руки. Теперь у нее был целый самолет, способный палить по мне и при этом не разваливаться. А еще этот тип понимал, как сочетать в одном устройстве технологии Свободных Королевств и Тихоземья, чтобы они работали вместе. Мне на погибель.

Чего уж там, весьма опасная комбинация…

Я спросил:

– У нас есть на борту какое-нибудь оружие?

Бастилия пожала плечами:

– У меня есть кинжал…

– И все?

– У нас есть ты, брат, – сказала Австралия. Ты окулятор, и к тому же чистокровный Смедри. Ты лучше любого обычного вооружения!

«Офигеть», – подумалось мне. Я хорошо видел мать Бастилии, стоявшую на носу дракона.

– Как у нее получается там держаться?

– Стекло зацепера, – пояснила Бастилия. – Прилипает к другим видам стекла. У нее подошвы из него сделаны.

– А еще найдутся?

Бастилия помедлила, а потом, более не задавая вопросов, ринулась к борту и зашарила в стеклянном рундуке. Затем вернулась, неся пару башмаков.

– Работают так же, – сказала она, вручая их мне.

На вид они были мне безнадежно велики.

Корабль болтануло: Австралия маневрировала, уходя от новой ракеты. Сколько их еще оставалось под крыльями истребителя? Боекомплект у него превосходил всякое вероятие. Очередная судорога «Драконаута» распластала меня по стене. Наконец я всунул в башмак ногу прямо в кроссовке и туго зашнуровал.

– Ты что творишь? – спросила Бастилия. – Ты же не собираешься туда к ней выходить? Или как?

Я обул вторую ногу. Сердце начинало разгон.

– Ты что задумал, Алькатрас? – тихо проговорила Бастилия. – Моя мать – опытный рыцарь Кристаллии. Какую помощь ты способен ей предложить?

Я призадумался. Бастилия даже чуть покраснела, осознав, насколько резко прозвучали ее слова (хотя обычно подобные речи у нее вылетали без запинки). И кстати, она была совершенно права.

Спрашивается, каким местом я сейчас думаю?..

Каз незаметно оказался рядом с нами:

– Все плохо, Бастилия…

– Неужто заметил наконец? – рявкнула она.

– Ишь какие мы обидчивые, – сказал он. – Я, может, не против лихо прокатиться по кочкам, но внезапный финиш – это как-то не для меня. Я же Смедри! Нам нужен план спасения!

Бастилия немного помолчала.

– Скольких из нас ты можешь перенести с помощью своего таланта?

– Здесь, в небесах, где и бежать некуда? – спросил он. – Честно, не знаю. Боюсь, всех не получится.

– Тогда бери Алькатраса, – сказала Бастилия. – И не медли!

У меня скрутило кишки узлом.

– Нет, – сказал я, вставая.