– Я сейчас говорю не об университете, а о высшем обществе и управлении семейным делом. – Марич качнул головой. – Отмежевавшись от света, Май поступил недальновидно. Это сейчас ему интересно и исключительно важно преподавание, а что станет через десять лет – неизвестно. Время же будет упущено, а репутация испорчена. И дело не только в нем самом, он ведь еще молод и наверняка женится, пусть не сейчас, пусть через несколько лет. Каково будет той бедной девушке терпеть нападки? Если поначалу она еще сможет не обращать внимания на его репутацию – у Мая очень много других достоинств, – то потом, рано или поздно, общественное отношение отравит жизнь.

– А если он вдруг найдет себе жену там же, в Зоринке? – полюбопытствовала я.

– Князь Недич? Женится на лаборантке? – изумился Андрий. – Не хочу вас расстраивать, романтичной юности сложно принимать такие вещи, но владыка никогда не одобрит подобного союза. Маю просто не разрешат заключить брак такого рода.

Рвущийся с языка вопрос о необходимости согласования на высоком уровне интимных вопросов я, к счастью, сумела удержать. Как и замечание о том, что Май скорее от титула откажется, чем позволит мнению какого‑то там общества диктовать ему, с кем общаться. Не хотелось начинать пустой спор, да и… справедливости ради, я ведь не настолько хорошо знаю тезку, чтобы делать подобные выводы. Все же одно дело – работа в университете, милое и безобидное чудачество, а совсем другое – нарушение приказа сюзерена. Вот велит ему владыка жениться на какой‑нибудь княжне с хорошей родословной, и никуда бедный Недич не денется, пойдет под венец.

М‑да, ну и порядочки. Не помню, кем я была раньше, где и как жила, но такой дикости там точно не было. Или, вернее, была, но устойчиво ассоциировалась с выражением «дикое средневековье» и красивым словом «анахронизм».

– Хорошо, я передам ему ваши слова, – задумчиво кивнула под внимательным, оценивающим взглядом Андрия, который пытался прочитать что‑то по моему лицу.

Тьфу! Да понятно, что именно. Обиду, разочарование и недовольство он искал, нормальные эмоции любовницы, которая мечтала стать женой богатого мужика, но получила щелчок по носу. Наивный. Май, конечно, очень милый и симпатичный, но мне сейчас не замуж за него хочется, а усыновить и отгонять веником таких вот доброжелателей. А то ведь он сам воспитанный, он же не пошлет, терпеть будет до последнего!

– Спасибо! – наконец сказал Андрий, сделав для себя какие‑то выводы. Знать бы, какие именно… – Вы на удивление рассудительная девушка, что при такой красоте делает вас настоящей грозой мужских сердец. – Гость поднялся и одновременно с комплиментом отвесил поклон.

– Скорее уж кошельков, – насмешливо отозвалась я, и на этой позитивной ноте Марич распрощался, сославшись на какие‑то важные дела.

За кошелек испугался, точно‑точно.

К учебникам своим я вернулась с опаской, ожидая еще каких‑то проблем. Но жаждущие общения родственники Мая закончились, а больше вламываться без приглашения никто не рисковал, и до вечера я дожила без приключений. Успела все приготовить, существенно продвинуться в географии и истории, как следует обдумать полученную от Маевой родни информацию и составить план на ближайшее будущее.

Картина жизни тезки вырисовывалась ясно, а последние перемены в ней казались по‑настоящему трагическими. Последний сын в семье, который рос предоставленным самому себе, нянькам и воспитателям. Но поскольку вырос он добрым и заботливым, скорее всего, детство несчастным не было. Может, повезло с нянькой или кем‑то из учителей, или с экономкой, или старшие братья у него были хорошими, но мальчика явно кто‑то любил и заботился о нем. А наличие других наследников дало возможность выбрать жизненный путь самостоятельно, без оглядки на долг перед родом.

Потом эта авария. Представляю, каково ему было, бедному: чудом выжил – и только для того, чтобы оказаться обвиненным в преднамеренном убийстве всей семьи. Небось прямо на больничной койке допрашивали! Еще повезло, что в конце концов сняли обвинения, а то казнили бы, и привет. Но зато теперь ни затворничество, ни замкнутость, ни магический перекос вопросов не вызывали.

План мой был прост и состоял всего из одного пункта: показать всему этому высшему свету кузькину мать. Точнее, сначала вспомнить, что в этой почтенной женщине такого грозного и почему ее должны бояться, а потом – непременно показать. И начать все это на том самом приеме, приглашение на который лежало сейчас на кухонном столе.

В общем, к возвращению Мая я была бодра, полна энергии и готовности бороться за его счастье и благополучие. Но к важному разговору разумно приступила только за чаем, предварительно как следует накормив уставшего мужчину. Начала с главного:

– Май, тебе нужна невеста!

– Чего? – просипел он, поперхнувшись чаем.

– Невеста нужна, – подтвердила я, участливо хлопая ошарашенного тезку по спине.

М‑да. С главным я немного погорячилась, надо было заходить издалека, подготовить его как‑нибудь…

– Зачем? – прокашлявшись, осторожно уточнил Недич.

– Как – зачем? Пока не женили принудительно! Нужно найти приличную девушку из хорошей семьи, чтобы никто не мог придраться. Но нормальную, чтобы она не о деньгах думала и всяком таком, и вообще, чтобы человеком была хорошим. Добрая, милая и преданная, а не какая‑нибудь там стерва. Не может же у вас во всем высшем обществе не быть таких девушек?! Да нам много и не надо, одной хватит…

– Погоди! – Май предостерегающе вскинул руки и ошалело тряхнул головой. – Кто меня женит принудительно? Откуда ты это взяла?!

Пришлось немного отложить грандиозные планы и вкратце пересказать Недичу события дня, предъявив в доказательство приглашение. Правда, кратким изложением Май в итоге не удовлетворился, устроил форменный допрос, вынудив чуть ли не изобразить все в лицах, начиная с визита истеричной Любицы. Ее я поначалу вообще не хотела упоминать, чтобы не расстраивать мужчину, но потом так увлеклась, что не только все рассказала, но еще и обругала его родственничков, и вообще в подробностях объяснила свое видение ситуации. Под конец тезка уже не задавал никаких вопросов, просто слушал, недоуменно приподняв брови и провожая меня слегка расфокусированным взглядом. Даже с места не подорвался, когда я встала и принялась в негодовании расхаживать туда‑сюда.

– Боги, Майя! – наконец выдохнул Недич, поставив локти на стол и уткнувшись лбом в ладони.

– Я… не хотела тебя расстраивать, прости, пожалуйста, – тихонько проговорила и, подтащив стул поближе, уселась рядом с тезкой. Участливо погладила его по плечу. – Но эти ваши порядки!..

Плечи его под моей ладонью затряслись, но продолжить утешать я не успела: Май уронил руки на стол и расхохотался.

Так. Или это истерическое, или я что‑то неправильно поняла. Сдается мне, второе вероятней.

– Я… погорячилась, да? – уточнила осторожно, с облегчением. – Все не так страшно?

– Чтоб я посерел! Немного погорячилась, да. Боги! Майя, ты… неподражаема, – выдохнул мужчина, тыльной стороной ладони утирая выступившие слезы и пытаясь унять смех. – Прости, это не очень‑то вежливо с моей стороны, но…

– Ничего‑ничего, смех продлевает жизнь, – отмахнулась я. – К тому же тебе очень идет улыбка. То есть ты уверен, что спасать тебя не надо… Ты что, уже женат?

– А этот‑то вывод откуда? – хмыкнул он, успокаиваясь. – Нет, не женат. Прости. Это, наверное, на самом деле не так уж и смешно. Скорее это очень трогательно, что ты готова мне помогать и бороться со сливками общества. Но… уж очень все выглядело забавно.

– Да не извиняйся ты, лучше объясни. А то я заинтригована. Что, кузен наврал? У тебя не будет проблем?

– Андрий… нет, не наврал, что ты. – Май окончательно взял себя в руки, но в уголках глаз и губ еще теплилась улыбка. Я в очередной раз залюбовалась: он и так симпатичный, а когда улыбается – становится совершенно неотразимым, а еще теплым и каким‑то светлым, невзирая на темную «масть». Не улыбнуться в ответ решительно невозможно! – Кузен просто поделился своим видением ситуации и отношением к ней. Андрий завсегдатай светских салонов, и лично для него мнение общества – вещь важная, даже определяющая. Но это отношение устарело на полвека, не меньше. В ведении дел куда важнее не репутация в свете, а верность слову и другие личные качества, так что с этой стороны мне никакое игнорирование балов и званых ужинов не повредит. А про невесту… Владыка имеет право отказать в заключении брака, если посчитает его мезальянсом. Но Тихомир Пятый – разумный и дальновидный политик, он не так консервативен, как его отец, и не станет по такому пустяку наживать врагов среди ближайших подданных. Ну и, кроме того, у нас есть… договоренность. Я принял титул и аккуратно выполняю все сопутствующие обязанности, а он не касается остальных вопросов моей жизни, вполне удовлетворившись обещанием не умирать, не оставив достойного наследника.

– А как ты собираешься это выполнять? – растерялась я.

– Я обещал очень постараться, – иронично улыбнулся Недич.

– Погоди, а больше родственников у тебя нет? А как же кузен, сестра? Или женщины не наследуют?

– По воле владыки могут наследовать, но обычно в отсутствие других наследников, – ответил мужчина. – Если я умру, титул перейдет к кому‑то из них по выбору владыки или к другим родственникам. У Андрия еще три сестры и младший брат, и более дальняя родня имеется. Владыка вряд ли этому обрадуется, потому что прямая ветвь прервется, но и только. Но в любом случае нет никакой необходимости срочно меня спасать и искать высокородную невесту, не волнуйся. А про визит родственников… прости, что так получилось. Но я приму меры, не волнуйся.

– А как они вообще сюда попали? – полюбопытствовала я. – Андрий что‑то говорил про незамкнутый контур…

– Я уже почти год бываю тут наездами только ради деловых писем, получать почту на адрес общежития – не самое лучшее решение, там часто что‑то теряется. Совсем забыл, как тут что настроено. Гораздо интереснее, почему их принесло именно сюда и как они узнали, что я временно перебрался в квартиру… Но, впрочем, не удивлюсь, если нас вчера видел кто‑то из общих знакомых и поспешил поделиться новостью, – неодобрительно предположил тезка. – Ладно, не бери в голову, все это уж точно не твоя забота. Разберусь.

– Хорошо, давай действительно больше не будем об этом, – поспешила согласиться и сменить тему. Нежелание Недича обсуждать родственников я понимала и даже разделяла. – Май, а я весь день занималась историей и географией и только утвердилась во мнении: эти сведения для меня совсем новые, ничего подобного я никогда не читала. Больше того, я уверена, что все это должно выглядеть совсем иначе. Не помню как, но точно не так. И вот мне подумалось: а что, если этот мир мне не родной? Есть какие‑нибудь другие миры?

– Мы с Гораном как раз и пришли сегодня к этому выводу. – Май улыбнулся уголками губ. – Теперь можно считать доказанным, что другие миры существуют, потому что иначе объяснить твои странности не получается. Но я не знаток этих теорий и подробнее объяснить не могу. – Он развел руками.

– Да и не надо, – легко отмахнулась я. – Честно говоря, меня прошлое мало беспокоит, мне куда интереснее настоящее и этот мир. Например, я все забываю спросить, мне не нужно перекрасить волосы?

– Зачем? – удивился Май.

– Чтобы никто не заподозрил во мне стертого человека. Я так понимаю, цветные пряди – это же проявление магии, да? У тебя их нет, голова целиком черная именно из‑за перекоса в соответствующую магию. Значит, у тех, кто подобной проблемы не имеет, должны быть эти попугайские цветные перышки, да? Или нет?.. – Я вопросительно вскинула брови, потому что Недич слушал меня с достаточно ошарашенным видом.

– Интересно, а это со всеми стертыми так работает?..

– Что именно? Или ты полагаешь, что эти перья мне мерещатся?! – опешила я.

– Да как тебе сказать…

Оказалось, эти самые цветные пряди никто в нормальном состоянии не видит. То есть разглядеть их можно, но этому нужно долго учиться. Направление науки называлось «хроматология», и специалисты в ней представляли собой особую категорию врачей‑диагностов, работающих в тесном сотрудничестве с психотерапевтами и психиатрами. Что неудивительно, учитывая особенности магии.