– Все требования обсуждать через меня. Это мой подчиненный, я за него в ответе.

– Да ты не бойся, товарищ начальник, – старик подмигнул. – Просьба безобидная, никакого беззакония и опасности для здоровья. Пока – ложитесь спать, все равно – не ранее, чем завтра караван придет.

* * *

Вскоре стемнело, но спать мне совершенно не хотелось – проснулся я поздно. А вот Куратор мигом вырубился, предварительно положив рядом с лежанкой бластер и проинструктировав:

– Если придут разъяснять про просьбу – разбуди.

Последующие несколько часов я резался в змейку на браслете, перечитывал старые сообщения и видеоролики из архива, но вскоре тоже стал клевать носом.

Потом меня тронули за плечо. Это были бородач с фельдшершей. Я дернулся рукой в сторону Ильдара Ильдаровича и бластера, но дед перехватил руку и поднес палец к губам, мол, "тише". А потом махнул рукой, мол, идем.

Я подумал, что нарушаю прямые указания товарища Куратора, но что-то мне подсказало, что опасности, действительно, никакой нет.

Мы вышли из хижины и пошли под звездным небом к большому двухэтажному дому. Внутри оказалось куда просторней цивилизованней, чем в хижине, куда нас поселили. Кухонный синтезатор, холодильник, несколько голпанелей, и я задумался – по всему выходило, что это городской голова, или староста, а значит – представитель власти.

– Наверх, – показал дедок.

Вскарабкались по тесной и крутой лестнице, и я вспомнил, что дед любит говорит: "Неумение строить лестниц – древняя беда строителей индивидуальных жилищ во всем Секторе". Прошли мимо вповалку спящих трех детишек на огромном матрасе посреди разбросанных грубых игрушек, и хозяин раскрыл узкую дверцу.

На огромной кровати, в перинах на белоснежной простыне в одной полупрозрачной ночнушке сидела и хлопала ресницами та самая смуглая девушка из столовой.

– Сделай нам робеночка, а? Внучка. А то вымирает народность наша. А тогда и пустим вас с начальникои твоим.

Дополнительное поручение: расширение генофонда вымирающих народностей, ГОСТ-2687СО

Глава 6. Нестандартные задачи требуют исключительных методов

– Видишь, это самое, близкородственное скрещивание, – добавила мамашка моей "суженой". – Городские к нам не ходют, бояться, говорят, что мы заразные, и от нас все гасятся. Да и абы с кем не хочется, а ты видно, что парень порядочный. И здоровый.

– А вы заразные?

– Нет, конечно же! В общем, пошли, бать, не мешай молодым.

Честно говоря, в голове у меня до сих пор была Галина. Но задание – есть задание. Ничего не поделать, тем более, что девушка была весьма красивой и милой, а я весьма изголодался по ласке. Но неловкость, всё же, чувствовалась. Я пару секунд посмотрел на закрытую дверь и обернулся.

– Бить будешь? – спросила девушка.

– Нет, а надо?

– Не знаю, – поёжилась она. – Говорят, “бьёт – значит любит”.

– Не уверен. Как зовут-то хоть? Я – Гага.

– Фрузсина. Фруська я…

– Отлично, – зачем-то сказал я.

Она продолжала сидеть в абсолютно закрытой позе, и я начинал чувствовать себя насильником. Все предыдущие мои контакты с девушками были совсем другими.

– Что дальше? – прервала она недолгую паузу.

– Ну… у нас вся ночь впереди. Расскажи о себе.

– Не знаю, что рассказывать-то?

– Где была?

– Нигде. Нам отец не разрешает за границы блока выходить. Говорит, там все развратные и старые. В школе училась онлайн, там дяденька принёс планшеты специальные. Ну… что ещё.

– Во что вы тут играете?

– Ну. В прятки. В резиночку.

– А из настолок?

– А, да, есть парочка – она полезла в кривобокую пластиковую тумбочку, повернувшись ко мне весьма пикантным образом. – Вот, "сказочное путешествие", играла, когда была маленькой.

Пыльная, слегка приплюснутая коробка выглядела слегка убого – видно, что настолке был не один десяток лет.

– Давай сыграем? – предложил я.

– Ну, это как-то странно, ты же не за этим сюда пришел.

– Можешь считать это прелюдией, – предположил я.

Мы расположились на кровати. Игра была одной из самых древних разновидностей настолок – ходить фишками по длинной “змейке” из полей, бросая кубики. Я выбрал красную фишку, а Фруська – зелёную. Бросили кубики.

– Семь ходов… Сундук, получаю три золотые монеты.

– Пять, пропускаю ход. Слушай, а… как бы поделикатнее спросить, твои родители уже пытались подобную штуку провернуть?

– Пытались… Один сбежал, сказав, что мы заразные. Второй… – тут она замялась. – Ну, он разделся сам, сказал мне раздеться, что-то непонятное сделал, но ко мне даже не прикоснулся, и ушёл. Так, я, получается, два раза сейчас хожу… Шесть и десять ходов, ого, как далеко.

Честно говоря, это информация мне раззадорила. Ещё ни разу мне не попадалась девушка с настолько минимальным опытом общения с противоположным полом. Но что-то всё же останавливало – нет, не брезгливость. Не то собственная скромность, не то – все те же воспоминания о беглянке Галине.

– Слушай, – сказал я заговорщическим тоном. – По правде сказать, если тебе это не нужно – то и мне не нужно. Я ж не этот самый… не насильник какой. Твоим родителям скажем, что всё сделали, мы своё получим, а тебе ничего не повредит. Хорошо?

– Хорошо, – буркнула девица, и я не понял по интонации – понравился ли ей такой вариант, или нет. – А ты расскажи о себе… Ты с какой-то другой планеты?

– Да, я с Челябинска…

Я начал долгий рассказ о детстве, о первых путешествиях с батей. Сначала прикрывался легендой, о том, что мы обычные дальнобои-перевозчики, но потом вдруг меня понесло.

– А, и хрен с ним. Расскажу правду. В общем, мы контрабандисты, и у нас тут застрял корабль.

Мы общались примерно полчаса, пока наши фишки путешествовали по длинной змейке. Когда моей собеседницы оставалась пара шагов до победы, она вдруг стала сильно нервничать, а затем прервала мой диалог:

– Получается, у тебя были девушки в полёте?

– Ну да, случалось, – признался я.

Она потупила взгляд.

– А они были красивее меня?

– Ну… зачем ты сравниваешь, ты очень красивая, – вовремя нашёлся я. – Необычная такая.

– Но не в твоём вкусе, да? – она снова села в защитную позу, скрестив руки.

Я подсел рядом и осторожно погладил по спине.

– Почему, вполне. Просто мы же вроде бы договорились, что…

Она извернулась и поцеловала меня – хотя это больше напоминало неумелый толчок носом по лицу. Тем не менее, это послужило спусковым крючком – мои руки перестали меня слушаться и начали путешествие по телу девушки. Признаться, задача оказалась куда сложнее, чем в прошлые разы, но я справился. В какой-то момент мне показалось, что я не выйду отсюда живым – смуглянка настолько эмоциональной, что не обошлось без синяков на боках, царапин на спине, укусов на шее и прокусанной губы. В конце она схватила меня за руку и крепко прижала к губам – видимо, чтобы не разбудить домашних.

После такого выброса адреналина я несколько минут сидел, пытаясь отдышаться, и ошеломлённо смотрел на сообщение из браслета.

Поручение “Расширение генофонда вымирающих народностей” выполнено.

Получена премия: 5 трудочасов.

Накоплено трудочасов: 14066,2

Циничное, неприятное сообщение. Потому что то, что только что произошло, гораздо больше напоминало занятией любовью, чем протокольным “расширением генофонда”. А ещё потому, что я снова чувствовал себя предателем.

Я не очень понимал, как дальше себя вести, ещё раз поцеловал её и собрался выходить, но она потянула меня за руку.

– Ещё раз хочу…

* * *

Потребность во сне: Высокая (20 часов бодрствования)

Рекомендован отдых или употребление снотворного.

Уснуть я так и не сумел – и из-за эмоций, и из-за не перестававшей саднить ноги. Окончательно я пришёл в себя только после пары кружек чайного напитка в пустой утренней столовой. Пролистал сообщения от бати и Ильича:

“Нас скоро выпустят, вы где?”

Не удержался и ответил расплывчато:

“Застрял в какой-то деревне, но скоро буду у союзников”.

Через полчаса ко мне молча подсел со стаканом воды товарищ Куратор, вид у него был то весьма помятый.

– Доброе утро, Ильдар Ильдарович, как спалось?

– Плохо, – нахмурился он. – Были неотложные дела.

– Какие? – удивился я, но товарищ Куратор посмотрел на меня настолько строгим взглядом, что я понял, что вопросы излишни.

Вскоре откуда-то из недр столовой показались котелки с едой, запахло – достаточно вкусно и даже по-домашнему, а за раздачей появилась фельдшерша, супруга деревенского головы. Подошёл ещё народ – пара весьма хмурых мужиков, все потянулись за едой, и мы встали за ними. Когда фельдшерша выдала миску Ильдару Ильдаровичу, я заметил, как она подмигнула ему, а тот поджал губы и спешно зашагал к столу.

Пазл сложился. Понимаю, что это звучит очень неуважительно, но, честно говоря, я глядел на взъерошенного служителя КПБ и еле сдерживался от смеха. Ели мы молча, после Ильдар Ильдарович вдруг сказал вполголоса:

– Понимаешь, у меня не было выбора. На меня воздействовали угрозами. Вообще… всё, что произошло в деревне – останется в деревне. Нам надо подготовиться и найти этого Владислава, или как там местного владыку зовут. Через два часа прибудет караван, у них будут какие-то переговоры, в которых, возможно, придётся поучаствовать.

Я подумал, что ничего толком не знаю о его семье и личной жизни – а ведь она наверняка у него была. Наверняка его тоже кто-то ждал дома, волновался, и наверняка это не очень приятно, испытывать чувство вины по поводу случившейся измены. В общем, я хмуро кивнул и решил больше этим не интересоваться.

Переговоры оказались максимально-короткими. Как только желтый фургончик с большим красным крестом на боку оказался за раздвижными воротами деревни, а водитель вышел подышать свежим воздухом, двое подлетевших селян воткнули ему и его напарнику в шею электроды самодельных шокеров.

– Да уж, нестандартные задачи требуют исключительных методов, – пробормотал Ильдар Ильдарович. – Не боитесь, что там в фургоне камеры или вроде того?

– Да ну, кому они нужны, – усмехнулся селянин.

– Осталось решить, что нам делать с разницей во внешности…

Помощник курьера был азиатом.

Пока парни с шокерами деловито раздевали отключенных курьеров, дед Владислав пришел со стопкой самотканных цветных полотенец и бросил в багажник, вытащив оттуда пачку медикаментов.

– В подарок вам, из иван-чайного волокна. Хорошо нам подсобили.

– Там вы обещали крем регенерационный, – напомнил я.

– Ах, да… – дед порылся и выудил тюбик из белоснежной коробки. – Держи, сам нанести сможешь? Или я могу супругу позвать?

– Не надо!… – начал Куратор.

– Конечно сам смогу, – кивнул я.

– Вы уж нас простите… если чего, – выдавил из себя Куратор.

Смотреть, как краснеет и извиняется представитель органов безопасности, было одновременно и забавно, и жутковато. Забавно – потому что совершенно не ожидаешь его в такой роли, и жутковато – потому что понимаешь, что так он вести себя может только в исключительной ситуации. По сути, мы были в глубоком “тылу” вероятного противника, не сильно дружественной к нам державы, и занимались откровенной разведкой и содействию местным повстанцам.

– Да ну, за что вас прощать, – сказал дед и обернулся на раздетых курьеров. – А про этих хлопцев вы не беспокойтесь. Травкой особой попоим, полежат контуженные пару дней, потом восстановятся – скажем им, что от бандитов спасли, которые тачку ихнюю украли. Про вас к тому времени уже и не вспомнят. Ну, удачи, братцы. Заходите ещё.

– Обязательно зайдём, – кивнул Ильдар Ильдарович.