– Так те же сабли на топоры и сменяйте, – тут же нашелся Беломир. – Им сабли всяко нужнее.

– Подумать надо… – задумчиво протянул старик.

– Ну, подумай. И о переезде тоже подумай, – осторожно напомнил парень и, попрощавшись, отправился в свою землянку.

* * *

Оглядывая бесконечную степь внимательным взглядом, Беломир пытался разобраться в том, что с ним происходит. Несмотря на активное участие в серьезных боевых действиях, жестоким парень не был никогда. Ведь одно дело – выстрелить в противника, готового перерезать тебе глотку, и совсем другое – добить раненого кинжалом. А он это делал. Делал, не испытывая никаких моральных и психологических терзаний.

Да, разведчики на той войне регулярно повторяли ему, что оставлять за спиной живого противника – это верх глупости. И он запомнил этот постулат, как «отче наш». Но одно дело помнить, и совсем другое – делать. Тогда, в горах, что называется, бог миловал. Даже участвуя в перестрелках, когда приходилось отбиваться от духов, закрывавших колонны, ему не доводилось добивать раненых. А тут он вынужден был делать это, чтобы обезопасить себя и тех, кто решился ему довериться.

После того непонятного переноса в его мозгу словно что-то переключилось. Что-то, что отвечает за многие, иногда даже странные умения. Так, например, прежде он не замечал за собой особого мастерства во владении шестом. Да, базовые основы были заложены во время тренировок по рукопашному бою. Элементарные навыки владения различным холодным оружием им прививали, но ставку на это никто не делал. А тут парень орудовал пикой так, что у самого глаза на лоб полезли.

Да, тактику действий при столкновении с кавалерией они с парнями из реконструкторов оговаривали и даже пытались применять в своих потешных боях, но тут все было на самом деле. По-настоящему. И эти выкладки работали. Выходит, веселясь и развлекаясь, он все равно запоминал то, чем занимался. Вздохнув, Беломир задумчиво почесал свою многострадальную бестолковку и, нащупав уже почти зажившую шишку, скривился.

Из веси он уехал спокойно. Только старейшина еще разок попробовал уговорить его остаться, но никаких препятствий никто чинить не стал. Даже припасов в дорогу выдали от души. Ему одному на месяц запасов хватит. Обе заводные лошади были основательно нагружены. Да и Ждан на глаза парню больше не попадался. То ли лечил свою головенку после полученной плюхи, то ли решил, что на одной оплеухе после сделанного Беломир не остановится. В общем, обошлось, и ладно.

Чуть шевельнув поводом, парень в очередной раз огляделся и тут же насторожился. Примерно метрах в трехстах от него, на взгорке, стояли трое всадников, наблюдавших за ним. Понимая, что устраивать со степняками скачки – дело глупое, парень быстро проверил готовность оружия и на всякий случай принялся натягивать на лук тетиву. Составной лук обладал изрядной упругостью, и оставлять на нем тетиву, сплетенную из жил, было глупо. Растянется или порвется. Особенно если на нее вода попадет.

Уперев конец лука в мысок сапога, Беломир с кряхтением согнул его и, накинув петельку тетивы, плавно отпустил. Скрипнув, лук еле слышно загудел натянутыми жилами. Пробежавшись пальцами по стрелам в колчане, парень еще раз оглянулся и, криво усмехнувшись, буркнул:

– Предчувствия его не обманули.

Степняки, съехав с взгорка, пустили коней рысью, быстро его догоняя. Коротко оглядевшись, Беломир приметил заросли какого-то кустарника и, подтянув повод, толкнул своего коня каблуками. Добравшись до зарослей, он спрыгнул с седла и, набросив повод на ближайшую ветку, оббежал кустарник. Перестреливаться со степняками с седла… ищите дураков в зеркале. Эти ребята в подобных изысках упражняются, едва научившись ходить. Так что бой нужно проводить на своих условиях.

Встав так, чтобы за спиной были заросли, а его цуг оказался в стороне от стрел противника, Беломир воткнул пику в землю и вытянул из колчана стрелу. Степняки, заметив его приготовления, прибавили ходу, попутно перекидывая щиты из-за спин на руки и выхватывая из колчанов луки. Не забывая, что их больше, Беломир прикинул расстояние и, вскинув лук, выпустил пробную стрелу. Снаряд не долетел до цели метров десять. Точнее, на таком расстоянии, сказать было просто невозможно.

Благо оперение на стрелах было белым, что делало его заметным на буйной зелени весенней степи. Понимая, что стоять на месте перед опытными лучниками глупо, парень сделал два приставных шага влево и снова выстрелил. На этот раз выстрел оказался удачным. Стрела ударила ехавшего первым всадника в щит. Точнее, он ловко им прикрылся, едва увидев, как парень отпустил тетиву.

Один из всадников начал забирать влево, снимая с седла аркан. Его маневр Беломир понял сразу. Кустарник, спиной к которому он стоял, был густым, но не высоким. Ему примерно по грудь. Так что, если для лошадей это было препятствием, то для броска арканом помехой не будет. А значит, степняки собирались брать его живым. Понимая, что иного выхода нет, Беломир сделал то, чего ни один степняк никогда бы не сделал.

Бросив быстрый взгляд на приближающуюся пару воинов, он вскинул лук и, быстро прицелившись, всадил стрелу в бок лошади носителя аркана. Что ни говори, а сложный лук – штука действительно мощная. Стрела вошла коню под правую лопатку почти до середины древка. Пронзительно заржав, конь покатился кубарем, сбрасывая своего наездника в траву. Не останавливаясь, Беломир быстро наложил на тетиву еще одну стрелу и, развернувшись к паре, снова выстрелил.

Степняки отвлеклись на своего соплеменника, чем парень и поспешил воспользоваться. Стрела ударила степняка в грудь, под правую ключицу. Удар оказался так силен, что того отбросило на круп лошади. Не ожидавший такого людолов не успел выпустить из руки повод, так что, откидываясь на спину, резко натянул его, жестко осаживая своего скакуна. Захрипев, конь подпрыгнул, а потом, резко вскинув голову, поднялся на дыбы, заваливаясь на спину.

Гортанно что-то выкрикнув, последний оставшийся целым степняк отбросил лук и, выхватив саблю, ринулся в атаку. Понимая, что времени на стрельбу у него нет, Беломир так же бросил лук и подхватил пику, метнувшись обратно к кустам. Каждый раз, делая выстрел, он тут же делал два приставных шага в сторону, сбивая противнику прицел, так что теперь ему нужно было встать так, чтобы обезопасить спину и не позволить нападавшему использовать привычный способ боя.

Встречать пешком атаку всадника он не собирался. Не те весовые категории, да и опыта противостояния подобным атакам парень не имел. А вот так, стоя на твердой земле с пикой в руках, можно было потягаться. Тут и разница в длине оружия, и умение использовать его нестандартным способом, да и собственные физические кондиции не стоило сбрасывать со счетов.

Как ни крути, а ростом Беломир был выше всех встречавшихся ему степных обитателей, а значит, и руки у него были длиннее, что позволяло удерживать противника на расстоянии, не доступном для сабли. Увидев его маневр, степняк плавно придержал коня и, чуть подтянув левый повод, поставил его к парню боком, успев вскинуть саблю над головой. Подобным оружием всадник мог наносить удар или вертикально, или под острым углом. Во всех остальных случаях он ранил бы собственного коня.

Это при схватке двух всадников имелась возможность размахивать саблей, как удобно, а вот против пешего имелась куча естественных ограничений.

Делая длинный шаг вперед, Беломир одновременно с этим резко выбросил вперед пику, всаживая наконечник степняку в ребра. Почувствовав, что пика пробила кожаный нагрудник, парень сжал пальцы покрепче и с силой толкнул оружие еще дальше, выталкивая противника из седла.

Ахнув, степняк попытался дотянуться до врага саблей, но ударившись локтем о древко пики, выронил свое оружие и начал заваливаться вбок. Еще одно усилие, и людолов, потеряв стремя, вывалился из седла. Выпустив древко, Беломир выхватил саблю и, хлопнув коня по крупу, подскочил к упавшему. Резкий удар по горлу, и все было кончено. Быстро обернувшись, он нашел взглядом степняка, упавшего вместе с конем, и бросился его добивать, когда вдруг что-то с силой ударило его в спину, под левую лопатку.

На ногах парень удержался только чудом. Помогло то, что он и так почти бежал, так что, чтобы не упасть, ему достаточно было начать быстрее переставлять ноги. А вот последствия удара были гораздо весомее. Отбитое легкое болезненно сжалось, не давая вздохнуть. Борясь с собственным организмом и кашляя до темноты в глазах, Беломир на автомате добрался до второго бандита и кое-как перерубил ему горло.

Помня, что стоять на месте нельзя, парень сделал пару шагов в сторону, одновременно разворачиваясь к третьему противнику. Пытавшийся зааркнить его степняк неловко вскинул лук, но его добыча снова шагнула в сторону. Между противниками было примерно метров семь, не самое большое расстояние, но его еще нужно было пробежать, чтобы сойтись с бандитом врукопашную. А имея в руках лук, степняк этого точно не допустит.

Все эти мысли пронеслись в мозгу, словно вспышка. Даже не думая, что делает, Беломир перекинул саблю в левую руку и, шагнув в сторону и вперед, выхватил нож. Следующим движением он сделал длинный кувырок вперед, на выходе метнув нож в противника. Сейчас главным было даже не попасть, а заставить врага ошибиться. Так и получилось, увидев летящий в него клинок, степняк дернулся, выпустив стрелу куда-то в сторону.

Пользуясь его неловкостью, Беломир бросился вперед, торопясь добраться до врага прежде, чем он успеет наложить следующую стрелу. Понимая, что уже не успеет этого сделать, степняк перехватил лук за нижний конец и, размахнувшись, попытался использовать его как дубину. Пригнувшись, Кречет пропустил удар над головой и, не раздумывая, ударил саблей. Хоть и держал он ее в левой руке, но парню в очередной раз повезло.

Сабля ударила степняка по шее, разрубая артерию и гортань. Хрипя и захлебываясь собственной кровью, противник рухнул на землю. Оперевшись на рукоять сабли, конец которой Беломир упер в землю, он несколько минут пытался отдышаться после случившейся схватки. К тому же ушибленные стрелой ребра крепко ныли, не давая вдохнуть полной грудью. Чуть придя в себя, парень быстро осмотрелся и, тяжело вздохнув, направился к лежавшей в стороне лошади, которую тяжело ранил стрелой.

Несчастное животное предстояло добить, чтобы избавить от ненужных мучений. Вот кого ему действительно было жалко, так это ни в чем неповинную коняшку. Она во всем этом безобразии была ничуть не виновата. Достав кинжал, Беломир присел над лошадью и, проворчав:

– Прости, милая, не хотел, – всадил клинок туда, где по его прикидкам должно быть сердце.

Взвизгнув, лошадь дернула всеми четырьмя ногами и, захрипев, затихла. Отерев кинжал о шкуру, парень убрал кинжал в ножны и принялся снимать с лошади седло и переметные сумы. Здесь все это было товаром, который можно было продать, чтобы получить хоть какие-то средства на первое время. Перетащив все собранное к своим лошадям, Беломир принялся отлавливать оставшихся коней. К его счастью, лошади у степняков оказались хорошо обученными и от тел хозяев далеко не уходили.

Собрав трофеи, парень отвязал от куста свой цуг и, усевшись в седло, погнал собранный караван подальше в степь. Задерживаться на месте драки было неразумно. У степняков наверняка имелись родственники и просто соплеменники, которые, не задумываясь, кинутся мстить их обидчику. Так что, едва покончив с делами, Беломир поспешил оказаться от места схватки как можно дальше.

Часа через два, выехав на берег узкого, но быстрого ручья, он принялся искать место для стоянки. Нужно было обиходить коней и привести себя в хоть какой-то порядок. К тому же ушибленная стрелой спина продолжала ныть, требуя хоть какого-то ухода и покоя. Проехав по берегу почти километр, парень нашел небольшой распадок с маленькой заводью и, свернув туда, принялся расседлывать коней. Одно из первых правил в подобной ситуации – первым делом позаботиться о лошадях.