– Этого я не знаю. Мне-то ведь что? Лишь бы квартиранты жили тихо, гостей не водили, да за комнаты платили исправно. А с расспросами я не лезу.

– И что же, совсем никого не было? Даже подруг? Может, молодой человек провожал?

– Было, – вдруг закивала Прасковья Ивановна. – С месяц назад. Дважды его в окно видела. Но он только до подъезда Елизавету Федоровну проводил, и все.

– Как он выглядел?

– Обычный такой. Ростом чуть пониже вас, в сером костюмчике. Все улыбался и на окна поглядывал.

– Так-так, – многозначительно сказал я, оглядываясь в квартире.

В широкий коридор выходили двери, выкрашенные в одинаковый белый цвет. Между ними стояли узкие шкафы для вещей – порядком обшарпанные.

– Где ее комната?

– Здесь, ваше благородие, вот за этой дверью. Только ключа у меня нет. Я ведь в чужие комнаты не заглядываю.

– Как же так, Прасковья Ивановна? – нахмурился я. – А если пожар в квартире, а жильца нет? Непорядок.

– Сейчас, батюшка! Сейчас поищу. Есть запасной ключ. Вспомнить бы только, куда засунула.

Женщина скрылась в глубине квартиры. Раздался звук выдвигаемых ящиков, звон посуды.

– Видно, Прасковья Ивановна и в самом деле не страдает излишним любопытством, – тихо сказал я Елизавете. – Иначе ключи были бы у нее под рукой.

Тяжело дыша, хозяйка вернулась к нам.

– Нашла, батюшка! Вот он.

Я взял у нее ключ и открыл дверь.

– Входите, Елизавета Федоровна! А вы, Прасковья Ивановна, подождите в коридоре.

Комната была обставлена бедно. Вся мебель, судя по ее печальному состоянию, принадлежала квартирной хозяйке. У Елизаветы здесь были только личные вещи.

Девушка вошла вслед за мной и с любопытством оглядела комнату.

– Я жила здесь? – удивленно спросила она. – Ничего не узнаю. Какие-то чужие вещи.

Она повернулась ко мне. Я заметил в ее глазах огонек азарта.

– Это ведь самое настоящее расследование. Кажется, я начала входить во вкус.

– Замечательно, – улыбнулся я. – В таком случае, осмотритесь внимательно. Соберите самое необходимое. Комната временно останется за вами, об этом я позабочусь. Так что остальные вещи будут в сохранности. А я пока подробнее побеседую с Прасковьей Ивановной.

– Хорошо, – уверенно кивнула Елизавета Федоровна.

Я ободряюще улыбнулся ей и вышел в коридор.

Прасковья Ивановна, как я и просил, ждала возле двери.

– Позвольте, батюшка, я Елизавете хоть пирожков соберу? – взмолилась она. – С утра напекла, теплые пирожки еще. И вас угощу. Служба у вас тяжелая, государева.

– Не стоит, – отказался я. – Вы добрая женщина, Прасковья Ивановна. Поэтому я скажу вам кое-что, чего не должен говорить.

Я многозначительно понизил голос.

– Только не болтать. Никому, слышите?

Прасковья Ивановна жадно подалась вперед

– Ни единой живой душе, ваше благородие!

– Елизавета Федоровна не арестована, – сказал я. – Она будет работать на Тайную службу. Бороться с врагами императора и отечества, раскрывать тайные заговоры.

– А разве такие бывают? – ужаснулась Прасковья Ивановна.

– На каждом шагу, – уверил я ее. – Эта комната пока останется за госпожой Молчановой. Какую плату вы берете за месяц?

– Копейки не возьму, ваше благородие!

– Ни в коем случае, – строго сказал я. – Ваша доброта может вызвать подозрение у заговорщиков.

Я заплатил Прасковье Ивановне за месяц вперед и постучал в дверь комнаты.

Через минуту Елизавета вышла в коридор. Она успела переодеться в тот самый деловой костюм, о котором говорила продавщица в магазине готового платья. В руках девушка держала блокнот в картонной обложке.

– Думаю, что так я больше похожа на помощницу следователя, – улыбнулась она.

Прасковья Ивановна проводила нас до дверей. На пороге я обернулся и приложил палец к губам:

– Никому, помните?

Квартирная хозяйка молча закивала.

***

Ключ от комнаты я забрал с собой.

– Нашли что-нибудь интересное? – спросил я Елизавету Федоровну, когда мы вышли из квартиры.

– Ничего, – покачала головой Молчанова. – Чемодан под кроватью, но в нем только одежда. Ни писем, ни драгоценностей, кроме сережек. Спасибо, что помогли их вернуть.

– А почему вы их не надели? – спросил я.

– Знаете, они мне не очень идут. Мне кажется, что это не мои серьги.

– Интересная подробность, – удивился я.

– А что вы сказали Прасковье Ивановне? – заинтересовалась Елизавета.

– По большому секрету я предупредил ее, что вы теперь работаете на Тайную службу.

– Зачем? – изумилась Молчанова.

– Во-первых, чтобы сохранить вашу репутацию, – улыбнулся я. – Но есть еще одна причина. О ней я пока промолчу.

– И что мы будем делать теперь? – спросила Елизавета Федоровна.

– Постараемся отыскать место вашей настоящей службы. Возможно, там вас знают лучше. Все-таки, они платили вам жалованье, видели ваши бумаги.

Я остановился и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ну, конечно, жалованье! Если вы служите в каком-нибудь учреждении, то деньги, скорее всего, получали в банке. В любом случае, это нужно проверить.

Ближайшее отделение Имперского банка мы отыскали на соседней улице. Тяжелая дубовая дверь, начищенные до блеска бронзовые ручки, швейцар у входа и колонны из полированного серого камня говорили, что перед нами солидное учреждение, в котором не боятся хранить деньги состоятельные люди.

– Граф Александр Васильевич Воронцов, – представился я управляющему. – А это моя помощница, Елизавета Федоровна Молчанова.

– Очень приятно, – поклонился управляющий. – Аркадий Семенович Лисицын, к вашим услугам.

Он был похож на злого духа из детской сказки – маленький, худой, с широкими плечами и очень подвижным лицом.

– Прошу за мной, ваше сиятельство!

Управляющий любезно улыбнулся, растопырив длинные руки.

– Прошу вас удостоверить вашу личность, – сказал он, указывая на хрустальный шар, размером с человеческую голову. Шар был закреплен на прямоугольной подставке из ярко-зеленого малахита.

Такие артефакты существовали в каждом отделении банка, и я отлично знал, как ими пользоваться. Положив ладонь на шар, я громко и отчетливо повторил:

– Граф Александр Васильевич Воронцов.

Внутри шара заклубилась зеленоватая дымка.

– Все в порядке, – радостно заверил меня управляющий. – Как поживает Игорь Владимирович? Ваш дед – один из самых уважаемых наших клиентов.

– Благодарю, Игорь Владимирович чувствует себя прекрасно, – ответил я.

Склонившись за стойкой, Аркадий Семенович зашелестел бумагами, проверяя мой баланс. Его улыбка стала еще шире.

– Вижу, ваши личные счета в превосходном состоянии, – обрадовался он. – Я бы даже сказал, что на них излишне большие суммы.

– Вы считаете, что много денег – это плохо? – улыбнулся я.

– Нет, ну что вы! – управляющий вскинул руки, показывая, что не согласен с этим утверждением. – Но почему бы не заставить деньги работать? Их можно очень прибыльно вложить.

– Например? – заинтересовался я.

– Да вот хотя бы в акции артефакторных мастерских. Буквально на днях его сиятельство граф Мясоедов лично объявил о выпуске дополнительных акций. Он собирается привлечь капиталы, чтобы расширить свое производство холодильных шкафов. Вы слышали об этом?

– Холодильные шкафы Мясоедова? – спросил я. – Это интересно.

– Еще как! – подхватил управляющий. – Предприятие очень надежное, не сомневайтесь. Мы и сами собираемся приобрести эти акции на внушительную сумму.

– Но сегодня я не настроен заниматься делами. Просто сопровождаю даму. Она хотела бы проверить состояние своих счетов.

На лице управляющего промелькнуло разочарование и мгновенно исчезло.

– Конечно, конечно.

Он повернулся к Елизавете Федоровне.

– Будьте любезны удостоверить вашу личность.

Следуя моему примеру, девушка положила руку на хрустальный шар.

– Елизавета Федоровна Молчанова, – четко произнесла она.

– Одну минуту.

Управляющий снова зашелестел бумагами. Когда он поднял голову, его лицо выражало сожаление.

– Ваши счета совершенно пусты. Остаток вы сняли четыре дня назад, и с тех пор платежи не поступали.

Елизавета Федоровна прикусила губу.

– А до этого платежи приходили регулярно? – поинтересовался я.

– Сожалею, Александр Васильевич, – развел руками управляющий. – Но я не вправе открывать эту информацию, даже вам. Она касается другого клиента. Может быть, Елизавета Федоровна сама ответит на ваш вопрос?

– Я разрешаю вам открыть эту информацию Александру Васильевичу, – сказала Молчанова. – Или скажите мне.

Управляющий удивленно посмотрел на девушку, потом перевел взгляд на меня.

– Ваше сиятельство, я вынужден просить объяснений. Что здесь происходит?

Моя магическая способность говорила о том, что он насторожился. Банковские служащие подозрительны, это входит в круг их профессиональных обязанностей.

Конечно, я мог бы узнать необходимую информацию через Зотова, но не хотел раньше времени дергать Никиту Михайловича по таким пустякам.

– Не берите в голову, – добродушно улыбнулся я. – Просто у девушки расходы не сошлись с доходами. Знаете, такое часто бывает. Пустяки. А что касается акций графа Мясоедова, есть там одна любопытная новость…

– Какая? – навострил уши управляющий.

– Неважно. Мы уже уходим. Не хочу тратить ваше драгоценное время, Аркадий Семенович.

– Подождите, – занервничал управляющий. – В конце концов, это просто формальность. Вы же понимаете, что у банка строгие правила. Но госпожа Молчанова подтвердила свою личность, так что все в порядке.

Он снова зашелестел бумагами.

– Ну, вот все и выяснилось. Платежи поступали каждую пятницу. В последний раз – два месяца назад.

– Откуда? – как бы между прочим поинтересовался я.

– Из редакции “Магических сплетен”. Знаете, это вечерняя газета, очень популярная среди горожан. Даже я иногда читаю по вечерам.

– Наслышан о ней, – улыбнулся я. – Что ж, благодарю за помощь. Всего хорошего, господин управляющий.

– Подождите! А что за новость про акции Мясоедова?

– А я уже и забыл.

Я оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не слышит. Управляющий наклонился ко мне через стойку и вытянул шею.

– Ходят слухи, – тихо сказал я, – что скоро на рынке могут появиться холодильные шкафы совершенно новой конструкции. Но это недостоверная информация. Не думаю, что вам нужно обращать на нее внимание.

– Вы поэтому не хотите приобретать акции?

– Я стараюсь быть осторожным, – улыбнулся я. – И вкладываю деньги исключительно в предприятия нашего рода.

– Это очень разумно, – подхватил Аркадий Семенович. – Благодарю за совет, ваше сиятельство! Если я еще чем-нибудь могу быть вам полезен, вам стоит только сказать.

– Благодарю вас, больше нам ничего не нужно.

– Вот теперь точно понятно, что я нищая, – печально усмехнулась Елизавета Федоровна, когда мы вышли на улицу. – А еще меня уволили со службы. Или я сама уволилась. И поэтому перестали поступать платежи.

– Отличный логический вывод, – улыбнулся я.

– “Магические сплетни”, надо же! Это ведь они печатают репортажи о магических расследованиях? Интересно, кем я там работала? Мне почему-то кажется, что я была репортером. Может быть, я даже о вас писала, Александр Васильевич?

– Может быть. Ну, что будем искать дальше? Или вы устали?

– Ну, уж нет! – тряхнула рыжей челкой Елизавета Федоровна. – Я не успокоюсь, пока не выясню о себе все.

– Вы точно были репортером, – рассмеялся я. – Можете в этом не сомневаться.

– А зачем вы в банке сказали, что скоро появятся новые модели холодильных шкафов? – с любопытством спросила девушка. – Хотели наказать Мясоедова за то, что он украл изобретение инженера Изюмова?