– Не посмею? – зашипело в ответ, быстро, на выдохе. – Драконы в небе, Ситес на земле, ничего такого не было, пока она не обрела чары. Что стало с этой страной? Мы едва не погибли! Вспомни костры на площади! Это же ждет Ламарию! Она творит, что хочет! Темные годы вернутся, уж не сомневайся. Ее нужно остановить!

– Нет… дитя… она просто дитя…

– Дитя… Мне снится это каждую ночь с того дня как прилетел черный дракон! Ты забыл, что рассказал тогда мальчишка?

– Нет… Ошибаешься… Ты… Ему Ситес тоже слал кошмары… Чтобы отвратить от Андры…

– Он часто говорит сам собой, – шепнул охранник.

Тит махнул на него, заставляя молчать.

– Просто дитя… не понимает что творит…

– Она нас всех отправит к Ситесу! Столько уже сделано! Ламария может снова стать свободной!

– Ты повторяешь ошибку Сагуса… Больше всего он боялся Ситеса… Как больно… не посмеешь, ты не посмеешь… о мои кости…

– Ты можешь уйти, прямо сейчас.

– Не… не могу… уже… без зелья… не могу… нет…

– Оно тебя убьет.

– Скорее бы… скорее…

Противно лязгнул засов, Тит резко распахнул дверь. Показалось, свет проник в комнатушку, тусклыми бликами пробежал по влажной от вечной сырости стене – словно мимолетный цветной вихрь. Старик сидел в углу, подтянув к подбородку колени и мелко трясясь. И больше никого не было.

– Ты не должен… не должен…

– Что не должен, старик? – Тит легко пихнул его носком сапога, привлекая внимание.

Старик-чародей замер, потом поглядел на него мутными глазами, прошамкал еще что-то – Тит не разобрал. Голова старика мелко затряслась – и Тит не сразу понял, что тот кивает.

– Пускай… я согласен… что ты просил… Оракул… Я согласен, мой король…

Протянутая рука задрожала – старик просил Дурман…

– Тебя больше должно волновать, что пойдут разговоры.

Тит вздрогнул, возвращаясь в реальность от голоса Клития. Вот уже год они строят совместные планы, и не сказать, что все они были безуспешными. Без Клития Тит не смог бы заполучить арасийский трон. Наверное, они сильно сблизились за это время. Но слово друг все еще застревало между зубов.

– Разговоры? – Тит глянул на Клития.

Тот хмурился, поглядывал на чародея даже с большей неприязнью, чем сам Тит.

– Да говори уже. Чего опасаешься?

– Ты призвал на службу чародея. Доверился чарам. Этого уже не скроешь. Слухи поползут. А ты сам говорил…

– Что я говорил? – Тит больше не мог скрывать раздражения. – Что слухи – это большая сила и реальное оружие? Так благодаря слухам я и заполучил этот трон! – кивком он указал на роскошное кресло, что стояло у него за спиной. – Незнание пугает и губит. Теперь народ узнает, что Андра жива. И что накопила силу – чародейскую, проклятую! Ну так и распускай другие слухи: что она хочет власти, хочет вернуть трон, что убьет каждого, кто пошел против нее. Что каменные горгульи – ее рук дело, тренировка перед атакой Кастельтерна! Чем больше слухов – тем лучше. Чем они нелепее и страшнее – тем легче в них поверят. Лорды должны встать на мою сторону! Пусть вспомнят, почему на троне сижу я, а не она! И что они сами так решили!

– Меня больше пугают слухи о том, что новый король тоже продал душу Ситесу, – тихо произнес Клитий, не глядя на него.

Тит скривил губы.

– Прости, – продолжил Клитий. – Но боюсь, твой Оракул впервые ошибся.

– Оракул не ошибается, – упрямо процедил Тит.

– Но ты был против этой идеи, я же видел!

– Оракул не ошибается, – повторил Тит. Поймал заинтересованный взгляд чародея – тот наблюдал за ним все это время. Это разозлило. – Ты больше не нужен! – рявкнул он. – Тебя проводят!

Тит хлопнул в ладоши.

– Не стоит. Я знаю дорогу, – улыбнулся чародей и исчез прежде, чем слуга успел подойти.

Глава 6. Утраченные иллюзии

Сашка

– Саша! Саша, подожди!

Андра догнала его у самого входа в пегасью башню.

Уходя со стены, Сашка не собирался прятаться. Сразу после отбоя тревоги все занялись очевидным – помогали раненым, расчищали завалы, успокаивали животных. И Сашка с головой нырнул в эти заботы, надеясь затеряться, отвлечься работой. Он носился по двору, подбадривая, успокаивая, стараясь быть полезным. Помог одному из ламарцев разобраться с целебными зельями Андры, другому – вправить и забинтовать плечо, потом кинулся таскать камни, освобождая двор. Но на него глядели так, словно ждали чего-то большего – ответов и быстрого, а главное – правильного решения, и не только по поводу Ремы. И Сашка мог понять людей – их ссору видели все, за год дракониха стала для обитателей крепости гарантией безопасности, что будет, если теперь она улетит? Но Сашка не знал, что сказать людям. Он стал их лордом, его приняли и доверились, значит, он в ответе за них – где-то на задворках разума он все это понимал. Но эмоции не слушались, а мысли не хотели выстраиваться во что-то связное. Противоречивые, они метались в голове, сталкивались друг с другом, лопались как мыльные пузыри, тут же возникали снова. Лишь одна мысль была постоянной и долбила, долбила, долбила, словно в голове появился дятел, которому срочно понадобилось выбраться наружу:

Целый год Рема ему врала.

Рема ему врала.

Рема ему врала.

Все остальное отошло на второй план, даже налет горгулий. Сашка не знал, что ему делать теперь, как он должен себя вести. Логика подсказывала одно, чувства – совсем другое. И как быть? Обрадоваться тому, что Рема снова может становиться человеком? Наверное, повод был, Рема реально им помогала весь год и заслужила такую награду. Обижаться за ложь? Было за что, но перспектива потерять Рему оглушала, и вовсе не из-за защиты крепости, не такая уж легкая она добыча. Сделать вид, что ничего особенного не случилось и общаться дальше, как ни в чем не бывало? Людям будет спокойнее, но джина обратно в лампу не загнать. И что делать со всеми противоречивыми мыслями и чувствами? Но главное – как теперь доверять Реме?

Сашку будто отбросило назад, в то время, когда он жил в детском доме, когда не было никого, кому он мог верить без оглядки. Когда он только попал в Арасию, ему показалось, здесь все иначе, но нет, лжи оказалось даже больше. Чуть ли не все вокруг было обманом: король – не король, чародей в темнице – не чародей, еретики – не еретики вовсе, бог – и тот поддельный. Врали Нисам и Сагус, врала Нерта, врал Метус, врал Тит… Но не Андра, Рема и Ролло – они стали островками безопасности, первыми людьми, которым он смог довериться. Поэтому Сашка так дорожил ими. Но один из этих островков оказался дремлющим вулканом.

Словно выбили опору из-под ног. Целый год прошел! У Ремы было триста с лишним дней, чтобы признаться! Почему же она молчала?

“Боялась такой вот реакции… И, выходит, не зря…” – вспыхнуло робким огоньком.

А он, Сашка, не боялся?

Ведь он не соврал и не преувеличил, весь год он чувствовал себя виноватым из-за того, что не мог сдержать слово, что раз за разом выбирал Андру, обрекая Рему оставаться драконом еще неизвестно сколько, пока та каждый день помогала им всем. И то, что она сама предложила подождать окончания войны, только усиливало Сашкино чувство вины. А теперь, выходило, даже здесь была ложь – Рема ничего не теряла, ведь уже знала, что спешить нет смысла! А где тогда не ложь? Какие из показанных Ремой видений были правдой? Что если она врала с самого начала? Что если она вообще заодно с Ситесом и это все часть какого-то хитровыдуманного плана?! Нет, это уже полный бред. Богу зла ничего не стоило прикончить Сашку еще там, на ламарском пляже, а то и раньше, в темнице Крепости Орлов.

Вот поэтому Сашка и ушел со стены – чтобы сгоряча не сделать непоправимого. И поэтому потом он улизнул со двора – чтобы спрятаться от пытливых взглядов, побыть одному, переварить все и разобраться в себе. Если он чему и научился за год в Арасии – не действовать на эмоциях. Он не хотел давать людям ложных надежд. И верил – Ролло все поймет и поможет, заменит его сейчас, он справится, даже лучше, чем это делал Сашка. Ролло знает, что говорить в такие минуты и делает это от сердца.

Сперва Сашка хотел запереться в своей комнате, но понял, что там его быстро найдут и в покое не оставят. В Крепости Орлов было лишь одно место, куда поднимались только он и Андра – пегасья башня. Только там он сможет побыть один. В конце концов, пегасам сейчас тоже нужно внимание.

– Саша! Ну постой же!

Что-то мягко коснулось макушки, раздался тихий мявк. И тогда Сашка замер у самой двери. Прижался лбом к нагретой солнцем древесине. Сперва почувствовал, как Марру ткнулся в его ноги и громко старательно затарахтел. Потом – как Андра осторожно коснулась его плеча.

– Как ты?

Не поворачиваясь, Сашка помотал головой. Не знал, сможет ли вообще сейчас говорить. Приводить крепость в порядок было просто – слова почти не требовались: “подсоби”, “держи”, “тяни”, “потерпи”, “поддай”, “погоди”… Андра же ждала совсем другого. Но что Сашка мог сказать? Что он растерян? А разве это не очевидно? Слишком много всего случилось сразу! Что он ни черта не понимает? Сашке казалось, он с давно привык к разочарованиям, в детском доме вообще мало радостей, но то, что чувствовал сейчас, было чем-то новым, совершенно незнакомым, его не учили с таким справляться.

– Рема…

Внутри похолодело. Что Рема? Перетаскивая камни, Сашка видел, как она кружит над долиной и крепостью, охраняя. Но что если она улетела? Он развернулся, глянул на Андру.

– Ей тоже больно, Саша, – тихо сказала та.

– А, ну конечно! Зато мне прям в кайф! Я в экстазе! – он саданул кулаком по двери. Полыхнуло болью. Костяшки и так уже сбиты в кровь, чуть больше, чуть меньше – какая разница. Но внезапно стало легче.

Андра побледнела, толкнула дверь, затянула Сашку внутрь, в полумрак и прохладу пегасьей башни. Марру юркнул следом, едва успел убрать пушистый хвост перед тем, как дверь захлопнулась.

С минуту они просто стояли, привыкая к полумраку, наслаждаясь тишиной, глубоко дыша и вдыхая вкусный запах сена, что хранилось внизу. Потом Сашка прислонился к стене. Прохладный камень приятно холодил макушку. Марру подскочил, потерся о его ноги, и Сашка сполз вниз, плюхнулся на пол, сгреб дракотика в охапку, уткнулся лицом в его пушистую шерсть. Марру вывернулся, обхватил его передними лапами и тихо затарахтел. Андра опустилась рядом и обняла их обоих. Сколько времени они так просидели Сашка не знал. Вообще старался ни о чем не думать. Просто слушал тарахтение дракотика, да вдыхал пыльных запах его шерсти и сладковатый – сена. Теснота башни, тепло Марру, близость Андры – все это успокаивало. Наконец, он мягко высвободился, подхватил два мешка с сеном и молча побрел наверх. Не оборачивался, но слышал, что Андра и Марру не отстают, и был благодарен, что можно помолчать. Сейчас хотелось тишины.

Пегасы встретили их тревожным ржанием – битва тоже всполошила их, заставив сперва разлететься, потом собраться в башне. Теперь они поглядывали с опаской, словно пытались по лицам людей понять, что происходит, тихо всхрапывали. Некоторые вскидывали головы и били копытом, показывая, что узнали. Другие все же подходили, чтобы обнюхать и добродушно фыркнуть в лицо. Сашка бросил мешки и с остервенением принялся чистить стойла, Андра молча раскладывала по кормушкам свежее сено. В бочке еще осталось немного воды, и они разлили ее по кадушкам. Знакомые ритуалы успокаивали всех, не только людей, и вскоре Марру затеял привычную возню – пегасы любили поиграть с ним. Один из них все это время бродил следом за Сашкой, как привязанный, забавно пофыркивал, тыкался в спину, требуя внимания и ласки – пришлось отложить уборку и отыскать жесткий гребешок, чтобы расчесать его длинную гриву.