– Моего клиента заманили в ловушку.

– В ловушку? Чушь! Человек должен был иметь доступ к машине, чтобы спрятать в ней тело Тима, и к магазину, чтобы похитить Клайва.

– У нас есть серьезные подозрения насчет Гарри Розамунда. Он – лучший друг Кэрол Дженкинс и легко мог украсть дубликаты ключей от машины и магазина.

– И что им руководило?

– Страсть к Кэрол Дженкинс.

Шэрон почувствовала, как неубедительно прозвучали ее слова.

– Ваш клиент был с жертвами в момент их исчезновения. Он последним видел их живыми.

– Вы могли бы проверить алиби господина Розамунда на момент совершения преступлений.

– Мы это сделаем, чтобы отвести все сомнения. На сегодня все, допрос окончен.

– Могу я поговорить с клиентом?

Полицейские вышли.

– Питер, для вас все оборачивается плохо. Доказательств у полицейских много, у вас есть психиатрический «багаж». Думаю, вам нужно запросить освидетельствование.

– Ни за что.

– Не стану вас обманывать: если врач заключит, что в момент совершения подсудных актов вы были невменяемы, вас отправят в психиатрическую больницу, будут лечить и через много лет освободят. Сможете жить дальше. Если же предстанете перед судом присяжных, в лучшем случае получите пожизненное. Вы никогда не выйдете из тюрьмы, если будете признаны виновным. Учитывая имеющийся бэкграунд, думаю, мы можем заявить о временном помешательстве.

– Исключено! Я не убивал мальчиков и не похищал Клайва.

– А если вы просто не помните, как сделали это? Забыли же вы Билла Рейнольдса…

Подозреваемый порывисто схватил ее за руку, в его глазах появился нехороший блеск.

– Я не сумасшедший!

– Вы делаете мне больно!

Он сразу разжал пальцы, оставив на бледной коже женщины красные следы, и заговорил более жестким тоном:

– Я отказываюсь от подобной защиты. Вы получаете деньги за мое оправдание, а не за то, чтобы меня заперли в психушке!

Шэрон потянула рукав вниз, чтобы скрыть отметины.

– Откуда такая реакция? С вами что-то случилось в те восемь месяцев, которые вы пробыли в больнице?

– Если б вы только знали…

Гнев в его голосе мешался с покорностью судьбе. Шэрон впечатлилась, спросив себя, терзают ли Мэтьюза по ночам дурные воспоминания, как ее – повторяющиеся кошмары. Но он хотя бы знает их причину…

– Расскажите мне.

– Я ясно мыслю и отвечаю за свои действия. Не сомневайтесь на этот счет.

– Я всего лишь пытаюсь найти оптимальное решение.

– Как для вашего брата? – Клиент одарил потрясенную Шэрон загадочной улыбкой.

– У меня нет брата. Я единственный ребенок в семье, – ответила она, нарушив правило никогда не раскрывать клиентам свою частную жизнь.

Он удивился и перестал улыбаться.

– Вы лжете, мэм.

Она могла бы поспорить, но почему-то полагала, что он не успокоится. Интуиция нашептывала: «Берегись Мэтьюза!» Она пожала плечами.

– Я все поняла: мы не будем ссылаться на безумие.

Она торопливо взяла сумку и подошла к двери. Полицейские были правы: этот тип – опасный манипулятор.

8

Понедельник, 26 апреля 2021 года, 17:10

Кэрол пригласила Шэрон к себе. После разговора с Питером та колебалась, стоит ли идти на свидание с его подругой. Сведения, сообщенные полицейскими, позволяли предположить у Мэтьюза серьезные психические нарушения. Один раз он уже лечился в клинике, а агрессию проявил, как только она предложила сослаться в суде на невменяемость. Но почему он уверен, что у нее есть брат? С кем он ее перепутал?

Шэрон открыла окно, чтобы вдохнуть воздуха. Плевать, что пыльного, в этом такси можно задохнуться! Движение к вечеру стало плотным, из центра города до Дейзи-авеню она добиралась больше часа. Перед домом со светло-коричневыми ставнями стояли машины.

В гостиной, куда Кэрол провела ее, на диване и в кресле молочно-белого цвета сидели мужчина и женщина. Хозяйка представила Шэрон свою почти состоявшуюся свекровь Сьюзи Бейкер и своего брата Пола Дженкинса.

– Здравствуйте, мэм. Как там мой сын?

Шэрон постаралась успокоить женщину, поняв по ее дрожащему голосу и стиснутым рукам, в какой она тревоге.

– Учитывая обстоятельства, Питер чувствует себя вполне прилично.

– Хотите кофе? – спросила Кэрол, кивнув на кофейник и четыре чашки на низком столике со стеклянной столешницей и чугунными ножками.

– Я бы выпила чаю.

– Позволь мне, – сказал Пол, встав из кресла.

Мелкие морщины и седеющие волосы ничуть не уменьшали обаяния сорокалетнего мужчины, наделенного врожденной уверенностью в себе.

– Не стоит, я все сделаю сама, – ответила Кэрол и вышла, предложив Шэрон устроиться на диване. Сьюзи и Пол молча смотрели на нее.

– Не обижайтесь, мэм, мы не привыкли иметь дело с юристами. У полиции много улик против Питера?

Шэрон кивнула. Мягкое круглощекое лицо Сьюзи побледнело от тревоги.

– Вы обязательно должны его вытащить. Мой сын не мог сотворить подобные ужасы. Я была с ним, когда по телевизору сообщили, что нашли разложившийся труп Майкла.

За годы работы Шэрон не раз слышала подобные слова от матерей, которые верили в сыновей, несмотря на убойные доказательства и даже признания клиентов. «Полиция вынудила его признаться», «Он милый мальчик, он и мухи не обидит!» Она не принимала их слова во внимание, концентрируясь на конкретных и объективных составляющих дел, чтобы найти слабые места, противоречия, сомнения. К несчастью для Питера Мэтьюза, все элементы, собранные полицейскими, складывались в цельный пазл.

– Все мы знаем, что Питер невиновен. Думаете, они долго его продержат? – вмешался Пол.

– Боюсь, дело быстро передадут в прокуратуру, которая начнет готовить процесс.

– Питера могут освободить под залог?

Кэрол поставила перед Шэрон кружку с горячим чаем.

– Сахар? Молоко? – спросила она.

– Просто черный, – ответила Шэрон, крутя пакет за ниточку. – Учитывая тяжесть совершенных деяний, я сомневаюсь, что Питера отпустят до суда, госпожа Бейкер.

Глаза несчастной матери потемнели.

– Питеру не место в тюрьме! – воскликнула она.

– Ничего еще не решено, – успокоила ее Кэрол, обняв за плечи. – Решение за судьей, не так ли, миз Соренсен?

Шэрон, поняв намек, подтвердила:

– Конечно. Расследование еще ведется. Полиция ищет свидетелей.

– Меня допросили и взяли образец слюны, – сообщила Сьюзи.

– Когда? – вскинулась Шэрон, не видевшая упоминания об этой процедуре в документах дела.

– Сегодня утром. Я приехала в Лонг-Бич из Пасадены и решила встретиться с вами.

– Это проба ДНК, – пояснил Пол.

– Возможно, полиция нашла другую ДНК, женскую, и решила ее проверить, – сказала Шэрон.

– У меня никто ничего не просил! – удивилась Кэрол.

– Думаю, с вами свяжутся позже, мисс Дженкинс.

Звонок в дверь прервал разговор. Пол поспешил к двери и секунду спустя вернулся с красивым ясноглазым мужчиной.

– Извини, Кэрол, не хотел тебя беспокоить, но ты не пришла в колледж, и я забеспокоился. Вижу, у тебя гости, и мне лучше…

– Ты прекрасно знаешь, что не можешь помешать, Гарри. Я так устала, так нервничаю, что Пол предписал мне недельное освобождение от работы. Не волнуйся, все пройдет. Познакомься, это адвокат Питера миз Шэрон Соренсен. А это мой друг Гарри Розамунд.

– Рад встрече, мэм.

Шэрон поняла, почему Питер сомневается в этом человеке: атлетически сложен, привлекателен, предупредителен и хорошо воспитан.

– Устраивайся поудобнее, Гарри, – сказала Кэрол. – Я сварю свежий кофе, этот остыл.

– Не стоит, сойдет и так.

– Сейчас приготовлю на всех и вернусь.

– Я вам помогу, – сказала Шэрон.

На кухне Кэрол прижала палец к губам, призывая адвоката говорить тише.

– Сьюзи очень привязана к сыну. Постарайтесь не слишком травмировать ее.

– Я уже поняла… Мне нужно вам кое-что сказать. Я впервые увидела Питера вчера.

– Зачем мне это знать? – спросила Кэрол, следя за чашками, наполнявшимися эспрессо.

– Полицейские показали мне фотографии. Вы ведь узнали меня в аэропорту, правда?

Кэрол кивнула.

– В тот день я не знала, что меня снимают.

– Как и все мы. Спасибо, что сказали. Я думала…

– Что я – его любовница? Не волнуйтесь, у меня очень счастливый брак. А Питер дорожит вами.

– Он сам вам это сказал?

– Он за вас волнуется. Больше, чем за себя. Меня, как его адвоката, это совсем не радует.

Шэрон не знала, стоит ли говорить Кэрол о статье, посвященной судье Соренсену, на которую наткнулся Мэтьюз, ведь он мог поделиться с ней.

– Сьюзи очень близка с Питером. Она много лет искала его…

По изумленному лицу адвоката Кэрол поняла, что Питер ничего не рассказал ей о Сьюзи. О Сьюзи и о себе. Она поставила еще две чашки в кофемашину и поведала Шэрон их историю.

Сьюзи забеременела в шестнадцать лет. Хотела сделать аборт, чтобы не стать обузой, но родители, истовые католики, убедили девушку сохранить ребенка и после родов отдать на усыновление. Расставание с малышом легло на ее душу тяжелым грузом. Угрызения совести и пустота были невыносимы, и через двадцать лет она решила разыскать своего ребенка. Вопреки мнению семьи. Сьюзи проявила невероятное упорство, но поиски затянулись. Она то теряла надежду, то снова обретала ее, ошибалась и начинала сначала. И вот наконец последняя полученная информация привела ее сюда, в Лонг-Бич, предместье Лос-Анджелеса. Осенним вечером дрожащая, задыхающаяся от волнения и стыда, она постучала в дверь. Открыл мужчина лет тридцати. Сьюзи заговорила. Очень быстро. Наступила тишина. Темные глаза внимательно вглядывались в нее несколько бесконечно долгих минут. Питер не знал, на что решиться. Наконец он пригласил ее войти. В свою квартиру. В свою жизнь. В свое сердце. Она ушла с работы, переехала из Бостона на Западное побережье, расставшись со старыми друзьями. Взамен же обрела сына, вышла замуж и поселилась на красивой вилле в Пасадене, у подножия гор.

…Женщины отнесли чашки в гостиную. Гости вели оживленную беседу, желая хоть ненадолго отогнать страх.

Гарри, обожавший бейсбол, принял приглашение Пола на стадион «Доджерс»^[5] на севере Лос-Анджелеса. Питер на прошлой неделе отказался составить ему компанию. Кэрол и Сьюзи хором воскликнули от изумления, услышав, что тот, страстный болельщик «доджеров», решил пропустить игру любимой команды. Полу причина отказа была неизвестна.

Время было позднее, и Сьюзи встала – ей предстояла долгая дорога домой.

– Может, поживешь несколько дней у нас? – предложил Пол сестре. – Не стоит тебе сейчас оставаться одной.

– Вряд ли мне будет лучше в обществе твоей жены.

– Т-с-с, сестренка, не злословь.

– Прости, Пол, я сейчас не лучшая компаньонка. Предпочту остаться у себя.

– Ладно, но все-таки подумай.

– Обещаю.

Пол нежно обнял сестру и протянул Шэрон свою визитку.

– Звоните, что бы ни понадобилось. Мы надеемся, что Питер скоро к нам вернется.

Шэрон поблагодарила.

– Береги себя, Кэрол, – сказала на прощание Сьюзи.

Когда все ушли, Гарри предложил Шэрон поужинать в ресторане.

– Я уже предупредил Мелиссу. Она должна была подъехать, но, как всегда, опаздывает. Присоединитесь, мэм?

– Благодарю, но я, пожалуй, отдохну в гостинице.

Кэрол тоже решила остаться дома. Гарри ушел, и она призналась Шэрон, что одиночество ее успокаивает.

– Я знаю, родные делают все, чтобы мне помочь, но их чрезмерная забота невыносима.

– Вам выпало тяжкое испытание, и вы вправе пройти через него так, как сами решите.

– Есть испытание – и есть то, что будет после. Питер многое от меня утаил: фотографии, подростка, помогавшего ему в магазине… Даже если вы докажете, что он не виноват в этих преступлениях, не знаю, что с нами будет потом.