Ларк демонстративно закатывает глаза и, опираясь на кованые перила, поворачивается ко мне лицом. Она старательно корчит свирепую гримасу, но на губах все равно проглядывает улыбка.

– Почему ты так решил? Я настолько яркая, полная обаяния личность?

– Да, наверное, – признаю я со смешком. – Даже меня пробирает.

– И что ты чувствуешь?

Я цепко держу ее взгляд. Девушка столь мила и очаровательна, что должна под ним стушеваться и отступить. Или хотя бы покраснеть. Нервно закусить полную губу. Судорожно выдохнуть…

Но Ларк, не поведя и бровью, лишь чуть заметно улыбается.

Я подаюсь вперед. Ее глаза поблескивают.

– Возможно, желание тебя поцеловать. Или, точнее, сделать так, чтобы ты сама об этом попросила.

– До чего смело, – цокает она языком, но, судя по яркому блеску в глазах, моя наглость пришлась ей по душе. – И с какой стати мне тебя об этом просить?

Ухмыльнувшись, я смотрю в стакан, взбалтывая в нем виски со льдом. Перед глазами опять мелькает картинка: татуированные пальцы впиваются в женскую плоть. На мгновение позволив себе эту фантазию, я поднимаю взгляд и пожимаю плечами:

– У меня в коллекции немало перьев.

Ларк хохочет, а я отпиваю из стакана, уставившись ей на губы. Она отворачивается, но краем глаза все равно смотрит на меня, словно ее тянет в мою сторону. Между нами пробегает искра. Ларк, поддавшись импульсу, тихо вздыхает. Облачко тумана слетает с ее губ и с прохладным ветром возносится к небу.

– Вопреки слухам, ты не так уж похож на засранца, – говорит Ларк, расцепляя руки, чтобы взяться за перила.

– Может, самую малость. Иногда.

– Наверное, это не так уж плохо.

– Думаешь?

Ларк пожимает одним плечом.

– Разумеется. Если дать малейшую слабину, тебя заставят по воскресеньям вязать салфетки.

– О да, Фионн… – кривлю губы в насмешливой ухмылке. – Все на свете отдал бы, лишь бы узнать, что хотела рассказать о нем Роуз. Может, он в их клубе председатель? Я бы не удивился. Фионн всегда был очень милым и любезным мальчиком, за что неоднократно страдал.

Ларк улыбается, но при этом дергает бровью, словно решая непростую задачу.

– В чем дело?

– Ни в чем. – Она качает головой, вновь принимая невозмутимый вид и встречаясь со мной взглядом. – …Что-то в тебе есть знакомое… Может, просто я слишком хорошо знаю Роуэна и вижу ваше сходство?

Хмыкнув, я толкаю ее в бок локтем, после чего делаю еще один глоток виски.

– Вот уж кто настоящий засранец. Не смей сравнивать меня с этим паршивцем.

– Перестань! – шикает она. – Он замечательный и идеально подходит Слоан. Не будь козлом.

Я ухмыляюсь, выразительно глядя на пухлые женские губы:

– Как скажете, мэм.

Ларк фыркает:

– Мэм… А можно без этого?

– Мисс?

Она морщит носик.

– Мадам? – предлагаю я. Ларк качает головой. – Да, это немногим лучше «мэм». Погоди, я придумал. Герцогиня!

– О-о-о, мне нравится. Вполне сочетается с перьями. Величественно и дерзко.

Когда Ларк произносит слово «дерзко», меня будто ударяет током. В голове одна за другой вспыхивают картинки, в которых она предстает в разных весьма царственных образах – например, в парике а-ля Мария-Антуанетта, и это будоражит меня до дрожи.

– Эй, что случилось? – негромко, но с явной издевкой спрашивает Ларк. – У тебя такой вид, будто собрался снести яйцо.

– Ничего, – говорю я, откашлявшись и с трудом разжимая пальцы на стакане, пока не раздавил стекло. – Я… все нормально.

– Точно? Видимо, не такой уж ты и смелый…

Она подходит ближе, окутывая меня теплом. На губах у нее играет чуть заметная улыбка. На таком расстоянии я почти не вижу лица, однако глаза у девушки блестят так ярко, что их свет прорезает сумерки.

– Кажется, мои слова… тебя взволновали? – шепчет она.

Ларк склоняет голову набок и смотрит на меня, уставившись на губы.

– Это из-за того, что мы заговорили про герцогинь? Может, у тебя фетиш не только на перья, но и на корсеты с тюлем?

Святый Господи Иисусе… Еще и корсеты вдобавок!

– Не то чтобы фетиш…

– Жаль, а я уже обрадовалась.

– Точнее, не только на перья с корсетами. Еще и на парики.

Раздается громкий, искренний смех.

Ларк Монтегю с каждой своей фразой проникает в мои мысли и вызывает неожиданные, но очень яркие фантазии. Она пробуждает к жизни ту часть сознания, о которой я и не подозревал. Не знаю, хорошо это или плохо, но я обязательно пройду по дорожке, которую она для меня прокладывает. И путь этот будет весьма волнительным.

– Думаю, тебе пойдут сюртук и бриджи, – с улыбкой говорит Ларк, делая последний шаг и вставая рядом.

Ее пальцы сминают на мне рубашку, случайным касанием обжигая кожу.

– А татуировки на шее будут сексуально выглядывать из-под платка…

Я сглатываю, на миг задержав дыхание в легких. Ларк поднимается на цыпочки, устремив взгляд на мои губы. Сердце молотом стучит под ее рукой. Каждый выдох обжигает мне кожу электрическим током.

– Хочешь сделать из меня лихого галантного джентльмена? – наконец произношу я хриплым шепотом.

– Именно такой и нужен царственной и дерзкой герцогине, не находишь?

Ларк склоняет голову набок, и мир словно переворачивается.

– Может, не настолько ты и смелый…

Все умные мысли о том, как парировать ее выпад, пропадают из головы, потому что Ларк прижимается ко мне губами.

В черепной коробке воцаряется черная пустота. Цитрусовый аромат щекочет ноздри. Ларк проводит кончиком языка по моим сомкнутым губам, и я чувствую привкус апельсиновой газировки, которую она недавно пила. Из ее рта вырывается тихий стон.

И я даю себе волю.

Мой язык вторгается ей в рот. Ларк окончательно сминает на мне рубашку. Стакан в руке готов треснуть или полететь с балкона. Хочется сгрести девчонку в охапку и с силой сжать, но я сдерживаюсь и кладу ладонь ей на затылок. Ларк жалобно хнычет. Член больно вдавливается в ширинку оттого, как тесно девушка прижимается ко мне всем телом.

Наши зубы стучат друг о друга. Поцелуй становится более грубым. В считаные секунды Ларк сносит все мои представления о сдержанности. Она целует меня с лихорадочной страстью, выдавая овладевшее ей желание, граничащее с одержимостью. Девушка цепляется за меня так, словно готова упасть, если под рукой не будет опоры. Вдохнув, она ныряет в поцелуй еще глубже, увлекая меня за собой. Стоит мне подумать, что я контролирую поцелуй, как инициативу перехватывают.

Она переплетает наши языки, прикусывает нижнюю губу и словно неохотно выпускает ее из зубов, ловко балансируя между наслаждением и болью.

– Ларк…

Прерывистый смешок стирает из мыслей все, что я собирался сказать. Ларк прокладывает дорожку из поцелуев вдоль моей челюсти. Руки путаются в золотистых прядях. Она с силой закусывает мне мочку уха, и я, зашипев от боли, сжимаю пальцы на ее затылке. Ларк стонет, спускаясь губами к шее, где присасывается к забитой татуировками коже.

Взрычав, я хватаю ее за волосы и стону:

– Срань господня…

Губы на моем пульсе замирают.

Что, мать твою, не так?

Я тут же разжимаю пальцы. Неужели слишком сильно дернул ее за волосы? Или позволил себе лишнее?

Ларк словно окаменела.

– Что ты сказал? – шепчет она мне в шею.

Вот черт… Я где-то облажался, но в чем? Зря упомянул имя Господа всуе? Может, Ларк – верующая? Вспомнить бы, что Слоан рассказывала про их школу-интернат. Там жили монашки?

Я через силу сглатываю.

– Ну… Я сказал «срань господня».

– Повтори тише, – велит Ларк.

– Срань господня, – послушно сиплю я.

Мир замирает на один удар сердца. Ларк отходит, унося с собой тепло, и по моей коже пробегает холодок. Она зажимает рот обеими руками, в глазах отчетливо читается изумление.

Изумление… или ярость?

– Святый господи, – шепчет она.

– Что? Ты сама богохульствуешь!

– Не в этом дело, – говорит она и с усмешкой подается вперед, чтобы ткнуть меня пальцем в грудь. – Ты… Бэтмен недоделанный!

Ларк отступает еще на шаг, скрещивает руки и вскидывает бровь.

Я прищуриваюсь и с ядовитым шипением произношу:

– Барби безмозглая!

– Господи… – Ларк выразительно трясет руками, словно пытаясь избавиться от следов наших недавних объятий. – Ты засунул язык мне в глотку!

– Не хочу напоминать, пташка бестолковая, но ты сама меня поцеловала.

– А ты позволил. Хотя знал, кто я на хрен такая!

– Ничего подобного, потому что в противном случае сбежал бы по пожарной лестнице.

– Здесь нет пожарной лестницы!

– Тем более!

Ларк с сердитым видом закатывает глаза.

– Хватит врать. Ты прекрасно разглядел меня той ночью. Светил в лицо фонариком. Даже по голове им стукнул!

– На тебе была тонна грима. И я тебя не бил.

– А у меня, между прочим, было сотрясение мозга и надо было накладывать швы, а я этого не сделала, потому что твоими стараниями несколько часов шагала пешком. А еще ты рычал на меня, как бешеный медведь, разве что ногу не отгрыз! А потом швырнул в багажник, долбаный ты псих!

– О, так это я долбаный псих, да? Это ты выпрыгнула из машины на полном ходу после того, как утопила в озере какого-то бедолагу, а глядя на его труп, корчила гримасы, даже не пытаясь изобразить слезы, – рычу я. Делаю к ней шаг и наклоняюсь, чтобы оказаться на уровне ее глаз. Откашливаюсь и пищу, подражая слащавому женскому голоску: – Ой-ой-ой, я такая глупышка, только что убила человека. Какое горе. Ничего страшного, сейчас найду ребят, которые спрячут труп.

– Я большего лицемерия в жизни не слыхала! Кстати, как продвигается карьера наемного убийцы? Много прибыли приносит? – Ларк фыркает и тоже делает шаг вперед, изящно обводя в воздухе пальцем круг. – Думаешь, что видишь меня насквозь, да? – говорит она. – А на деле ты знаешь обо мне вот столечко.

Она резко сдвигает пальцы, оставив между ними крохотный зазор.

– Да мне и знать тебя не надо, и без того понятно, что ты тупоголовая курица.

– А ты – козел! – Она прерывисто выдыхает. – Что за шутки, придурок? Ты зачем полез ко мне с поцелуями?

– Я уже сказал, что не узнал тебя. Был Хеллоуин, если забыла, и ты надела костюм. Обмазалась гримом до самых ушей!

У Ларк отвисает челюсть, она стискивает зубы и снова бестолково разевает рот.

– Ты серьезно?..

Я молчу, и она сжимает кулаки. Пусть не вытерпит наконец и ударит меня – будет повод сгрести ее в охапку.

– Кошмар… Ты был в маске, и я узнала тебя по одному лишь голосу и ворчливому бурчанию. А я в тот вечер всего-навсего напудрила лицо и накрасила глаза цветными тенями. Это тебе не кино про супергероев, где достаточно надеть очки, чтобы тебя не узнали!

Решив окончательно выбить девушку из равновесия, я пожимаю плечами и опираюсь на перила. Мое деланое равнодушие заставляет ее злиться, поэтому я не спеша делаю большой глоток виски и наконец признаюсь:

– Было темно. Я не надел очки.

– Очки? – недоверчиво фыркает Ларк. – Уж прости, но это полнейшая чушь!

– Прощаю. Во всяком случае, за это.

– Ты и сейчас их не надел!

– Метко подмечено, герцогиня. И, наверное, это к лучшему. Представляю, с какой радостью ты бы их сейчас раздавила, да?

Ларк ухмыляется: видимо, я угадал.

– И, наверное, стоит сообщить, что из-за тебя я по уши вляпался. Или ты забыла, что умудрилась сорвать один очень важный контракт? Даже не представляешь, какую мне босс устроил трепку.

– Я? Это я сорвала тебе контракт? – рычит она. – Во-первых, я ни при чем. Ты сам виноват, если твоему начальнику пожаловались, что ты не умеешь работать с людьми. Ты вел себя как последний урод! Даже твой приятель Коннор заметил.