Кейлен кивнул, вернув Вейрилу меланхоличную улыбку. Он ощутил печаль дракона, смешавшуюся с его собственной. Валерис парил в воздухе, утолив голод, но ни разу не улетал далеко от Кейлена и его спутников. Кейлен отдал бы все за то, чтобы находиться в воздухе вместе с ним, ощущать тепло чешуек Валериса, чувствовать ветер, бьющий в лицо, но рана, которую Тень нанесла дракону, продолжала его беспокоить. Она затянулась со времен Кингпасса, но Валерис все еще оставался слишком слаб, чтобы взять Кейлена на спину, а им предстояло преодолеть еще очень большое расстояние. Даже сейчас Кейлен чувствовал, как пульсировала боль дракона после усилий, потребовавшихся, чтобы унести горного козла.

Они шли вперед, и по мере того, как солнце поднималось все выше, становилось почти невыносимо жарко. Кейлен чувствовал, как течет пот под рубашкой у него на груди, последние чахлые деревья исчезли у них за спиной, и они видели лишь хрупкие низкорослые кусты, которые выглядели так, словно могли сломаться после первого же сильного порыва ветра. Если прежде трещины в земле были небольшими и редкими, теперь они превратились в паутину, некоторые до фута в ширину и в три раза длиннее. Складывалось впечатление, что какие-то участки земли съежились, превратившись в куски разбитой керамики.

В воздухе пахло землей, пылью и жаром. Влаги было так мало, что Кейлен чувствовал, как сохнут губы, и дышать становится невероятно тяжело. Впереди появился длинный холм высотой в несколько сотен футов, который отбрасывал тень на потрескавшуюся землю, в самом холме имелись глубокие расселины.

По земле с востока на запад пронеслась тень, за ней возник порыв ветра – в воздух взметнулась пыль. Хлопнув крыльями, Валерис опустился на участок потрескавшейся глины рядом с Кейленом, и хрупкая земля затрещала под тяжестью дракона. Из груди Валериса донеслось низкое ворчание, и Кейлен положил ладонь на его морду.

– Пустыня начинается сразу за холмом и тянется настолько, насколько может видеть глаз, – сказал Кейлен, когда перед ним возникли образы из сознания Валериса.

Пески, дюны, утесы, камень и снова пески.

– Ну, мы могли предвидеть подобное. – Эрик сложил руки на груди и кивнул в сторону огромного кряжа перед ними.

Несмотря на печаль, которая не уходила после мыслей о Хейме, Кейлен невольно рассмеялся. Он покачал головой и зашагал в сторону ближайшей тропы, которая вела через кряж и выглядела проходимой, но остановился, когда его груди коснулся Тармон.

– Мы понятия не имеем о том, что нас ждет в Выжженных землях, – сказал он, глядя в сторону кряжа, охранявшего сердце Выжженных земель. – Мы зашли слишком далеко, чтобы прыгать вперед, очертя голову, не зная, что станем делать дальше.

Кейлен кивнул. Конечно, Тармон прав. Как и всегда, когда приходило время принять очередное нелегкое решение.

– Кайрон сказал, что кратчайшее расстояние от начала Выжженных земель до конца составляет двести миль, – проговорил дралейд.

– Если идти по прямой, – добавил Тармон. – Но у нас нет надежды, что так и будет. И мы не знаем, насколько точна карта.

– Надейся на лучшее, готовься к худшему, – сказал Эрик, стряхивая налипшую грязь со штанов и доставая мех с водой из заплечного мешка. – Так всегда говорит мой отец.

– Эйсон Вирандр мудрый человек. – Тармон сложил на груди руки и почесал щетину на подбородке. – Мы проведем в пути две недели или три; возможно, больше. И должны постоянно оставаться в парах. Даже в тех случаях, когда требуется облегчиться. Только парами. Или если нужно провести разведку. Только парами. И если потребуется…

– Только парами, – вклинился Эрик. – Мы поняли. Все парами.

– Эрик с Вейрилом. Я с Кейленом, – сказал Тармон, хмуро посмотрев на Эрика. – Если мы с тобой разделимся, то не сумеем послать сигнал остальным. А Кейлен и Вейрил смогут это сделать благодаря магии.

Вейрил посмотрел на Тармона, потом перевел взгляд на Кейлена. Слова Тармона ему явно не понравились.

– Мы будем держаться вместе, – ответил Кейлен, глядя на Вейрила. – Но Тармон прав. Если по какой-то причине нам придется разделиться, мы должны позаботиться о том, чтобы Тармон и Эрик не остались одни.

Эльф кивнул, но слова Кейлена его явно не убедили.

– Вейрил, воды будет не хватать. Каждый день нам потребуется, чтобы ты доставал воду из-под земли, как в туннелях.

Тармон провел языком по губам и посмотрел на кряж.

– Каждый день мы постараемся проходить максимально возможное расстояние, даже если будем испытывать боль и получать ожоги. И стоять на страже ночью, парами. Это место – наш враг. Оно хочет, чтобы мы умерли. И чем быстрее мы его пройдем, тем будет лучше, понятно?

– Понятно.

Тонкий слой песка покрывал землю рядом с кряжем, подобно пыли на столе, которым давно не пользовались. Но чем ближе они к нему подходили, тем более глубоким становился песок, пока полностью не покрыл потрескавшуюся землю так, что Кейлену приходилось волочить ноги при каждом шаге. Вблизи расселина напоминала узкую долину, с двух сторон окруженную стенами пыльно-коричневого цвета, а тропа вела по песку и острым камням к вершине кряжа.

Тармон шел впереди по узкой тропе, им приходилось частично идти, частично взбираться по склону. Его огромный меч торчал из-за спины, короткий – болтался у бедра. И он по-прежнему был одет в доспехи королевского гвардейца: кирасу, наручи, наголенники, кольчугу и тяжелые сапоги – впрочем, сталь утратила свой прежний зеркальный блеск, а пурпурный плащ давно разорвался и куда-то пропал. Узкая дыра в дюйм шириной – след от стрелы, ранившей его в Белдуаре – так и осталась на доспехах слева и сзади, чуть выше бедра.

Когда они приближались к вершине, Кейлен сделал глубокий вдох, стараясь успокоить растущее напряжение. Они подошли к точке невозврата. Он привел их сюда и скорее умрет сам, чем допустит, чтобы с ними что-то случилось. Он потерял слишком многих.

– Клянусь богами…

Кейлен поднял взгляд и увидел, что Тармон дошел до конца тропы и теперь стоял на вершине кряжа, глядя на сердце Выжженных земель. Кейлен, Эрик и Вейрил переглянулись и ускорили шаг.

Как только Кейлен оказался на вершине, ему в лицо ударил ветер, и солнце с новой силой обожгло кожу.

«Клянусь богами».

Океан песка, дюны и скалы. Когда Кейлен смотрел на него глазами Валериса, он казался не таким бескрайним. Песок уходил в бесконечность, поблескивая в солнечных лучах. Во всех направлениях, насколько мог видеть глаз, тянулся песок, подобный океанским волнам, лишь изредка над ним возвышались зазубренные скалы и утесы из коричневого камня.

– На самом деле это даже… красиво. – Эрик провел ладонью по лбу и стряхнул пот на песок у своих ног. – Во всяком случае, отсюда. Сомневаюсь, что я буду думать так же, когда мы спустимся вниз.

Громкий стук привлек внимание Кейлена, он повернулся и увидел, что сумки, мечи, пояс и ножны лежат на песке, а сам Тармон расстегивает крючки и развязывает ремни доспехов и бросает их на песок.

– Что ты делаешь? – спросил Кейлен, когда Тармон положил на песок кирасу.

– Я умру от теплового удара, если попытаюсь пересечь пустыню в доспехах, – сказал он, расстегивая поножи и бросая их на песок, рядом с сапогами.

Теперь он стоял в пропитанной потом льняной рубашке, тонких штанах и носках.

– Почему ты не оставил доспехи в доме Рокки? – спросил Эрик.

– Думал, что они пригодятся по дороге. – Тармон поднял одну из сумок, порылся внутри и вытащил два длинных коричневых плаща с капюшонами – один из них он протянул Кейлену, – надел сапоги и набросил плащ на плечи. – Он поможет тебе защитить кожу от жара.

Кейлен кивнул, накинул плащ на плечи и плотно затянул завязки.

– Они могут понадобиться тебе там, – сказал Эрик, кивнув в сторону бесконечного моря песка.

– Я предпочитаю принять смерть в бою и не хочу умереть от солнца. – Тармон пристегнул короткий меч к поясу, забросил большой клинок за спину, после чего взял сумки. – Готовьтесь встретиться с известными вам демонами, вместо того чтобы бояться тех, которых не знаете. – Он в последний раз бросил тоскливый взгляд на доспехи и зашагал вниз по склону в сторону бесконечных песков. – Пойдем, нам нельзя тратить попусту светлое время дня. Если верить картам, Копперстилл расположен на северо-востоке. – Он вытянул руку, указывая на маршрут солнца по небу. – Город где-то там.

– Где-то там? – спросил Эрик, когда они зашагали вслед за ним.

– Безусловно. – Тармон с улыбкой посмотрел на Кейлена. – Так мне подсказывает интуиция.

Дралейд видел, что Эрик собрался запротестовать, но промолчал, когда Тармон развернул руку и показал лежавший на ладони маленький бронзовый компас с красно-черной стрелкой.

– Любезность нашего нового друга, Рокки, – сказал с победной улыбкой Тармон.

Эрик бросил на него мрачный взгляд и покачал головой.

– Ты мне больше нравишься, когда обходишься без шуток.

* * *

Кейлен волочил ноги по песку, проваливаясь при каждом шаге, постоянно теряя силы. Он никогда не испытывал ничего похожего. Он шел вдоль берега в Мельногорске и вдоль края Омма, но тогда все было иначе.

Пламеневшее солнце прошло лишь половину ведущей вниз дуги, из чего следовало, что они шли всего четыре или пять часов, но тело Кейлена болело так, словно он брел уже много дней по колено в воде. Под плащом и кожаными доспехами мокрая рубашка липла к телу.

Пот покрывал лоб, собирался на бровях и капал вниз. Воздух проникал в легкие, царапая высохшие язык и горло, словно их запекали в глиняной печи.

– Не может быть такой жары в начале зимы, – сказал Кейлен.

– Верно, – тяжело дыша, ответил Тармон, чьи ноги проваливались глубоко в песок и массивное тело неуклюже покачивалось. – Не должно.

– Это место не подчиняется законам природы, – сказал Вейрил.

Только у эльфа лоб оставался сухим.

– Тэрин рассказывал в «Золоченном драконе» о том, как Фейн создал Выжженные земли, когда уничтожил Ильнейн.

Кейлену было странно думать о том времени, когда они регулярно собирались в «Золоченом драконе», чтобы послушать истории Тэрина. Тогда к ним присоединялись мать и отец, Элла и даже Хейм, когда был свободен от службы. Мысль о брате заставила сердце Кейлена сжаться, и он отодвинул ее подальше, вместе с другими чувствами, о которых не хотел вспоминать.

Вейрил кивнул с печальным выражением лица.

– В одной из историй, которые рассказывали нам бралгиры, говорилось, что, когда Кровавая Луна стала полной, а вуаль между мирами истончилась, Фейн наполнил свою Кровавую магию душами тех, кто умер в ту ночь, чтобы они наводили порчу на эти земли. Сложно представить другую возможность для сотворения этого ужаса.

– Пусть Мать примет их тела, – прошептал Тармон.

Все молчали, тишину нарушал лишь скрип песка и свист ветра. Так они шли несколько часов, а солнце било им в спины. Куда бы ни смотрел Кейлен, он видел лишь голубое небо и блестящие дюны, уходившие в бесконечность. Над головой парил Валерис, использовавший воздушные потоки, чтобы улететь вперед на одну или две мили, а потом вернуться обратно. Даже при помощи глаз дракона Кейлен видел лишь песок, дюны и скалы, уходившие до самого края мира. Так было с того момента, как они вошли в Выжженные земли.

Кейлен не стал ничего говорить остальным. Он не сомневался – по большей части, – что здесь, вероятно, действовало какое-то заклинание, обман разума, результат темной магии. До того как они вошли в Выжженные земли, Валерис видел далекие горы Мар-Дорул и Лоддарские горы. Но ведь горы не могут просто исчезнуть. Зачем пугать остальных. Он быстро начал понимать, почему так много людей, пытавшихся пересечь Выжженные земли, погибло.