И снова прозвучали радостные крики, когда Руон поднялась: ее лицо все еще оставалось потрясенным. Илдрис, Дейнин, Варлин, Миркин, Сильвин, Арден и Лирин – все поздравили своего нового капитана. Арден не ожидал, что Каллинвар назовет нового командира отделения. Вератин не давал звания капитана никому из Первого. Насколько Арден понял, жесткая необходимость здесь отсутствовала, но некоторые Гроссмейстеры так поступали в прошлом. Арден радовался, что капитаном стала Руон.

Когда приветственные крики стихли, Каллинвар крепко обнял Руон, на мгновение обхватил ее лицо ладонями и отступил на шаг. Снова установилась тишина. Гроссмейстер тихо вздохнул, повернулся к столу и оглядел собравшихся, задержав взгляд на Ардене.

– В этом году взойдет Кровавая Луна. В прошлый раз мы оказались не готовы. Причиной стала наша излишняя самоуверенность. Мы думали, что Тень ослабела. И ошиблись. Многие братья и сестры отправились в залы Акерона. И, пока мы восстанавливали Орден, Тень становилась сильнее. Я даже сейчас чувствую Порчу. Она витает в воздухе. Насыщает землю. Рука Эфиалтира приближается к нашему миру с каждым днем. Бог-предатель питается душами мертвых. Каждая капля крови, пролитая его слугами, придает ему силы. Он стремится открыть путь между мирами. Привести сюда воплощения тьмы. – Каллинвар помолчал, глядя на высеченную в камне стола карту. Потом поднял голову, посмотрел на рыцарей, медленно переводя взгляд с одного на другого, словно оценивая. – Вот почему мы больше не можем бездействовать.

Рыцари заговорили хором, а Лирин посмотрел на Ардена, приподняв брови. Такой разговор возникал уже не в первый раз. Прежде капитаны не смогли прийти к согласию. Илларин, Армитис и Валейин считали, что нужно действовать более агрессивно, но тогда сам Каллинвар и Вератин говорили об осторожности.

Гроссмейстер поднял руку, призывая всех успокоиться. Разговоры смолкли.

– Мы были слишком робкими, слишком терпеливыми. Мы ждали усиления всплесков Тени – и сражались на условиях наших врагов. Больше так продолжаться не может. Пришло время рыцарям Акерона нанести удар в сердце Тени. Когда ты хочешь избавиться от сорняка, не следует срезать листья, которые выросли слишком высоко, нужно без жалости выдернуть из земли корень. Мы вырвем стебель и корень. Мы… – Каллинвар замолчал, словно сбился с мысли, посмотрел на стол с картой, что-то пробормотал, затем тряхнул головой и снова поднял взгляд.

– Мы не можем помешать взойти Кровавой Луне. Она поднимется так же, как однажды для кажого из нас наступит последний час. Но нам по силам вырвать с корнем Отмеченных Кровью прежде, чем смерть назовет наши имена. Мы должны выследить их, убить Шаманов и уничтожить их армию.

Арден видел, что многие рыцари согласно кивали, и глаза на их лицах загорелись с новой силой – в том числе у Илларина, Армитиса и Валейин. Но не все разделили их пыл.

– Но, бра… – Брат-капитан Дармериан Четвертого отделения замолчал, оборвав себя на полуслове. – Но, Гроссмейстер, если мы сильно распылим наши силы, то не сможем вовремя реагировать на всплески тьмы.

– Согласен, – сказал Ривик, брат-капитан Восьмого отделения. – Разве не ваш рыцарь, брат Арден, в этом самом зале утверждал, что если мы пошлем в поле всех рыцарей, то утратим главное наше преимущество – мобильность. Ведь при помощи Разлома мы можем, подобно молнии, наносить удары Тени, когда она поднимает голову. И, должен сказать, я согласен с братом Арденом. Подобный путь неразумен, Гроссмейстер. Мы окажемся слишком уязвимыми.

Арден с трудом сглотнул. Все глаза обратились на него – кто-то смотрел с любопытством, другие с раздражением.

Не обращая внимания на возражения, Каллинвар накрыл правой рукой левую, поглаживая бороду и не сводя глаз с карты.

– Когда здесь перед нами выступал Арден, то, насколько я помню, ты, брат-капитан Ривик, ответил: «Дитя говорит о том, чего не понимает». Я прав?

Кровь отхлынула от лица Ривика.

– Да, Гроссмейстер, но…

– И какова же твоя позиция, брат-капитан? Ты согласен с ним или считаешь, что он – дитя, не знающее, о чем говорит?

– Я ошибался, – сказал Ривик, глядя на Ардена. Вздохнув, капитан кивнул рыцарю, принося свои извинения. – Я был неправ, Гроссмейстер.

– Смирение – достойное качество, в отличие от пренебрежения, брат-капитан. Благодарю за объективность.

Каллинвар опустил руки и взял две зеленых фишки. Одна обозначала Иритинию, другая – Аленора. Перед сражением в Кингпассе Вератин не покидал храма, и потому на карте не имелось значка, отражавшего его положение на континенте. Каллинвар посмотрел на две фишки в своей ладони и крепко их сжал.

– Когда капитаны в последний раз стояли здесь вместе с Вератином, брат Арден также сказал, что Тень влияет на разум людей. Она использует наше отсутствие как свое преимущество, и наступит момент, когда мы не сможем самостоятельно противостоять ее натиску. – И вновь по рядам рыцарей пробежал шум, в особенности со стороны некоторых капитанов, но Каллинвар продолжил: – Нас всего девяносто семь, мои братья и сестры. Таково наше число. – Он постучал двумя зелеными фишками по поверхности военной карты. – Девяносто семь фишек для девяноста семи рыцарей. Тем, кто раньше не бывал в этом Зале, кто не имел чести быть капитаном отделения, я скажу, что каждая из белых фишек… – Каллинвар тронул пальцем одну из сотен белых фишек, разбросанных по поверхности стола, возле небольших резных участков, которые отмечали союзы. – Это тысяча. В одной только Лории более трехсот тысяч солдат и еще больше – в других армиях, разбросанных по Южным провинциям. Сотни тысяч воинов, готовых умереть, чтобы защитить тех, кого они любят. Сотни тысяч. Да, некоторые из них находятся на стороне Фейна Мортема, они будут сражаться за Империю, считая ее своим домом, но все без исключений поднимутся против Тени или падут под ее ударом. Они сделают выбор: с нами или без нас. И я хочу, чтобы мы при нем присутствовали.

Слушая Каллинвара, Арден понял, что задумал новый Гроссмейстер. Он использовал желание таких капитанов, как Валейин и Армитис, чтобы убедить рыцарей занять более агрессивную позицию, и мастерски направил разговор в нужное ему русло. Перед сражением в Кингпассе Арден действительно беспокоился из-за того, что более агрессивная стратегия может ослабить способность рыцарей реагировать на новые атаки Тени. Если они нанесут удар сразу всеми силами, то в храме не останется рыцарей, способных отразить нападения Тени на отдельные поселения – как, например, на Прогалину.

Но после того как он увидел, на что способен Шаман, после ужасающего опустошения, устроенного Отмеченными Кровью в прекрасно укрепленном Кингпассе, после того, как у него на глазах погиб Вератин, взгляды Ардена начали меняться. И он видел, что похожие перемены происходили со многими другими рыцарями.

Если они ударят всеми силами, то действительно станут уязвимыми. Но у них не осталось выбора. Они не могут позволить Отмеченным Кровью выбирать поля сражений и вступать в битву только после того, как она началась. Но если они найдут союзников среди народов Эфирии, если вместе поднимутся против Тени… это может все изменить.

– Мы слишком долго сражались одни, – Каллинвар оперся о край стола, глядя на континент, вырезанный в камне. В его голосе слышалась сдержанная ярость. – Слишком долго теряли наших братьев и сестер, потому что нас переполняла гордыня. В своем высокомерии мы считали, что бремя борьбы с Тенью способны нести только мы и никто другой. – Каллинвар оторвал взгляд от стола, его грудь тяжело поднималась и опускалась, в глазах горел огонь. Низкое гудение исходило от Печати Ардена, пронизывало его тело, вызывая множество эмоций одновременно.

Гнев, скорбь, ярость. Сначала почти незаметные, они медленно набирали силу, пока Ардена не захлестнула страсть. Он стиснул челюсти, его легкие работали, как кузнечные мехи, холодная решимость наполнила вены. Стоявшие вокруг рыцари испытывали такие же чувства. Он видел это в их глазах. Словно эмоции Каллинвара текли через Печати всех рыцарей, собравшихся в зале. Он сделал глубокий вдох, выпрямляясь, и его взгляд по очереди остановился на каждом.

– Тень существует за счет нашей замкнутости. Там, где сияет наша гордость, она процветает. Пришло время, мои братья и сестры, встать плечом к плечу с воинами Эфирии. Мы не впустим Тень. Мы не позволим руке бога-предателя проложить кровавую тропу по нашему миру. – Каллинвар замолчал, глядя на Ардена. – За прошедшие тысячелетия Тень удавалось удерживать не только благодаря нашим усилиям, хоть нам нравилось так думать. Дралейды на драконах служили маяком для всех обитателей здешних земель. Где бы Тень ни поднимала голову, они неколебимо вставали на ее пути. Там, где требовалось их пламя, оно горело. Много лет мы сражались с ними бок о бок. Но четыре века назад, когда они нуждались в нас больше всего, мы отошли в сторону и ждали. Мы позволили Тени проникнуть в разум Ордена, убедить нас «не вмешиваться в политику континента».

В зале установилась тишина, слова Каллинвара повисли в воздухе.

– И тогда мы их подвели, но такое больше не повторится. В нашем мире появился новый дралейд. Те из вас, кто сражался в Кингпассе, видели, как солдаты Империи сплотились вокруг него. Вы видели, как они сражались рядом с ним. И заметили свет Варина в его глазах. Империя – его враг, однако, когда он ей понадобился, он пришел на ее зов. Какими бы ни были ваши мнения, мы исповедуем кредо Акерона. Разве не так?

И вновь вопрос повис в воздухе. Руон шагнула вперед, и все глаза обратились к ней.

– Долг сильных – охранять слабых! – ее голос дрогнул, когда она закричала во всю силу своих легких, ударив кулаком себя в грудь и не сводя глаз с Каллинвара.

Все волосы на теле Ардена встали дыбом, по коже побежали мурашки.

Илдрис и Таррон встали рядом с Руон и одновременно кивнули, соглашаясь с ней.

– Долг сильных – охранять слабых! – рявкнули они вместе.

По всему залу рыцари и капитаны повторяли эти слова, наполнив воздух своей страстью.

– Мы потеряли братьев, мы потеряли сестер, но мы никогда не прекратим борьбу! – Вены выступили на шее Каллинвара, когда он закричал, ударив себя кулаком в грудь.

– Боль есть дорога к силе! – взревел в ответ зал.

Сердце Ардена отчаянно билось о ребра, все звуки вокруг исчезли, кроме гула ударов его кулака о собственную грудь и гудения Печати.

– Мы никогда не остановимся! – вскричал Каллинвар. – Встанет Кровавая Луна, – голос Гроссмейстера понизился, а потом снова взмыл вверх. – Но мы будем на месте, чтобы ее встретить!

* * *

Закрыв глаза и свесив ноги над пропастью, Арден сделал глубокий вдох, и его плечи расслабились, когда он выдохнул. В лицо дул легкий ветерок, который слегка разгонял тепло заходившего солнца. Он сидел на самом краю огромного плато возле восточной стены Ардхолма. Плоскогорье возвышалось на сорок или пятьдесят футов над деревней – если село заслужило такое название. Арден считал, что слово «деревня» подходило ему лишь в далеком прошлом, столетия назад.

Он никогда не спрашивал, зачем создали плато, – но не видел в нем никакой практической пользы, если не считать того, что отсюда открывался очень красивый вид на закат. Однако после встречи в Зале военного совета начал подозревать, что это как-то связано с драконами. Зачем еще могла понадобиться огромная платформа возле города, построенного на склоне горы?

Но в мире не осталось дралейдов. За исключением Кейлена.

При мысли о брате Арден ощутил свинцовую тяжесть внутри.

«И все? Ты просто меня оставишь?» – слова Кейлена эхом прозвучали в голове Ардена. Он открыл глаза, и на него снизошло спокойствие при виде великолепия заходившего солнца: оранжево-красный свет каскадом окрашивал одеяло из снежно-белых облаков, повисших под городом. Сквозь них просачивались мерцающие лучи. Очень далеко полукруг солнца уходил в бело-голубое полотно возле горизонта.

«Они мертвы, Хейм. Все мертвы».