Ян Казимир сделал очень интересное движение руками – прям как в у-шу, и вокруг нас налилась желтым теплым светом сфера с полупрозрачной оболочкой. Я находился в центре этого магического конструкта и границ не касался – видимо, именно поэтому все работало. Судя по косым взглядом обоих магов – они прекрасно знали, что я – нулевка, это и стало причиной выбора такого варианта защиты.

Киборг перехватил поудобнее «шмайсер» – так он назвал огнестрельное оружие, которое конфисковал у тех двух типов, которые первыми пытались вытащить меня из Браславского замка. Франц Ламберт сложил пальцы на обеих руках в замысловатые фигуры, и алые искры заплясали у него в ладонях.

– Марш-марш! – Мирон вышагивал сзади, и я понимал – зачем.

Я ведь нулевка, мне эти их фокусы с огонечками – что мертвому припарка. Им было хорошо известно, что я саперной лопаткой избиваю некромантов, поджигаю целые банды, балясиной от перил разгоняю бойцовские клубы. На взгляд магов этот провинциальный учитель из Вышемира – дьявольски опасен. И при этом они ни в коем случае не должны мне навредить! Поэтому киборг с разрядником на подстраховке – это то, что доктор прописал… Так они думали.

А я им позволял оставаться в счастливом неведении. О драконе они, судя по всему, не знали, а это означало, что, как минимум, самые близкие меня не предавали. Эта мысль заставила меня улыбнуться и расправить плечи – и зашагать вперед, навстречу местному хозяину. Эх, еще бы тросточку мою сюда… И принять ванну, и выпить чашечку кофе!

Настроение мое стремительно поднималось. Сапеги понятия не имели, во что ввязались!

* * *

Глава 3. Регрессия

Павел Сапега выглядел максимально представительно. Седая шевелюра аккуратно подстрижена в стиле американских политиков высшего эшелона, окладистая седая борода добавляла импозантности, фамильные брови делали взгляд цепким и выразительным. Такой же, как и у младших представителей рода, роскошный красно-черный жупан, парчовый пояс из слуцкой «персиярни» и массивная золотая цепь с крупным медальоном в виде родового герба делали его похожим на легендарных предков-Сапег, которые не боялись становиться на защиту независимости Великого Княжества – тогда еще Литовского, поперек бесконечных амбиций гонористой польской шляхты и водили войска на бой против самого Ивана Грозного.

Этот влиятельный магнат сидел в старинном резном кресле, скорее напоминающем трон. Все помещение более подходило веку эдак шестнадцатому, чем нынешней эклектичной эпохе: темные дубовые панели, медвежьи и кабаньи шкуры, оружие по стенам… Хотя оружие тоже можно было назвать эклектичным: фламберги, боевые секиры и изящные рапиры соседствовали тут с автоматами Татаринова, ручными гранатометами и, кажется, гаусс-пушками. Арсенал внушал! Хозяин-то здешний – тот еще милитарист!

В углу потрескивали поленца в камине, над камином висели ветвистые рога какого-то монстра породы лосиных и большой щит с фамильным гербом. Углядев чучело лиса, которое торчало из графской короны над щитом, я стал понимать, откуда эта эмблема получила свое название.

Ян Казимир и Франц Ламберт, коротко поклонившись, встали по обеим сторонам двери. Киборг Мирон и вовсе остался снаружи – на целый этаж ниже, бдить и не пущать, вместе с командой каких-то совсем суровых ребят в тяжелой броне и пары магов – в клановых жупанах. Интересно, сколько времени им понадобится, чтобы преодолеть эти двадцать или тридцать ступенек до входа в личный кабинет графа?

– Добры дзиень, пан Пепеляев-Горинович! – произнес Павел Сапега с явным польским акцентом и эдак царственно пошевелил пальцами.

Сложив руки на груди, я смотрел ему прямо в глаза. Интересно – успею ли я сорвать со стены во-о-он ту двустороннюю секиру, посечь этих троих и выпрыгнуть в окно? Стоит мне для этого обращаться в имаго или, будучи человеком-нулевкой, я справлюсь лучше? Эти двое из ларца – мужчины крепкие, да и старик на троне еще явно в силе. Один крепкий мужчина против троих не менее крепких? Так себе расклад. Выходить с ними на кулачках – чистой воды кретинство.

Но, начав покрываться чешуей, я приоткроюсь для магии! Наверное, стоило все-таки задуматься о внезапной, грубой, самой обычной атаке подручными предметами…

– ХВАТИТ ОГРАНИЧИВАТЬСЯ ПОЛУМЕРАМИ! ЖЕЧЬ ЗАМКИ ЗАЖРАВШИХСЯ ФЕОДАЛОВ – РАБОТА ДЛЯ НАСТОЯЩЕГО ДРАКОНА! ДАВАЙ НАЧНЕМ ПРЯМО СЕЙЧАС! – мне очень хотелось поддаться искушению.

Таким злым, как сейчас, я не был очень давно. Примерно с тех самых пор, как лупил в сортире Дома культуры наркодилера. Наверное, Сапега это почувствовал, и, наверное, поэтому его глаза прищурились, стали похожими на амбразуры ДОТа. Как будто он рассматривал меня через прицел.

– Вы знаете, зачем вы здесь? – спросил магнат.

– Чтобы обсудить вашу коллекцию лютневой музыки семнадцатого века, очевидно, – мигом ответил я. – Не угадал?

– Дерзите? – поднял бровь Павел Сапега. – А сейчас ваши друзья, которые штурмовали замок, истекают кровью на снегу. Попытка силовой вашей экстракции не удалась и не удастся. Не на моей земле. Вам придется смириться с этим.

Он отвернулся к камину и стал наблюдать за тем, как огонь пожирает березовые полешки. Мне казалось – пламя танцует, повинуясь движениям его глаз… Как он сказал? «Смириться?» Вот уж чего я делать не собирался. Пришлось пояснять:

– Нет уж, кто бы ни лежал сейчас на снегу – я к этому не имею никакого отношения. Тут сугубо ваша вельможная и ясновельможная грызня, сами разбирайтесь, у кого хватит ресурсов и решимости организовать нападение на Браслав. Это точно не мои друзья, потому что… Одни мои друзья дома сидят, чай с колбасой пьют, – пояснил я, сделав вальяжное движение рукой. – А другие друзья – в Сыскном приказе, сейчас отсматривают все записи видеокамер Минска в радиусе километра от места похищения. Пробивают номер такси. Отслеживают цепочку, по которой вы меня в Браслав доставили. И готовят катафалки, однако.

– Катафалки? – его правая соболиная бровь приподнялась.

– Труповозки. Рефрижераторы для тел. Саркофаги на колесиках. Как угодно назовите – всё пригодится. Мои друзья знают меня лучше, чем вы. Потому они и друзья, – пожал плечами я.

Павел Сапега расхохотался весело, раскатисто, обнажая крепкие белые зубы. Зубы у него были что надо, прямо как у коня. Да, я интеллигентный человек, да, мне претит ультранасилие и кровопролитие, но…

– Чего вы ржете, пан Сапега? Я объявляю вам войну! – рявкнул я.

Его пасть с громким лязганьем захлопнулась.

– Что, пробачьте? – покосился на меня глава второго по могуществу клана в Великом Княжестве.

– Я, вольный рыцарь Георгий Пепеляев-Горинович, владетель Горыни, объявляю войну клану Сапег и лично графу Павлу Станиславу Сапеге и намерен воевать до тех пор, пока не посчитаю нанесенный клану ущерб достаточным для покрытия нанесенного мне хамским и некультурным похищением, осуществленным кланом Сапег, морального вреда. Объявление войны можете считать действительным с… Который час, панове? – я повернулся к застывшим со странными выражениями лиц Яну Казимиру и Францу Ламберту.

– Пять двадцать, – сказал Франц Сапега, и пояснил: – Пополудни.

– …с семнадцати тридцати, значит, – закончил я.

Не люблю зиму хотя бы потому, что нынче даже в семнадцать двадцать уже такие сумерки, что не разобрать – утро, ночь или вечер. Только по коридору шел, озера незамерзшие разглядывал – вроде нормально было. А в кабинете – за окном тьма тьмущая…

– Пошутили – и будет, хлопнул по подлокотнику ладонью Павел Сапега, нахмурив брови. – Однако, вы паяц! Провинциальный учитель, владелец клочка земли и полуразрушенного особняка объявил мне войну, надо же? Франек, дай стул пану Пепеляеву-Гориновичу. Сядьте, пан…

Я пожал плечами и сел на предложенный стул. Не верит – Бога ради, ему же хуже.

– Итак, вы знаете, зачем вы здесь, – он постучал пальцами по подлокотнику. – Я не верю в случайности. Вы – причина аномального всплеска инициаций в Вышемире, это очевидно. Крючкотворы из министерства могут радостно ставить галочки и думать, что их политика регрессии приносит плоды. Но – дьявол кроется в деталях. Достаточно было посмотреть в личные дела трех мальчишек, девчонки и нелюдя – и тут же стало ясно, что все они из одной школы. И вы – работаете в той же школе. Это единственное кардинальное изменение там в этом учебном году. Ну, а копнуть кое-что о вас и вовсе было проще простого…

Мне на самом деле уже неинтересно было, что он там вещал. «Политика регрессии» – вот что было ключевым. «Чинуши из министерства»? Нет никаких министерств в Государстве Российском. Отраслевые органы исполнительной власти называются приказами, а министерством, по авалонскому примеру, иногда именуют только один из них – Чародейский приказ. Министерство магии. Как в Гарри Поттере, ага.

– …Кракове или Ружанах – на ваш выбор, – продолжал говорить магнат. – Я даже не буду предлагать вам вассальную присягу, знаю, что вы цените свою мнимую независимость. И не буду под пытками заставлять вас признаваться, какой обряд вы прошли или каким древним артефактом пользуетесь, чтобы создать благоприятные для появления новых магов условия. У вас отлично получается применять ваше средство на практике – и нас это вполне устраивает. К тому же – разнообразная направленность инициаций полностью соответствует генеральной линии нашего клана. Вас менять – только портить. Хотите учить детей – учите. Думаю, обычного рабочего контракта будет вполне достаточно. Лет на десять-двенадцать, с возможностью пролонгации. Что скажете, пан Пепеляев-Горинович?

– Что я скажу? – однако, я задумался и упустил нить разговора! Нужно было как-то выкручиваться. – Задайте конкретный вопрос – получите конкретный ответ.

– Вы согласны учить младшее поколение Сапег? – он просто буравил меня глазами.

– Конечно! – радостно улыбнулся я. – Йети – цветы жизни. Кто не любит детей – тот не умеет их готовить!

– Так вы согласны? – его роскошные брови взлетели на самую середину лба.

Я думал, он оценит мои шуточки про йети и про готовку, ан нет. Сапега пытался решать серьезные вопросы и увеличивать могущество своего клана, а я тут нес всякую околесицу…

– С чего бы мне отказываться учить детей? – мой тон был полон несказанного радушия. – Я ведь педагог! Конечно, я готов учить ваших маленьких Сапежек! Переводите их в Вышемирскую среднюю школу № 6, подавайте заявление на имя директора, пристраивайте в соответствующий класс, пусть посещают уроки, делают домашние задания…

– О, кур-р-р-рва! – Сапега резко встал со своего кресла и в его глазах заплясало пламя. Он явно пришел в лютую ярость. – Пся крев! Ты смеешь издеваться надо мной?

Какой-то дурацкий препод из диких полесских дебрей, у которого всех отличий от цивильного – это тросточка и перстень, посмел отказать ему – главе одного из сильнейших кланов в Великом Княжестве в явно пренебрежительном тоне? Немыслимо!

– Нет, – вскочил со своего места и я. – Это вы посмели издеваться надо мной. И поплатитесь за это!

Практически всегда маги забываются и теряют берега, когда имеют дело с нулевкой. То есть, если поставить конкретную задачу – то они учитывают такой фактор. У них же имеется, наверное, какой-нибудь постоянно действующий магический сканер эфира, какие-нибудь метки, которые отражали бы статус собеседника… Должны быть! Но похоже, волшебники – особенно достигшие определенной ступени могущества – серьезно привыкали к своим нечеловеческим силам. Верили в свою безнаказанность. Как огромный бодибилдер поверить не может, что дрыщ из-под подъезда просто даст ему кирпичом по затылку – и дело с концом. И не зарешает масса. Или магия – в нашем случае. То есть, если ему скажут – этот дрыщ отмороженный, вон, караулит тебя с кирпичом – то качок… то есть маг, конечно – он подготовит защитную сферу. Как Янек в коридоре. Но в подсознании – не держат. Они привыкли относиться ко всем, от кого эфир не штормит, с пренебрежением, вот и всё.