Шахтар почти ничем не отличался от ее малой родины. Выделяли его лишь названия улиц и ныне закрытых магазинов. Многие были связаны с шахтой, которая и дала городу имя. Градообразующее предприятие закрылось около десяти лет назад, когда шахта обрушилась. Эта новость прошла мимо крупных газет, но город так и не смог до конца оправиться от удара судьбы. Несколько лет Шахтар лихорадило: то хотели заново запустить производство, то закрыть город совсем, то переориентировать его на другие нужды. К единому решению так до сих пор и не пришли, и городок продолжал жить как вагонетка, которую толкнули по рельсам и отдали на волю инерции и силы трения. Ему требовались рабочие руки, но ехать в горную глушь никто не спешил. Быть может, здесь собрались одни двоечники да такие, как Надя, кто хотел убежать от прошлой жизни и старых знакомых.

За размышлениями она не заметила, как добралась до площади, больше похожей на сквер. Шахтар оказался на удивление зеленым городом, деревья здесь росли повсюду. В их тени спрятался небольшой памятник, не похожий на те, что обычно можно встретить на городских площадях. «Должно быть, это и есть «жуткий памятник», о котором говорила Лена», – подумала Надя и подошла ближе. Первыми в глаза бросились свежие цветы и свечи. Они обрамляли памятную табличку.

«В память о душах, что забрала Шахта,
О тех, кто не увидит солнца.
Да останется навеки память о вас
В сердцах ваших потомков и великих Гор».

Это был мемориал жертвам обвала. Надя подняла голову к странной, полумифической сцене. В металле и камне скульптор изобразил шахтеров, бегущих от неизбежной гибели. Объемная бесформенная тьма настигала их, поглощала без остатка, в черной завесе виднелись лишь тянущиеся к свету руки и обезображенные лица тех, кто так и не покинул шахту. Слова памятной таблички, в которых имена Шахты и Гор отзывались особенно зловеще, эхом перекатывались у нее в голове, а от искаженных ужасом лиц и тяжелой, наступающей массы гранита по коже побежали мурашки. Вокруг памятника как будто перестало светить солнце. Надя поежилась, отступила в спасительную июльскую жару и спешно зашагала к красивому трехэтажному зданию на другой стороне площади. Облицованные ракушечником стены блестели в лучах солнца, а сквозь большие окна верхних этажей она приметила книжные стеллажи. Городская библиотека в самом деле притягивала взгляд.

К сожалению, тяжелые двери были уже заперты. Надя глянула на режим работы и перевела взгляд на часы. Она опоздала всего на десять минут. «Главное, не опоздать на работу завтра», – усмехнулась она про себя и спустилась по широкой лестнице. Уходя, бросила взгляд на окна первого этажа. Сквозь занавески было видно просторный вестибюль, деревянные вешалки гардероба, зал со множеством стульев и небольшой сценой. Ничего похожего на архив Надя не заметила, но на его поиски у нее будет целый завтрашний день.

В общежитие она вернулась с полными сумками продуктов – нужно же было отметить удачный приезд и ближе познакомиться с соседкой. До комендантского часа еще было время, и жильцы общежития наслаждались теплым вечером. На лавках обнимались парочки, курильщики освещали беседку огоньками сигарет, кто-то разрисовал асфальт под уличные игры, и уже взрослые парни и девушки с хохотом играли в классики и резиночки. Воздух пах горной свежестью, сиренью и сигаретным дымом, и из этого душистого облака совсем не хотелось уходить. Отложив покупки, Надя несколько раз сыграла в классики, отказалась от трех сигареток и заставила себя все-таки пойти домой. Как раз вовремя: прямо за ней к входу подошла целая толпа. По обрывкам фраз Надя поняла, что все они работают в больнице.

В этот раз она подготовилась и сразу назвала вахтерше комнату. Первый этаж был все таким же оживленным, люди разбредались по комнатам, а дверь подвала беспрестанно хлопала, и каждый проходящий бросал на нее оценивающий взгляд. Надя остановилась и задумалась. Возможно, они делали так по какой-то причине? Она успела прочитать устав общежития только один раз, и многие правила еще ускользали из памяти, но там точно было что-то про подвал. Надо будет их перечитать…

– В сто шестнадцатую, – отчитался кто-то вахтерше, и девушка замерла.

В ней боролись воспитанность и желание увидеть жильца упомянутой в правилах комнаты. Неспешные шаги застучали справа, и она незаметно скосила глаза в сторону коридора. Мимо прошел высокий, сутулый парень с черными коротко стриженными волосами. Врач или медбрат, если верить разговорам, но ничего в его облике не помогало понять, почему именно его комнату в уставе упомянули отдельно.

– Бывай, Кощей! – крикнул кто-то, и он, не оборачиваясь, махнул рукой.

«Кощей? – задумалась Надя уже на лестнице. – Какое необычное прозвище…»

* * *

На следующее утро Надя стояла на пороге библиотеки за пять минут до указанного начала работы. На площади было пусто: жители города разошлись по все еще работающим конторам и магазинам, школам и больницам. Девушка глубоко вдохнула, толкнула большие стеклянные двери и зашла в холодный вестибюль первого этажа. Эхо шагов гулко разнеслось по пустому помещению, отразилось от лестничных ступеней и растворилось где-то наверху.

На втором этаже тоже не было ни души. Надя просмотрела таблички на закрытых дверях: детский отдел, взрослый отдел, отдел ЭВМ, и на всякий случай постучалась в две безымянные двери, но оттуда не донеслось ни звука. Она поежилась и поспешила на третий этаж.

Лестница упиралась в дверь читального зала, единственную открытую в столь ранний час. Внутри царила знакомая уютная атмосфера: ряды стеллажей с книгами, витрины с местными газетами и журналами, деревянные столы и мягкие стулья, толстые ковры и пыль в свете больших гудящих ламп. Бесшумно она прошла по ковру и перевела взгляд на конторку библиотекаря, которая отгораживала читальную зону от большинства книжных стеллажей. Оттуда на нее в упор смотрели два болотных глаза за толстыми стеклами очков.

– Фамилия? – хрипло спросила пожилая женщина и положила руку на деревянную картотеку.

– Доброе утро, – улыбнулась Надя. – Я пришла не за книгой. Я – новый архивариус, по распределению. Мне сказали обратиться сюда…

– Вот еще! – хмыкнула женщина и сердито хлопнула по столу. – Не нужен нам архивариус!

– Но меня отправили именно сюда. – Надя положила на конторку документы и направление из университета.

Библиотекарь сжала бумагу в руках, поправила очки и недовольно зажевала губами. Ее, очевидно, не предупредили о приезде новой коллеги.

– Вы можете позвонить в мой университет и…

– Сама знаю!

Она резко встала со стула и отшвырнула документы. Не одарив девушку ни единым взглядом, низкая, сгорбившаяся женщина проковыляла к двери с табличкой «Дирекция» и хлопнула ею.

– Меня тут еще и не ждали, – пробормотала Надя себе под нос. – Хорошенькое начало…

– А должны были?

Надя резко обернулась на чужой голос. Она не ожидала увидеть в такой ранний час кого-то, кроме работников, но в библиотеку уже заглянул первый читатель. Парень в мятой рубашке и потертых штанах тихо закрыл дверь читального зала и подошел к стойке, переводя взгляд то на девушку, то на пустую библиотечную конторку, то на дверь, из-за которой доносился возмущенный голос библиотекарши. В чуть раскосых глазах скользнуло недоумение, и Надя поспешила объясниться:

– Я приехала сюда работать по распределению. Кажется, библиотекаря не предупредили об этом… Думаю, она сейчас вернется.

– Кому пришло в голову послать сюда еще одну библиотекаршу? – язвительно поинтересовался он и заговорил тише: – От первой бы избавиться…

– Я не библиотекарь, – привычно уже поправила она. Почему-то голос собеседника казался знакомым. – Меня назначили сюда архивариусом.

От этих слов его брови заползли чуть не на середину лба, как будто Надя сказала что-то удивительное.

– Новый архивариус? – повторил он. Уголки губ задергались, словно он не давал себе улыбнуться. – Да уж, долго ждали…

Он снова посмотрел на закрытый кабинет. Шум из-за двери стих, и парень с видимым недовольством отошел от стойки. Библиотекарша, снова хлопнув дверью, тяжело прошла мимо Нади и смерила пришедшего уничижительным взглядом.

– Давай, чего принесла. Документы, трудовую книжку, все давай! – рявкнула она и требовательно захлопала по стойке. Девушка подпрыгнула, неуверенно глянула на единственного читателя, и ему тут же досталось: – А ты не стой столбом, иди отсюда! Все равно не найдешь ничего, только глаза мозолишь!

Парень выразительно закатил глаза и скрылся между стеллажами с журналами и краеведческой литературой. Библиотекарша фыркнула ему вслед и продолжила вслух читать Надины документы. Не найдя к чему придраться, она нехотя заполнила нужные бумаги.

– Пока медосмотр не пройдешь, в архив не пущу! – наконец заявила она, и Надя только вздохнула. Она уже не сомневалась, что ей здесь совсем не рады.

– Я проходила комиссию в университете, там есть справка…

– Пройдешь у наших врачей. Знаю я ваши университеты, за красивые глаза любую бумажку нарисуют. Потом все документы соплями зальешь, кто виноват будет?! – Не услышав возражения, старуха махнула рукой в сторону выхода: – Пока иди на второй этаж, будешь в детском отделе сидеть. Там хоть портить нечего.

Она швырнула на стойку связку ключей и уткнулась в книгу, явно давая понять, что разговор окончен. У Нади на языке вертелась сотня возражений и вопросов, но все они слиплись в вязкий комок слюны, который она с трудом проглотила и взяла ключ. Не прощаясь, она ушла из читального зала, чувствуя на спине не один, а целых два пристальных взгляда, и прислонилась к дверям с другой стороны. Да, ее взяли на работу. Да, она могла выполнять обязанности библиотекаря, хоть и не знала особенностей работы. Но, черт побери, что вселилось в эту женщину? Неужели так сложно показать Наде, куда идти, и не мешать?!

Она потрясла головой и похлопала себя по щекам. Не хватало еще расплакаться в первый рабочий день! Она еще сможет разобраться с этим недоразумением, а пока что раз детский отдел, значит, детский отдел.

К счастью, там было гораздо уютнее, чем на третьем этаже. Небольшая картотека, стеллажи с цветными обложками, рисунки маленьких читателей на стенах и крошечный стол, словно у дошкольного воспитателя. Надя разложила на нем бумаги и тут же убрала их в сторону, чтобы рассмотреть открытки и рисунки под стеклом. Они были такими очаровательными, что о неудачном знакомстве с библиотекаршей девушка почти перестала думать.

– Надя? Надежда Дмитриевна? – постучали в дверь, и она подскочила со стула.

На пороге стоял все тот же парень. «Разумеется, он слышал, как библиотекарша вслух читала все документы», – вздохнула она и через силу улыбнулась:

– Можно просто Надя. А вы…

– Давай на «ты», все-таки в одной общаге живем. Ленина соседка, значит, – кивнул он. – Я Эльдар. Зашел на пару слов, пока Фрекен Бок не решила подкрасться к тебе со спины.

– Фрекен Бок? – рассмеялась Надя, и он с улыбкой приложил палец к губам.

– Так прозвали эту старуху. Вообще, она Олимпиада Васильевна, но Фрекен Бок ей как-то больше подходит. А еще она очень любит шастать в детский отдел через взрослый, – он показал на проход между стеллажами, который Надя даже не заметила. – Не дай ей тебя задавить.

– Да ты же сам все слышал, – вздохнула Надя. – Что за бред с медкомиссией?

Эльдар открыл было рот, но тут же передумал и просто сочувственно улыбнулся. Глядя на него снизу вверх, она не могла не заметить мешки под темно-карими глазами, резко выступающие скулы и острую линию подбородка. Он был на голову выше Нади и при таком росте казался почти болезненно худым. Услышав, что он тоже из общежития, Надя подумала, что уже могла его встречать и потому узнала голос. Может, он был в беседке курильщиков?

– Медосмотры обычно проходят по четвергам, – тихо сказал он. – Но ты приходи утром в следующую среду.

– Зачем?