– Нет. – Тивар оттолкнула Эльтора и шагнула назад, ее радость куда-то исчезла, она бросила на Эльтора мрачный взгляд, и в глазах загорелась ярость. – Я слишком часто поила землю кровью. И не отправлю в нее еще одного – тем более ради него!

– Тивар, пожалуйста. Я не хочу причинять вред дралейду. Лишь поговорить с ним. Я не стану…

– Проваливай! – Тивар снова толкнула Эльтора. – Мое терпение кончилось, Эльтор! – Ее грудь вздымалась, слезы ручьем текли по щекам, глаза еще сильнее покраснели. – Анара Илум. Помнишь это имя?

– Я… – Эльтор смолк, стараясь вспомнить. – Она была ученицей, верно?

– Ей не исполнилось и двадцати, когда мы с Авандир преследовали ее и Нумири отсюда до Драколдрира. Через восемь лет после Ильнейна. Все эти годы они прятались. Когда я их нашла, они взлетели в небо и попытались сбежать, я последовала за ними. Я не хотела ее убивать, только поговорить, рассказать, что для нее все еще существует дом. Но, когда мы летали над долинами Драколдрира, сосуд, висевший у меня на шее, начал пульсировать. Он был пустым. Ему требовалась Сущность. Мы догнали их в небе, и Авандир сломала шею Нумири.

– Тивар… я…

– Анара пережила падение. Она использовала нити Воздуха, чтобы смягчить приземление. Но разрыв связи с Нумири ее искалечил. Она умоляла меня ее убить, Эльтор. Она кричала не переставая. И я слышала боль в ее голосе, Эльтор. Чувствовала ее. Я сделала это с ней. Я отняла у нее половинку души. – Тивар покачала головой. – После Ильнейна обе стороны понесли потери. Но то, что я увидела в глазах Анары, меня сломало… Сломало навсегда.

Тивар сложила руки на груди, сжав пальцами локти, и, качая головой, смотрела мимо Эльтора куда-то в пустоту.

Через некоторое время она подняла взгляд и посмотрела Эльтору в глаза.

– Я больше не положу ни одного из нас в землю, – продолжила она. – Я не стану уничтожать половину души. Тем более повинуясь слову чудовища, которое ты называешь другом. Демона, ставшего для вас императором, – голос Тивар взлетел к потолку, на шее выступили жилы. – Я не стану!

Эльтор протянул к ней руку.

– Тива…

– Я не стану!

Глава 11. Город трех королей

За большое количество прожитых Тэрином веков он научился многому и, в частности, знал, что архитектура эльфов обладала уникальной красотой. И не в том дело, что он так считал, – это являлось неопровержимым фактом. Люди строили, исходя из необходимости: защита, контроль, ресурсы. Йотнары – из практических соображений, только то, что нужно, – и ничего больше. Гномы слыли мастерами единообразия; гладкий, угловатый камень – порядок. Но эльфы на первое место всегда ставили красоту и единение с окружающим миром. Строительство города требовало такого же пристального внимания к деталям, как написание картины или создание скульптуры, но, в отличие от картин и скульптур, города выдерживали испытание временем. Их наполняли воспоминания поколений и мечты цивилизаций.

Но прежде всего, если городу суждено оставить след в мире, он должен внести свой вклад в природную красоту вещей.

За время, минувшее после Падения, Тэрин провел немало дней и даже недель с магами-строителями Северной Вольмиры, наблюдая, как они создают шедевры, подобных которым не найти во всем мире: статуи драконов размерами в сотни футов, где каждая чешуйка выглядела идеально; связанные между собой изящными переходами башни, столь изысканные, что они казались хрупкими, точно стекло; широкие террасы с высеченными в склонах гор домами, вписанными в них с изумительной точностью. Тэрин считал, что сходство магов и архитекторов всегда неправильно понимали те, кто владели Искрой. Ведь им требовался не просто талант, позволявший использовать Землю, Воздух или Огонь. Именно их слияние создавало истинного мага-архитектора. И не только благодаря сырой мощи Искры. В основе лежала глубокая суть вещей и сложное взаимодействие между ними, понимание механики и ее законов, недоступное для большинства. Любой мог использовать Искру для разрушения, но для созидания требовался особенный разум.

Именно поэтому, когда Холмир и его гвардия вели Тэрина и остальных по улицам Аравелла, мимо громадных цилиндрических башен из белого камня, широких переходов, водопадов, акведуков и гигантских платформ, высеченных в скалах, эльф испытывал невероятное счастье и глубокое чувство утраты.

Аравелл поражал своей красотой, но было невозможно сравнить его с великими городами прошлого, которые уже никогда не будут восстановлены.

Рядом с Тэрином, разинув рот, шагал Данн, который непрерывно вертел головой. На юношу произвели огромное впечатление Мидхевен, Кэмилин и Белдуар. Но его молчание говорило Тэрину о том, что и он заметил различие между тем, что видел раньше и что представало перед ним сейчас.

– Камень Эриниана, – сказал Тэрин, когда Данн провел пальцем по полосе лазурного камня, украшавшей низкую стену, вдоль которой они шагали. – Он притягивает солнечный свет, удерживает его, а по ночам медленно отдает.

– Невероятно, – прошептал Данн, не убирая руки от камня. Он огляделся по сторонам, его глаза скользнули над эльфами, которые останавливались, чтобы поглазеть на чужаков, шедших в сопровождении городского стюарда и гвардейцев. – Тэрин, зачем мы вообще тратили время на Белдуар? Почему сразу не пришли сюда?

Тэрин вздохнул и посмотрел вперед, где Эйсон и Балдон шли за Холмиром и гвардейцами – Таланил повел Лирей к целителям, а Алеа отправилась с ними, чтобы присмотреть за сестрой.

– В мире все очень сложно устроено, Данн, – ответил Тэрин. – Здесь огромную роль играла политика, и так продолжалось тысячи лет, а после падения Ордена только усугубилось.

Больше Тэрин ничего не сказал. Он позволил своим словам повиснуть в воздухе, чтобы увидеть реакцию Данна. Юноша задавал больше вопросов, чем волос в гриве лошади. Тэрин знал, что существенную часть Данн выдавал только для того, чтобы его подразнить. Ну а в тех случаях, когда вопрос был серьезным, эльф получал удовольствие, уходя в сторону от ответа.

Тэрин видел, что Данн затаил дыхание и водил языком по зубам, постукивая правой рукой по бедру. Все три действия по отдельности ничего не значили, но эльф давно заметил, что, если юноша совершал их одновременно, он, скорее всего, готов прикусить язык.

Данн начал невольно нравиться Тэрину.

Юноша, конечно, служил живым воплощением головной боли. Но в нем была искра. Нежелание сдаваться. А это качество заслуживало восхищения. Кроме того, оно могло пригодиться в будущем.

Когда Холмир провел их по улицам Аравелла и через центральный мост, а потом по нескольким переходам и вверх по вырубленной в камне лестнице, казавшейся бесконечной, на круглую платформу, откуда открывался вид на город, свет заходившего солнца превратился в теплое сияние над западными горами.

Холмир остановился у входа на платформу, три стража заняли позиции рядом с ним, и он жестом предложил Данну, Тэрину, Эйсону и Балдону на нее подняться.

– Эфоры скоро появятся. – Взгляд Холмира задержался на Тэрине.

На мгновение Тэрину показалось, что эльф что-то хотел добавить, но Холмир лишь печально улыбнулся, потом повернулся и ушел. Стражи остались стоять на прежнем месте.

– Хотелось бы рассчитывать на больше доверия к нам, – заметил Эйсон, сложил руки на груди и, нахмурившись, посмотрел на стражу.

– Доверие? – Тэрин рассмеялся. – Ты не хуже меня знаешь, что этот товар здесь в дефиците.

* * *

Они несколько часов ждали возвращения Холмира, луна сменила солнце, раскрасив Аравелл серебром. Тэрин, сложив руки на груди, стоял на краю платформы и смотрел вниз на город, любуясь лазурным сиянием камней на фоне белых стен зданий. С нижних уровней доносились отголоски разговоров и звуки шагов, сливавшихся с шумом воды из акведуков и водопадов.

– Я никогда не видел ничего подобного, – признался Данн, встав рядом с Тэрином и положив руки на каменную стену на краю платформы. – Впрочем, в последнее время я постоянно так говорю.

Тэрин некоторое время молча смотрел на Данна, потом покачал головой, сдерживая смех. Складывалось впечатление, что юноша обладал способностью чувствовать моменты, когда Тэрин находился в хрупком мире с самим собой, и всякий раз принимал сознательное решение его нарушить. Тэрин вздохнул.

– После Падения эльфийские королевства Лунитир, Ардуран и Вайлин решили построить город в лесу Аравелл. Маг-архитектор по имени Лира Аланеа предложила возвести его здесь, внутри скалы, и защитить чарами, которые скроют его от посторонних. Она являлась провидицей и одной из трех эльфов, овладевших искусством йотнаров в сотворении такой магии.

– И где она сейчас? – спросил Данн.

Тэрин тяжело вздохнул, у него перехватило горло.

– Она умерла триста сорок два года назад.

Данн слабо улыбнулся Тэрину и покачал головой: так поступают, когда не знают, что сказать.

– Я собираюсь поговорить с одним из стражей. Мы ждем уже несколько часов.

– Данн, не надо… – Тэрин замолчал, глядя вслед юноше, который решительно направился к стражам.

– Нет никакого смысла пытаться его остановить. – Эйсон, который занял место Данна рядом с Тэрином, рассмеялся и поставил локти на стену, глядя на город. – Пусть он тратит силы на разговоры с ними, вместо того чтобы приставать к нам. С тобой все в порядке? – Эйсон повернул голову и посмотрел Тэрину в глаза. – Я понимаю, что тебе нелегко здесь находиться.

Тэрин тихо вздохнул, кивнул и оперся о стену рядом с Эйсоном.

– Я вижу ее здесь в каждой детали, – ответил Тэрин.

– Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз говорил с Фейлин? – спросил Эйсон.

– Ты ее видел, когда они нашли нас на пути в Белдуар. У нее не нашлось для меня слов. Как и у многих других здесь, но я их не виню.

Эйсон печально улыбнулся Тэрину и положил руку ему на плечо.

– Я понимаю твою боль. Каждый день я чувствую Нейю. Вижу ее в лицах Эрика и Далена, а когда остаюсь один, мне кажется, будто ветер доносит до меня ее смех. Все не так плохо. Вот только больно дышать.

– Моя утрата лишь капля в твоем океане скорби, старый друг. И все же мы еще здесь. И у нас есть шанс сделать мир лучше для тех, кто останется после нас, – ответил Тэрин, глядя на своего самого старого друга в этом мире, и увидел слезу на щеке Эйсона.

Эйсон взял двумя руками голову Тэрина, прижался к ней виском, затем тихо и грустно рассмеялся.

– На дои най диар сьель вейра майя хэйдриа, яр'дил. – Для меня будет честью умереть рядом с тобой, старый друг.

– Ай денир вайэл ар алтинуа. – В этой жизни и всегда.

Эйсон вздохнул и снова оперся руками о стену.

– Когда все закончится, я с радостью приму покой. Четыреста лет – очень долгий срок для сражений, – сказал он.

Тэрин знал, что никогда не сможет постичь глубины скорби в сердце Эйсона. Оба утратили любовь – тут Тэрин разделял печаль старого товарища, но потеря дракона – нечто совсем другое.

– Как ты думаешь, сколько еще они заставят нас ждать? – спросил Вирандр, меняя тему.

– Насколько длинной может быть веревка? – Тэрин улыбнулся. – При других обстоятельствах я бы рассчитывал на извинения Холмира и место для ночлега – а они бы встретились с нами завтра. Но сейчас речь идет о Кейлене, так что, думаю, эфоры появятся скоро.

– Здесь Аруни и мальчик Волдрин? – спросил Эйсон. – Ты знаешь, как они живут? Ты же доставил их именно сюда? Я встречался с ними в последний раз, когда ты привел ко мне Дейна и Белину.

– Я не видел их несколько лет. Но Аруни пишет мне, когда у нее появляется возможность. Она все еще страдает от ночных кошмаров и перед сном по-прежнему должна привязывать себя к постели. Волдрин все такой же тихий, но из писем Аруни следует, что он стал кузнецом с хорошей репутацией.

Эйсон мягко кивнул, глядя на город, озаренный светом эринианских камней.

– Рад слышать, что у них все хорошо. Я знаю, как много они для тебя значат, – сказал Эйсон.

Тэрин медленно кивнул и позволил себе мягко улыбнуться.