Звёздная Кровь. Изгой VII (страница 8)
Я привычным движением достал из левой набедренной кобуры свой верный, крупнокалиберный «Головорез». Наша основная ударная группа двигалась значительно медленнее остальных, более мобильных отрядов. Но я намеренно выждал ещё немного, примерно полчаса, давая нашим людям немного прийти в себя после долгого, выматывающего марш-броска по душной и раскалённой ночной пустоши. Окончательно решив, что тянуть дальше не имеет никакого смысла. Дальше каждая минута промедления играла бы против нас. А значит – пришло время побеждать.
Подняв свой тяжёлый револьвер над головой, я потянул спусковой крючок. Оглушительный, сухой выстрел разорвал предрассветную тишину, эхом отразившись от скал. Начинаем…
Через несколько мучительно долгих минут со стороны, где, по моим расчётам, должны были находиться наши диверсанты из группы «Шум», донёсся дикий, почти нечеловеческий, леденящий душу вой. Потом ещё один, и ещё. Затрещали частые винтовочные выстрелы, сначала редкие, одиночные, потом всё чаще и чаще, сливаясь в сплошной, оглушительный грохот. В тёмное небо внезапно взвились высокие, пляшущие языки пламени – это, очевидно, загорелась сухая трава и колючие кусты, которые наши предусмотрительные следопыты, видимо, успели заранее облить чем-то горючим и поджечь.
– Пошли! Вперёд! – прорычал я, и наша группа «Молот», выстроенная в широкую, неровную цепь, как единый, живой организм, качнулась вперёд, набирая скорость.
Все старались двигаться как можно тише, почти крадучись, но никто не мешкал, не отставал. В лагере песчаников тем временем уже вовсю поднялась настоящая паника. Сонные, ничего не понимающие воины с дикими криками выскакивали из примитивных шалашей и палаток, на ходу хватаясь за оружие, отчаянно пытаясь понять, что происходит и откуда пришла беда. Их яростные, испуганные крики смешивались с жутким, леденящим душу воем наших диверсантов и непрерывным треском выстрелов. Они метались по лагерю, как обезумевшие, слепые муравьи в горящем, разрушенном муравейнике, и большинство из них, как я и рассчитывал, инстинктивно бросилось в ту сторону, откуда доносился основной шум.
Мы же тем временем подобрались к самому краю их лагеря с противоположной, совершенно не защищённой стороны, оставаясь практически незамеченными в этой общей суматохе и неразберихе. До ближайших мечущихся фигур было не больше пятидесяти, максимум семидесяти метров. Идеальная дистанция для первого, прицельного залпа.
– Целься! – мой голос был едва слышен сквозь этот адский рёв, вой и предсмертные крики, но те, кто находился рядом со мной, меня услышали.
Я видел, как Чор молниеносно вскинул к плечу безотказный «Найторакс», его синее, обычно непроницаемое лицо исказила хищная, почти звериная гримаса. Мико, стоявшая рядом со мной, уже давно и уверенно прицелилась из новенького карабина с рычажной перезарядкой, её точёный, решительный профиль в неверном, призрачном свете Ока Вечности был острым и предельно сосредоточенным. Остальные наши стрелки тоже приготовились открыть огонь.
– Пли! – рявкнул я, и мой крик утонул в общем грохоте.
Наш дружный залп был подобен внезапному удару грома среди ясного неба. Сотни пуль и арбалетных болтов с убийственной точностью врезались в скучившуюся, беспорядочную толпу песчаников, буквально выкашивая их целыми рядами. Дикие, нечеловеческие крики боли и предсмертного ужаса смешались с нашими яростными боевыми кличами. И почти одновременно с нами открыли шквальный огонь наши стрелки из группы «Клещей», ударив по врагу с обоих флангов. Песчаники, сами того не ожидая, оказались в плотном, смертоносном огневом мешке.
Не теряя ни секунды драгоценного времени, я активировал Скрижаль и начал методично, без всякой жалости, применять все боевые заклинания, которые у меня в ней имелись. Смертоносные Руны Хитинового Шипа, Разряда Молнии, Огненного Шара, Ледяной Звезды одна за другой отправлялись в самые большие, самые плотные скопления врагов, выбирая цели почти наугад, но стараясь причинить максимальный урон. Я применял их в разном, почти хаотичном порядке, единственным критерием для выбора которого был их откат. Как только какая-то из рун откатывалась и снова становилась доступной, я тут же, не раздумывая, применял её, не экономя драгоценную Звёздную Кровь, опустошая свой внутренний резерв с пугающей скоростью. Но сейчас было не до экономии. Сейчас нужно было победить.
Те, кто не был убит или ранен первым залпом, в панике бросились врассыпную. Некоторые пытались отстреливаться, но их огонь был беспорядочным и неточным. Другие пытались бежать, но натыкались на огонь с флангов или на наших бойцов, которые уже ворвались в лагерь, клинками и тесаками прорубая себе дорогу сквозь мечущуюся толпу.
Я сам, выхватив иллиумовый меч, бросился в самую гущу. Адреналин ударил в кровь. Вокруг свистели пули, звенела сталь, слышались предсмертные хрипы и яростные крики. Я рубил, колол, отбивал удары, двигаясь как хорошо отлаженная машина смерти. Рядом со мной сражался Чор, его «Найторакс» изрыгала смерть с каждым выстрелом, а когда патроны закончились, он выхватил длинный нож и с дьявольской ловкостью принялся кромсать врагов. Мико, лёгкая и быстрая, как тень, мелькала между сражающимися, её топорик и выстрелы находили свои цели с поразительной точностью.
Лагерь превратился в пылающий ад. Горели шатры и шалаши, метались обезумевшие животные, воздух наполнился запахом крови, пороха и горелого мяса. Песчаники, застигнутые врасплох, деморализованные внезапной и жестокой атакой, не смогли оказать организованного сопротивления. Их боевой дух был сломлен. Они бежали, спасаясь, бросая оружие и раненых товарищей.
Но бежать им было некуда. Верней, они думали, что было, но с одной стороны их ждал огонь наших диверсантов, с флангов – стрелки «Клещей», а те, кто пытался прорваться к броду через ручей, очень скоро наткнутся на засаду атамана Драка. Там их горячо встретят шквальным огнём из пулемётов паромобиля.
Бойня продолжалась недолго. Песчаники, поняв, что попали в ловушку, либо бежали, либо гибли. К рассвету всё было кончено. Распадок и брод у Широкого Ручья был усеян трупами. Те немногие, кому удалось вырваться из этого огненного ада, рассеялись, гонимые страхом и преследователями из банды Драка.
Мы победили. Но эта победа, как и все предыдущие, оставила горький привкус во рту. Почему-то радости не ощущалось. Я стоял посреди разгромленного лагеря, глядя на дело рук своих, и чувствовал только опустошение и бесконечную усталость. Не физическую, а психологическую. Кровь, смерть, насилие… Казалось, этому не будет конца. И я, Кровавый Генерал, был обречён вечно идти по этому кровавому пути, пока сам не стану очередной жертвой на алтаре этой бесконечной спирали насилия.
317.
Победители, усталые, но воодушевлённые, собирали трофеи и подсчитывали потери. К счастью, наши потери оказались незначительными. В основном раненые, несколько тяжелых, но смертельных случаев было всего несколько. А вот во мне, как это часто бывало после боя, привычная, холодная опустошённость заполнила всё внутри, окончательно вытеснив остатки адреналина, ярости и страха. Пусть эти треклятые газетчики, с их жёлтыми байками, раздули репутацию Кровавого Генерала до совершенно гротескных масштабов, но, похоже, суть они уловили на редкость верно. Я действительно оставлял за собой горы трупов, реки крови, хороводы падальщиков-дрейков и сегодняшний кровавый рассвет не стал исключением. Правда, на этот раз большинство погибших были врагами. Что тут сказать? Эффективно, бесы меня возьми. И едва ли можно было поступить иначе в этом безжалостном мире. По крайней мере, я был твёрдо уверен, что других путей к решению этого конфликта просто не существовало. Но цена… Цена, как всегда, оказалась высокой. Слишком высокой, даже для меня. Каждый раз, когда я видел искалеченные тела, перекошенные лица, слышал крики добиваемых раненых, где-то глубоко внутри что-то сжималось. Неужели я стал таким же чудовищем, как те, с кем сражаюсь? Или это просто неизбежная плата за выживание? Ответов не было, и, может, их лучше и не искать.
Уже ближе к ночи мы вернулись в Посёлок Старателей под одобрительные, почти ликующие крики тех, кто остался за стенами, охраняя хрупкий тыл. Усталые, перемазанные кровью и грязью, пропахшие пороховым дымом и металлической вонью смерти, но вернулись победителями. Владелец кантины Хеог Сворг, немного поворчал, но несмотря на своё показное, раздражённое недовольство и вечное нытьё, на этот раз расщедрился. Он выставил для всего нашего отряда выпивку – дешёвое, но крепкое пойло – и простую, но обильную еду. Жареное мясо, лепёшки из грубой муки, тушёные коренья, а что ещё нужно для праздника? Его кантина гудела, как растревоженный улей. Душный, спёртый воздух был пропитан густыми запахами жира, подпалённого мяса, резкого алкоголя и едкого пота. Мужики, празднуя победу, орали какие-то заунывные, местные песни, травили байки – кто про прошлые подвиги, кто про только что пережитую бойню – и громко хвастались своими заслугами, зачастую вымышленными. Обычная картина после боя. Сколько раз я видел подобное раньше? Слишком много, чтобы считать. Я нашёл себе укромное место на длинной, деревянной скамье в самом дальнем углу, подальше от этого громкого разгула, и молча наблюдал за происходящим, держа в руках кружку с чем-то ядрёным, от чего горло жгло огнём.
Рядом со мной, такая же молчаливая и отстранённая, как всегда, присела Ами. Её иссиня-чёрные волосы, обычно туго заплетённые в сложную степную косу с глубоким отливом воронова крыла сейчас свободно рассыпались по её изящным плечам. Даже в тусклом мигающем свете сальных свечей и светильников на солнцекамне тяжёлые волосы казались почти живыми, переливаясь таинственным светом. А её экзотические глаза с необычным фиолетовым отливом загадочно мерцали, словно скрывая какие-то древние секреты. Она, как и я, не принимала деятельного участия в общем пьяном веселье, лишь изредка отпивала из своей потёртой кружки травяной отвар, пахнущий полынью и ещё чем-то горьким. Хотя поводов у неё было больше, чем у остальных. Скольких она срезала из спаренных пулемётов? Наверняка побольше остальных.
Мы взяли неплохую добычу – несколько сотен скаковых птиц песчаников, которых удалось отбить в бою, и пару десятков флегматичных, но выносливых тягловых тауро, которых дикари использовали как вьючных животных. Это, конечно, немного поправит дела в посёлке, добавит еды и тягловой силы для работ, но, увы, не решит главной, нависающей над нами угрозы.