Поднявшись наверх, я разделся, бросил мокрую и грязную одежду прямо на пол, а сам забрался в душ. Горячая вода обожгла кожу. Постояв с минуту под тугими струями, я сообразил, что нужно вызвать полицию. На голове у девушки большая ссадина. Да она и сама сказала, что ее кто-то ударил.

Так я и поступил – послал зов Мише Кожемяко. Кажется, я его разбудил. Но он мгновенно проснулся, едва я обрисовал ему ситуацию.

– Ты целителя вызвал? – только и спросил он.

– Конечно.

Наскоро вытерев голову полотенцем, я завернулся в теплый халат и снова спустился в гостевую комнату. В камине уже трещал огонь, по комнате волнами расходилось тепло. Девушка была укутана двумя одеялами, наружу торчал только кончик носа и прядь рыжих волос.

– Не пришла в себя? – спросил я садовника.

Он молча покачал головой.

Я наклонился и послушал дыхание девушки – оно было ровным.

– Господин Люцерн, спасибо, что вытащили нас, – сказал я. – Могу я спросить, что вы делали на реке?

– Обратное течение иногда приносит редкую рыбу, – негромко ответил Люцерн. – Я надеялся ее поймать.

Его желтые глаза блеснули под широкими полями шляпы.

– Вы видели на мосту кого-нибудь, кроме меня? Или на берегу?

Люцерн едва заметно покачал головой.

– Нет.

Игнат протянул мне большую кружку с горячим чаем.

– Выпейте, Александр Васильевич.

Я сделал глоток. Чай был очень сладким, Игнат явно перестарался с малиновым вареньем. В носу засвербило. Я не удержался и от души чихнул, едва не расплескав чай.

– Ну, вот, – укоризненно сказал Игнат. – Я же говорил, что вы простудитесь.

Глава 2

Иван и Миша приехали одновременно. Иван сразу прошел в комнату девушки, а Миша поднялся ко мне в кухню.

Он был хмур, лицо выглядело помятым.

– Хочешь кофе? – спросил я.

– Очень, – кивнул он. – Рассказывай, что случилось.

– Я пошел прогуляться на Шепчущий мост. Увидел тонущую девушку и вытащил ее из воды. Мне помог садовник Люцерн, вместе мы принесли ее сюда.

– Ты видел, как она упала в воду?

– Нет. И криков тоже не слышал.

– Может быть, кого-то заметил?

– Возможно. Когда я поднялся на мост, то вдалеке мелькнула какая-то тень. Но тут же исчезла. Я не знаю, кто это был.

– Жаль, – поморщился Миша.

Тряхнул круглой белобрысой головой и энергично потер ладонями широкое лицо.

Я поставил перед ним чашку с кофе.

– Выглядишь усталым. Бурная личная жизнь или проблемы на работе?

– И то, и другое, – признался Миша. – Хотя, проблемами это не назовешь. Меня повысили. Теперь я – полицейский следователь.

– Поздравляю, – улыбнулся я. – А почему я узнаю об этом только сейчас?

– Потому что официальное подтверждение пришло только вчера, – объяснил Миша. – А сегодня я хотел позвать тебя и Севу в “Румяного поросенка”. Посидеть, как в старые времена, отметить мое повышение.

– Отличная идея, – одобрительно кивнул я. – А как Прудников отнесся к твоему повышению?

– Степан Богданович в бешенстве, – поморщился Миша. – Третий день со мной не разговаривает, ходит мимо, как будто меня и нет. А ведь мы с ним один кабинет делим. Неприятная ситуация. К счастью, начальник управления обещал выделить мне каморку в полицейском архиве.

– Не ожидал от Прудникова такой реакции, – удивился я.

– Да я и сам не ожидал, – вздохнул Миша. – Ситуация некрасивая получилась. Это я раскопал в архиве дело картографа Кляева. А расследовал его Степан Богданович. Когда выяснилось, что убийство картографа было подстроено, Степану Богдановичу влепили выговор. А мне – благодарность и повышение. Зотов лично говорил с полицмейстером о том, чтобы продвинуть меня по службе.

– Ты это заслужил, – улыбнулся я. – А на Прудникова не обращай внимания.

– Он считает, что я его подсиживаю, – поделился Миша. – Да еще полицмейстер удружил – поручил нам вести одинаковые дела.

Миша хмуро посмотрел на меня.

– Я не должен об этом говорить – тайна следствия, и все такое. Но эта девушка – не первая жертва. На прошлой неделе из Невы выловили еще два тела.

– Обе девушки? – нахмурился я.

– Да. Документов при них не было, мы до сих пор не знаем, кто они. Не знаем даже, убийства это, или они сами…

– А следы насилия?

– Синяков и ссадин хватает. Но эксперт сказал, что они не могли быть причиной смерти. Обе девушки утонули.

– Жаль их, – кивнул я. – Но теперь у тебя появился отличный шанс разобраться в этом деле. Третья девушка жива. Когда я подплыл к ней, она была в сознании. И успела сказать, что ее ударили по голове. Нет, не так! Она сказала: он ударил меня.

– Он? – загорелся Миша. – Кто? Имя она назвала?

– Нет. Нас накрыло волной, девушка захлебнулась и потеряла сознание. Но она жива. Сейчас Ваня приведет ее в чувство, и мы спросим, кто на нее напал. Считай, это дело раскрыто.

– Саша, это же замечательно!

Миша нетерпеливо вскочил из-за стола.

И тут дом прислал мне тревожный сигнал. Это было похоже на стакан холодной воды, вылитый за ворот.

Я настороженно прислушался. И услышал за окном чужие деловитые голоса. Выглянул в окно и удивленно хмыкнул.

Дом окружала полиция. Я увидел синие мундиры, которые мелькали среди деревьев. Мобилей возле дома не было – наверняка, полицейские оставили их в стороне, чтобы не спугнуть… Кого? Меня?

Зато возле калитки стоял полицейский следователь Степан Богданович Прудников. Невысокий, кругленький, он воинственно поблескивал стеклами круглых очков. Рядом с Прудниковым топтался нескладный юноша. Он был на голову выше полицейского следователя. Юноша держал в руках кожаную папку, на нем были точно такие же очки, как у Прудникова.

– Миша, погляди-ка! – позвал я.

– А Степан Богданович что здесь делает? – удивился Миша, выглянув в окно. – И зачем столько полиции?

– Думаю, сейчас мы это узнаем, – предположил я. – А кто это с Прудниковым?

– Его новый помощник, вместо меня. Я выйду к ним и выясню, в чем дело.

– Да погоди ты, – улыбнулся я. – А вдруг они решат нас штурмовать. Я никогда не видел полицейского штурма.

Но я ошибся.

На наших глазах полицейские шустро закончили окружать дом.

Прудников деловито огляделся и толкнул калитку. Разумеется, калитка не поддалась. Зато Прудников с криком отдернул пухлую руку и замахал ею в воздухе, словно обжегся.

Это сработала магическая защита дома.

– Господин Воронцов, это полиция! – громко крикнул Прудников. – Впустите нас немедленно!

Я вышел на балкон и удостоил полицейского следователя удивленным взглядом:

– Степан Богданович? Доброе утро.

– Доброе утро, господин Тайновидец! – неохотно откликнулся Прудников.

Я заметил, как он смотрит на мой халат и босые ноги.

– Мы ведь, кажется, не договаривались о встрече? – вежливо уточнил я. – У вас что-то случилось?

– У меня есть информация, что в вашем доме прячутся преступники! – оповестил меня Прудников.

– Что вы говорите? – удивился я. – Подождите минуту, я сейчас спущусь.

Вернувшись в дом, я быстро оделся. Миша хотел пойти со мной, но я его остановил:

– Побудь здесь. Не думаю, что Прудников обрадуется твоему присутствию.

Я спустился с крыльца и подошел к калитке. Прудников смерил меня неприязненным взглядом. Помощник Прудникова смотрел с испугом. Он был похож на голенастую цаплю.

– Так что за информация? – улыбнулся я.

Прудников поджал пухлые губы.

– Свидетель видел, как двое мужчин втащили в ваш дом девушку. Девушка была мертва или без сознания. Свидетель сразу же сообщил в полицию.

– Ах, вот оно что! – кивнул я, вспомнив испуганную тень на тропинке парка.

До чего же бдительные у нас горожане, даже в непогоду от них не скроешься!

– Вы что-нибудь знаете об этом? – требовательно спросил полицейский следователь. – Имейте в виду, я расследую дело об убийстве!

– Разумеется, знаю, – улыбнулся я. – Девушка тонула, я спас ее из воды. Господин Люцерн помог мне донести ее до моего дома, и я сразу же вызвал целителя и полицию.

В доказательство своих слов я снова чихнул.

– Кажется, простыл в воде, – с улыбкой сообщил я Прудникову.

– Вызвали полицию? – насторожился Прудников.

– Михаил Кожемяко сейчас в доме, – объяснил я. – Он поговорит с девушкой, как только целитель разрешит. У нее на голове большая ссадина. Возможно, ее кто-то ударил, и она видела нападавшего.

Прудников подался вперед.

– Я должен с ней поговорить! – потребовал он. – Впустите меня!

– Зачем? – удивился я. – Извольте объяснить ваш интерес.

– Я расследую гибель другой девушки, – неохотно сказал Прудников. – Она тоже утонула в реке. Если вы не впустите меня, я подам жалобу полицмейстеру. Вы препятствуете расследованию!

Миша Кожемяко через окно слышал наш разговор с Прудниковым и послал мне зов:

– Саша, впусти его, – попросил он. – Иначе он, и в самом деле, побежит жаловаться полицмейстеру. А полицмейстер не одобрит нашу ссору.

– Понял, – ответил я.

И повернулся к Прудникову.

– Разумеется, у меня и в мыслях не было чинить помехи правосудию. Я впущу вас в дом. Но только вас, без вашей свиты. Можете захватить с собой своего помощника.

С этими словами я открыл калитку.

– Степан Богданович, это может быть опасно, – быстро сказал помощник. – А вдруг они…

Не договорив, он зыркнул на меня из-под очков. Потом наклонился к уху Прудникова и что-то зашептал.

– Не говорите ерунды, господин Голубцов, – оборвал его Прудников. – Впрочем, осторожность не помешает. Останьтесь здесь и наблюдайте за домом. Если со мной что-то случится, вызывайте подкрепление.

Удержаться от смеха было очень трудно. Я и не удержался, чем вызвал еще большее недовольство Прудникова.

– Скажите, ваши люди осмотрели берега реки и Шепчущий мост? – спросил я, провожая Прудникова к дому.

– И очень тщательно, господин Тайновидец, – заверил меня Прудников. – Мы знаем свое дело.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся я. – В таком случае, вы должны были найти плащ и сапоги.

Следователь изумленно уставился на меня.

– Откуда вы знаете? Снова эта ваша магия? Мы предполагаем, что преступник хотел надругаться над жертвой. Он сорвал с себя плащ, сбросил сапоги и…

– А сапоги-то чем могли ему помешать? – удивился я. – Впрочем, вы ошибаетесь. Это мои вещи. Я снял их перед тем, как броситься с моста за девушкой. Буду очень благодарен, если вы их мне вернете.

– Не раньше, чем закончится следствие, – недовольно ответил Прудников. – Сейчас это вещественные доказательства.

– Доказательства чего? – удивился я. – Моей вины?

Я пристально посмотрел в глаза Прудникова. К чести Степана Богдановича, он выдержал мой взгляд. И даже выпятил грудь, чтобы казаться значительнее.

– Я буду вести следствие по всем правилам, господин Тайновидец, – заявил он. – И не потерплю помех с вашей стороны. Я прекрасно знаю, что ваш род очень влиятелен. Но это не повод мешать полиции делать ее работу!

– Конечно, – улыбнулся я. – Но, может быть, вам не помешает моя помощь?

– Не помешает, – язвительно согласился Прудников. – Буду весьма признателен, если вы расскажете мне во всех подробностях, что случилось сегодня утром. Ни в какой другой помощи я не нуждаюсь.

– Как знаете, – согласился я.

Степан Богданович рвался в комнату спасенной девушки. Но я настойчиво проводил его наверх, в кухню.

– С девушкой вы поговорите только, когда позволит целитель.

В ответ на вежливое приветствие Миши Степан Богданович только фыркнул и отвернулся к окну. Наверное, проверял полицейские посты. Или не хотел, чтобы мы видели, как он расстроен.

– Хотите кофе? – предложил я.

– Нет, – коротко отказался Прудников.

Игнат растерянно переводил взгляд с меня на рассерженного следователя.

– Ты можешь пока отдохнуть, – сказал я Игнату. – Завтракать будем позже.