София приходила ко мне через день, а позже сообщила, что с моей физической подготовкой можно заниматься и каждый день кроме выходных. Думаю, она лукавила про физическую подготовку. Просто для эффективности частые тренировки были очень важны. И как бы удивительно это ни звучало, но уже спустя месяц я начал шевелить пальцами, и мог чувствовать каждое прикосновение рук Софии к моим ногам. Не скажу, что меня это не нервировало. Почему? Да потому что это, черт возьми, женские руки! Женские прикосновения! А я как бы все еще мужчина!

Зло прорычал лежа на кровати у себя в комнате.

Меня выписали две недели назад. И теперь София приезжала ко мне домой и проводила здесь большую часть времени. Мне нравилась ее отстраненность, но и порой ужасно злила. Она не открывалась, не показывала свое истинное лицо, хотя я понимал, что она не играет. Но все же существует у человека какое‐то внутреннее состояние. То, что не хочет показывать другим.

Мне нравится ее внутренний стержень. Она сильная, смелая, она настоящая, без наигранности и лжи. Это очень привлекает и в то же время… я максимально стараюсь прогнать мысли о ней. Ни к чему это, точно ни к чему.

– Пап, доброе утро. Как твое самочувствие?

– Прекрасное. София еще не пришла?

Дочка прошла к окну и распахнула шторы, впуская в комнату солнечный свет.

– Нет. Она через час будет. Давай позавтракаем?

– Может, ее подождем?

Алина резко развернулась ко мне и посмотрела, прищурив глаза.

– А что, без Софии нет аппетита?

– Да ладно тебе, начинаешь. Просто хотел вместе позавтракать. Ты, кстати, растешь.

– Да, папуль, малышок все больше и больше дает о себе знать. Это так здорово.

– Уверен в этом. Иди сюда.

Алина присела рядом со мной, и я сжал ее руку, каждый раз радуясь, что теперь она живет со мной. Возможно, эгоистично, но так приятно, что она рядом. К тому же я не держу ее силой и она не является моей сиделкой. Нет, мы живем практически как раньше. Да, она выходит со мной на прогулку, но я в основном сам толкаю коляску. Не в положении дочери со мной нянькаться.

– Тебя не напрягает, что живешь со мной?

– Не-а, я с радостью, папуль. А что мне там в квартире одной делать теперь? Я лучше тут. И с теть Кирой поболтаю, и с тобой время проведу.

– Да, вместе веселее.

– Слушай, ну а какие прогнозы София дает? Ты же уже чувствуешь ее руки?

От этих слов я сглотнул ком в горле и попытался не думать о руках Софии. Вот надо было напомнить Алине об этом? Чувствуешь? Еще как чувствую.

– Есть такое. Прогнозы у нее спросишь. Пойдем уже завтракать, а то с голоду помру.

– И Софию ждать не будем?

Я посмотрел на эту хитрющую мордашку и щелкнул Алину по носу.

– Тебе не кажется, что ты слишком много говоришь о Софии?

– Нууу, я ее прощупала… ― начала Алина и тут же замолчала, стоило нам услышать неожиданной голос у входа в спальню.

– Тук‐тук, о какой Софии идет речь?

Глава 4

София.

День начался с сюрпризов.

Я беременна!

Когда третье утро подряд меня выворачивало стоя над унитазом, я поняла, что дело не чисто. И нужно идти к гинекологу. А уж там‐то и подтвердился диагноз. Сказать, что я была ошарашена, это ничего не сказать. Но, правда, я быстро взяла себя в руки. Мне так‐то, на секундочку, тридцать, и думать, рожать или нет, я точно не стану. Да я бы и в двадцать не думала. Ребенок – это прекрасно. Да и что я, без отца его на ноги не поставлю. Что‐что, а на ноги ставить я умею. Справлюсь. Если что, и мама поможет. Уж она‐то как счастлива будет узнать, что скоро станет бабушкой. Она давно об этом мечтала, а я все никак не соглашалась. Да и не было мужчины, от кого бы я могла родить. Ну а раз так вышло с Костей, то чего скрывать? Я счастлива!

Скрывать от папаши такую новость я не собираюсь. А вот реакцию жду… да нет, не жду я ее. Мне вообще все равно, что он скажет. Рожать я буду! В конце концов, ребенок мой, и тело тоже мое.

– Здравствуй, ― произнесла я, присаживаясь за стол в уютном кафе.

– София, привет. Я так рад, что ты мне позвонила. Закажешь чего‐нибудь? Я оплачу.

– Спасибо, ― бросила на него осуждающий взгляд, ― ничего не хочу.

– Ты такая бледная. Что‐то случилось?

– Ооо, еще и как случилось! Я пришла поздравить тебя, Костя.

– Прости, с чем?

Он заинтересованно смотрел на меня, а я подумала о том, каким будет его лицо через несколько секунд. Радостным или, наоборот, печальным? В любом случае томить я не стану.

– Я беременна. И, чтобы ты знал, собираюсь рожать.

– Беременна? От меня, что ли? ― ошарашенно уточнил он, хлопая своими ресницами.

– Костя, ты обалдел? Я, по‐твоему, еще с кем‐то спала?

– Господи, беременна! Ты серьезно? Я не могу поверить!

– Я так полагаю, ты рад.

– Ну новость неожиданная, но неплохая.

– Это меня радует.

– Мы можем пойти в ЗАГС прямо сейчас, и нас распишут в ближайшее время. У тебя же есть справка о беременности?

– Кость, какой ЗАГС? Совсем уже, что ли?

– Ну как? Ребенок, семья.

– Ага, твоя верность. Мы расстались, Кость! Ты мне изменил. Забыл?

Он разительно поменялся в лице. Откинулся на спинку стула и, сложив руки на груди, посмотрел на меня злым взглядом.

– Тогда зачем ты меня позвала?

– Оп‐па, новость! О ребенке сообщить?

– Решила денег с меня содрать?

– Деньги? Ты серьезно? Считаешь, что я нуждаюсь в твоих деньгах?

– Либо ты выйдешь замуж за меня, либо катись ко всем чертям со своим ребенком.

Я нахмурилась и только хотела сказать, что с такими условиями он сам покатится к чертям, как он поднялся и вышел из кафе.

– Тю, мудак. В жопу себе засунь свое мнение.

Не то чтобы я была поражена, но и не ожидала от него подобного. Нужен ребенок, если выйдешь замуж. Получается, что не нужен. Ну и Бог с тобой! Сама справлюсь.

Только хотела встать из‐за стола, как на место, где сидел Константин, уселся тот самый бандит. О‐па! Давно его не было. Не уж‐то время пришло?

– Заждалась?

– Естественно! Деньги нужны. А вы пообещали и в кусты.

– Проблемы были. Теперь пора работку сделать. Надеюсь, ты не передумала?

– Я что, дура от денег отказываться?

– Правильное решение. Завтра в это же время придешь сюда, я отдам тебе половину.

– Какую еще половину?

– Не кипишуй! После того, как выполнишь дело, отдам остальное. Поняла?

– Нет. Семьдесят процентов сразу, тридцать потом. Иначе ищи другого исполнителя, ― грубо произнесла я, не собираясь плясать под его дудку.

– Ладно. Умеешь уговаривать. Не отсвечивай. Чухай отсюда.

Вот хамло!

Он поднялся и ушел. А меня заставили платить за кофе Костика. Где справедливость?

Дожидаясь в сквере Олега, водителя Никиты я позвонила с левого телефона Демиду. Договорились вечером о встрече. Так было намного безопаснее. Пусть лучше этот бандит думает, что я шлюшка, гуляющая с двумя мужиками. Зато разговора не услышит. А по телефону он мог меня прослушивать. С нынешними возможностями он мог организовать что угодно.

– Здравствуйте, София. Пойдемте?

– Здравствуйте. Да, я уже вас заждалась.

– Простите, в пробку попал. Вы бледная. Плохо себя чувствуете?

– Да ничего страшного. Уже легче.

Мы присели в автомобиль, и я сразу же уткнулась взглядом в окно.

А долго дядя думал насчет убийства. Или действительно были проблемы?

– Вам в аптеке ничего не надо?

– Нет, спасибо.

Олег приветливо улыбнулся и вырулил на дорогу. А я то и дело возвращалась мыслями к бандиту. И все же, чем ему так насолил Никита Тимофеевич, что он готов его убить? Кто вообще вправе решать чью‐то судьбу? Кто в праве лишать человека жизни? Для меня это темный лес. Нет, если так рассуждать, мне что теперь Костика убить? Да пусть живет счастливой жизнью! Он и так уже раненый мужчина.

Ох и странно все это. Но не суть, сейчас главное, чтобы у нас с Демидом все получилось. А в остальном… следствие разберется.

Оказывается, я успела заснуть по дороге к дому Морозова. Меня окликнул Олег, когда припарковался у ворот.

– Что‐то я уснула.

– Не выспались?

– По всей видимости, ― улыбнулась я и вышла из авто, ― спасибо, Олег!

Вообще за те деньги, что я получаю от Никиты за реабилитацию, я могу позволить себе ездить к нему на такси. Но сам Морозов настоял на том, чтобы меня привозил и отвозил Олег. Хоть было немного и неудобно за это, но, безусловно, приятно. Это некого образа проявление заботы. А какой девушке не нравится забота?

Войдя в дом, я сбросила кеды, сняла куртку и собралась пойти на поиски хозяина дома. Так, надо уточнить, завтракал ли он.

– В вашей жизни уж слишком много Софии стало, не находишь, Алина?

Я застыла, услышав свое имя.

– Ну, а, собственно, почему нет? Она же поднимает на ноги отца. А ты что‐то имеешь против?

– Да нет, ― в голосе незнакомки слышались нотки ревности, ― просто окрутит она его, как ваша Рита. А вы снова поведетесь.

– Слууушай, ― участливо протянула Алина, ― а не ты ли метишь в жены отца?

– Не преувеличивай, я всего лишь хороший друг. Как тот удобный диван.

Я хмыкнула и двинулась в сторону говорящих тяжелыми шагами. Чтобы поняли, что я только начала приближаться.

Ну подслушала, ну и что?

– Здравствуйте, Алина. Я к вашему отцу.

Взгляд незнакомки тут же прошелся по мне оценивающе, но я никак не собиралась на это реагировать. Мне плевать. Никогда не обращала внимания на заносчивых девиц.

– Привет, София. Папа у себя в комнате, вы можете подняться к нему.

– Спасибо, ― и только я сделала шаг, как услышала недовольную реплику.

– Она еще и в комнату его поднимается?

– Простите, вы это обо мне? ― я обернулась, едва сдерживая улыбку.

– Послушай, Ирин, вообще‐то София реабилитолог отца.

– Да уж, не думала, что у Никиты Тимофеевича такие невоспитанные друзья.

И, развернувшись, взбежала на верх. И плевать, что эта дамочка будет говорить обо мне. Пусть хоть самому Морозову жалуется. Нечего меня обсуждать в буквальном смысле у меня за спиной.

Постучав в двери, вошла в комнату и улыбнулась.

– Отличное доброе утро.

А все потому, что Никита сам пересел в кресло. В обычное кресло у столика. Как раз в тот момент, когда я заходила в комнату.

– Привет. Не успел, ― хмыкнул он, ― не хотел, чтобы кто‐то видел мои корявые потуги.

– Это не корявые потуги, это ваши успехи.

– Соня, простите, София.

– Ладно, можно и Соня, ― я пожала плечами и прикрыла за собой двери.

– Спасибо. Мне нравится ваше имя.

– И мне. Как вы себя чувствуете?

– Нормально. Соня, я хотел предложить перейти на ты. Если вы не против.

Я посмотрела в его глаза и увидела там надежду. Для него это что, так важно?

Я снова пожала плечами и улыбнулась.

– Разве в виде исключения. Вообще я со своими подопечными держу дистанцию.

– Нарушьте свое правило, пожалуйста. Надоело выкать.

– Хорошо, вы можете называть меня на «ты».

– И ты тоже.

– Эм, я нет, я же… Так, нам пора работать.

– Сначала завтрак. Мы тебя ждали.

Его обращение на «ты» звучит слишком интимно и вызывает в области груди некое томление. Не знаю, как правильно объяснить, но я чувствую, что это что‐то личное. Боюсь, как бы это не сыграло с нами злую шутку.

– Спасибо, но я вынуждена отказаться.

– Почему? Ты уже позавтракала вкуснющей стряпней от мамы?

– Нет, я сегодня вообще не ела. Не очень хочется.

– Что‐то со здоровьем?

– Как сказать.

– Поделишься? ― я неуверенно посмотрела ему в глаза, прикусив губу. ― Присядь.

Я кивнула и присела в соседнее кресло.

– Просто я беременна.

Никита как‐то напрягся от моих слов, но взгляда не отпустил.

– Твой муж знает?

– Хм, у меня нет мужа. И с мужчиной со своим я рассталась. Он мне изменил.

– Мудак, что тут еще скажешь.