За последние три года наше отделение Комитета, как и везде, расширилось. Появилось подразделение, состоящее только из волшебников. Оно проверяло население, выискивая магов, которых регистрировали и отправляли учиться. Все шло своим чередом.

До этого дня.

В десять утра позвонили в приемную. Телефон периодически разрывался несносными трелями, поэтому в самом звонке не было ничего необычного, но в тишине, последовавшей после судорожного вздоха секретарши Патрикеи Сергеевны, слышалась паника. Я не выдержал, бросил красноречивый взгляд на кота, который нагло развалился на моем столе, после чего встал и вышел в приемную.

Секретарша сидела, прижав трубку к уху, и прикрывала ладонью рот. Стоило ей положить телефон, как я сел напротив, легонько похлопал по стойке рукой и спросил:

– Что-то случилось?

– Да, – кивнула женщина. – В библиотеке.

– Что произошло в библиотеке?

– Убили, – ответила секретарша и замолчала.

Я встал, налил ей стакан воды и, дождавшись, когда Патрикея Сергеевна выпьет и немного успокоится, продолжил:

– Кого, Патрикея Сергеевна?

– Библиотекаршу, – прошептала она и закрыла лицо ладонями.

– Вы ее знали? – догадался я.

Секретарша быстро закивала.

– Ступайте домой. Сегодня можете не возвращаться, – сказал я и вышел из приемной.

Степаныч сидел на своем обычном месте при входе в кабинет и задумчиво читал газету.

– О, какие люди! Парни, ну-ка, сядьте смирно! – шутливо приказал он молодежи.

Слава, Борис, Андрей и Миша приосанились и даже причесали пальцами волосы, как по команде.

– Молодцы, герои! – весело похвалил их Степаныч. – Чего случилось-то? – спросил он у меня, уловив настроение, и сразу стал серьезным.

– Библиотекаршу убили, – ответил я ровным голосом. – Давайте двое со мной в библиотеку, остальные – соберите все, что можно о ней узнать.

Со мной поехали Степаныч и Боря. При масштабах Мадана можно было дойти пешком, но статус обязывал, да и мало ли что может произойти на месте преступления и какие вещдоки придется оттуда забирать.

В машине молчали. Перед входом в библиотеку уже стояли две полицейские машины, возле которых скучали трое парней, явно недавно окончивших университет. Они лузгали семечки, с любопытством поглядывая на нас. Мы прошли мимо и оказались в просторном читальном зале.

Солнечный свет проникал внутрь сквозь огромные окна, и в его лучах танцевали пылинки. Обычно торжественно-умиротворенное помещение изменилось. Даже от входа было видно, что со стеллажей скинули книги, и они лежали разбросанные по полу, обнажив нутро деревянных полок. У некоторых книг были оторваны обложки, где-то валялись страницы. В углу тихонько всхлипывала молоденькая библиотекарша. Она делала это так тихо, будто даже сейчас боялась потревожить тишину читального зала.

Я знал, что девушка устроилась сюда совсем недавно, – об этом мне рассказывала Дарья, которая периодически заглядывала в библиотеку. «Расстроится», – подумал я про жену. Насколько я помнил, Даша ходила сюда в первую очередь, чтобы пообщаться с пожилой библиотекаршей.

Тело удалось увидеть не сразу, так как женщину погребли под грудой книг, из-под которой торчали лишь светлые туфли на небольшом каблуке да рука, прижатая увесистым томиком. Двое полицейских вполголоса опрашивали плачущую библиотекаршу. Остальные разбрелись по помещению, осматривая разгром. Степаныч подошел к телу и присел рядом.

– Зафиксировали? – спросил он у ближайшего полицейского.

Тот молча кивнул и снова вернулся к осмотру журнала выдачи книг.

Я провел рукой в воздухе, нащупывая энергетические линии. Перед внутренним взором открылась совсем иная картина.

Женщина не боялась. Но тот, кто убил ее, был в ярости. Что-то искал, но это и так было очевидно, иначе зачем тратить время на разбрасывание книг. Я присмотрелся. Женщина твердо стояла на своем, не давала человеку информацию. Но почему?..

Степаныч начал осторожно убирать книги, что покрывали тело несчастной библиотекарши. Я стал ему помогать. Тяжелые томики один за другим автоматически ложились в аккуратные стопки. Под книгами, на теле, лежали вырванные и скомканные страницы. Ярость убийцы считывалась даже без магического восприятия. А еще его магия была странной. Черной, как сама тьма, и холодной, как вода из колодца.

Степаныч молчал, только покачивал головой в недоумении. Оно и понятно – что могла сделать пожилая библиотекарша? Какую информацию могла так беречь? Вопросы крутились в голове, пока руки осторожно убирали бумагу с безжизненного тела.

Наконец последние листы были сметены, и я смог заглянуть в лицо убитой женщине. «Галине Фёдоровне», – услужливо подсказала память имя библиотекарши. Бледное лицо ссохлось. Глазницы и ноздри почернели и обуглились. Рот плотно сжат, но по обгоревшим губам было понятно, что открывать его нет смысла.

Я вытянул руку над изуродованным лицом и прикрыл глаза. То, что полиция не зря вызвала на место Комитет, было очевидным, но способ убийства вызвал оторопь даже у меня. По лицу несчастной я понял, что без магии здесь не обошлось. Обычно для этого использовали проклятия, завязанные на виде магии. Но Галину Фёдоровну выжгли чистой силой. Никогда прежде я не встречался ни с чем похожим. Даже в старых «до сменных» отчетах подобные способы убийства не упоминались.

Я нахмурился и снова взглянул на женщину уже своим обычным взглядом. Надел перчатки и попытался приподнять ее веко, но стоило мне коснуться обугленной кожи, как оно рассыпалась прахом.

– Кто же ее так? – вполголоса спросил Боря, который, как оказалось, успел забрать у полиции материалы дела и поговорить с молодой библиотекаршей.

– Если бы я знал, – покачал я головой. – Но кто-то или очень сильный, или совсем неразумный.

– Одно не исключает другого, – заметил Степаныч и вздохнул: – Жалко Галину.

– Жалко, – машинально ответил я. – Надо понять, что искал убийца.

– Что он мог искать в библиотеке? – задал риторический вопрос Боря. – Книги?

– Или подшивки старых газет, – сказал я, вспомнив рассказ Дарьи.

– Но зачем убивать библиотекаршу? – Степаныч встал, подвинул поближе к женщине стул и уселся на него.

– Отказалась давать книги? – вопросом на вопрос ответил Боря.

– А какие правила выдачи книг? – решил уточнить я и посмотрел на Бориса.

Тот, моментально считав намек, подтащил еще два стула и ушел за продолжающей всхлипывать молодой библиотекаршей. Та безвольно подошла к нам, уселась рядом, но, увидев тело, побледнела и снова зашлась плачем.

Я отодвинул свой стул так, чтобы девушка не видела, что осталось от Галины Фёдоровны, и начал расспросы, первым делом поинтересовавшись, как зовут свидетельницу.

Краем глаза я заметил, что Боря уже успел достать бумагу и начал записывать. Внутренне похвалил сотрудника и снова посмотрел на девушку. Совсем молоденькая и какая-то тонкая, она сжимала руки в угловатые кулачки и снова разжимала их.

– Олеся, – икнув, сказала девушка.

– Скажите, какие правила выдачи книг в вашей библиотеке? – сразу спросил я о том, что занимало мои мысли.

Ее лицо вытянулось от удивления, и она несколько минут смотрела на меня с недоверием. Потом всхлипнула и ответила:

– Сначала мы просим документы и регистрируем читательскую карточку. В нее вписываются все книги или газеты, которые брал читатель, а еще даты выдачи и возврата.

– А если человек не захочет предъявлять свои документы? – спросил я, красноречиво глянув на Степаныча.

– Тогда мы его не зарегистрируем, – с укором посмотрела на меня Олеся.

– А если человек будет настаивать? – подхватил мою мысль Степаныч.

– Мы его все равно не зарегистрируем.

– И книг не выдадите? – уточнил я.

– Нет, конечно.

Мы со Степанычем понимающе переглянулись. Мотив проглядывался очевидный, но убивать из-за того, что не выдали книгу?.. «Что же он искал?» – думал я. Обугленная женщина уже не могла нам ответить. Ярость убийцы, так и висящая в воздухе, – тоже.

Олесю мы отпустили домой, записав все ее данные, а сами столпились вокруг тела. Единственное, что я мог сказать об убийце, – ему была ближе магия огня. Но ни об уровне его мастерства, ни о том, были ли у него какие-то вспомогательные зелья, я сказать не мог – просто не хватало данных, только избыточная сила, которая говорила сама за себя. Убийца был очень силен. Или очень глуп. Но, как и сказал Степаныч, – одно не исключало другого.

Приехали ребята из морга и забрали тело на экспертизу. Полицейские тоже разъехались.

Оставшись наедине с беспорядком, мы немного помолчали, после чего я сказал:

– Надо попытаться определить, что искал убийца.

– И как мы это сделаем? – скептически спросил Боря.

– Ну, очевидно, перебрав этот бардак и сравнив его с каталогом зарегистрированных в библиотеке материалов.

– Долго возиться придется, – со вздохом подытожил Степаныч.

– Долго. Но надеюсь, что с помощью Олеси все-таки пойдет быстрее. – Я заметил, как приободрился при этих словах Боря, и хмыкнул: – Других вариантов все равно пока нет.

– Согласен, – с готовностью ответил Борис.

Мы со Степанычем переглянулись, не удержавшись от улыбок. «Все-таки работа в Комитете сделала нас всех немножко циниками», – подумал я.

Мы оцепили помещение, повесили печать на дверь, а я на всякий случай еще и навесил защитное заклинание на окна. Я не был уверен, что убийца нашел то, что искал, а это значило, что он мог вернуться. Это был бы прекрасный повод попытаться его поймать.

Вернувшись в Комитет, я обнаружил, что день уже перевалил за середину. Девочки передали, что мне дважды звонила Дарья, и я даже знал, по какому поводу: в маленьком городе новости распространялись быстрее, чем Даня разбрасывал игрушки.

Не успел я поговорить с женой, как в кабинет ввалились Андрей и Слава. Они сразу же положили передо мной стопку бумаг и сели напротив.

– Бабушкина Галина Фёдоровна, шестьдесят восемь лет, – начал Слава. – Всю жизнь проработала в нашей библиотеке.

– Принимала активное участие в жизни города, – добавил Андрей. – Сразу после Смены основала пункт помощи с адаптацией для волшебников.

– Смелая женщина, – удивился я. – Насколько я знаю, тогда боялись даже разговаривать с магами.

– Да, – согласился со мной Андрей и добавил: – Не только смелая, но и справедливая. Родные говорят, что она всегда стояла на своем до конца и не боялась отстаивать свою точку зрения ни перед кем, кто бы это ни был, пусть даже власть имущие.

– Видимо, за это и поплатилась, – проворчал я не без восхищения.

В памяти тут же пронеслось, что страха перед убийцей она не испытывала. Знала, что права, и до последнего вздоха защищала свои интересы. Дарья отзывалась о ней как о мудром человеке. Говорила, что Галина Фёдоровна когда-то помогла ей отпустить прошлое. Помогла найти силы жить дальше и не винить себя в смерти Павла. Лично я с библиотекаршей знаком не был – как-то не доводилось.

Андрей и Слава рассказали обо всем, что смогли узнать о жертве, и ушли, а я остался в кабинете с отчетом и вихрем непоседливых мыслей. «Не поторопился ли я с выводами?» – думал я. Конечно, мотив напрашивался сам собой, но не могли ли убить Галину Фёдоровну по личным обстоятельствам? Судя по характеру жертвы, это не менее вероятно, чем убийство из-за отказа выдать книги незарегистрированному человеку.

В окно запрыгнул кот. Посмотрел на меня большими желтыми глазами и, потянувшись, перепрыгнул на рабочий стол, раскидав бумаги.

– Ну и наглец же ты! – беззлобно выругался я. – Не мог как-то аккуратнее прыгнуть?