И надобно сказать, что восточное лицо, смуглый тон чистой кожи, высокий рост и хорошая осанка, делали его весьма привлекательным для противоположного пола. Он любил красиво и с лоском одеваться, умел носить новомодные фраки, визитки и смокинги, его ноги украшали иностранные штиблеты, либо щегольские опойковые сапоги, сшитые на заказ у лучшего петербургского сапожника. Нет, он решительно не был франтом в полном смысле этого слова, но, ни один из его знакомых ни разу не видел его небрежно одетым.

Несмотря на азиатскую внешность, Михаил Алексеевич имел довольно уступчивый и мягкий характер и решительно не любил ссор и конфликтов. С бывшими любовницами и подругами он всегда расставался миролюбиво. И если это удавалось, то оставался с ними даже в приятельских отношениях.

Нашего героя нельзя было назвать ловеласом, волокитой или откровенным бабником. Но и затворником он тоже не был. Конечно, как и всякий нормальный мужчина, он очень любил общество красивых женщин. Помимо красоты и очарования, его возможная избранница должна была обладать рядом иных достоинств – хорошими манерами и природным умом. На меньшее он не соглашался.

Что касаемо его собственного интеллекта, то Михаил Алексеевич был хорошо образованным и начитанным человеком. Он действительно любил читать и неплохо разбирался в русской и зарубежной литературе. Учиться горному делу его отправил властный по характеру отец, хотя сам Гладышев недолюбливал собственную профессию горного инженера и скорее отбывал на службе часы и долгие дни без видимого удовольствия, нежели радовался навязанному родителем ремеслу. Нет, он вовсе не считался плохим специалистом. Отнюдь, его чертежами и научными изысканиями даже пользовались многие мастера и разработчики железных и медных руд Уральского хребта. За неполных двенадцать лет службы он и сам исходил множество горных троп, поднимался на крутые вершины, бродил по лесистым ущельям и долам в поисках нужных государству месторождений. Но, совершая все трудовые подвиги, внутренне он всегда понимал, что выбрал своё ремесло вовсе не по призванию. Потому, при первой же возможности, он с радостью ушёл в отставку.

Как мы уже упомянули ранее, Гладышев был женатым человеком. Но несчастливым в браке. Так уж вышло, что женился он совсем не по любви.

В его браке известную роль так же сыграл его отец, настоятельно сосватывавший ему дочь дворянина Решетова, с которым он был дружен не один год. Сам Решетов не обладал особыми наградами и титулами, но имел недюжинный талант к предпринимательству и являлся очень богатым промышленником. Он производил и торговал сукном и льняными тканями, имея в своём распоряжении несколько частных цехов и одну крупную бумагопрядильную фабрику на Выборгской стороне. Помимо этого у Решетова во владении было несколько галантерейных лавок и три больших магазина – в столице, в Нижнем Новгороде и в Москве.

Что касается нашего героя, то женитьба на единственной дочери столь богатого человека была очень выгодной партией, ибо его невеста являлась наследницей довольно приличного состояния.

Когда юного Мишу впервые познакомили с его будущей женой, ему было немногим более двадцати лет, а его избраннице двадцать три. По-видимому, она чуть было не засиделась в девках, перебрав множество женихов и, не смотря на капиталы своего папеньки, так и не нашла себе достойную партию. Потому замужество на юном красавце Михаиле Гладышеве виделось для неё почти сказочным подарком. С первых минут она влюбилась в своего будущего супруга и, даже не встретив в глазах Михаила Алексеевича хоть сколько-нибудь заметного намёка на ответную симпатию, вцепилась в свою «добычу» мёртвой хваткой. Она буквально настояла на немедленном браке с Гладышевым. А оба родителя обставили всё дело так, что Михаилу просто некуда было деваться, нежели как подчиниться воле отца.

Надобно сказать несколько слов и о супруге нашего героя. Её звали Татьяна Николаевна Решетова. Это была черноволосая и розовощекая женщина, коренастая и полная от природы. Внешне она была довольно миловидна, неглупа и весьма рассудительна. Надо отдать ей должное, что свою полноту она довольно удачно прикрывала красивыми нарядами, которые ей каждый месяц ладили две умелые портнихи. В её комнате всегда было много модных журналов и переводных французских романов. Отец, имеющий прямое отношение к производству тканей, привозил ей из-за границы великолепные китайские шелка, испанские кружева, французские ажуры, тонкие газы, тюли и множество прочих модных аксессуаров и туалетов. Время от времени она садилась на разного рода диеты и пыталась привести свою фигуру в тот самый вид, образчики которого ей хитро подмигивали с пёстрых страниц иностранных изданий.

Если у вас, дорогие читатели, могло сложиться впечатление о том, что наш герой был совершенно безвольным человеком, которому родители сначала навязали нелюбимую профессию, а после и брак с нелюбимой женщиной, то вы немного ошибаетесь. Дело в том, что Михаил Алексеевич был человеком весьма легкомысленным и часто полагался на выбор фатума.

Есть такой тип людей, которые находятся в вечном сомнении и не готовы с определенностью сказать о том, чего же они на самом деле желают. Тем паче, что сей серьезный выбор, увы, приходится делать зачастую в такие юные годы, когда неопытный повеса ещё не в состоянии дать точного ответа, к чему расположена его душа и к какому ремеслу она имеет тяготение. А потому, застигнутый врасплох юноша, находящийся в романтических грёзах, с легкостью согласился пойти учиться туда, куда велел идти ему родитель. Разве мало в жизни подобных этому примеров?

Что касаемо женитьбы, то к моменту знакомства с Татьяной Решетовой наш герой уже успел раза три влюбиться и столько же раз разочароваться в своих сердечных пристрастиях. А после, под влиянием друзей, он нахватался совершенно упаднических и декадентских идей, которые витали в воздухе столицы накануне двадцатого столетия. В его голове в те годы была полная эклектика взглядов, суть которой сводилась к лозунгу о том, что «всё в жизни тлен», и нет смысла бороться за светлые идеалы любви и свободы. Зачем? Ведь всё равно скоро все умрут. Так к чему же трепыхаться? Не проще ли смириться и покориться фатуму и обстоятельствам?

К тому же, в эти самые дни, как его познакомили с будущей супругой, вернее незадолго до этого события, он расстался с очередной своей любовницей, некоей Марией Фёдоровной Вепренцевой. Это была весьма эксцентричная и хорошенькая особа, которая удачно водила его за нос, ежедневно признаваясь в пылких чувствах, а после коварно предала и вышла замуж за богатого престарелого генерала. Предпочла деньги любви. Сердце юного Гладышева было разбито, как ему казалось, уже навсегда. Как только ветреная Машенька бросила его, он тут же почувствовал, что безумно в неё влюблен, и теперь его горю не было предела.

А потому на предстоящем сватовстве он вёл себя словно безвольная марионетка, злорадствуя в душе над поворотом собственной судьбы. Страдая от предательства легкомысленной девицы, он словно бы желал сделать самому себе как можно больнее, дабы новая боль вытеснила из его сердца прежнюю. Словно мантру, он твердил про себя слова: «Да, так… именно так, поддайте-ка ещё жару… пусть мне будет хуже. Выдержишь ли ты, Миша, весь этот морок и злой глум? Вряд ли… Моя любовь предпочла деньги, а что же остаётся делать мне? Чем я-то хуже? Всё одно – скоро всему конец. Зато теперь я богат, словно Крез».

– Подумай, Миша, этот брак навсегда сделает тебя обеспеченным человеком, – увещевал его отец. – Ты же знаешь, сколько у нас долгов. Одно лишь имение в Гатчине после моего брата и осталось. Так и то, дом ремонта давно требует. И мать надобно бы на воды отправить. Кашель у неё сильный.

Очнулся наш «декадент и романтик» лишь тогда, когда прошло венчание, и отгремела своим чуть диковатым и чужеродным весельем разудалая свадьба. Наступила первая ночь юных новобрачных. Кстати, отец невесты подарил им двухэтажный дом на Прядильной улице с пятью огромными спальнями, несколькими залами, гостиными и прочими комнатами, отделанными под барокко и ампир, с оклеенными шелком стенами, множеством статуэток, дорогих картин, лаковой мебели, вазонов, канделябров и прочих милых сердцу безделушек. Словом – живи и радуйся…

И вот настало время судилища, свершаемого цветущим, но строгим и взыскательным Гименеем. Нагой и прекрасный бог брачных уз без колебаний и снисхождений, сразу после свадьбы призвал нашего героя к праведному ответу. И что же?

Опустим гнусные подробности…

Да, он не смог!

Скажем лишь о том, что поутру наши новобрачные сидели на разных этажах огромного дома. При этом Татьяна Николаевна, красная от негодования и стыда, в злой обиде и тоске, всхлипывая, безудержно поглощала эклеры и бисквит, оставленные после свадьбы, а наш Михаил Алексеевич нервно курил дорогие сигары и с грустью смотрел на утренний туман, поднимающийся из палисадника.

При всём своем нигилистическом и декадентском настрое наш герой не мог и предположить, что его собственные обиды и сердечные страдания не будут приняты во внимание ровно никем на этом свете, и вместо того, чтобы оставить его в покое, от него вдруг настойчиво и совершенно пошло потребовали исполнения супружеских обязанностей. Без любви! Да, он был настолько глубоко оскорблен навязчивым поведением супруги, что ясно и без обиняков дал ей понять, что устроенный родителями брак, был свершен не по его воле и желанию, что он лишь оказался жертвой обстоятельств, и что глупо Татьяне Николаевне, в её-то зрелых летах и при её внешности, рассчитывать на ответную любовь. Позднее он всё же жалел о жестокости и скоропалительности собственных признаний. Но из песни слов не выкинешь. С тех самых пор меж супругами пролегла глубокая пропасть отчуждения. О, женщины никогда не прощают подобных обид!

Но странность заключалась в том, что, несмотря на нелюбовь и холодность супруга, Татьяна Николаевна, наоборот, ещё сильнее воспылала страстью к своему избраннику. Она не оставила своей затеи – влюбить в себя ветреного Гладышева. Именно с тех самых пор из их дома не вылезали портнихи, модистки, маникюрши и разного рода парикмахеры. Она настолько тщательно ухаживала за своей внешностью, что многие её знакомые посчитали даже, что брак пошёл Татьяне Николаевне на пользу. Ей часто говорили комплименты о том, как сильно она похорошела сразу же после замужества. Но только она знала о том, что все её изменения произошли не благодаря любви её супруга, а скорее благодаря его «нелюбви». Увы, как она не старалась, он так и не смог очароваться её тщательно деланной красотой.

Но мы слукавим, если скажем вам, дорогие читатели, что между Михаилом Алексеевичем и Татьяной Николаевной никогда не бывало близости. Дело в том, что иногда, благодаря парам щедрого и крайне неразборчивого и легкомысленного Бахуса, а равно неземным ароматам французских духов и роскоши кружевных пеньюаров, наш мятежный герой обнаруживал себя в покоях своей осчастливленной его неистовыми ласками супруги. Потом он долго мучился от того, что в утренние часы ему приходилось повторять свои ночные подвиги, хотя уже с гораздо меньшим энтузиазмом. Спустя дни, он долго копался в себе, пытаясь объяснить собственное нелогичное поведение. И все собственные размышления он сводил к одному неоспоримому выводу: «Всё-таки она моя жена, и я просто исполнил свой долг. Должен же я хоть иногда это делать…» Тем паче, что Татьяна вела себя с ним в эти минуты настолько безупречно и ласково, что ему становилось стыдно за собственную вечную холодность. Но уже к полудню, завтракая с супругой в огромной столовой, он заново отчетливо понимал, что вновь поспешил с добрыми выводами. Когда он смотрел на неё трезвыми глазами и слушал её назидательный тон и глупые в своей очевидности рассуждения, то всякий раз осознавал, что он не любит эту женщину, и что она ему совершенно чужая. С унынием он вновь давал себе зарок, никогда более не пить в обществе жены.

А дальше вновь наступали холодность и длительное отчуждение.