– Ваш кофе, Ника, – Анна поставила передо мной керамическую кружку.

– Спасибо, очень кстати, – я сделала несколько глотков и внезапно меня осенило.

Рита! Вот с кем можно поговорить. Она не сочтет меня сумасшедшей. Рита всегда выслушает и обязательно что-нибудь подскажет. Она в этом смысле точно, как моя мама. Живет интуицией, а не фактами.

– Знаешь, девочка, почему женщины живут дольше, чем мужики? – спрашивала меня Рита. – Пусть там эти дохтура от сегодня до завтра пищат про генетику, вредные привычки и прочую заумную муть. А я тебе так скажу, Никуля: у мужиков нет такой чуйки, как у нас. Они всё мозгами решают. Потому что у них матки нет. А у нас чуйка из матки идет. Вот все мне говорят, как нужно правильно поступить. А я внутри себя, вот буквально в трусах чую: неа, не то. И делаю от обратного. А они мне потом, – тут Рита всегда морщила нос, закатывала глаза и басом произносила: – Вот она, ваша пресловутая женская логика. Всё делаете наоборот! Пойди и объясни этим надутым от собственной важности самцам, что у нас не наоборот. У нас как мать-природа велит. И ведь чаще всего наши нелогичные поступки нас выручают. Когда их логика им же по башке молотком и стучит.

Я взяла свой телефон, встала из-за стола, подошла к Роду, прижалась к нему и сделала селфи.

– Это для кого? – спросил он и в его голосе явно послышалось напряжение.

Он даже есть перестал и отложил вилку в сторону. Хотя до этого с аппетитом уминал оладьи. Анна, которая стояла у плиты спиной к нам, повернулась к Роду. Я не различаю взгляды, но в этот момент была готова поспорить, что Анна пристально смотрит на инкогнито. А чего ей бояться? Она же знает, что я не вижу лица. А вот про мою способность ощущать то, что происходит вокруг, ей неведомо.

Напряжение повисло в воздухе. А я очень чувствительна к таким вещам. Воистину, если природа ограничивает человека в чем-то одном, то щедро компенсирует в другом.

– Рита просила послать ей наше фото. Она скучает. И даже начала забывать, как мы выглядим, – беззаботно улыбнулась я.

Отослала Рите фото и поднялась в свой кабинет, чтобы поговорить с ней по телефону через видеобеседу.

– Твой муж выглядит отлично, – заявила Рита, поправляя очки и внимательно вглядываясь в экран телефона. – А вот ты, деточка, нет. Извини за прямоту. Тебя что-то беспокоит? Лицо совсем измученное и синяки под глазами.

– Даже не знаю, как сказать тебе это, Риточка, – я едва не заплакала. – Только умоляю: не говори мне, что это последствия аварии. Просто… – я набрала воздуха побольше, чтобы выпалить все свои подозрения разом, но в этот момент половицы за дверью громко скрипнули.

Там явно кто-то подслушивал.

– Ну же? Что случилось, детка? – нетерпеливо переспросила Рита и даже заерзала на стуле.

– Слушай, Ритуль, не могу говорить из дома. Сейчас поеду в город и оттуда позвоню.

– Давай, жду.

Я побежала в спальню одеваться, но внезапно меня одолела такая сонливость, что одежда выскользнула из рук. Я без сил опустилась на кровать. Да что же это такое? Каждое утро одно и то же: неопределимое желание заснуть. И это после кофе! Я накачалась им ночью. Утром была бодрой. Потом выпила еще кофе Анны и… внезапная догадка озарила меня. Утренние напитки. Чай и кофе. Как только Анна готовит их, я засыпаю. Зачем она это делает? Мстит мне, интуитивно понимая, что я ее не люблю? Или это часть какого-то плана? Как же я сразу не догадалась?

Проснувшись, я взглянула на часы и ахнула. Прошло четыре часа. Рита! Она ждет моего звонка! Я наспех оделась и сбежала по лестнице вниз.

– Не хотите пообедать? – Анна вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.

– Нет. Спасибо, – я вышла во двор.

Моя машина стояла во дворе. За руль садиться не хотелось. Наоборот, хотелось размяться и пройтись пешком. Чтобы попасть в город всего-то и нужно спуститься с холмов. Тридцать минут быстрым шагом – и я в городе.

– Вы пойдете пешком? – Анна бросилась за мной к воротам.

Вот нахалка! Она и в это свой нос сует?

– А вам какая разница? – раздраженно заявила я. – Анна, ваша работа – заниматься домом. Что я делаю, как и когда вас вообще не должно волновать.

Прозвучало, конечно, отвратительно. Но, по сути, я была права.

– Да, конечно, – в ее голосе прозвучала обида. – Это не мое дело. Просто переживаю за вас. Очень быстро привязываюсь к людям. Простите меня за это!

Удар ниже пояса. Запрещенный прием: надавить на чувство вины. Раньше это точно бы сработало. Я бы уже извинилась раз десять. Но сейчас, когда поняла, что она мне в чай и кофе подсыпает снотворное, никакой жалости и укола вины не испытала. Наоборот, даже почувствовала злорадное удовлетворение. И неважно, что Анна это делает по указке инкогнито, который изображает моего мужа. Она с ним заодно. Значит, против меня.

Я спустилась с холма, остановилась возле большого валуна, покрытого мхом, и позвонила Рите. Плача и запинаясь, рассказала ей все. Ведь она мне как мама. У меня никого ближе нет.

– Ну скажи, что это мое писательское воображение, Риточка. Скажи, что я сошла с ума после аварии!

– Не скажу, моя девочка. Потому что у меня самой после аварии такое чувство, что с твоим Родей что-то не так. Просто не хотела тебя накручивать. Вот смотрела на него, смотрела. Вроде Родя. А чуйка из трусов шептала: что-то не то. А что я и сама понять не могла. Но чуйка-то меня еще ни разу не подвела. Сейчас же закажу билет. У невестки моей брат работает в авиакомпании. Так что вечером вылечу, а к утру буду у тебя. Продержись еще немного, моя бедная девочка. Совсем ты там одна среди этих тварей, – она всхлипнула.

– Но у тебя же внук родился, Ритуля. Ты же должна быть с ним. Помочь сыну и невестке.

– Ничего, без меня справятся, не маленькие. Жди меня, Никуля. Вместе во всём разберемся. Я тебя в обиду не дам! Разворошу всё это змеиное гнездо. Только потерпи еще немного.

– Риточка, сообщи номер рейса. Приеду в аэропорт встретить тебя.

– Зачем? От аэропорта до Рима всего ничего на автобусе или на поезде. А из Рима такси возьму. Не разорюсь.

Я положила трубку и дошла до окраины города. Под тенистыми деревьями сбоку от проселочной дороги уютно расположились столики крошечного кафе при магазине. Хозяин магазина улыбчивый, импозантный, как все итальянцы, мужчина средних лет по имени Калвино, немедленно вышел и поставил передо мной чашку капучино.

– Как чувствовал, что придете, сеньора Ника. Только что сварил. Всё, как вы любите. Чуть-чуть сахара и двойные сливки. Не хотите сразу сделать еженедельный заказ?

– Хочу, спасибо вам, – я удовольствием отхлебнула горячий кофе.

Мало того, что у Калвино он невероятно вкусный, так еще и безопасный. В отличие от Анны. Ужас, до чего я дошла! Боюсь кофе пить в собственном доме.

– Будьте любезны, Калвино, всё, как обычно: вода, хлеб, яйца, молочные продукты, сыр. И овощи. Те же, что и всегда.

Калвино, широко улыбаясь, записал заказ.

– Желаете свежайших креветок? Жена ездила в Неаполь на рыбный рынок.

– Да, еще как желаю!

Я даже немного успокоилась. Рядом с такими солнечными людьми, как он, жизнь всегда кажется не такой мрачной.

Я допила кофе и позвонила по работе. Съемки начинаются на днях прямо в нашем городке. Первые трейлеры съемочной группы должны прибыть уже послезавтра. Киношники спешили на натурные съемки, пока хорошая погода. Поздняя теплая осень грозила вот-вот расплакаться дождями. И тогда можно будет снимать в павильонах в Риме, чтобы не терять время. Для меня эти съемки должны стать спасением. Я смогу целыми днями быть там и не приходить домой даже ночью, так как в сезоне очень много ночных сцен.

Но даже в этом мне не повезло. Похоже, удача окончательно повернулась ко мне спиной. Помощник продюсера сказал, что натурные съемки перенесли в другую часть Италии. В такой же маленький городок, только там удобнее логистика. Кроме того, операторы в один голос твердили, что там лучше свет. При этом сценарная группа осталась в Риме. Значит, придется каждый день возвращаться домой. Потому что моя основная работа всё же со сценарной группой.

Я заказала еще кофе и пару часов поработала с телефона. Но сделала очень мало. Работалось плохо. Мысли никак не складывались в стройные фразы.

Позвонил Род.

– Ник, мне нужно уехать на пару дней по делам. Вот как раз вещи в чемодан бросаю.

Мое сердце забилось от радости.

– Ты далеко?

– На Кипр, в Ларнаку. Туда и обратно. Считай, что рядом. Хочешь со мной? Проветримся, устроим романтическую прогулку. Первые сутки буду на встречах. Ты пока можешь пробежаться по магазинам. А потом я весь твой.

Весь твой. Внутренний редактор отметил чуждость фразы. Родя никогда бы так не сказал. Его речь, этого незнакомца, который изображает моего мужа, всё же отличается от речи Рода. Фраза «весь твой» звучит как-то местечково. Родион чувствителен к таким мелочам. У него всегда была идеально грамотная речь. Такую фразу он мог сказать только в шутку. Но сейчас он не шутил.

– Нет, спасибо. Съемки вот-вот начнутся. Мне нужно быть здесь.

– Так за пару дней обернемся. Пожалуйста, Ник, давай будем легкими, воздушными и непредсказуемыми. Как когда-то. Как до аварии. Ведь мы же договаривались. Помнишь?

У меня задрожали руки. Это любимая фраза Роди: «Будем легкими, воздушными и непредсказуемыми». Он мне это сказал в первый раз до свадьбы. Мы гуляли в парке, ели мороженое, смеялись. Он вдруг подхватил меня на руки, опустил на траву, поцеловал.

– Не перебивай мне вкус ванили своим горьким шоколадом, – смеясь, отбивалась я.

– Не буду, – Род откусил кусок от моего мороженого и снова поцеловал меня. – Вот тебе твоя ваниль. Эх, хорошо! – он откинулся на траву, вглядываясь в голубое небо, усеянное ватными облачками. – Слушай, Ник, а давай не дадим быту нас сожрать. Чтобы не было вот этого всего: борща нажралися, куклетами закусили, деньги посчитали, на горшок – и в люлю. Давай всегда будем легкими, воздушными и непредсказуемыми. Как эти облачка, – он взмахнул рукой и громко запел: – Ааааблааакааа, белокрылые лошадки. Ааабблакааа, что вы мчитесь без оглядки?

И сейчас этот незнакомец напоминал мне о том, что предлагал самый любимый мужчина на свете. У меня закружилась голова. Но ведь я не могу ошибаться! Ведь не могу. Это не он. Не мой муж, Но как чужой человек может знать такие подробности?

Боже, помоги мне не сойти с ума! Нет. Не боже. Архангел Метатрон, помоги мне! Если шлешь намеки, то помоги разобраться и не помешаться рассудком. Неужели он пристально следил за нами всё время? Сколько лет? Хорошо, предположим Родя эту фразу произносил не раз, и даже не два. В любом браке бывают спады и подъемы. Иногда устаешь и, действительно, впадаешь в состояние «борща нажралися, куклетами закусили». Невозможно же всё время пылать и гореть. Но откуда инкогнито узнал об этой фразе? Прослушивал телефон? Скорее всего, да. Установил камеры в нашем доме? Нет, это невозможно. Хотя… сейчас камеры размером с булавочную иголку. Мы могли и не заметить.

Меня бросило в жар при мысли о том, что за нами долгие месяцы, а может, и годы, наблюдал незнакомец. Сколько же сил нужно на это потратить! Какую прорву времени! Какая же причина побудила его? Это должно быть нечто очень серьезное. Но мы с Родей никому не причинили зла. Никогда. Это точно. При том, что у Рода жесткая профессия. Но он всегда лавировал. Старался ни с кем не ссориться. Не переходить дорогу. Знал, когда необходимо отступить, чтобы не завести могущественных врагов.