…Сейчас нас не слишком много. На десять тысяч человек приходится один вампир. Живем преимущественно в больших городах с хорошо развитой инфраструктурой. В деревнях и отдаленных районах нас практически нет. Разве что особо зацикленные на природе, готовые ради этого пить кровь коров, свиней или ездить раз в месяц в ближайший город на донорский пункт переливания крови.

И если вам рассказывают о нападении вампира на человека, не верьте. Сейчас не средние века, клыки никто не отращивает, да и вообще, если такое случится, тела жертвы никто не найдет. Так что чаще всего это выживший из ума маньяк, но никак не вампир. По счастью среди вампиров не встречаются психические заболевания.

Выходя с лекции, я чувствовал, что голова гудит от вопросов, но задавать их было некогда, так как, помимо истории КПСС и нашей истории, нам давали еще уйму по-настоящему интересных и полезных вещей. Кроме рукопашного боя мы изучали тактику, минное дело, обучались использованию любого существующего транспорта и оружия (от велосипеда до самолета и от ножа до баллистической ракеты), также нам давали медицину, физиологию, выживание и спецкурс по разведделу. В общем, будь мы обычными людьми, тратящими на сон восемь часов, то никогда не осилили бы этот объем. Так что ответы на все вопросы приходилось искать в книгах, которые находились в специальной секции библиотеки, или задавать вопросы преподавателям в свободное от учебы время.

У нас, как и всех курсантов, в расписании значилось время на самоподготовку до ужина. Но, естественно, эти четыре часа тратить на учебу никто не собирался. Это время мы использовали для самоволок. Сходить в самоволку для вампира – долг, попасться – вечный позор, но, к счастью, город – это не школа, на него большинство запретов не распространялось, поэтому мы вовсю пользовались возможностью отводить глаза и другими специфическими талантами…

…Как-то раз у нас был случай. Один из наших парней так увлекся беседой с симпатичной девчонкой, что не заметил появления патруля. Точнее – не обратил внимания, надеясь, что и на него тоже не обратят внимания. Но не повезло. Пришлось спасаться бегством. А так как на улице было полно народа, то бежать в полную силу он не мог. Поэтому, когда его загнали в угол, он был вынужден просто перепрыгнуть через командира патруля. Солдаты во главе с капитаном так и не поняли, куда делся нарушитель. Зато все прекрасно понял наш командир курса, и провинившийся целую неделю чистил картошку. Не столько за нарушение, сколько за то, что засветился.

После ужина и отбоя нас опять брали в оборот. Рукопашка – предмет ценный. Занимались мы, естественно, друг против друга, чего никогда не встречается в жизни – нас настолько мало, что мы не можем позволить себе роскошь убивать друг друга. Мы вообще редко можем позволить себе убивать. Наша задача на войне брать живьем, причем желательно без телесных повреждений. Или добывать информацию и нужные документы таким образом, чтобы никто не заподозрил, что их кто-то добыл. Убивать же себе подобных могут только люди. Их много. Так что рукопашный бой у нас выглядит весьма странно. Мы должны спеленать противника, да так ловко, чтобы он и мявкнуть не успел.

Поначалу я все время был жертвой. Играл роль человека – даже обидно как-то. Однажды меня завязали собственными руками и ногами и сунули в рот вместо кляпа мой же сапог. Надо отдать должное, пеленал меня ас – когда я был развязан, ни одна конечность даже не затекла. С приходом опыта я перестал быть манекеном и начал наравне со всеми отрабатывать приемы. А однажды ночью, когда за очередной залет нас отправили чистить картошку, мы, договорившись с другими штрафниками (людьми), смылись в самоволку. Весь кайф испортила группа каких-то хулиганов. Их было много, а нас всего четверо. В общем, когда менты приехали, ребятки сидели, обнявшись со столбами, и горько плакали от бессилия и злости. Есть такой способ привязывания клиента к столбу собственными ногами, если столб гладкий – подняться практически невозможно. Хулиганам не повезло, в центре все столбы были из гладких металлических труб. Весь остаток ночи милиционеры, тихо матерясь, отвязывали незадачливых дебоширов и складывали их в «воронки́». Благодаря этой выходке вся следующая неделя была посвящена картошке.

Но учеба состояла не только из праздников. Полиграфыч завершил курс истории и перешел к научному атеизму. С тоски можно было сдохнуть. Выслушивать лекцию о том, что нет того, чего действительно нет и быть не может, просто невозможно. Поэтому, чтобы позлить Полиграфыча, по окончании лекции весь курс, выходя из кабинета, крестился на доску. Полиграфыч был в ярости, но на всех картошки и половых ведер не хватало.

А вот ночную физическую нагрузку нам урезали и ввели новый курс. Назывался он «Физиология вампиров». Рассказывать об этом подробно будет просто неинтересно для непосвященных. Но для нас, вплоть с самой первой лекции, это было не только познавательно и полезно, но и очень интересно…

– …С сегодняшнего дня мы начинаем новый курс, – сообщил преподаватель, – вы должны знать не только физиологию, но и причинно-следственные связи жизнедеятельности нашего организма, и вводная лекция будет на тему «Мифы и правда о вампирах».

Я оживился. Начало было интересным. Кое-что я, конечно, уже знал на собственном опыте, кое-что успел рассказать майор, а с некоторыми подробностями меня познакомили сослуживцы. Правда, ротный не мог рассказать всего, а решив отправить меня учиться, о многом только упоминал, поясняя, что это дадут в школе. Судя по легкому шепоту, пролетевшему по аудитории, заинтересовались все. Даже те, кто был инициирован не год назад, как я. Я вообще оказался на всю школу самым молодым вампиром. Как, впрочем, и на весь наш военный округ. Даже бойцы, с которыми я начинал службу, были как минимум лет на пятнадцать старше меня.

– Итак, начнем с самого распространенного мифа. Вампир – это оживший мертвец. Что-либо более глупое и страшное и придумать-то сложно. Вера в загробную жизнь и, соответственно, уверенность в том, что с того света можно вернуться, испортила психику многих сотен тысяч людей. Вероятно, когда эта легенда родилась и укрепилась в их умах, наши создатели уже покинули Землю и оставшиеся вампиры были вынуждены перейти на прямое питание. Получив столь явное подтверждение своей не в меру разыгравшейся фантазии, человек легко додумал остальное. Хотя в этой версии есть доля правды – мы не являемся полностью живыми существами, в понимании людей, разумеется.

– Разрешите вопрос? – вякнул я.

– Да, курсант Горлов.

– Но мы дышим, питаемся, двигаемся, думаем, на худой конец, сердце работает, как и остальные органы. Разве все это не является признаками жизнедеятельности?

– Насос, заставляющий кровь двигаться по артериям и венам, еще не показатель жизни. Мозговая активность – более верный показатель, но известно много жизненных форм, достаточно высокоорганизованных, которые не имеют мозга как такового.

– И однако, – возразил я, – вы сами назвали эти формы живыми. Я могу согласиться, что они неразумны, но они живут.

– Мыслительный процесс… – преподаватель коротко хмыкнул, – это, конечно, показатель разума, но не жизни. Еще в первой трети нашего века начались разработки вычислительных машин, способных его воссоздать.

– Так кто же или, точнее, что же мы такое? Машины, что ли?!

– Не совсем. Что отличает любую живую клетку от неживой? Неважно, разумная особь или нет. – Преподаватель задумчиво прошелся по аудитории и сам ответил на свой вопрос: – Самое главное – способность к воспроизведению себе подобной. Мы такой способности лишены.

Я слегка оторопел. Вообще-то я еще не задумывался о детях, но известие о том, что это невозможно, ошеломило меня. Пока я соображал, хорошо это или плохо, учитель продолжал:

– Жизнь основана на живой самовоспроизводящейся клетке. И если наши клетки и не умерли в полном смысле этого слова, то способность к делению и воспроизведению они утеряли. Это расплата за долгую жизнь, увеличившуюся силу, быструю регенерацию, ночное зрение и так далее. Вампир существует неограниченно долгое время с одним набором клеток, а именно с тем, который был у него на момент инициации. Исключение составляют клетки, которые несли информацию о болезнях, были поражены какими-нибудь вирусами или бактериями. Эти клетки уничтожаются, и на их месте воспроизводятся точно такие же, но уже без повреждений. Таким образом наш организм очищается и омолаживается. Независимо от возраста инициации наше тело постепенно подтягивается к состоянию и биологическому возрасту, в котором оно может наиболее полно и бесперебойно функционировать. Так, человек, ставший вампиром в зрелом возрасте, будет подтянут до биологического состояния, примерно соответствующего сорока – сорока пяти годам. Внешность и внутренние возможности постепенно уравновесятся, и в таком состоянии он и останется. Вы же в течение пятидесяти – ста лет достигнете внешнего и внутреннего соответствия тридцатилетних мужчин. Поскольку это самый продуктивный возраст, то он и будет вашим оптимальным порогом.

– То есть, – подал голос мой сосед, – мы вроде как законсервируемся?

– Суть уловлена точно, – одобрительно кивнул преподаватель. – Продолжим. На истории вам уже говорили, что своим существованием мы обязаны инопланетянам. Сейчас я более подробно объясню вам, что они сделали для того, чтобы это стало возможно. Так вот, ими были разработаны и введены в нашу кровь биологические механизмы. Если следовать самой современной терминологии, принятой на Западе, назовем их нанороботами^[4] или просто – нанами. Наны запрограммированы так, что в первую очередь воспроизводят самих себя до уровня необходимого, чтобы поддерживать организм вампира. Собирают они себя из эритроцитов. И поэтому находятся в каждом участке нашего тела, куда дотягиваются кровеносные сосуды. Во вторую очередь наны работают на поддержание нашего организма в рабочем состоянии. При разрушении любой клетки тела или механическом повреждении они моментально ее восстанавливают. Если необходимо, воссоздают ее заново, но это та же самая клетка, данные о которой наны получают из анализа нашего ДНК. Так что мы очень быстро приходим в норму практически при любом поражении. Но за все надо платить. Так вот если первая часть оплаты – это невозможность иметь потомство, то вторая – постоянная потребность в крови. Благодаря ежедневным ремонтным работам расходуется большое количество энергии. Часть нанов неизбежно гибнет и разрушается. Печень и костный мозг при сильных поражениях тела не справляются с быстрой выработкой нужного количества эритроцитов. Поэтому кровь необходимо получать извне. Идеальный способ восстановления – это переливание. Но после того, как наши создатели нас покинули, и до момента изобретения шприца приходилось принимать кровь внутрь. Способ малоэффективный, за одни сутки надо было выпить не менее десяти литров крови, и так каждый день при условии, что нагрузка постоянная и на пределе выносливости. При этом совершенно не имеет значения, чью кровь пить: человек, животное – безразлично. Это просто источник гемоглобина, помогающий восстановлению эритроцитов. Это единственные клетки в нашем организме, которые все время обновляются. Кстати, предупреждаю: в обычную лабораторию анализ вашей крови не должен попасть ни при каких обстоятельствах. И еще: на гражданке мы все официально страдаем анемией, в этом случае ни у кого не возникает вопросов, почему мы раз в месяц делаем переливание.

Следующий миф – полеты. Те, кто подробно пытались описать превращение человека в летучую мышь, совершенно не знали физики – что обычной, что ядерной. Дефект массы между вампиром и мышью слишком велик. И даже если мы эту массу все-таки сбросим, то сразу возникает следующий вопрос: откуда ее взять при обратном превращении? Энергии при этом нужно затратить столько, что и Ключевскую сопку одним махом погасить можно…