– Так пойдем на эти курсы вместе!

– Свет, ты серьезно? А сама-то хоть раз погружалась? – загораются радостным предвкушением ее глаза.

– Было дело, – вспоминаю я. Но если еще совсем недавно этот опыт казался мне ужасным, то теперь, сквозь призму времени, я смотрю на него уже другими глазами. – Мой бывший, Влад, фанател от подводной охоты. Они каждую зиму с мужиками в бассейне тренировались, как-то он и меня с собой затащил, хоть я и не просила. Они с друзьями и на водоемы регулярно куда-то выезжали.

– Рыбу-то хоть привозил?

– Ага, как же. Охотник, блин! Мне после этих его поездок один перегар и доставался. Нет, не один, еще вечно сохнущий в ванной гидрокостюм в полный рост. Как вспомню, так вздрогну.

Геля смеется, и я вместе с ней.

– А как тебе само погружение?

– Да никак. Если бы Влад объяснять что-то умел нормально, а не рычать на меня без перерыва, может, что-то из этого и получилось бы. А так только все желание отбил.

– Но там-то был пустой бассейн, а здесь будет море, рыбки.

– И красавчик Франческо, – улыбаюсь я, понимая, ради чего все это затевается.

– И Франческо тоже, – мечтательно закатывает глаза Геля. – Что, так сильно заметно?

– Нет, нисколечко, – вру и не краснею.

Я ведь и сама не далеко от нее ушла с этой нежданной влюбленностью, обрушившейся на меня будто снег на голову в жаркий итальянский полдень.

Окрыленная предстоящими занятиями по дайвингу Ангелинка срывается с места и бежит разыскивать своего улыбчивого инструктора, чтобы записать нас поскорее на курсы. Я желаю ей удачи и отправляюсь прогуляться по берегу. Должна же я разыскать хоть одного несчастного, нуждающегося в моей помощи.

Только этим утром на пляже отеля на удивление спокойно. Или это последствия вчерашней вечеринки, с которой почти наверняка никто не вернулся трезвым?

Пустынный пляж покрыт теплым мягким песком. Вода тихо плещется у берега, образуя нежные волны. Небо ясное, безоблачное. И только шумные птицы, кружащие в воздухе, издают радостные крики, разбавляя тишину и мое одиночество.

Так и знала, ни одной потенциальной жертвы. Вот и кому мне, спрашивается, помогать в «день помощи и благодарности»? Кого и за что благодарить?

Морской бриз нежно касается лица, принося с собой запах соленой воды и свежего воздуха. Отбросив лишние мысли, я наслаждаюсь моментом уединения и спокойствия, красотой и гармонией с природой.

Накупавшись в море, я не спешу из него выбираться. Так и лежу с закрытыми глазами на песке, ощущая, как набегающие волны нежно ласкают мое тело, унося с собой груз пережитых дней.

– Спасибо, Господи, за всю эту невероятную красоту вокруг. Как же хорошо! – хочется кричать в голос, но на это у меня не хватает смелости, и моя благодарность создателю срывается с губ лишь тихим шепотом.

Кажется, я уже попала в рай. Иначе что это, если не он? За моего ангела-хранителя я благодарю всевышнего отдельно.

– Лана, – раздается обеспокоенно где-то над моей головой, а шеи в районе сонной артерии касаются чьи-то пальцы.

Я испуганно распахиваю глаза, встречаясь с пронзительным взглядом небесно-голубых глаз.

Бьерн…

Не верю тому, что вижу.

– Привет.

Я ведь только что о нем думала, и вот, пожалуйста! Разве не чудо? Хотя, если совсем начистоту, я теперь почти все время о нем думаю, даже во сне, и это все больше напоминает помутнение рассудка.

Взволнованное сердце ускоряет ход. Я стараюсь, но никак не могу совладать со своей слишком счастливой, идиотской улыбкой, в которую сами собой растянулись губы. Так и лежу на песке, разглядывая его красивое мужественное лицо.

– Привет. Тебе снова нужна помощь?

Ну вот, чего и стоило ожидать: мужчина мечты принял меня за полоумную.

– Нет, что ты, – поднимаюсь на ноги, чувствуя себя без вчерашних высоких каблуков рядом с Бьерном такой маленькой и хрупкой. – Напротив, сегодня я сама собиралась помогать всем вокруг, а еще благодарить.

– Это какой-то челлендж?

– Скорее, необъяснимый душевный порыв, – порю всякую чушь, пытаясь скрыть волнение за улыбкой. Не рассказывать же ему про дурацкий Марафон Счастья, на который я подписалась. – Не обращай внимания, у нас, у русских, такое бывает.

– Мне нравится твой порыв, – Бьерн щурится на солнце и улыбается в ответ, продолжая меня разглядывать. – А еще я рад, что с тобой все в порядке. Потому что, когда увидел тебя здесь совсем одну, будто выброшенную на берег, уже приготовился делать искусственное дыхание.

И лучше бы он этого не говорил. Стоит только представить прикосновение его губ к своим, как у меня подкашиваются ноги от удовольствия. Зря я так быстро подала признаки жизни. В руках такого спасателя моя благодарность всевышнему абсолютно точно преумножилась бы многократно.

За разговором я и сама не замечаю, как напрашиваюсь к Бьерну в помощницы. Правда, сперва он ведет себя странно, будто не понимает, о чем речь. Или боится подпускать меня к лошадям? Но, стоит сказать о том, как сильно я люблю этих животных и как рада буду помочь их почистить и покормить, все тут же встает на свои места.

В конюшне на удивление чисто и ухоженно, пахнет свежей соломой. В окна косыми лучами льется солнечный свет, подсвечивая кружащие в воздухе пылинки. Услышав наши голоса, особо любопытные лошади выглядывают из своих боксов.

Пожилой мужчина в фартуке и рабочих перчатках, увидев нас, почтительно склоняет голову. Он что-то говорит, обращаясь к Бьерну на сардинском, затем они оба переводят взгляды на меня и, кажется, о чем-то спорят. Но я ничего не понимаю и только улыбаюсь, стоя в сторонке.

– Что он сказал?

– Что будет рад, если ты нам сегодня поможешь с лошадьми.

– Что-то его интонации не особо походили на радость, – все еще сомневаюсь я.

– Не бери в голову. Недовольство Иларио касалось исключительно наших с ним вопросов. А так он отличный старик, вот увидишь.

Бьерн проводит для меня небольшую экскурсию и знакомит с подопечными. Делает он это так, словно эти великолепные создания являются его старыми добрыми друзьями.

– Это Генри, – показывает он на крупного рысака с блестящей шерстью, – а вот его подруга Нимфа.

Я слушаю, затаив дыхание, слежу за выражением его глаз и приятными интонациями в голосе.

Подхватив в руки увесистый мешок с кормом, Бьерн плавно переходит к обучению.

– Лана, – просит он подойти меня поближе, в то время как сам открывает бокс с жеребцом. – Первое, что ты должна знать, – лошади чувствуют твое настроение. Если ты спокойна, они тоже будут спокойными.

Он осторожно открывает мешок с кормом, и аромат свежей овсянки разлетается по конюшне. Наблюдая за тем, как Бьерн наполняет ведро, я замечаю, сколько заботы и любви он вкладывает в этот процесс. Каждый его жест, каждое движение кажутся продуманными и последовательными.

– Теперь, когда ты наполнила ведро, – продолжает он, – важно правильно подойти к лошади. Говори с ними, пусть слышат твой голос. Они должны знать, что ты не представляешь опасности.

Вдохновленная его словами, я наполняю ведро для Нимфы и разговариваю с ней, но подойти к кобыле отчего-то не решаюсь. Я не на шутку взволнована, и животное мигом подхватывает мое настроение. Ее глаза широко распахнуты, она насторожена и следит за обстановкой вокруг. А еще громко фырчит.

– Погладь ее, – подсказывает Бьерн, – и она поймет, что ты настроена дружелюбно.

Я подхожу ближе, но животное так подозрительно на меня косится, будто ожидает подвоха. Вот и как ей объяснить, отчего столь громко колотится мое нерадивое сердце? Она ведь тоже девочка, сама, что ли, никогда не влюблялась?

– Позволь мне помочь, – оказывается за спиной Бьерн.

Ничего больше не говоря, он аккуратно подхватывает мою ладонь и опускает ее на шею кобыле, бережно накрывая своей. Наши пальцы волшебным образом переплетаются, становясь единым целым. Так мы и гладим Нимфу по блестящей шерстке, ласково, плавно и неторопливо.

– Расслабься, – отзывается мурашками по шее его сексуальный шепот.

– Я стараюсь, правда, – отвечаю отчего-то так же тихо.

– Не нужно стараться. Просто набери полную грудь воздуха и выдохни. Отпусти.

– Кого отпустить? Лошадь?

– Нет, Лана, не ее, – улыбается Бьерн, продолжая направлять мою руку. – Ты ей нравишься.

– Правда? – не могу сдержать искренней радости.

– Да, и даже очень. Только взгляни на ее глаза и уши. Она получает удовольствие.

– Только она одна? Вот бы и по человеческим ушам было так же легко определить настроение.

На лицо просится кокетливая улыбка. Как же мне хорошо рядом с ним! Так легко и свободно, словно Бьерн заражает своей уверенностью, и все терзавшие меня до этого сомнения разом отступают.

– Зачем что-то определять, когда можно спросить прямо и получить ответ.

– Лошадиные уши в отличие от людей не врут, – признаю я с некоторой горечью.

Сама не знаю почему, но в голове так некстати оживают воспоминания последних месяцев нашего с Владом брака, когда мы оба отчаянно не желали признавать, что чувствам пришел конец, и не решались посмотреть правде в глаза. Паршивое было время.

– За все человечество обещать не могу, но лично я никогда не стану лгать тебе о том, что на самом деле чувствую.

От его нежданного признания сердце ускоряет ход. Наши ладони одновременно замирают, и мы с Бьерном встречаемся взглядами. Он смотрит на меня с таким теплом, словно пытается унять мое смятение.

– И что же ты чувствуешь сейчас?

– Чувствую, что могу тебе доверять. А еще… что мне очень хорошо, когда ты рядом.

Пронзительный взгляд голубых глаз останавливается на моих губах, и я нервно сглатываю. Я ощущаю жар его ладони и приятное дыхание на своих волосах.

– Спасибо за искренность.

Не знаю, чего я жду. Что он набросится на меня как в каком-то глупом фильме, повалит в сено, осыплет поцелуями? Нет, в жизни так не бывает. Точно не здесь и не с ним. Вместо этого у конюшни слышатся знакомые голоса, лошадь недовольно бьет хвостом, требуя продолжения, мы с Бьерном резко размыкаем руки.

– Агапова! Если ты где-то там, то лучше выходи добровольно, – раздается звонкий голос Ангелинки. – Иначе они все равно тебя найдут и унесут силой.

– Кто найдет? Куда унесут? – отзываюсь я, выглядывая из загона.

Ну, конечно, вся честная компания в сборе, кто бы мог сомневаться! Борис, и тот с ними, стоит при полном параде в своих солнцезащитных очках.

– Вот они и унесут, даже не сомневайся, – кивает в сторону парней Ждана.

– Ага, своих не бросаем, – от уха до уха улыбается Саня.

– Куда хоть идем-то?

– Вас ждет фантастическая прогулка по Соляным озерам, – ржет Марк, выхватив строчку из рекламного буклета, который для достоверности прихватил с собой. – Так вы с нами, Светлана?

Закончив за меня с кормлением Нимфы, Бьерн тоже выходит из загона и показательно встает рядом, сложив на груди крепкие руки. Увидев, с кем я здесь занималась лошадьми, Марк с Саней сыплют подколами, а вот Борис заметно меняется в лице.

– Одну минуту, – прошу я и отвожу Бьерна в сторону, чтобы нас никто не слышал.

– А у вас из России, оказывается, приехала дружная компания, – непринужденно улыбается он, словно между нами ничего такого не происходило еще пару минут назад и мои друзья не испортили один из лучших моментов.

– Так и есть, – улыбаюсь в ответ, всеми фибрами души не желая расставаться. – Но я должна идти.

Будь она неладна, эта запланированная экскурсия! Да лучше бы я в его голубые глаза до самой ночи смотрела и тонула в них от счастья, чем на эти Соляные озера.

– Лана, постой, – в последний момент останавливает меня Бьерн, перехватив за запястье. – Ты не сказала о том, что сама чувствуешь.