Кория потускнела, когда отец выгнал Робаля. Хосина не знала подробностей, а муж ни слова не рассказал о случившемся. Он запугал и жену, и дочь. Обещал убить обеих, коли Маркит узнает о Робале.

Хосина сколько ни выспрашивала дочку, та ни в какую не призналась, за чем же ее поймал отец весной.

Вечером на мельнице Хосита с огромным трудом встала с постели. Рвота прекратилась, но желудок все еще надсадно сокращался. Есть она больше не могла, да и гостья, что помогла ей выжить, сказала, что это продлится до завтрашнего утра – не больше. Нога становилась все мягче. Соляной раствор делал свое дело. Но свою дочь она узнать не могла – та ходила молча. Мать заметила, как скулы Кории шевелятся от того, что та крепко сжимает зубы.

– Кория, ты где, – подойдя к лестнице, она позвала дочку. Та не отвечала несколько минут. Женщина поняла, что сделать шаг вниз она не сможет. – Маркит, – крикнула она работника, но в доме стояла полная тишина.

Еще через несколько часов, допив остатки бульона, не переставая думать плохое, она пересилила свой страх, смирилась с болью, которую приносила начавшая кровоточить рана, взялась за поручень и сделала первый шаг. В голове стало легко, ноги начали подкашиваться. Она остановилась и посмотрела назад – если поднапрячься и подняться обратно на одну ступеньку, сознание покинет ее.

Решив просто сесть на лестницу, а в случае, если голова закружится, прилечь навзничь, Хосина перехватила поручень крепче, отклонилась назад, стараясь выпрямить больную ногу, но то, что сначала показалось ей плохо вытертой водой, оказалось маслом. Вторая нога, как на льду, взлетела вверх. Больно ударившись копчиком, она непроизвольно выгнула спину и полетела вниз.

После того, как темнота рассеялась, женщина словно вынырнула из воды, сделав глубокий вдох. Про себя поблагодарив Двоих, что оставили ее в живых и что боли в теле совсем нет, она попыталась подвигать рукой. Руку она не чувствовала. Открыв рот, она хотела было закричать, но голос будто покинул ее тело. Она не услышала даже своего сипа. Первой мыслью было, что она оглохла. Но рассвет во дворе, открытые ставни, за которыми мычали коровы, требуя, чтобы их подоили, пение птиц, лягушки на болоте за мельницей – все говорило о том, что ее слух не пострадал.

Она попробовала повернуть голову, но поняла, что не чувствует и шею. Паника и страх заставили глаза бешено вращаться. И тогда возле окна на полу она заметила кучку белья. Только приглядевшись, поняла, что это не тряпье, это Маркит. И растекшаяся под ним кровь уже начала подсыхать. Мухи лакомились в луже, которая еще блестела.

Даже она сама не услышала своего крика, в который вложила всю боль, весь страх и все отчаяние, и снова ушла в беспамятство.

*****

Всю дорогу Талия не решалась рассказать Вексу о девушке. А на третий день пути, когда они уже обошли Калодис, эти мысли казались ей надуманными и малозначительными.

Погода позволяла спать на окраинах леса, а на третью ночь они даже развели костер, потому что до следующей деревни был целый день дороги. Ни полей, ни угодий, где работали бы крестьяне, не было видно до самого горизонта. Лес стал большой редкостью, да и земли начались совсем не плодородные.

– Долго еще? – Талия присела к брату и положила голову на его плечо. Они только что нажарили рыбы, которую Векс изловил днем при переходе речки. Пришлось засолить ее, и сейчас часть запасов воды ушла на то, чтобы смыть лишнюю соль.

– До Дималя? – Векс говорил уже полусонным голосом, но Талия не собиралась сейчас беречь его сон, потому что, если он заснет первым, она не сможет даже закрыть глаза. Луна стояла над полями полная, густая и сытая, как рыжая корова.

– Да, – Векс понял ее хитрость и высвободив руку, обнял сестру, уложив ее голову себе на грудь. Он монотонно похлопывал пальцами по ее плечу, а она дышала все ровнее и ровнее.

– Мы будем там к осени, но будет еще тепло. Дальше дорога станет проще. Как только мы перейдем горы, начнутся земли лордов, которые не очень чтут нашего короля. После Лескара больше незачем будет переживать о безопасности. Другие королевства слишком мало получили от Асмеи.

– Значит, Асмея заканчивается? – сквозь сон спросила Талия, на что ее брат утвердительно угукнул.

В детстве Талия думала, что Асмея – безганичные земли, которые захватили другие короли. Она представляла себе высоченные горы, что являлись границей с другими королевствами. О них рассказывала няня. Но там, за горами она представляла себе большую безжизненную пустыню.

Когда они с братом предстали перед грядой зеленых гор, верхушки которых пронизывали облака, она поняла, что представляла их более каменистыми, но менее высокими.

– Ого! – прошептала Талия, как только вид на них открылся полностью.

– Я тоже не ожидал, что они такие высокие, – Векс держал ладонь над глазами, стараясь увидеть вершины. Но солнце слепило, а облака старательно скрывали кажущиеся округлыми верхушки. – Думаешь, там, за облаками… они еще очень высокие?

– Думаю, что да. Только вот… ты точно уверен, что их можно перейти?

– Уверен, но не здесь. Мы пойдем туда, а дорогу в горах мы увидим обязательно. Няня сказала, что она вьется будто лента, оставленная девушкой на воде, а потом уходит в облака.

– Няня?

– Да. А там, в вышине, есть луга, озера, есть леса. Правда, это не большие деревья, а густые кустарники, – он говорил это с таким очарованием, с таким желанием увидеть это быстрее, что и Талии передалось его настроение.

– А эти озера… они холодные? Няня говорила мне, что в горах есть снег, не тающий даже летом в жару.

– Мы это скоро узнаем, сестра, – Векс пришпорил лошадь и, стараясь выбирать менее каменистые места, поскакал вдоль гор налево. Талия поспешила за ним. Ручьев и рек теперь стало больше, и запасы они делали совсем небольшие. Останавливались возле воды, поили лошадей, пополняли запасы и скакали дальше.

К закату облака почти рассеялись и та самая «лента», о которой говорила няня, предстала перед ними. Дорожка в горах виляла то влево, то вправо, и от этого склон и вправду казался водой, по которому, струясь на перекатах, извивается лента. Теперь была видна вершина – ее действительно частично покрывал снег.

Часть 2. Молоко

Вершина открылась в своей полной красоте лишь тогда, когда Векс и Талия ступили на плато. Последние несколько часов они вели лошадей и уже начали думать, что до заката не успеют, но последние лучи заходящего солнца осветили зеленую поляну, обрамленную невысокими кустарниками.

Налюбовавшись видами своего пути сверху, Векс поторопил Талию пройти дальше, и уже в полной темноте они подошли к совершенно круглому озеру. К нему нужно было спуститься. Скорее всего, в сезоны дождей озеро становилось более полным, а сейчас, там, где весной была вода, густая трава.

Лошади пили долго. Останавливаясь, они осторожно осматривались, поводили ушами, потом снова опускали головы и жадно пили. Талия последовала их примеру и улегшись на грудь, нависла над ровной поверхностью воды. Луна отражалась в ней, словно в зеркале.

Векс принес ветки, потом сходил еще раз и принес вторую большую охапку. После этого он вынул из мешка завязанную в тряпку небольшую сеть, и, положив в нее небольшой камень, бросил в воду. Оставшуюся в руке веревку он привязал к молодому, слабому еще деревцу, которое, скорее всего, принесли сюда птицы маленьким семенем, но на этой высоте у него не было шансов.

Заварив травы в котелке, брат с сестрой молча пили настой. Ноги гудели, желудок урчал, потому что последние сутки они ели ягоды, которых было мало даже для того, чтобы чуть отбить голод.

– Утром будет рыба, – Векс произнес это так уверенно, что Талия улыбнулась. Благо, он не видел ее лица. Голова ее лежала на его коленях. Тепло костра и плаща, которым брат укрыл ее плечи и ноги, а также усталость быстро сделали свое дело.

Не проснулась она и тогда, когда Векс аккуратно положил ее голову на мешок и прикрыл с головой вторым плащом. Туман стоял такой, что, пробежав в нем пару минут можно было считать, что ты искупался. Он знал об этих высотах только одно – ни шагу вперед, пока не увидишь перед собой края горы так четко, что сможешь определить сколько до него.

Ставшие сырыми ветки загорались неохотно, и он вспомнил о тех, что бросил себе под спину. Они быстро загорелись, потрескивая влажными концами. Урчание в животе становилось невыносимым. Убедившись, что костер не погаснет, подкинув сверху несколько сырых веток, чтобы подсохли, Векс повернулся к озеру.

Он думал о том, что следовало остаться на вершине, на плато. Ведь возле озер всегда такая влажность по утрам. Но, подняв голову вверх, понял, что и там тоже сейчас стоит туман. Он вспомнил, как выглядели эти вершины снизу, и решил, что эти вот «облака», скорее всего, продержатся до полудня, а то и дольше. Сидеть в мокром тумане не хотелось, но правила есть правила.

В сети билось три хороших рыбины. Он достал их и закинул сеть обратно. Быстро почистил рыбу, сполоснул в озере и, наполнив котелок, вернулся к костру. Талия спала. Лошади просились на выгул, но Векс решил, что в этом «молоке» лучше всем держаться рядом.

– Уже утро? – Талия проснулась от фырканья лошадей или от запаха рыбы, исходящего от кипящего бульона.

– Может быть, и позднее, но пока туман не рассеется, мы не можем сделать и шагу.

– Как холодно. Надо принести еще веток, – она старалась сесть поближе к костру, но тот уже не грел, а все угли Векс сложил под котелок.

– Держи край веревки. Ее хватит до тех кустов, где я брал дрова вчера, – он привязал свой конец веревки к поясу и пошел в туман. Через три шага за ним словно навесили густую пелену. Если бы не веревка, он не знал бы где их лагерь.

– Векс, – Талия, видимо, тоже испугалась моментального исчезновения брата.

– Все хорошо, не беспокойся. Я ждал, когда ты проснешься, чтобы уйти в этот туман. Я тоже боюсь его, милая, так что можешь не считать себя трусом, – он даже хихикнул, а голос его был так близко, что Талии стало не по себе.

– Трусом? Да ни за что я не стану считать себя трусом, Векс. И я давно бы принесла дров, еще до того, как ты проснулся, – хохотнула она в ответ.

– Отчего же не принесла?

– Я спала. А ты мог привязать веревку к лошади, – пытаясь подзадорить брата, громко говорила Талия. Ей постоянно казалось, что он где-то очень далеко.

– Не кричи, иначе сюда соберутся все волки, которые есть в горах, – шепотом, но с полной серьезностью сказал брат. Она услышала, как он возится с ветками, но сказанное им уже нельзя было забыть! Волки!

– Здесь есть волки? – она вдруг, даже не поняв, что делает, начала шарить возле себя в поисках чего-то, чем можно было бы обороняться от ненавистных хищников, но нашла только два мешка.

– Конечно. Они специально шли за нами в гору, чтобы полакомиться твоим трусливым мясцом, – брат появился из тумана с широченной улыбкой и большой охапкой веток, которые стал ломать сразу, как уронил их на землю. Он торопился положить их на горячие угли, чтобы ни успели хоть чуточку подсохнуть и «схватиться» огнем.

– Значит, здесь нет волков? – Талия делала вид, что ее вовсе не беспокоит его хохот.

– А сама как думаешь? Ты хотела бы жить в этом «молоке»? Да здесь у них только пара часов на то, чтобы шкура высохла перед сном, а ночью снова туман. Ты видела тут хоть одного зайца или косулю?

– Если ты такой умный, то почему не предусмотрел всего? Мы могли бы выйти позже, и подняться сюда днем, а к вечеру уже достигли бы конца этого плато и начали спуск…

– Этот туман стоит здесь долго, Талия. Как только он начнет подниматься, мы сразу выйдем и поедем без единой остановки. Поэтому, ты должна быть готова в любой момент тронуться. Я напою лошадей, а ты снимай похлебку с огня, – он указал на котелок и принялся отвязывать лошадей. Когда он подошел с ними к воде, она с трудом различала лишь их хвосты. Да, брат и правда выбрал хорошее место: вода прямо перед ними, дрова прямо за ними.