– Подарок. Сделал из когтей той самой твари, что чуть не отправила меня на тот свет. Может, пригодятся в хозяйстве. Ну, или на память оставишь, если выживем.

Ам’Нир’Юн, как её звали на родине, удивлённо вскинула свои тонкие, изящно изогнутые брови, но, не раздумывая, взяла предложенное оружие. Её длинные, тонкие пальцы с неожиданной осторожностью коснулись грубоватой кромки широкой сабли. В её тёмных, обычно холодных и непроницаемых глазах на неуловимое мгновение промелькнуло что-то похожее на искреннее удивление и даже, кажется, благодарность, но тут же скрылось за привычной, непробиваемой маской ледяной отстранённости.

– Спасибо, – коротко, почти отрывисто, ответила она, сноровисто пристраивая тяжёлую саблю на своём бедре.

Кинжал она ловко сунула за широкий кожаный пояс, стягивавший её талию.

– Редбьёрн… Я слышала легенды, что их когти прочнее самой лучшей закалённой стали. Не знала, что ты ещё и кузнец, Кир. У тебя много скрытых талантов.

– В Легионе, знаешь ли, многому учат, – уклончиво ответил я, позволяя себе кривую ухмылку. – Выживать, например. И делать оружие из всего, что под руку попадётся.

– Это верно, – неожиданно легко согласилась моя молчаливая напарница, и уголки её губ едва заметно дрогнули, словно она тоже хотела улыбнуться, но в последний момент передумала. – Но точно не такому. Такие вещи передаются от отца к сыну, или от мастера к ученику…

– … Или от старшего брата к сестре, – уже не скрываясь улыбнулся я. – Владей.

Этот спонтанный обмен оружием, как и наше последовавшее за этим неловкое молчание, были чем-то значительно большим, чем можно было подумать со стороны. Это был негласный знак, некий символ того, что между нами, несмотря на все застарелые подозрения и почти демонстративную отстранённость, возникло нечто хрупкое, едва уловимое, но определённо существующее. Что-то вроде зарождающегося доверия. Или, по крайней мере, взаимного уважения и признания силы друг друга. А может, даже намёк на дружбу, хотя в это верилось с трудом. Дружба – слишком большая роскошь.

– Какие у нас планы… Кровавый Генерал? – с неожиданно серьёзным, почти торжественным выражением лица спросила Ами, прерывая затянувшуюся паузу.

Прозвище, которым меня наградили эти полоумные газетчики, прозвучало из её уст без тени иронии, но всё равно резануло слух.

– И ты туда же? – я поморщился. – Ещё скажи «Ваше Превосходительство». Пойдём со мной, – сказал я, поднимаясь со скрипучей скамьи. – Нужно проверить укрепления. Твой свежий, незамыленный взгляд может оказаться весьма полезным.

– Передо мной можешь не играть в таинственного стратега, Кир, – с ледяным, почти металлическим спокойствием парировала она, глядя мне прямо в глаза. – Если чёткого плана пока нет, можно так и сказать. Я не из тех, кто падает в обморок от неопределённости.

– Плана, действительно, пока нет. Потому что его чертовски сложно составить, пока нет свежих данных разведки, – честно признался я. – Ждём возвращения людей атамана Драка. Они должны были проверить окрестности. Думать будем после того, как получим от них информацию. А пока – осмотрим то, что я успел построить и как на стенах службу несут.

– Ясно… – она коротко кивнула, и в её глазах я снова уловил что-то похожее на уважение.

Мы вышли из душной кантины на тусклый, нереальный свет далёкого гигантского Игг-Древа, чья крона заливала ореолом сияния четверть небосклона. Породистый нетерпеливо переминался с ноги на ногу у входа, время от времени издавая низкий, гортанный звук, словно не смазанная петля металлических ворот открывалась и закрывалась. Очень громко и абсолютно не музыкально. Я легко запрыгнул в удобное, богато украшенное седло. Ами, к моему удивлению, не стала ждать приглашения, а с ловкостью и грацией дикой кошки взлетела на круп птицы за моей спиной, инстинктивно обхватив меня руками за талию, чтобы не свалиться. Её неожиданная близость, как это ни странно, не вызывала у меня ни отторжения, ни, тем более, желания. Может быть, потому, что от неё пахло свежим степным ветром, пылью дальних дорог и едва уловимым запахом машинного масла. Что-то в ней было от дикой, первозданной, необузданной силы природы, что вызывало скорее инстинктивное уважение и настороженность, чем банальное мужское влечение.

Мы неторопясь объехали недавно возведённые, а точнее, наспех сооружённые укрепления – невысокие, но довольно прочные стены из местного камня и глины, земляной вал, кое-где усиленный крупными валунами, и неглубокие, но широкие рвы, выкопанные моим Доменом Диких Строителей. Всё это, конечно, выглядело грубо, примитивно и до отчаяния функционально, но, я надеялся, достаточно надёжно, чтобы остановить хотя бы первый, самый яростный натиск этих озверевших песчаников. Если он, конечно, последует.

313.

– Ты проделал колоссальную, почти невозможную работу, Кир, – неожиданно заметила Ами, внимательно осматривая наши импровизированные бастионы.

Её голос был лишён колкости и сарказма.

– Для этого Богом забытого плоскогорья, где из естественных укрытий только собственная тень да редкие колючие кусты, это самая настоящая крепость. Мой отец, да будет благословенна его память, наверняка оценил бы твою предусмотрительность и инженерный талант. Хотя, скорее всего, он бы тут же заметил, что рвы недостаточно глубоки, а бруствер можно было бы и повыше сделать, да и бойницы расположены не совсем правильно. Но он всегда был невыносимо ворчливым и придирчивым стариком, особенно во всём, что касалось войны и обороны. Такая уж у него была натура.

– Максимализм – это, конечно, хорошо, когда у тебя есть неограниченное время и неисчерпаемые ресурсы, – хмыкнул я в ответ, поправляя ремень с револьвером. – А когда в твоём распоряжении всего лишь сутки до следующего штурма, приходится довольствоваться тем, что есть, и молиться, чтобы этого хватило. Главное, чтобы эта наша «крепость» выдержала хотя бы несколько атак. А дальше… Дальше или песчаники кончатся, или у нас закончатся защитники.

Ами вздохнула печально,но заметила вполне прагматично:

– Простая арифметика войны…

Пока мы, погружённые каждый в свои невесёлые мысли, объезжали импровизированные укрепления, в кантину, вернулись разведчики Драка. Точнее, это были посыльные – двое совершенно измождённых, покрытых с ног до головы серой пустынной пылью и запёкшейся кровью бандитов на таких же загнанных, едва переставлявших ноги цезарях. Они принесли дурные вести. Песчаники не просто отступили после нашей вылазки – они собрались в большом, стихийном лагере по дороге к Чёрным Скалам, и их там было гораздо, гораздо больше, чем мы первоначально предполагали. Похоже, что наша дерзкая вылазка и последующий огненный дождь не столько напугали их, сколько раззадорили, как разъярённого быка красной тряпкой. Эти твари были упрямы, как мабланы, и злопамятны, как старые девы.

Я молча выслушал их сбивчивый, полный ругательств и проклятий доклад, чувствуя, как внутри всё неприятно холодеет, будто проглотил кусок льда. Значит, снова в бой. Значит, проклятая карусель, о которой я думал совсем недавно, продолжает свое безумное, кровавое вращение. И нам снова придётся ставить на кон свои жизни.

– Собирай всех у кантины, – глухо бросил я Драку, который уже успел подойти к своим измочаленным людям и теперь что-то негромко выговаривал им, тыча пальцем в сторону Чёрных Скал. – Нужно срочно поговорить. Со всеми.

Через полчаса, или около того, у главного входа в заведение Хеога Сворга, собралась вся наша разношёрстная, разномастная толпа – угрюмые, молчаливые старатели с застывшим в глазах страхом, мрачные, готовые к худшему бандиты из отряда Драка, мои немногочисленные, но верные спутники. Лица у всех были мрачные, как тучи перед грозой, и до предела напряжённые. Я, недолго думая, взобрался на пустую, рассохшуюся бочку, чтобы меня было лучше видно и слышно всем собравшимся.

– Слушайте все сюда! Внимательно! – мой голос, усиленный каким-то внутренним напряжением, прозвучал неожиданно громко и властно, перекрыв общий гул и заставив всех замолчать. – Разведка только что донесла, что эти пустынные выродки, снова собирают свои силы! Они остановились по пути к Чёрным Скалам, и их там целая прорва! Если мы будем сидеть здесь, сложа руки, и смиренно ждать, пока они наберутся наглости и снова припрутся под наши стены, чтобы устроить нам очередную весёлую ночку, то нам всем, рано или поздно, придёт крышка! Войну, сидя в глухой обороне, никогда не выиграть! Поэтому я вижу единственно верное решение – нанести удар первыми! Внезапно и со всей возможной яростью! Выбить из них всю дурь, пока они окончательно не очухались от нашего «гостеприимства» и не полезли на нас с новой, удвоенной силой! Показать этим ублюдкам раз и навсегда, что Посёлок Старателей – это не сладкая, мягкая булочка, которую можно сожрать без последствий, а твёрдая, зазубренная кость, которой и подавиться недолго!

Я замолчал. Наступила гнетущая, почти оглушающая тишина. Люди растерянно переглядывались, на их обветренных, покрытых пылью лицах отчётливо читалось сомнение, неуверенность и первобытный, липкий страх. Первым не выдержал Хеог Сворг, плотный, вечно потный и суетливый тип. Его красное, лоснящееся лицо не выражало ничего, кроме растерянности и откровенного ужаса.

– Ты… ты это серьёзно, Кир? Ты, наверное, шутишь, да? Или перегрелся? – начал он визгливым, срывающимся голосом, нелепо размахивая руками. – Мы же не какой-то там летучий отряд аркадонской крылатой кавалерии! Мы мирные, простые люди! Старатели! Какие, к Единым, Чёрные Скалы? Пусть туда идут эти… бандиты Драка! Они к резне и грабежам привычные, это их работа, а мы-то тут при чём? Мы и так еле-еле отбились в прошлый раз, чуть все тут не полегли!

Несколько бандитов из шайки Драка, стоявшие немного поодаль и до этого мрачно молчавшие, услышав слова Сворга, как-то нехорошо переглянулись, и их взгляды не предвещали ничего хорошего. Слова трусливого торговца явно задели их за живое, за их бандитскую «честь». Назревал очередной, уже который по счёту, внутренний конфликт. Чёрт бы побрал этих людей с их вечными склоками!

И тут, совершенно неожиданно для меня, вмешалась Мико. Она решительно вышла вперёд, растолкав нескольких старателей, её ярко-зелёные глаза горели праведной яростью.

– Да что вы за люди такие, а?! Вы не мужчины! Вы трусы проклятые! – её голос звенел, как натянутая струна, перекрывая недовольный гул толпы и заставляя всех обратить на неё внимание. – Отсидеться за чужими спинами хотите? Думаете, если мы не полезем первыми, они нас не тронут? Да они же вырежут нас тут всех до единого, как только соберутся с силами! Никакие хвалёные Восходящие, никакие доблестные легионеры нам не помогут! Здесь и сейчас мы можем рассчитывать только на себя! Только мы сами! Все вместе, как один!

Она обвела разъярённую, но уже притихшую толпу гневным, обжигающим взглядом.

– Хватит дрожать, как последние трусы под забором! Мы – старатели! Мы привыкли бороться за свою жизнь, за каждый кусок руды, за каждую каплю воды! Или вы уже забыли, каково это – стоять насмерть за свой клочок земли, за своих близких?

Как это ни странно, но её обжигающие, немного пафосные, но искренние слова возымели неожиданное действие. В толпе послышался сначала робкий, а затем всё более уверенный одобрительный гул. Мужчины начали переглядываться, и в их глазах вместо страха стало появляться что-то похожее на решимость. Мико, почувствовав это изменение настроения, повернулась ко мне.

– У тебя есть план, Кир? – спросила она, меня взглядом.

В её глазах больше не было прежнего вызова или враждебности, только прямой, деловой вопрос и какая-то отчаянная, почти детская надежда.

– Да, примерный план имеется, – кивнул я, стараясь скрыть удивление от такой быстрой смены её настроения. – Но для его осуществления мне нужны добровольцы… Готовые рискнуть всем.