В дальнейшем разговоре выяснилось, что Адольф Хампель из судетских немцев и прошел длительный и нелегкий путь к русской культуре. Еще со студенчества интересовался русским фольклором и историей, а немного позже всерьез увлекся литературой XIX века. Но первым его увлечением как католика было богословие, по которому он защитил докторскую диссертацию, после чего длительное время работал в Ватикане.

Камиль Исхаков подошел к ученому в перерыве между докладами и, представившись, заговорил:

– Господин профессор, вы говорили на латыни, но у меня есть серьезные подозрения, что вас никто не понял.

Адольф Хампель рассмеялся – он испытал искреннюю симпатию к человеку, которого повстречал впервые в жизни.

– Может, кто-то и понял… В зале сидело немало коллег из Западной Европы, где в гимназиях до сих пор преподают латинский язык. А дело вот в чем… По замыслу руководителей конференции, каждый выступающий должен был поприветствовать слушателей на своем родном языке. Но я ведь из Германии, а на конференции уже дважды звучала немецкая речь, повторяться мне не хотелось, потому я произнес приветствие на латыни. Тем более что я богослов, и латинский язык, можно сказать, мой второй родной язык.

– Я бы хотел пригласить вас к себе завтра в городскую администрацию. У меня к вам будет очень интересное предложение, надеюсь, что оно вам понравится. В десять часов утра вас устроит?

Улыбка у бургомистра широкая, добродушная, обезоруживающая. На сухощавом лице профессора Хампеля промелькнуло нечто похожее на любопытство: «Что же такое мусульманин может поведать католическому богослову?»

– Хорошо, я обязательно подойду.

ПРОФЕССОР ХАМПЕЛЬ ПРИШЕЛ ТОЧНО В НАЗНАЧЕННОЕ ВРЕМЯ. Теперь на нем был серый костюм из мягкой английской ткани, вместо галстука неброская синяя бабочка.

– Присаживайтесь, – показал Камиль Исхаков на свободный стул у стола. – Вы что-нибудь слышали о Казанской иконе Божьей Матери?

– Знаю, что такая икона существует, и она как-то покровительствует России.

– Все так… Казанская икона Божьей Матери – это самая главная святыня нашего города. К сожалению, она пропала… Есть несколько версий ее исчезновения. Первое расследование состоялось в 1904 году, его проводила царская сыскная полиция, которая выяснила, что икона была украдена, затем ее разрубили на куски и сожгли в печи. Есть другая версия, будто бы икону продали за границу в 1920 году. Существует и третья: она пребывает где-то в католическом мире. Никто из православных не верит, что такая значимая икона могла просто исчезнуть. Такие реликвии не пропадают… И я придерживаюсь этого же мнения.

– Можно направить запрос в Ватикан, если эта икона действительно столь ценная, то там должны что-то знать о ее судьбе, – предположил профессор Адольф Хампель.

Бургомистр Исхаков отрицательно покачал головой:

– Для нас это практически невозможно… У России с Ватиканом на межгосударственном уровне почти не осталось контактов. Можно было бы попытаться узнать о судьбе иконы через Православную церковь, но контакты между Католической и Православной церквями также минимальные. А спрашивать о таких серьезных вещах, как Казанская икона, просто недопустимо. Любой наш запрос по поводу православных святынь администрация Ватикана оставит без внимания.

– Соглашусь с вами, это непростой вопрос.

– Я тут немного наводил о вас справки, мне сказали, что вы долгое время работали в Ватикане? Это правда?

– Восемь лет.

– Наверняка у вас в Ватикане остались какие-то знакомые, друзья…

– Конечно, – легко согласился профессор, – я до сих пор поддерживаю с ними самые теплые отношения.

– Не могли бы вы узнать через свои каналы, где могла бы находиться Казанская икона Божьей Матери?

Профессор неожиданно рассмеялся. Его смех был звонким, почти мальчишеским.

– Ха-ха-ха! Вы хотите сделать из меня русского шпиона в Ватикане. Предупреждаю вас, государство Ватикан имеет одну из самых разветвленных и действенных разведок в мире. Через каждую католическую церковь в Ватикан стекается информация и передается в Секретариат Святого престола, где она самым тщательным образом документируется и анализируется. Как ваш шпион я могу провалиться! Наверняка меня будет ожидать заточение в подвалах Ватикана.

Камиль Исхаков широко улыбнулся: «Этот профессор – весьма забавная личность».

– Тогда уж не русского шпиона, а татарского. – Сделавшись серьезным, глава администрации продолжал: – Господин Хампель, правильнее сказать, что вы будете нашим доверенным лицом. Вам предоставляется уникальная возможность улучшить отношения между католиками и православными и внести вклад в примирение двух христианских конфессий, имеющих непростую историю взаимоотношений.

Кажется, я вас понимаю, господин бургомистр. Вы хотите из меня сделать, как там говорят русские, «голубя мира»?

– Если вас не обижает такое сравнение, то можно сказать, что так оно и есть… Если вы сумеете найти место, где в данный момент находится Казанская икона Божьей Матери, и мы с вашей помощью вернем ее на родину, к ее пастве, то Русская православная и Римско-католическая церкви сделают значительные шаги к обоюдному примирению.

Профессор пребывал в хорошем настроении. Ему определенно импонировал молодой независимый бургомистр. Такие люди способны врагов превращать в друзей: противостоять их обаянию невозможно. У них талант располагать к себе. Но самое главное, они умеют добиваться намеченного.

– Понимаю, на что вы меня толкаете. Вы хотите, чтобы я разделил участь Джордано Бруно.

– Сжигать на костре вас не станут, нынешнее время весьма гуманно. Вас даже не отлучат от Церкви.

Но может пострадать моя репутация ученого, – несколько тише произнес Адольф Хампель, неожиданно посуровев.

– Наоборот, вам предоставляется уникальная возможность быть нашим проводником в католический мир. Он нам интересен, но мы о нем мало что знаем. Возможно, что именно это – ваша миссия.

– В России есть католические храмы?

– Есть. Но их очень мало.

– И все-таки почему вы обратились именно ко мне?

– Я слушал ваш доклад, он произвел на меня сильное впечатление. Вы умеете убеждать людей, находить подходящие слова и знаете тему, как никто другой.

– Я бы сказал, что именно у вас настоящий дар убеждения, господин бургомистр. Хорошо. Я согласен, – после некоторого колебания отвечал Адольф Хампель.

– Вы даже не представляете, как нам необходима ваша помощь. Мы ведь не знаем итальянского языка, не знаем католической терминологии, не знаем, как устроен Ватикан изнутри. И в Ватикане никого не знаем… А там ведь тоже существует какая-то политика, табель о рангах… Нам нужно разыскать икону.

– А может, она находится где-то в России?

– Вполне допускаю. Я бы хотел предложить вам как богослову, как человеку, который разбирается во всем этом, проехаться по городам, где она может быть. Мы оплатим вам все расходы, связанные с поездкой и розыском иконы. Только отыщите ее для нас!

– Вижу, что поиск иконы для вас действительно очень важен… Признаюсь, мне никто не предлагал прежде ничего подобного. А ведь русские иконы – моя давняя страсть. Готов вам помочь.

– Вот и прекрасно! – воодушевился Камиль Шамильевич. – Тогда давайте сформируем команду.

– Команду?..

– Так будет даже лучше.

– А когда вы хотите ее сформировать?

– Прямо сейчас! Скажу вам по секрету, она у нас уже есть, – произнес Камиль Исхаков заговорщицким тоном, – и находится прямо в этом здании. Нам не хватает только руководителя. – Подняв трубку, он попросил: – Зайдите ко мне, у меня есть для вас хорошие новости.

Через пять минут в кабинет главы администрации вошли два молодых человека в строгих темных костюмах.

– Знакомьтесь, господин профессор, вот этого молодого человека зовут Ахмет Каримов, – показал Исхаков на худощавого брюнета лет двадцати пяти, с короткой стрижкой, при крупных роговых очках. Затем он перевел взгляд на круглолицего русоволосого крепыша и представил: – А это Дмитрий Хафизов. Оба – мои помощники. А это – профессор Хампель, богослов, ваш руководитель и консультант. Он поможет нам в поисках Казанской иконы Божьей Матери, – хитро заулыбавшись, продолжил: – Вы у меня все спрашивали, когда я вам наконец поручу настоящее дело? Вот я вам и даю то самое настоящее дело. Считайте его своеобразным экзаменом. Если внесете свой значительный вклад в поиски иконы, значит, молодцы, справились, будем вас продвигать дальше, а уж если не справились, – широко развел он руками, – значит, сами виноваты. Эх, за большое дело беретесь, ребята! Я вам даже по-доброму завидую. Профессор, что вам необходимо для начала?

– Для начала мне бы хотелось иметь на руках достоверную четкую фотографию иконы.

– Фотографии у нас есть… И очень хорошего качества. Но думаю, что только одной фотографией в таком большом деле не обойтись. В какой-то степени вам придется проводить исследовательскую работу. – Исхаков подошел к широкому шкафу и, открыв застекленную дверцу, достал из нее объемную книгу. Бережно пролистал, отыскал красочную иллюстрацию, с которой на него скорбно глянули печальные материнские глаза. – Я очень дорожу этой книгой, один из редких экземпляров. Старое издание, очень надеюсь, что она вам пригодится. В книге собраны иконы Богородицы из разных мест России. Вот эта икона из села Богородское под Уфой. Богородица очень похожа на Казанскую, но отличается овалом лица, – отложив несколько страниц, заговорил дальше: – А вот эта – Каплуновская икона Божьей Матери из Харьковской епархии. Ликом очень напоминает нашу Казанскую, но руки у нее скрыты окладом и голова наклонена к Христу пониже, чем у нашей, – перевернув два листа, показал: – А вот эта – чудотворная Вязниковская Казанская икона Божьей Матери. Явлена была в 1624 году, а наша Казанская икона Божьей Матери, по одной из версий, известна еще с марта 1516 года, когда ее из Константинополя в Москву для великого князя Василия III привез его приближенный дворянин Василий Коробов, – протянув книгу профессору Хампелю, добавил: – Работы у вас будет много. Нужно будет посмотреть все списки Казанской иконы Божьей Матери, возможно, что среди них прячется разыскиваемый подлинник.

Глава 7
Восстание богомазов

По возвращении из города Эфеса в Константинополь басилевс Лев III Исавр несколько дней размышлял над словами халифа Умара. Обещание дано, отступить невозможно, как бы того ни хотелось. Многие архиереи думали точно так же, как халиф Умар: каким бы великим талантом ни был бы наделен иконописец, он все равно никогда не сумеет отобразить на полотне даже толику святости, каковой обладают Бог и святые.

А может, все-таки стоит попробовать возразить великому халифу?

Лев Исавр вышел из Тронного зала на террасу, откуда просматривались берег Мраморного моря и гавань с императорскими галерами. Поодаль на волнах колыхались арабские боевые парусники. Если он откажется от прежней договоренности с халифом, то арабы начнут штурмовать город, и тогда уже ничто не спасет империю.

– Позовите спафария Прокопия, – приказал басилевс слуге, стоявшему у дверей.

– Слушаюсь, басилевс ромеев, – отвечал дворцовый слуга и немедленно покинул смотровую площадку.

Вода в море была бирюзовая с синеватой дымкой, расплывающейся на горизонте. Где-то в двух милях от берега стояло несколько утлых рыбацких суденышек, ловивших для кухни императора угрей.

Вернувшись в зал, Лев III Исавр сел на трон.

Спафарий Прокопий быстрым шагом вошел в зал, в глубине которого на трехступенчатом возвышении был установлен мраморный трон басилевса Римской империи. У нижней ступени покой императора охраняли каменные позолоченные львы; по обе стороны от трона, на котором, полный величия, восседал напыщенный Лев III Исавр, еще совсем недавно один из многих военачальников державы, теперь – басилевс Византии, находились статуи Ники с распростертыми крыльями.