– Учеба есть учеба. Ты либо учишься, либо вылетаешь! – На последнем слове она снова радостно хихикнула, хотя Макс не мог разделить ее эмоций. Если он вылетит, ему совсем не поздоровится.

Он отвел взгляд, разглядывая зеленую лужайку клевера внутри монолитного круга. Потом задумчиво посмотрел на нависшее небо и пожелтевшую листву на деревьях.

– Хм… – протянул он. – Какой у вас зеленый клевер.

Лицо мисс Мэри застыло, улыбка так и осталась приклеенной к нему, а в следующий миг куратор отступила на шаг, возвращаясь за стену из серого камня, опустилась на траву и сорвала стебелек. Когда она выпрямилась, перед носом Макса красовался изумрудный четырехлистный клевер.

– На удачу! – сказала мисс Мэри. – Забирайте! У нас тут этого добра навалом. Целая поляна особого сорта под названием «Лаки Стар». Наши студенты долго его выводили, но теперь удачей могут пользоваться все! Берите! – И она сорвала еще один стебелек, на этот раз вкладывая его в ладонь Веды. – А кстати… – Мисс Мэри окинула их взглядом горящих карих глаз. – Наши друзья с греческого решили поставить спектакль в честь объединения факультетов. Обыграть сценку про Елену Прекрасную. Ваших тоже позвали, сценарий пишет господин Сол. Может, вы тоже хотите поучаствовать? – На этот раз мисс Мэри посмотрела на Макса оценивающе. – Из тебя бы получился неплохой Парис. Но решать надо очень быстро!

Макс заметил, как завертелась рядом с ним Веда, обожавшая всяческие театрализованные постановки.

– Я бы могла сыграть Елену, – просияла подруга.

Лицо мисс Мэри потускнело.

– Главная женская роль, кажется, уже занята.

Сердце Макса на мгновение остановилось. Он будто бы предвкушал, что скажет дальше куратор. Почему-то он не сомневался, что Елену должна играть новенькая. Он вспомнил ее милое личико, чуть вздернутый носик. Макс вспомнил, зачем привел сюда Веду. Но понятия не имел, как сказать, что их путям предстоит разойтись.

– Жаль, – протянула рядом с ним Веда. – Ладно, Макс, идем. Может, в следующий раз.

– И кто же будет Еленой? – вдруг спросил Макс. Мисс Мэри кивнула в сторону группы студентов, которые расположились вокруг скамьи. Он заметил там парней со скандинавского, греческого и даже парочку своих знакомых с римского.

– Фабия, – ответила мисс Мэри. – Безусловно, Елену сыграет дочка самого влиятельного спонсора Академии.

В этот момент Фабия, будто услышав их, повернула к ним голову. Губы ее чуть изогнулись в улыбке. А следом она повисла на шее Свена, он подхватил ее за бедра, поднимая над землей и усаживая себе на талию. Черная клетчатая юбочка разлетелась кругом, обнажая загорелые золотистые ноги в белых гольфах. Увидев их страстный поцелуй, Веда недовольно заворчала:

– К чему этот театр прямо здесь?

Макс хотел напомнить, что она сама зачастую не стеснялась в проявлении чувств, но не стал.

– И так быстро они спелись со Свеном? Серьезно? Разве так можно? – не унималась Веда, бормоча себе под нос. – Просто не верю, что из этого что-то выйдет.

– Ну так что? – прокашлявшись, спросила мисс Мэри и посмотрела на Макса. – Вечером будет репетиция в Храме Поэзии. Придете?

Веда уже шла прочь, а Макс замер в нерешительности, глядя на листик клевера в своих пальцах. Потом сжал его в ладони.

– Я подумаю.

Глава 3. Бойтесь Данайцев, Дары Приносящих!

Timeo Danaos et dona ferentes

Солнце в зените. Выглядываю из окна нашей комнаты и смотрю на Изу, гуляющую в парке перед особняком Академии Дискорд. Ржавые листья, серая мышка, что покорила меня. Завладела моим умом без остатка. Если бы она только знала…

Шуршат листья под ее ногами – не слышу, но знаю. Шуршат страницы книги под ее хрупкими пальцами. Взмах ладонью, и новая страница предстает перед ее взором. Изабель медленно впитывает строчки, хмурится, вызывая мою улыбку. Она на расстоянии, но я прекрасно вижу ее. Но что-то дорисовывает воображение. Оно рисует гораздо больше. Мне нужен новый скетчбук, мне не хватает мыслей, не хватает слов, мне нужно чувствовать ее настоящую.

Но я не готов признаться ей, что не вижу больше никого кругом.

Нерешительная сволочь. Ненавижу себя. Но разве я вправе указывать ей, на кого смотреть, кому улыбаться.

Я хочу, чтобы она решила сделать это сама. Хочу быть ей интересным. Хочу, чтобы она искала меня взглядом в толпе, и я улыбался ей, только ей одной.

Подари мне свою улыбку, Иза.

Макс, повинуясь внезапному порыву, сорвался с места и помчался прочь из комнаты – только бы Иза еще не ушла из сада. Он совершенно не понимал, что скажет ей.

Стрелой вылетел из дверей Академии, ведущих во внутренний двор, сбил по пути странную парочку с азиатского факультета, ринулся к скамье, где всего пару минут назад сидела Изабель, но сейчас ее там не было. Неужели успела так быстро уйти? Макс осмотрелся по сторонам, но нигде ее не увидел. Запыхавшись, он обнаружил на скамье только томик в сером потертом переплете. Софокл, «Похищение Елены. Античные трагедии». Макс повертел книгу в руках – казалось, та рассыплется прямо у него в ладонях, настолько ветхой она была. Странно, что Изабель ушла и оставила здесь книгу, с ее-то любовью к безмолвным обитателям библиотек.

В груди Макса шевельнулось неприятное чувство. Он глянул в сторону рощи: пожелтевшая листва тревожно покачивалась от поднявшегося ветерка, серое небо давило своей неизбежностью. Еще немного, и снова польет дождь. А Изабель, возможно, решила прогуляться, и теперь вся промокнет. Макс сам не понимал, почему так разволновался. Но ему срочно требовалось найти ее, будто мания какая-то!

Среди желтизны осин вдруг что-то мелькнуло – наверное, просто пролетела птица, но Макс немедленно пошел вперед. Его будто тянуло магнитом. Он быстро сократил расстояние до линии деревьев, шагая по аккуратной дорожке, которая резко сворачивала направо, в осиновую рощу. И столкнулся нос к носу с Фабией. Студентка с греческого выглядела немного растерянной, но ее зрачки вдруг сузились до змеиных щелок.

– О! Какие люди, – промурлыкала Фабия и обольстительно улыбнулась Максу. Все в ее облике неожиданно показалось Максу зловещим. Он инстинктивно шагнул назад, уступая девушке дорогу, но Фабия и не думала уходить. Она не спускала с него взгляда. Небо стало почти свинцовым, гнетущим. Ветер завыл, будто проголодавшийся волк, и Макс понял, что Фабия смотрит на него как настоящая хищница. Ему стало не по себе. Она приблизилась к Максу и бесцеремонно положила руки ему на плечи, обвивая шею, будто змея. Прежде чем он успел возразить или отстраниться, Фабия встала на носочки – совсем немного при своем высоком росте – и наградила Макса поцелуем. Его руки моментально сжались у нее на талии, напряженные, протестующие.

Он резко оттолкнул девушку, которая буквально вцепилась в него своими когтями.

– Что ты творишь? – выдохнул Макс.

– То, что могу, – улыбнулась Фабия, и Макс заметил круги под ее глазами и бледную кожу лица. – Хотелось напоследок насладиться чем-то таким… беззаботным. – Она взмахнула рукой и прошла мимо, слегка задев Макса плечом.

Напоследок? Ему не понравились эти слова, но Макс постарался выкинуть всю эту ситуацию из мыслей.

Он тряхнул головой и прошел дальше, когда его ботинок коснулся чего-то твердого, спрятанного под золотым ковром осени. Макс глянул себе под ноги и отшатнулся. На земле лежал черный скворец, абсолютно безжизненный. Антрацитные перья смешались с опавшей листвой – очевидно, птица стала жертвой хищника. Невольно он вспомнил Фабию. Макс задержался взглядом на скворце и пошел дальше. В роще он тем днем никого не нашел.

Вечером он все же решил наведаться на репетицию в «Беседке Аполлона», которую местные окрестили Храмом Поэзии. Здесь уже шуршал пожелтевшими страницами со сценарием сам господин Сол, ему вторили братья со скандинавского, Свен с Ларсеном, и несколько ребят с греческого – Макс мысленно поблагодарил всех несуществующих богов, что здесь не было Гектора. С лектором их отношения не заладились. А на перилах беседки тихонько, будто воробушек, сидела Изабель, уткнувшись носом в сценарий.

Макс заметил, как Иза мельком глянула на него и вновь скрыла лицо за кипой бумаг. Ему вдруг стало неловко от того, что он пришел сюда. О чем он думал? Неужели правда собирался играть в нелепом спектакле?

– Фабия опоздает, – сказал Свен, и преподаватель понимающе кивнул.

– Что ж, начнем. – Он окинул присутствующих взглядом, а когда увидел Макса, его губ коснулась легкая улыбка. – Максимилиан? – позвал господин Сол. – Будь так добр, почитай роль Париса.

Преподаватель протянул ему листы, а следом повернулся к Изе. Все это казалось нелепым совпадением и в то же время роковым Провидением.

– Кажется, Изабель? – Она коротко кивнула. – Раз наша Елена задерживается, похищенная неким срочным делом, возьмешься почитать за нее?

В горле Макса вдруг застрял ком. Преподаватель будто подслушал его мысли, его самые сокровенные желания. Макс одновременно и хотел приблизиться к Изабель, и до ужаса этого боялся. Но сбежать у него уже не выйдет.

* * *

Дверь скрипнула, заставив Макса вздрогнуть. На пороге их с Корнеем комнаты появилась Веда – румяная, сияющая, прекрасная. Чем больше она улыбалась ему, тем сложнее было Максу сказать колкие слова. Вчера, сразу после репетиции, он наконец решился поставить точку в их отношениях. Ради нее.

– Ты готов? – спросила подруга, демонстрируя белое платье, расшитое цветами и ягодами. Русые волосы она заплела в косу, на макушке красовался венок, с вплетенными в него колючими ветками и ягодами боярышника. Поверх платья Веда небрежно накинула оранжевое пальто.

– Прелестная мавка, – улыбнулся Макс, коря себя за слабость.

С другой стороны, не кричать же на нее с порога? Он никогда не повышал голос на девушек. Принцип Максимум, как называл это Корж. Сейчас просто был неподходящий момент для расставания.

А когда?

Есть ли этот идеальный миг, когда ты скажешь человеку «все кончено»? «Ты мне больше не интересен, не нужен, я иду дальше, а ты теперь сам по себе».

Макс тряхнул головой и шагнул к Веде, откладывая свой дневник в сторону. Ни к чему, чтобы она еще прочитала его записи и узнала, о ком он уже несколько дней думает.

– Макс, ты даже не переоделся! Это же вечеринка в честь слияния факультетов, нам сказали представлять наш факультет, а ты? Ты сейчас кого представляешь?

Макс окинул себя взглядом – черные брюки, черная рубашка. Кривая ухмылка. Не хватало золотой цепи и египетских орнаментов.

– Египет? – рискнул предположить он. – Сверху накину пальто, на нем как раз эмблема факультета. Сойдет?

– Моя мать сожрет тебя с потрохами, Лемурчик! Она подарила тебе целый гардероб из новой коллекции. А ты его не продемонстрируешь публике? Да она с ума сойдет!

– Твоя мать будет на празднике?

Веда заметно приуныла.

– К несчастью.

– В костюме лесной ведьмы, надеюсь?

Оба засмеялись. Но вот в дверях показался и Корней – светлые брюки, белая рубашка-поло с вышитыми на ней ягодами черники, идеально уложенные пшеничные волосы. Весь такой светлый и правильный, его лучший друг.

– А вот и Черничный Корж пожаловал, – усмехнулся Макс, вызвав у того ехидную ухмылку.

– Ты идешь на праздник или у тебя по расписанию похороны? – парировал тот.

– Иду конечно, но Веда заставляет меня переодеваться.

– А ты капризничаешь? Веда, забей, пусть идет так и переселяется в Царство Мертвых. Большой мальчик уже, в самом деле. – Корж подошел ближе и сунул ему в руки черный конверт. – Только у нас есть проблема.

Веда взволнованно посмотрела на них и прикрыла дверь в комнату.

– Видимо, выселение «греков» не прошло бесследно, и они хотят вендетты.

– Если они ее хотят, то непременно получат, – фыркнул Макс.

– Не горячись, – сказал Корж, кладя руку ему на плечо.

Макс поспешил распечатать конверт, после чего зачитал вслух послание: