Что можно было сказать о контингенте? Времена диктуют свои правила моды. Елизавета Петровна была женщиной в теле, отчего ценились румяные и пухленькие дамы. Мало того, что требовалась пышкообразная фактура, так ещё свою лепту вносили сложные причёски. Одним они шли, а других уродовали до безобразия. И самое печальное, что дамам высшего света требовалось соответствовать моде, несмотря на тот факт – красили их эти причёски и наложенный макияж или уродовали. Вот и стояли в гордом одиночестве такие модные красотки.

Осматривая подпирающих стены девушек, взгляд остановился на одной юной фее. Девушка с копной волос пшеничного цвета была стройная, невысокая и худенькая, а бледная кожа говорила о чём? Да хрен его знает, о чем она говорила, начиная от того, что она мало бывает на солнце, и заканчивая генетикой. В общем, в стандарты нынешней красоты она никак не вписывалась. Закончилась полька, и церемониймейстер снова объявил медленный танец. Парни почесали затылки и отправились приглашать выбранных ими дам из неразобранных богатыми кавалерами. Я же двинулся к этой «кнопке». Она стояла с довольно миловидной мамой, с которой я очень даже прошёлся в танце. Увы, сделай я так, окружающие меня бы не поняли. Впрочем, на мой вкус и дочка была очень даже хороша. Я остановился напротив потерявшей надежду потанцевать девушкой и грудным голосом произнёс:

– Мадам, разрешите пригласить вас на этот танец.

Девушка захлопала глазами и пропищала:

– Сударь, я мадемуазель.

– Тем более, сударыня, составьте мне партию в танце.

– Извольте, сударь.

Мы закружились в медленном вальсе.

– Вы хорошо танцуете, сударь.

– Вы тоже. А как зовут прекрасную леди?

– Мария, а как вас? А что у вас за форма?

– Александр, я гардемарин Морского шляхетского корпуса. А чем занимается сударыня?

– Ничем не занимается, кроме как изучает разные дамские науки с гувернанткой и приходящими преподавателями. Учусь управлять имением.

– Весьма похвально.

– Ах, сударь, кому нужны эти умения.

– Вот зря ты так, Маша. Ведь если ты понимаешь, как надо делать, так тебя никто не обманет. И сама ты будешь чувствовать себя не домашней кошечкой, которая ничего не может, кроме как сидеть на диване, а человеком.

– Призвание женщины – растить детей.

– Одни вырастят дураков, а другие воспитают образованных и доброжелательных детей, которые станут настоящими гражданами своей страны. Основа этого – дети живут в любви и взаимопонимании с родителями. А для этого нужно, чтобы сами родители были достойными. В семье дегенератов или бандитов из ребёнка не вырастет умный или порядочный человек. Окружающая жизнь сделает мальчишку или девочку такими же, как их родители, ибо окружающий социум определяет сознание, особенно в детском возрасте.

– Вы так думаете? То есть вы поддерживаете мои стремления стать образованным человеком?

– Однозначно! Давайте я расскажу вам весёлые истории, а то спросят, о чем вы говорили в танце, а вы и ответите, что обсуждали воспитание детей и принципы управления имением.

Танцуя, я успел рассказать пару лёгких анекдотов, а затем снова пригласил девушку на быстрый танец. Эх, сейчас бы рок-н-ролл сбацать, а не польку, от которой у меня закружилась голова. Затем девушка попросила вернуть её к стенке возле мамы, видать, от кружений её тоже укачало. Оставшись один, отправился к своей банде, члены которой не преминули съязвить:

– Сударь, да вы, однако, ловелас, если два танца подряд ангажировали одну и ту же даму.

– Серж, месье Ловелас ангажировал бы двух за два танца, так что, наоборот, я консерватор.

– И кто она?

– Маша «с Уралмаша».

– И это все, что ты о ней узнал?

– Самсон, я же не в Тайном приказе работаю, чтобы девичью подноготную выпытывать. В любом случае она из слишком благородных, так что мне с моими доходами тут ловить нечего. У вас как дела?

– Познакомился с дочерью интенданта из адмиралтейства. Вроде легко пообщались.

– А ты, Серж?

– С дочкой капитана фрегата "Готланд" танцевал.

– Ну, брат, держись её. Глядишь на "Готланд" устроишься, а это кругосветки – мир повидаешь, профи станешь.

– Саня, наши моряки только по Балтике, да в Архангельск ходят. Какие тут кругосветки.

– Не знал…

Мама так же поинтересовалась у дочки о кавалере, с которым та протанцевала дважды подряд.

– Мама, он поддержал меня в моем желании учиться управлению хозяйством и бухгалтерии. И вообще, он очень умный.

– Это ты так от его ума смеялась?

– Нет, это он анекдоты рассказывал.

– И кто он?

– Гардемарин.

– Это я поняла и, если судить по его мундиру, довольно небогатый.

– А что у него не так с мундиром?

– Маловат на него.

– Я не знаю, не спросила.

– Ой, Маша, надо думать обо всём, а не только о развлечениях.

– А мне с ним интересно, и я вовсе не хочу думать о его доходах.

Через пару танцев я снова направился пригласить девушку, когда к семейству подошёл его глава в мундире с эполетами вице-адмирала. Пришлось вытягиваться по стойке смирно и докладывать, что гардемарин Михайлов просит разрешить пригласить адмиральскую дочь на танец. Мужик кивнул головой, и мы убежали танцевать. Пока пригласишь даму с соблюдением всей уставной ерунды, так половина танца пройдёт.

– Это мой папа.

– Не поверишь, но я догадался.

– Какой ты умный, гардемарин Михайлов. А вот мою фамилию ты не знаешь.

– Ростовцева, наверное.

– Точно! А как ты догадался?

– Сам не знаю, просто взял и догадался.

На самом деле контр-адмирал Ростовцев проверял наш корпус в сентябре этого года, вот я его и вспомнил. Получается, что вице-адмирала ему недавно присвоили. Тут мои размышления своим тарахтением прервала девица:

– Папу недавно произвели в вице-адмиралы.

– Поздравляю. Давай в воскресенье в 12 часов встретимся у Адмиралтейства?

– А что делать будем?

– В театр сходим или на выставку.

– Можно.

Тут мимо нас протанцевал с какой-то здоровой девицей Голицын, на ходу крикнувший мне:

– Нищеброд себе скелетину нашёл!

Пришлось отвечать:

– Как был ты, Голицын, дебилом, так им и помрёшь.

Затем мы оттанцевали в другой конец зала. Было видно, что девушка расстроилась.

– Маш, чего плачешь? Расстроилась, что я тебя выбрал, а не лошадь, с которой этот придурок танцует?

Девушка сквозь слезы рассмеялась.

– Чего смеёшься?

– Это графиня Жеребцова с ним танцует.

– О, как я угадал! А Ваську и его брата этой осенью я до крови отлупил. Придётся ещё раз ему портрет поправить.

– Не надо, Саша. Голицын – президент морской коллегии. Ежели разозлится – в Сибири сгноит.

– В Сибири люди вольно живут. На каторге, конечно, потяжелее будет.

– Не боишься Сибири?

– Нет. Мне все равно, где жить, лишь бы свобода была. И терять мне нечего – нищий сирота я. В этом Голицын прав. Пока нищий, а там видно будет.

После танца я отвёл девушку к родителям и под зорким взглядом её мамаши вернулся к своим товарищам. Я видел, как маманя, периодически посматривая на меня, разговаривала с дочкой:

– Чего это ты так рассмеялась?

– Рассмешил меня гардемарин.

– И чем же?

Девушка рассказала об инциденте. Папа философски заметил:

– Говоришь, гардемарин Михайлов Голицыным морду бил. Завтра же заеду в корпус и узнаю, что это за гусь такой, который лупит племянников самого президента коллегии.

– Машенька, думаю, что тебе надо воздержаться от танцев с ним. Может, кто-нибудь ещё пригласит?

– Маменька, ты лучше глянь, какой он видный и ладный.

– И все же, дорогая. Борис, дорогуша, ты завтра обязательно узнай об этом гардемарине.

Начался следующий быстрый танец, парни снова пошли попрыгать, а я посматривал на семейку. Отец куда-то умёлся, а мамаша отвернулась от меня, начав рассматривать танцующий народ. Девушка тоже отвернулась, немного ссутулившись, нет-нет, да посматривая в мою сторону. Так я и простоял всю польку у стенки. Закончился быстрый и начался медленный танец. Я ещё раз поглядел на Машу. Девушка смотрела на меня, но когда я сделал шаг в её сторону, отвернулась. Я понял, что её родители меня не оценили, и девушка показала, что подходить нежелательно. Став вертеть головой, взгляд наткнулся на стоящую у стенки с мамашей миловидную, но высокую и нескладную девушку. Недолго думая, взял и пригласил её на танец. Девица благосклонно соизволила, и мы сделали несколько кругов по залу. Я что-то рассказывал, а девушка слушала или отвечала. Когда музыка закончилась, подвёл её к маме. Девушка скромно сказала:

– Благодарю, сударь, с вами было очень интересно.

– А с вами, сударыня, очень легко танцевать и общаться.

Я бы не сказал, что мне было очень легко с ней танцевать из-за её комплекции, но пусть у девушки останутся приятные воспоминания от праздника, несмотря на то, что это пока был её единственный танец за вечер. Затем я решил направиться в зал с накрытыми столами и поесть. Здесь снова было людно, потому, как многие почтенные и возрастные гости переместились сюда, за бокалом вина беседуя о делах великих. Рассматривая адмиралов и запихивая в рот очередной бутерброд, оказался застигнутым врасплох за этим важным делом.

– Сударь, вы танцам предпочитаете еду?

Я повернулся, увидев подошедшую "жирафу", которая была даже выше меня. Хотя, что я со своими 170-ю сантиметрами выделываюсь – мелкий «клоп». Может, с возрастом вытянусь ещё сантиметров на 10-20. Между тем девушка продолжила разговор:

– Меня зовут Валентина.

– Матвиенко?

– Нет, Приходины мы. Папа служит в Адмиралтействе, он капитан 2 ранга.

– А я гардемарин Сашка Михайлов, нахожусь на гособеспечении, так как сирота.

– Пойдёмте, ещё потанцуем, а то тут совсем скучно.

– Скука – вещь относительная, потому что всё зависит от личного настроя. К тому же, даже стоя у стены в одиночестве, можно делать интересные наблюдения.

– Замечать ошибки танцующих?

– Нет, ошибки бывают у всех, тем более мы не мастера танцев. Можно наблюдать за людьми и смотреть, на каких животных они похожи. Ведь это может многое рассказать о характере человека. Видишь, стоит мужик с адмиральскими эполетами, а лицо у него, словно у крысы.

– Точно, а вон офицер напоминает молочного поросёнка.

– Где? Ага, похож. Только мне кажется, Валя, что это не поросёнок, а целый свин. А вот мужик на собаку похож.

– А эта дама на белку.

Мы простояли, разглядывая народ, затем прошлись в танце, а затем просто болтали в зале с едой. Когда Валя подошла к своей маман, высокой и худощавой женщине, та точно также поинтересовалась у девушки об ангажировавшем её морском кавалергарде. Затем она нашла своего мужа, и они обсудили выбор дочки:

– Хм, сирота, это плохо. Разве что пристроить парня на хорошее судно. Если с головой, так и карьеру сделает. Надобно узнать, что за гардемарин такой.

– Конечно, узнай! Ему бы чуть подрасти.

– Вытянется ещё. Видишь, какой он крепенький.

В танце глянув на родителей Валентины, увидел ту же картину, которой занимались практически все присутствующие здесь мамаши. Все они оценивали шансы своих дочерей, а кто-то и не одной, продолжить знакомство с приглашающими их гардемаринами или молоденькими офицерами. Наконец, вечер закончился, и народ стал расходиться. По очереди я подошёл к одной и второй девушкам, поблагодарив их за прекрасный вечер и танцы.

Было поздно, мела метель, и извозчики давно сидели по домам. Так что пешком мы добрели до нашего учебного заведения. Ночью в кубриках училища только и было разговоров, как о бале. Одни рассказывали, а те, кто не попал, слушали и завидовали.