Несмотря на закатывающего глаза Михаила, я не мог себе даже представить, что в рентгенологическом отделении сейчас находится много неигроков. В этом плане я также готов был скорее поверить Ольге в том, что они просто не знают, есть ли там монстры вообще, а если есть, то сколько их на самом деле. А всё потому, что, если верить моим внутренним часам, вся эта хреномуть, завертевшаяся ночью, окончательно устаканилась уже на рассвете. Ладно бы Система нас днём вот так мощно поимела, но было раннее утро, ещё даже не все на работу пришли, так что вряд ли там было много больных и просто проверяющих состояние своего здоровья граждан. А отделение функциональной диагностики вообще должно было пустым к этому времени быть.

Ну не принимали работающие там богини кардиографов никого до десяти нуль-нуль. С утра они занимались тем, что снимали датчики с одних страждущих и навешивали их на других, не менее страждущих, чаще всего в отделениях. А уж потом проходили сюда, чтобы скинуть записанную за сутки информацию в память компьютеров, откуда их потом для расшифровки извлечёт врач, работающий на две ставки, собственно, почти как каждый в нашей больнице. Из-за большой нагрузки доктор бегала по всему комплексу нашей далеко не маленькой больницы бегом, была стройной и очень злой. Так что эти наши богини весьма быстро смогли приучить всех желающих проверить свой внутренний мир, приходить не раньше десяти. Добились они этого очень простым способом: выслушали одного особо скандального и жаждущего, сняли ЭКГ и всучили ему в руки, без расшифровки. На все вопросы, кто её прочитает, пожали плечами и посоветовали пойти к главному, мол, он тоже врачом был когда-то, может быть, справится. Про жалкое зрелище хирургов, особенно бывших, с кардиограммой в руках, я уже вспоминал, так что от них быстро отстали, и в расписание больше не лезли. И в итоге на их территории, вообще не должно было быть в это время неироков, да и игроков тоже. Разве только кто из девчонок забежал к себе, когда все вокруг начали меняться.

Что же касается рентгена:

– Вы кого-нибудь на рентген привозили? – я повернулся к фельдшерам, которые вместе со мной сосредоточенно растаскивали придавившую дверь мебель.

– Я привозил, – ответил один из них. Чёрт, надо бы их именами поинтересоваться, а то как-то неловко получается. Не называть же мне их игроками, в конце концов. – Парня с переломом.

– С переломом чего? – я требовательно посмотрел на фельдшера, отшвыривая стул, подвернувшийся мне под руку, в сторону.

– Мозгов, блин, – он вытер выступивший пот со лба. – Этот долбодятел за каким-то хреном полез на дерево, а с него хотел перепрыгнуть на другое, стоящее в двух метрах. Тарзана, что ли, изображал, мать его. Естественно, свалился и руку сломал. – Он замолчал, затем ухватил стол и принялся тащить его в сторону. Оттащив от двери на приличное расстояние, он остановился, бездумно глядя, как второй фельдшер, оставшийся с нами, убирает последний стул. Третий парень в это время о чём-то негромко переговаривался с Катей, которая стояла чуть в стороне и в разбаррикадировании прохода на лестницу участия не принимала. Я уже хотел подойти к ней, но тут фельдшер добавил. – А может быть, на него так вся эта хрень с Системой повлияла? Это же ночью началось. Город, как с ума посходил. Мы поссать не могли сходить, один вызов за другом пер. Да вы, Алексей Владимирович, вон, у него спросите, что это чучело вытворяло и нахера ему это понадобилось, – и он кивнул в сторону парня, стоявшего рядом с Катей. – Этот сопровождал того чудика. Михаил Олегович всё никак не мог понять, под какой парень наркотой был, поэтому Ольгу Андреевну вызвали. – Ну что же, теперь хотя бы понятно, почему Ольгу вызвали, а не дежурного лаборанта, за токсикологию она отвечает, дело-то такое, нередко судами заканчивается… Заканчивалось, – поправил я себя. Сейчас уже, скорее всего, никаких судов в ближайшее время не предвидится. Долго не предвидится, может быть, никогда.

– Да на спор Андрюха прыгал с дерева на дерево, – оказывается, парень слышал, о чём мы говорили, и теперь подошёл поближе. – Мы днюху Витькину отмечали, и тут началось… – он замолчал, потом передёрнул плечами. – Какое-то мельтешение перед глазами, мерещиться стало всякое, – он снова замолчал. – Потом пальба на соседней улице началась. Короче, писец полный и пушистый. Ну, мы и решили, что лучше всего будет слегка стресс снять, благо, было чем. Ну а потом Андрюха на спор на берёзу полез, чтобы с неё на соседнюю, значит… Не получилось, бывает. Только поломался немного, точнее, сильно, аж кость рукав прорвала и наружу торчала. А кровищи сколько было, – он закатил глаза. – Вот и вызвали скорую. Да мы все в таком состоянии были, хорошо, что вообще сообразили, как вызов сделать.

– Жрать охота, – внезапно заявил второй фельдшер. – Как так-то? Вроде бы Система, все дела, а живот прямо-таки подводит, так жрать хочется.

– Потерпи, к кухне пройдём, поедим, – ко мне подошла Катя и встала рядом. Повреждённую руку в этот момент пронзило болью и я, стиснув зубы, массирующими движениями пытался вернуть ей нормальную чувствительность. Да без наруча страшно представить, что бы с моей рукой было. Наверняка то же, что и с Андрюхой: кость наружу и кровища. Хорошая вещь – броня. Жаль только, что её элементы падают с тварей так редко.

Все мы одновременно с этим посматривали на дверь. Пара человек наверху точно осталось, хоть Миша что-то там про орды говорил. И в каком они качестве остались одной Системе известно. Ну а снизу, оттуда, где вход в подвал, вообще всякое могло полезть. Хотя тот вход и перекрыт, кто-то мог из подвала вырваться до того, как проход завалили, да наверх податься, как вариант на тех двоих посмотреть, всякое могло быть.

Верить на все сто паникующим и не полностью понимающим, что вообще происходит, людям я не мог, они с перепугу могли не учесть многих нюансов. Но, я верил Ольге. Если она сказала, что дверь в подвал закрыта, значит, так оно и есть. Значит, она или видела, как её запирали, или самолично это проделала. А неигроки, даже те, которые вырвались в основном стационаре, от которых я едва сумел отбиться, ещё не на той стадии развития, чтобы двери открывать. Даже если предположить, что кто-то успел из подвала прошмыгнуть наверх, и их-то Мишка и принял за несметные орды, не смогли бы открыть дверь и впустить своих приятелей, оставшихся в подвале. Тем более не могли они этого сделать без ключа, потому что вряд ли кто-то в своём уме запер дверь и оставил ключ в замке. Хотя опять же, возможны варианты, как со стороны неигроков, вдруг там кто-то ну очень бошковитый рандомом не обделённый оказался, так и со стороны игроков, среди которых тоже вполне мог оказаться кто-то особо одарённый.

– Долго мы будем тут стоять? – нетерпеливо спросил второй фельдшер. – Может быть, уже куда-нибудь пойдём?

– Ну так иди, если тебе так сильно сдохнуть хочется, – огрызнулся парень, сопровождающий «Тарзана». – Нужно сначала хоть какой-то план действий продумать, прежде чем туда соваться. Мы же не знаем, что там творится, – я с удивлением посмотрел на него. Молодец, я-то почти всех, кто моложе двадцати пяти лет, считал безмозглыми дегенератами, а, оказывается, есть среди них и здравомыслящие люди. За собой я, например, подобного здравомыслия в таком возрасте не наблюдал. Надо же, какой сюрприз. Боль в руке практически прошла и я, сжав и разжав кулак несколько раз, сделал шаг вперёд.

– Вы что, вот так собрались идти? – спросил я, насмешливо поглядывая на своих добровольных помощников. – Без какого-либо оружия? Хотите зомбеподобную тварь голыми руками завалить?

– У нас нет оружия, – хмуро бросил фельдшер, который торопился уже куда-то пойти. Наверное, это у него с голодухи. Мол, побыстрее здесь разберёмся и пойдём уже на кухню, пожрём.

– А подумать? – я прищурился. – Здесь полно вещей, которые, как оружие можно использовать. Вот, например, – я подошёл к одному из столиков и достал плоское долото с двухсторонней заточкой для остеотомии. – Чем не оружие?

– Чё это за хрень? – ко мне подошёл друг «Тарзана».

– Долото.

– Я вижу, что долото, для чего оно здесь-то нужно, ну, в больничке?

– Кости долбить, – пояснила Катя. – Ты думаешь, это легко? А долото оно и в Африке долото. Это ты ещё трепаноколоворот не видел, – она хихикнула, увидев, как вытянулось лицо парня.

– А что вы и кости долбите? – он слегка отодвинулся от Кати.

– Ага, особо противным больным, – хохотнул тот фельдшер, который его с приятелем сюда привёз. – Начнёт кто-то права качать, а тут доктор долото как схватит, как давай пальцы ломать. А остальные держат, чтобы не вырывался. – Парень недоверчиво хмыкнул, но на всякий случай отодвинулся от Катерины ещё немного. Та, заметив его манёвр, удивлённо приподняла брови.

– Лично я – нет, – она пожала плечами. – Я больше по таблеточкам, да по укольчикам. А вот хирурги – те да, долбят. И руки с ногами ломают заново, тоже бывает. Мужики, что с них взять, неандертальцы, практически, проповедующие принцип – нет органа или конечности, нет проблем. Нет чтобы укольчик прописать, от которого само всё отвалится.

– Катерина, прекрати кошмарить парня, – одёрнул я развеселившуюся Катю. Я понимаю, что ей стресс нужно как-то снять, но не сейчас же это делать, в конце концов. – А ты не слушай её, руки и ноги ломают только, если они неправильно срослись, чтобы сложить как надо, – лицо парня вытянулось ещё больше, а Катя рассмеялась, и её поддержали в этом фельдшера. – Тьфу на вас, – я протёр лицо. – Тебя звать-то как? – спросил я парня.

– Толян, м-м-м, Анатолий, – представился он.

– Хорошо, а вы? – это нужно было раньше делать, но лучше поздно, чем никогда.

– Сергей, Данила, – дружно представились фельдшера.

– Меня вы знаете, понятия не имею откуда, но это не важно, – я повертел в руке долото. Хорошее, кстати, и заточка неплохая.

– А вы у нас лекции по реанимации читали, – ответил Сергей, стоящий перед дверью. Внезапно он замер, прислушиваясь. – Какой-то звук странный оттуда идёт, – он указал рукой на дверь. – Наверное, надо посмотреть…

– Куда! Стоять! Не смей трогать эту грёбанную ручку! – заорал я, кинувшись к нему. Но было поздно.

Сергей рванул на себя дверь и тут же получил удар в живот длинным ножом, которым рентгенологи иногда плёнку кромсают. Сергей застонал и повалился на пол, а в дверном проеме показался неигрок. Я его не узнал, зато узнал Толян.

– Андрюха, ты чего… – услышав знакомый голос, тварь повернулась к нему и шагнула, держа в руке окровавленный нож, глядя страшными, затянутыми бельмами глазами. Значит, это и есть тот самый «Тарзан», которого потащили перелом снимать. Получается, что его Система перемолола в неигрока. Но он не достиг даже второго уровня, потому что, стоя перед дверью, даже не пытался её открыть, а раз за разом делал шаг в сторону преграды, стукаясь о неё всем своим немаленьким телом. Звук был глухим, и мы его не услышали. Зато услышал Сергей на свою беду.

Я буквально в три прыжка оказался за спиной у неигрока. Но первое, что я сделал – это захлопнул дверь. Пока что уровень тварей был таков, что они даже просто повернуть ручку были не в состоянии. А в следующую секунду долото с тошнотворным звуком вошло прямиком в затылочное отверстие Андрюхи снизу вверх. Его длины как раз хватило, чтобы проткнуть дно четвёртого желудочка в мозге, где располагались ядра всех жизненно-важных центров. Он даже не понял, что уже умер, потому то одновременно перестал дышать, а остановившееся сердце перестало качать кровь по сосудам. Андрюха упал лицом вперёд прямо под ноги бывшего приятеля, который застыл в странном оцепенении, не в состоянии пошевелиться и хоть как-то отреагировать на происходящее.

Уровень эта победа мне не подняла, лута на твари тоже никакого не оказалось. Но это я отметил уже после, сейчас же бросился к Сергею, возле которого уже вовсю суетились Данила и Катя. Когда я упал перед парнем на колени, он кашлянул, забрызгивая всё вокруг тёмной кровью, по его телу прошла судорога, и он вытянулся, невидящими глазами глядя в потолок.

– Он ему печень проткнул, воротную вену разрезал и лёгкое, похоже, задел, – Катя закрыла лицо руками. – Он от потери крови умер. У него не было ни единого шанса.

– Да, похоже на то, – протянув руку, я закрыл молодому совсем парню глаза. – Эх, Серёга-Серёга, что же ты так неаккуратно-то? Зачем полез, сказано же было, не спеши, – я покачал головой и поднялся на ноги. К сожалению, спасти можно далеко не всех и не всегда. – Вооружайтесь и, ради всего святого, не лезьте поперёк батьки в пекло.