Мимо прошла Ниночка, и Корнеев вместе с Урду посмотрели на нее такими глазами, будто дворняга увидела ветчину.

– Глянь, какие тут девушки обитают! – присвистнул Шут.

– Так, аппетиты сбавь! – усмехнулся я. – Даже не думай приставать к моей медсестре.

– А! – с досадой махнул рукой Паша.

Урду тоже демонстративно скис.

– Так, слушаем сюда! – слово взял Кэп. – По указанию начальника нашего учебного центра, итогового испытания у нас не будет. Операцию «Фарватер» нам засчитали как экзамен.

– Фига се, экзамен! – протянул Герц. – Чуть там все не остались!

– А что, так даже хорошо! – ответил Самарин. – Не придется скакать по горам у таджиков. А то после той мясорубки в Пакистане, бегать с учебными патронами ‒ ну как-то несерьезно.

– Рано вы повзрослели! – хмыкнул Кэп. Но сделал это на позитивной ноте.

– Э-э… То есть получается, что мы теперь полноценная группа спецназа? – уточнил я у Игнатьева. – А название у нас будет?

Глава 3. Рутина

После неудачного инцидента с разоблачением Громова в госпитале Джелалабада, майор Кикоть вернулся обратно на авиабазу в Мазари-Шариф.

В горах на востоке было хорошо – пыли там не было от слова совсем, воздух был куда чище, зато с самих гор часто спускались ощутимые ветра. Впрочем, авиации это никак не мешало.

Здесь же, на севере Афганистана, из-за прошедшей недавно пылевой бури, все было покрыто рыжей пылью, а песок буквально хрустел на зубах. Из-за действующих вылетов авиации, на базе царил вечный гул, который был слышен и днем и ночью. В любое время суток. Вертолетный рокот затихал лишь изредка, а реактивные двигатели самолетов ревели практически постоянно. Подчиненного состава у Сухова не было, все приходилось делать самому. Для мелких работ он себе выбил из штаба младшего сержанта, который был в роли «подай-принеси». Но само собой, толку от него было немного. Не было никаких удобств, порой даже питьевая вода была не всегда. А вот кормили очень хорошо – с этим не поспоришь, главное ‒ успеть. Ввиду всего этого, перспектива поменять коллегу именно здесь в Мазари-Шариф уже не казалась ему такой уж удачной. Вот если бы куда-нибудь поближе на восток, либо на юг. В Кабул или Кандагар… Ну, до этого еще дожить надо!

Будучи в раздраженном состоянии после неудачи с Громовым, вернувшийся Виктор Викторович хотел «надавить» на своего коллегу за то, что тот не в меру оперативно доложил самому высокому командованию, но быстро понял, что будь он на его месте, он сделал бы именно так, как требовалось.

Тот факт, что майор Сухов отправил подробный рапорт в Москву, относительно обнаруженного в Асадабаде бланка с телеграммой по планируемой диверсии на ЧАЭС, не дал чекисту довести дело до конца. Оттуда быстро прибыл кабинетный полковник, который… Впрочем, взять Громова не получилось. Твердый как скала сержант и сам все разрулил от начала и до конца, причем, весьма толково. Более того, он грамотно заткнул рот ему, целому майору КГБ. И как ни крути, а оснований для того, чтобы задерживать сержанта, у него не было совершенно. Сказанная в госпитале фраза о задержании по подозрению, была эффектной, но совершенно неэффективной. Попытка согнуть Максима Громова по «линии силы» ни к чему не привела. Майор внезапно понял для себя важную вещь, сержант Громов – крепкий орешек. Который расколоть если и можно, то не наскоком, а только в течение долгой проработки, когда подвернется действительный повод. Пока что, у него ничего существенного не было. Еще он понял и другую вещь – он сунул нос туда, куда не следовало. И Черненко ему об этом заявил прямо в лоб.

Короткий разговор с Игнатьевым, а затем и с самим Громовым накануне отлета однозначно изменил позицию Виктора Викторовича. Он сделал для себя простой вывод – может быть, сержант и не враг своей страны, может, он вовсе и никакой не двойник. Может, он даже и не агент иностранной разведки. Но то, что парень подозрительный и для своего двадцатилетнего возраста обладает поистине уникальными навыками и выдержкой, само по себе странно. Кикоть благоразумно решил, что пока отойдет в сторону и будет присматривать за ним на расстоянии. Авось удастся что-то вытянуть через Алекса, который почему-то тоже интересуется Громовым… Ну, в самом деле, это не просто так, зачем он им сдался? К тому же, надо было и другие дела разгребать.

– Витя, да ты не переживай! – отшучивался майор, глядя на то, как Кикоть с ворчанием отряхивает свой рюкзак с личными вещами. – Бури тут бывают не так уж и часто! Иначе из-за пыли аэродрома тут не было бы… Технике это не по нраву. Ну а жара, что поделаешь? Это Афганистан, климат такой. Привыкнешь, куда ты денешься? Вот я за два года привык. А мне то же самое говорили.

Виктор Викторович ничего не ответил. Но был очень рад, когда узнал, что вечером этого же дня можно лететь обратно в Союз.

Вещи собирать было и не нужно – майор их даже не разбирал. Требовалось только привести полетные документы в порядок, правда, времени на это обычно нужно больше. Но и комитетское удостоверение открывает любые двери, да и просьбы выполняются куда быстрее.

– Кстати, часа три назад звонил какой-то полковник Афанасьев… Про тебя спрашивал. Рвал и метал, судя по голосу. Знаешь такого?

– Очень! – кивнул майор, представив ситуацию. – Начальник мой. Из управления.

Вероятно, Черненко спустил проблему куда нужно. Вот и результат не заставил себя ждать. У Афанасьева скоро нервная трясучка начнется из-за майора, который даже во время командировки в Афган умудрился влипнуть в историю, в которой обязательно промелькнула фамилия Громова.

– А-а! – понимающе кивнул Сухов. – Он же тебя на мое место спихнул?

Виктор кивнул. Тот факт, что начальник управления стоял за его смещением с должности, не подлежал никакому сомнению.

Короткий разговор с Суховым по поводу всей этой ситуации ни к чему не привел – тот просто отмахнулся. Ну, оно и понятно. Сухов устал, относился ко всему по принципу – раз не моя зона ответственности, то гори оно все синим пламенем.

Зачем вообще эти материалы на Громова прислали сюда, в Мазари-Шариф, было довольно странно. Но оказалось, что в Асадабаде служит недавно назначенный на должность знакомый офицер Сухова, который и попросил посодействовать, ввиду недостатка опыта.

Быстро оформив документы и загрузившись на убывающий в СССР борт Ан-12, майор Кикоть наконец-то выдохнул с облегчением. Одно дело, летать в Афган на короткие, краткосрочные командировки и совсем другое ‒ лететь туда на постоянное место работы. Будет непросто, но до этого еще почти месяц. Все может поменяться.

Самолет взлетел и приземлился без проблем. Лететь пришлось исключительно с офицерами, либо уже закончившими свою службу в Афганистане, либо с такими же командированными, как и он сам. Всего человек тридцать, не больше.

В свой город он вернулся поздно ночью.

Подъехав на своей машине во двор, он вдруг понял, что у подъезда припаркована чужая машина, которой ранее тут никогда не было. У Виктора Викторовича на такие моменты, а в особенности всего, что касалось собственной безопасности, был настоящий нюх.

Это была ВАЗ-2108, темно-вишневого цвета. Номера не различались, как будто бы были заляпаны грязью. Свет фар выключен. Но внутри салона как будто бы было какое-то движение.

Странно, такая машина в 1986 году редкость. Тем более в их-то городе… Таких если пара десятков наберётся, и то хорошо. Следить за КГБшником на такой машине, все равно, что визитная карточка. Можно было взять что-нибудь куда проще и незаметнее, например, «копейку» или «тройку».

В то же время вход в подъезд свободен, железная дверь прикрыта. У входа, как и всегда, стоит маленькое железное ведро, куда курящие скидывали бычки и огрызки от семечек. Фонарный столб метрах в сорока справа все освещает желтым светом, как и всегда.

Однако чуйка сразу подсказала майору, что здесь что-то не так. Почему-то в подъездном окне не горел свет, хотя на его памяти лампы там не перегорали никогда. Было очень тихо. Высока вероятность, что гости на незнакомой машине, кем бы они ни были, явились по его душу. Ну-ну, пусть попробуют напасть на офицера КГБ СССР. Да за такое можно нарваться на очень крупные проблемы.

Спокойно припарковавшись напротив, Виктор Викторович проверил на месте ли его пистолет. Все было в норме – теперь пистолет у майора был всегда.

Выбравшись из машины и забрав рюкзак, чекист направился к подъезду, но шел медленно, внимательно глядя на «восьмерку». В темное время суток и не разглядишь, есть кто внутри или нет.

Когда майор уже подходил ко входу в подъезд, водительская дверь вдруг открылась и оттуда выбрался человек в темном спортивном костюме.

– Эй, мужик! Прикурить не найдется?

Очень странно, в два часа ночи стоять на машине у подъезда и ждать, пока кто-то из жильцов выйдет, чтобы взять у него спички.

– Не курю! – безразлично отозвался Виктор. Боковым зрением увидел движение.

Подъездная дверь вдруг приоткрылась и оттуда показался темный человеческий силуэт.

– А зря! – произнес он и вдруг резко устремился к майору. – Да нам, собственно, огонь и не нужен!

Вдруг тот качнулся к нему навстречу, в свете уличного фонаря блеснуло лезвие ножа.

Очень быстро Виктор понял, что его пришли не пугать. Здесь цель была иной.

Чекист отшатнулся, резко уклонился в сторону обманкой и попытался провести захват руки на выпаде, но не получилось – конечность противника просто выскользнула из захвата, вместе с ножом. На обратном движении, майор все же нанес скользящий удар наотмашь, попав в подбородок нападавшего. Клацнули зубы.

Противник что-то прорычал.

Все было предельно серьезно.

Человек встряхнул головой и снова бросился в атаку. Виктор повторно отскочил, уперся спиной в металлические перила. Быстро наклонился и подхватил стоящее на площадке ведро с окурками и со всего маху двинул им точно в морду нападающего.

Глухо звякнуло. Бычки и мусор полетели во все стороны.

Противник взвыл, выронил нож. Схватился руками за голову, грязно выругался.

Но от машины уже двигался второй, что-то крича. Оттолкнув ногой первого, майор бросился в темноту подъезда, откуда, скорее всего заранее были выкручены все лампочки. За ним закрылась тяжелая дверь.

Под ногами захрустело битое стекло. Ну, ясно – подготовились заранее, разбив все лампочки. Возник закономерный вопрос, откуда они узнали, что майор вернулся в город только сегодня? Наблюдали все это время или же как-то отследили через службу? Там что, тоже крот?

Ну конечно, есть крот. Это же Алекс! Этот мог! Ведь у него же была возможность как-то позвонить ему на службу по внутреннему телефону, а после и к нему домой – значит, имелся допуск. Алекс ‒ мутная птица.

– Сука! – послышался сзади раздраженный голос. – Убью гада!

Вероятно, это распалялся тот, что получил ведром в голову. Скорее всего, прилетело ему хорошо.

Виктор решительно выхватил из кобуры скрытого ношения пистолет и просто встал посреди коридора, выставив перед собой руку с оружием.

В следующую секунду дверь с грохотом распахнулась и внутрь ввалился противник. У него в руке тоже был пистолет. Он сразу же направил его на майора.

Кикоть среагировал на опережение и выстрелил без предупреждения. Он знал, что его никто не обвинит, потому что сам факт нападения на действующего офицера комитета государственной безопасности ‒ это уже жесткое обвинение. К тому же, стрелять можно по-разному. Насмерть или только чтобы остановить противника.

Майор это умел – нормативы по стрельбе в тире у него уже сколько лет кряду были выполнены на отлично.

В темноте и глухой тишине прозвучал хлесткий выстрел.

Тут же раздался крик, полный боли и страданий. Майор бил вниз, по ногам. И даже одного выстрела из Макарова хватило, чтобы остановить нападавшего.

Противник выругался, почти сразу упал на кафельный пол. В темноте он выглядел бесформенной кучей.