– Я видела пару раз эту мегеру. Страшная тетка. Она постоянно орала и всегда всем была недовольна. И еще у нее фамилия была как у какого-то диктатора. Не Сталин и не Берия, но что-то около того, – наморщила лоб Инга, вспоминая, – брат не сильно любил посвящать меня в амурные дела, плюс мы с ним немного поругались по поводу теории струн.

– Ну, теория струн – дело серьезное, – согласился Крячко, а Гуров кашлянул в ладонь, делая вид, что подавился. Иногда, если кто-то из них начинал подшучивать над такими фразами, это помогало свидетелям расслабиться. Вот и сейчас Инге явно стало чуть лучше и она даже заулыбалась. Но все равно ничего серьезного рассказать не смогла.

– Докладывай, Лев Иванович, – устало сказал Орлов, когда Гуров вошел к нему в кабинет. Генерал только что закончил разговор по мобильному и держал его в руке, видимо глубоко задумавшись.

– Что еще плохого у нас случилось? – спросил полковник, присаживаясь за стол.

– А? Да не плохое, а я бы даже сказал, веселое немного. Насколько можно над этим веселиться. Только что позвонили с одного из федеральных каналов и попросили прокомментировать то, что в городе появился новый серийный убийца, который оставляет послания полковнику Главка. Говорят, что тебе угрожают, представляешь.

– Очень страшно. И страшно интересно. Потому что записку, которую я забрал от убитого, никто не видел. Я открыл ее только тогда, когда мы со Стасом остались одни. И кстати, угроз там не было, – задумчиво добавил полковник, вспомнив об их с Крячко разговоре в машине. При стажере Вове.

Орлов удивленно вскинул бровь, ожидая продолжения.

– Хорошо, – не разочаровал его Гуров. – Это может сыграть нам на руку. Пусть наша пресса даст развернутый ответ. Скажите, что да. Угрозы были, но уже не в первый раз, и такие послания для нас не в новинку. Давайте вместе придумаем дело, – Гуров улыбнулся, – пусть этому делу будет… лет десять. Годовщина в этом году. Петр Николаевич, только все должно быть максимально натурально. Что десять лет назад был задержан опасный преступник. Что он точно так же убивал, а жертв оставлял в непринужденных позах, с записками в руках. Тогда дело вел я, допустим, серьезно ранил его и посадил. И теперь работает подражатель.

– Сколько жертв? – уточнил Орлов.

– Пять? – предложил полковник.

Генерал кивнул. Лев даже немного насторожился такой покладистости.

– Петр, чего я не знаю? – осторожно спросил Гуров. – Ты как-то чересчур легко согласился.

– Наверху очень сильно заинтересованы в вычислении крота. Стала всплывать информация, которая была похоронена, в том числе и в архиве. Как ты сам помнишь, в нашем архиве было несколько дел, которых формально там не было. Я уже говорил тебе про это. И в последнее время уже несколько человек спросили меня, все ли в порядке и не пропали ли у нас какие-нибудь секретные бумаги.

Гуров кивнул. Вот все и встало на свои места. Архив Главка – огромное помещение с длинной запутанной каталожной системой – до всех пожаров был идеальным местом для того, чтобы похоронить информацию, которая нигде не должна была всплыть. У управления тоже были свои дела, которым можно смело присваивать гриф «Совершенно секретно». Часть из них уходила в архивы ФСБ. А часть была надежно упрятана. Старый пожар затронул и те помещения, где хранились дела.

И вот теперь каким-то образом стали всплывать старые дела. Хранить такие документы положено в сейфе. И сейф, оформленный по всем правилам, в архиве был. Но за несколько часов до пожара его решили поменять на другой, у старого перекосилась дверца, металл оказался не очень хорошего качества. Новый сейф привезли, дела достали, старый собирались убрать, но, как это всегда бывает, что-то пошло не так. Архивариус в Главке был только один. Пока он достал все дела, пока старый сейф убрали… Новый установить не успели – случился пожар. Разумеется, внутреннее расследование было проведено. Но виновников выявить не удалось. Виновата старая проводка – так постановили. И были уверены, что дела сгорели, и, может быть, даже выдохнули с облегчением. Орлов сам говорил достаточно часто, что те документы, что они хранили в сейфе, во многом похожи на бомбу замедленного действия.

Орлов достал ручку и, пока Гуров озвучивал детали придуманного дела о маньяке из прошлого, набросал на бумаге список дел и имен, многие из которых сейчас находились у власти, а с девяностых за ними тянулся очень нехороший хвост.

– В пресс-релизе я тебя отстраняю от дела по причине личной причастности, или ты, наоборот, грозишься приложить все усилия, чтобы поймать маньяка-имитатора? Еще вчера я тебя от этого дела отстранил. Лев, я понимаю, что у тебя забот полон рот, но вот это, – Орлов постучал по листку бумаги, – это очень опасно.

– Я понял. Давай отстраним меня из-за личной заинтересованности. Я пока побуду в тени, хотя это, конечно, максимально притянуто за уши, но у нас любят американские фильмы, а там часто такая тема эксплуатируется, – поморщился полковник.

– Это зависит от того, что ты хочешь сделать. Заставить убийцу выйти на тебя? Или вынудить его совершать ошибки от обиды, что он вызвал тебя на дуэль, а ты, такой-сякой, не обращаешь на это внимания?

И тут Лев улыбнулся:

– Собственно, ты прав. Мы не соврем, если скажем, что я занят другим делом. А на след имитатора Главк уже вышел и намерен привлечь меня к его розыску. Интервью будет давать Вероника.

Майор Вероника Карлова в прошлом была оперативным сотрудником Главка, но после ранения ушла в пресс-службу, и, как оказалось, у нее был настоящий, почти гипнотический талант в сфере общения с прессой. Ушли в прошлое те времена, когда работа органов правопорядка казалась чем-то суровым, немногословным и максимально далеким от работы прессы. Когда Вероника докладывала об успехе деятельности управления, она могла говорить все, что угодно, хоть читать сказку про Колобка перед микрофонами, – ей верили.

А поскольку сейчас в работе любого учреждения появилась мода на открытость, то именно майора Карлову и отправляли на все медийные мероприятия от Главка.

– Пока что мы тут с тобой непонятно что сообразили на коленке, но общую твою идею я понял. Даем дезу, что работает имитатор. К тебе привязался, потому что ты брал его гуру много лет назад. Ты занят другим делом, отстранять я тебя не буду, но для всех в Главке ты над этим делом не работаешь. Мне нужно, чтобы думали, что ты занят какой-нибудь мелочью, а на самом деле поймал мне кротов. Иди в прессу, Лев. Придумайте там с Карловой достоверную легенду. Лучше будет, если ты по пути выцепишь Дягилева, чтобы он вам с майором обрисовал образ идеального психопата. Того, что якобы у нас сидит по делу десятилетней давности.

– Я думаю, что там не только Дягилев нужен. А еще и наш Илья. Пусть он слепит пару статей из прошлого и засунет их в дебри интернета. Якобы вот давным-давно все это было. Не знаю, как он это сделает, но думаю, сможет. Но это должна быть очень качественная липа, такая, чтобы, когда я ее найду, я сам поверил, что забыл про одно из своих дел.

Так, буквально на коленке, Гуров и Орлов придумали старое дело, на которое, как на крючок, они будут ловить убийцу. Крячко тоже досталась своя роль в этом спектакле. Он должен был, с одной стороны, расследовать дело, в том числе и вместо Гурова, а с другой стороны, максимально мелькать на местах преступления.

Когда сценарий был написан, пресс-служба его одобрила, а Орлов утвердил, Гуров и Крячко наконец-то вернулись в кабинет, где их ждал стажер, которого уже сняли с крыши. Гуров ожидал, что тот будет изображать обиженного, но вместо этого Вова ожесточенно колотил по клавишам своего служебного ноутбука и даже не обращал внимания на напарников.

Что странно, он не задал им ни одного вопроса. Словно забыл о выезде, на котором был вместе со своими наставниками.

– Владимир, прием, – строго сказал Стас.

– А? – Стажер вытащил наушник из одного уха и вопросительно посмотрел на Крячко.

– Докладывай, что там нашел на крышах.

– Двух бомжей, влюбленную парочку, разбитый бинокль, дохлого голубя и много окурков, – предельно серьезно сказал Вова и снова уткнулся в работу. Гуров кивком показал Крячко на дверь.

С собой полковник взял лист, который дал ему Орлов.

– Пойдем проветримся, – согласился Крячко и шагнул к двери вслед за другом.

Уже в коридоре Стас задумчиво проговорил:

– Все-таки я не понимаю. Он действительно настолько непрошибаемый? Или недалекий? Даша сегодня заметила, что у стажера нашего очень хороший маникюр. Он покрывает ногти прозрачным лаком и что-то еще, она начала говорить там что-то свое, мудреное, я не вмешивался, и он на полном серьезе рассказал ей про салон, куда ходит красить волосы и делать маникюр и что для мужчин это в разы дороже, чем для женщин. Я что, стал настолько старым и ничего не понимаю? – Крячко развел руками. Гуров тоже не очень понимал такого позерства, но решил, что они и так уделяют стажеру слишком много времени. Но, с другой стороны, сложно не обращать внимания на раздражающий фактор, если он постоянно находится у тебя в кабинете.

– Скорее всего, играет на публику, – отмахнулся Гуров. – Он трудится над какой-то своей задачей, а мы, скорее, нужны как место, где можно пересидеть, спокойно работая над заказами и тем самым зарабатывая деньги. Ну и получать галочку в резюме, а если поучаствовать в каком-нибудь громком деле, то можно еще и звездочку заработать на погоны. Пойдем заодно зайдем к Даше, узнаем по вскрытию и анализам. Что-то мне подсказывает, что физика нашего убили точно так же большой дозой инсулина.

Сыщики остановились у дверей в лабораторию, и Гуров показал Крячко список, который написал Орлов. Хоть многие дела были закрыты очень давно, Станислав тоже знал фигурантов многих из них.

– Я так понимаю, что вопрос стоит не только о том, что что-то из этого может попасть в прессу? – приподнял брови Крячко.

– Шантаж, скандалы, срывы переговоров, если хотя бы часть этих дел уцелела после пожара, даже те, которые тянутся с девяностых, то имеем все шансы получить очень много проблем, – мрачно спрогнозировал Гуров.

– А не думаешь, что работают засланные казачки? И что это многоходовка? Пожар в архиве, мелкие утечки, чтобы прощупать, где тут у нас слабые места, и потом рвануть эту бомбу? – спросил Крячко.

– Полагаю, что, скорее всего, так и есть, – кивнул Гуров.

И тут в коридоре погас свет.

Глава третья

Здание управления выдерживало много катаклизмов, внешне совершенно незаметных. Ремонты, попытки минирования, пожары. Благодаря хитрой системе коридоров, высоким потолкам и длинным переходам практически любой форс-мажор всегда можно было сравнительно быстро локализовать.

Электричество вырубилось только в одном крыле, самом новом. Именно тут размещались лаборатория и технический отдел.

Света из окон в коридоре хватало, в лаборатории свет тоже был. Но судя по крикам возмущения, главная катастрофа произошла в техническом отделе. И на подходе к отделу Гуров и Крячко поняли, что именно случилось.

– Как такое вообще могло случиться? – удивился Гуров, заметив полное отчаяние на лице Ильи, который уже несколько раз пробегал мимо напарников с ведрами и какими-то тряпками. – Разве у вас там есть какие-то трубы?

Серверная была обесточена, а по стене и с потолка текла вода.

– Они есть в стене, – почесал затылок вызванный рабочий, – но это очень старые коммуникации, тут уже давно пустили трубы в обход и этот стояк не включали. Кран в подвале открыт на полную, вода хлещет вовсю, но, с одной стороны, это вроде бы и некритично. Перекрыли – и все в норме. Но, с другой стороны, вот… Ваши серверы пострадали. К тому же вода горячая текла. Хорошо, что остыть успела.