– Потому что, когда ты поймёшь, чего хочешь именно ты, тебе будет легче выстроить план по выполнению этого. Так ясно?

– Вроде ясно.

– А потом начинай писать варианты, как всё это выполнить. Если сама не справишься, приходи, помогу. Договорились?

– Спасибо тебе, Лида, – на лице Зои, впервые с того момента, как она вернулась, появилась робкая улыбка.

Надеюсь, у неё получится.

Большие напольные часы в виде барельефа с Гераклом, разрывающим Гидру, подарок от горисполкома на юбилей депо «Монорельс», уже пробили девять вечера, а хозяин кабинета еще даже не думал идти домой. Он перевернул последнюю страницу очередного документа и устало откинулся на спинку кресла, разминая затёкшую шею.

В дверь раздался стук (секретарь уже давно ушла домой, просто он был не из тех руководителей, которые держат подчинённых до тех пор, пока сами не уйдут).

– Войдите, – сказал хозяин кабинета.

В открывшейся двери показалась голова Альбертика.

При виде своего бывшего заместителя Иван Аркадьевич поморщился.

– Разрешите? – спросил Альбертик, сделав вид, что не заметил реакции шефа.

– Что-то срочное? – довольно неприветливо спросил Иван Аркадьевич, но выгонять не стал.

– Согласовать нужно, – смущённо замялся Альбертик.

После того случая с превышением полномочий, пока идёт служебное расследование, Альбертика отстранили от руководящей должности, однако он продолжил исполнять обязанности, связанные с несколькими производственными направлениями. Понимая, что положение у него хуже некуда, был он ниже травы, тише воды.

Вот и сейчас не стал показывать гонор и положил перед Иваном Аркадьевичем листок бумаги.

– Что это? – поморщился шеф, закуривая сигарету.

– Это предложение для метрологов, – с готовностью ответил Альбертик, – мы в этом квартале обязались выполнить план поверки оборудования досрочно. А если мы сделаем именно так, то не только досрочно выполним, но и перевыполним наши обязательства на триста процентов.

– Хм… а ведь неплохо, – вчитался в отпечатанные строчки Иван Аркадьевич и выпустил струю дыма, – а нас потом не обяжут каждый квартал выдавать такой процент?

– А мы не будем вносить в основной план, – хитро ухмыльнулся Альбертик.

– Ну что же, неплохо, очень даже неплохо, – сдержанно похвалил Иван Аркадьевич, и, демонстрируя, что Альбертик еще не в фаворе, хмуро добавил, – у тебя всё?

– Нет, еще один момент, если позволите, – сконфузился Альбертик и быстро добавил, – у нас последняя партия монорельсовых балок поступила с браком. И замять это дело не получится. Чтобы не подставляться самим, предлагаю вернуть всю партию обратно и потребовать замены, в рабочем порядке.

– А как это провернуть, чтобы никуда «наверх» не вышло?

– Ну смотрите, они нам еще консольные двухплечевые краны должны поставить, поэтому ссориться не захотят. Я могу съездить к ним и переговорить тихонько.

– Ну, попробуй, – вздохнул Иван Аркадьевич, чуть смягчившись.

– Я сделаю! Всё сделаю! – с готовностью закивал Альбертик, – Вот только…

– Что? Не юли! – рассердился хозяин кабинета, который сильно устал за этот нескончаемый рабочий день. А тут донимают непонятно чем.

– Да вот… Есть один момент… нужно же у Лидии Степановны согласовать, – потупился Альбертик.

– Ну так и согласуй.

– Ну… понимаете…

– Что ты мнешься, как баба?

– Она же на меня обижена, – покаянно склонил голову Альбертик.

– Ну и что, что обижена? – не понял Иван Аркадьевич, – Я вот тоже на тебя обижен и что с того?

– Ну вы – мужик, – подольстил начальству Альбертик, – А Лидия – женщина. Импульсивная причём. Ей трудно переступить через своё отношение. А можно через вас оставить служебку на подпись?

– Вот ититьтвоюмать! – вызверился Иван Аркадьевич, – Мне делать нечего, только в ваших разборках участвовать!

– Ну тогда она не подпишет, – грустно захлопал глазами Альбертик, – а вот если вы лично ей служебку дадите – то согласует, куда она денется.

– Ладно, оставляй, – вздохнул Иван Аркадьевич и попросил, – и скажи там Семёнычу, что я еще часика полтора посижу. Работы навалилось что-то совсем много.

Глава 2

По аллее у Дома культуры навстречу нам шла молодая женщина, лет двадцати – двадцати пяти, в коротком, по нынешней моде, легком плаще и в ярко-бордовых лакированных туфлях на высоких каблуках. За руку она вела без умолку болтающего совсем ещё мелкого карапуза в зелёном картузе с помпоном.

Я так засмотрелась на эти её обалденные туфли, что от неожиданности чуть не споткнулась, когда Светка вдруг выдала:

– Мама, я хочу братика! Как этот! Смотри, какой миленький!

Чтобы отвлечь ребёнка от опасной темы нужно сразу же переключить его внимание, это я прекрасно помнила ещё из той, моей прошлой жизни. Поэтому я быстро сказала:

– И что же ты, Светка, будешь теперь со сбором макулатуры делать?

Тема оказалась настолько благодатной, что всю оставшуюся дорогу от магазинов, куда мы ходили покупать резиновые сапоги для походов по лесу и заодно кое-каких продуктов, Светка возмущалась. Мол, деспотичная Римма Марковна не разделяет её позиции на первенство среди октябрят, потому что для неё какие-то паршивые грибы и яблоки дороже личного счастья Светки. А личное Светкино счастье, по мнению самой Светки, как раз и заключалось в том, чтобы в никакие Малинки на выходные не ехать, а лучше собрать всю макулатуру в городе, занять первое место и показать им всем.

– Ты понимаешь? Понимаешь?! – горячилась она, аж подпрыгивая от переполнявших эмоций, – от этого же зависит всё!

– Ну разве других конкурсов больше не будет? – попыталась смягчить Светкино недовольство я.

– Будет! Смотр стенгазет будет, – отмахнулась Светка, – но это всё не так серьёзно, как макулатура. Да и рисую я не очень, а у Ленки Ежовой из первого «А» старший брат художник. Вот он как нарисует, и её стенгазета сразу все первые места займёт! А Ирка Куничкина из первого «В» так вообще стихи пишет. Так что ничего мне не светит.

– Ну у вас же честное жюри будет, – проявила педагогическую толерантность я, хотя сама прекрасно помнила мой прошлогодний дебют со стенгазетой и как там всё происходит. – Если ты интересно всё оформишь, то вполне можешь и победить.

– Нет, я лучше макулатуру собирать буду, – упёрлась Светка и тут же добавила, без всякой логики, – и я очень хочу маленького братика!

В спорах мы дошли до подъезда, где на лавочке примостились соседские старушки – Варвара и Клавдия. Они со смаком лузгали семечки и обстоятельно обсуждали последние новости:

– У Райки из третьего дома скоро ребеночек будет. Она потому на всё лето в деревню к своим и уехала.

– Не может быть, у неё же и так четверо.

– А я вам говорю…

– Добрый день! – громко поздоровалась Светка и неожиданно заявила. – Ага, ага, а у меня скоро будет братик! Мама Лида мне купит!

Я аж растерялась от такого Светкиного вероломства, а обе старушки уставились на мой живот блестящими от любопытства глазами. Новость настолько их потрясла и ошеломила, что всегда жадноватая Клавдия даже не обратила внимания, как семечки из бумажного кулька посыпались на землю.

Ну всё, капец, вот это я реально попала.

А дома я угодила прямо в цепкие руки Риммы Марковны.

– Лидия, – сказала она, принимая у меня из рук авоську с продуктами и дождавшись, когда Светка ускакала в комнату, – Я тут подумала…

У меня нехорошо ёкнуло сердце. Прекрасно зная, что ментальные озарения Риммы Марковны не всегда носят безобидный характер, я напряглась:

– О чем?

– Капусту же солить надо, – веско и безапелляционно сообщила она и требовательно взглянула на меня, проверяя реакцию.

– Ага, – ответила я, ещё не понимая, к чему весь этот разговор.

– Я хочу не в банки, а в бочку. Так она более хрустящей получится и дольше хранится будет.

– Ну ладно, – облегчённо пожала плечами я и принялась разуваться.

Но рано я радовалась. Приняв моё согласие за слабость, Римма Марковна ринулась в наступление:

– А как, по-твоему, я эту бочку из погреба выкачу? Она же тяжелая.

– Ну я сама выкачу.

– Нет! Ты надорвешься!

– Ну тогда вместе выкатим.

– Нет, Лида, у нас большая дубовая бочка. Мы с тобой не сможем.

– И что делать? – спросила я, и, как оказалось, это было моей стратегической ошибкой.

– Придётся попросить кого-то из соседей, – проворчала Римма Марковна и быстро перевела тему.

Я всё ещё находилась под впечатлением от Светкиного коварства, и внимания на последнюю фразу не обратила. А зря.

Последний рабочий день на этой неделе в депо «Монорельс», как обычно, начался с летучки, причём в расширенном составе, конкретно для конторских служащих.

Вчера я вызвала Кашинскую и Зою, и мы очень подробно обсудили график мероприятий на сентябрь-октябрь и договорились, что на летучке каждая выступит с краткой информацией за свой участок работ. Работы мы разделили: общие мероприятия (товарищеские собрания, политинформации и всякие агитбеседы) остались за Зоей, а вот внешние – перешли к Кашинской (24 сентября – день машиностроителя и 3 октября – день создания профсоюзов, которые мы решили провести с привлечением членов от горисполкома и ветеранов труда. Кроме того, планировалась большая лекция от какого-то доцента, который должен был рассказать о солнечных затмениях, одно из которых произошло буквально месяц назад). Поэтому на сегодняшнюю утреннюю летучку я шла со спокойной душой – хоть в этом вопросе у меня идеальный порядок. Потому что в остальном – так себе: вон Марлен Иванович опять нахомутал с целевиками и я теперь не могла ничего придумать, как заткнуть прореху в планировании и не рассердить Ивана Аркадьевича.

Начало летучки поставило меня в тупик.

– Давайте послушаем Лидию Степановну и её группу, и потом уже перейдем к метрологам, там сейчас прорва работы, – сказал Иван Аркадьевич и уставился на меня в ожидании.

Кабинет, как обычно, был битком набит, я поискала глазами своих докладчиков: Зоя прилежно сидела у окна, сложив листы с докладом на коленях и, судя по шевелящимся губам, беззвучно перечитывала текст, а вот Кашинской я что-то не видела.

– Начнет Зоя Звягинцева, – сказала я, надеясь, что Кашинская просто заблудилась и сейчас прибежит, – затем продолжит Татьяна Сергеевна.

– А где она? – не дал мне выкрутиться Карягин.

– Сейчас должна подойти, – ответила я, и мы все переключились на Зою.

Та быстренько и прилежно оттарабанила свои мероприятия.

В кабинете повисла пауза. Кашинской не было.

– Хорошо, – похвалил Иван Аркадьевич Зою, и та, вспыхнув от удовольствия, уселась на своё место, – давайте следующего докладчика.

– Товарищ Кашинская ещё не подошла, поэтому я пока доложусь о подготовке молодых кадров… – начала я, но Иван Аркадьевич раздражённо перебил:

– Лидия Степановна, давайте не прыгать туда-сюда по всем вопросам. Мы так ещё больше запутаемся. Извольте закончить с мероприятиями и потом уже расскажете об учёбе.

Я подавила негодование, мы вчера набросали только общую канву, и Кашинская обещала самостоятельно расписать наполнение мероприятий. И вот что мне сейчас говорить?

Но никуда не денешься, пришлось выступать. Кратко я доложила, что у нас планируются три больших мероприятия: два посвящены таким-то важным датам, и одна – лекция от учёного.

– Давайте подробнее, как будем день создания профсоюзов отмечать? Напомните, когда дата?

– Третьего октября, – сказала я, внутренне холодея, но что-то говорить было надо, и я добавила, – Мы планируем привлечь членов от горисполкома и ветеранов труда…

– А кого конкретно от горисполкома? – заинтересовался Иван Аркадьевич. – Я в понедельник там буду выступать, так передам приглашения.

– Кандидатуры еще в обсуждении, – выкрутилась я. – До конца дня список подам вам.