Рыжий вместо ответа ткнулся мордой в мое плечо, после чего улегся, подставив пузо для «почесушек». Я из вредности решил не гладить его и начал собирать бумаги. Кот огорчился, конечно, но мстить сразу же не стал. Пришлось нагло сдвинуть Рыжего на край стола и, проигнорировав его презрительный взгляд, разложить бумаги снова. «Но если кто-то хотел убить ее по личным мотивам, то зачем было приходить в библиотеку? Ведь было бы проще сделать это на улице или у нее дома. И среди эмоций не явно, но прослеживалось желание что-то заполучить, – вспомнил я об энергетических линиях. – А если некто хотел получить, например, фамильную драгоценность?»

Спустя час я сдался. Отправил Степаныча и Славу к родственникам погибшей, а сам погрузился в изучение общих данных о погибшей и очень удивился, узнав, что Галину Фёдоровну даже выдвигали на должность управляющей городом, но она отказалась. В который раз поразился тому, что люди, живущие рядом, хранили такой груз прошлого, что было сложно поверить.

Тем временем рабочий день подошел к концу, и желудок не преминул напомнить мне о том, что обед я пропустил. Пришлось собрать бумаги и, выкинув кота обратно в окно, выйти на улицу. В том, что рыжее котейшество всенепременно мне отомстит, я не сомневался. Но это будет потом.

Лето потихоньку приблизилось к своему завершению, вечерами уже становилось прохладно. Я шел домой, рассматривая знакомые улицы, и удивлялся тому, как внезапно покраснела рябина. Привычное примелькалось настолько, что я перестал замечать его. Наверное, снеси завтра один из домов, и я пролечу мимо пустого места, даже не заметив, что что-то изменилось. Глубоко внутри сжала свои пальцы холодная грусть. Сегодня погибла женщина. Умерла не от старости и не потому, что пришло ее время, просто некто решил, что его желание важнее чужой жизни.

Я понимал, что таких, как он, немало, и грустил даже не из-за внезапной смерти библиотекарши, а потому, что через пару месяцев все привыкнут к тому, что ее больше нет, а через год память о Галине Фёдоровне останется раной лишь для ее родных. Но в этом и суть жизни. В ее сменяемости, в постоянном течении и переплетении разных потоков…

Дарья встретила меня на террасе. Крепко обняла и, не проронив ни слова, повела ужинать. «И как она всегда догадывается, что я голодный? – снова удивился я ее проницательности. – Или это общая женская черта?

Да нет, это уникальная способность Дарьи – всегда чувствовать, когда со мной что-то не так. Ведь не может моя жена не быть самой потрясающей и невероятной».

– Пообещай мне, – попросила Дарья, когда я поел, – что найдешь того, кто это сделал.

– Тебе не надо просить, – устало улыбнулся я. – Я обязательно найду ее убийцу. Найду и посажу.

Дарья кивнула и, как и прежде, замолчала, глядя на озеро. Я проследил за ее взглядом и успел заметить одинокого ястреба, кружащегося над водной гладью. Уставшее солнце уже склонилось над дальним берегом, напоминая о приближении осени. В воздухе появились едва заметные нотки предстоящей прохлады.

Дарья поправила непослушную прядь светлых волос, отросших почти до поясницы, и мое сердце снова дрогнуло: вспомнился тот день, когда она рассказывала мне о Павле и так же грустно смотрела на озерную гладь, тем же жестом поправляла непослушные волосы. Тогда я впервые всерьез подумал о том, что не хочу оставлять здесь эту девушку одну.

– Ты чего? – с грустной улыбкой спросила Дарья.

– Рад, что остался здесь, – просто ответил я и удовлетворенно хмыкнул, заметив, как блеснули ее желтые глаза.

– Еще бы ты был не рад, – самодовольно ответила Дарья. – Где еще тебя будут так вкусно кормить?

Я заметил хитринку в ее взгляде и засмеялся:

– Как ты догадалась? Я ведь только из-за еды и остался. Смотри, как растолстел!

Дарья легонько ударила меня кулаком по ребрам и притворно насупилась.

– Ну скажи честно, ты же специально так вкусно кормила меня, чтобы я остался? – продолжил я поддевать жену.

– Конечно. Надо же было продукты на кого-то переводить. Особенно те, у которых срок годности кончается, – ехидно улыбнулась она.

– Ты рискуешь потерять репутацию и ценного поедателя.

– Насколько я помню, этот ценный поедатель уже давно не платил за обеды, – приподняла брови Дарья.

– Фу, как некультурно попрекать деньгами за еду! – делано возмутился я.

– Завтра пойдешь обедать в ресторан на площади и расскажешь им эту сказку, – ухмыльнулась Дарья.

– Я другим заплачу, – подмигнул я.

– Решишься на оплату обеда натурой? – хмыкнула Дарья. – Как низко ты пал вдали от столицы!

– Что ты понимаешь о падениях, моя дорогая!

– Ну, что ж… – протянула она. – Раз иначе не получается, то я согласна, – и чуть смущенно улыбнулась.

«До чего же очаровательная у меня жена, – в который раз восхитился я, – мне определенно повезло».

Дарья искоса посмотрела на меня и ухмыльнулась, словно поняла, о чем я подумал.

– Пойдем, – позвала она, и я пошел, как всегда, не спрашивая, куда и зачем.

Мы вышли на улицу и нырнули под своды древесных ветвей. Спустились по тропинке и подошли к тому самому бревну, на котором познакомились три года назад. От воды заметно тянуло прохладой, но нагретый за день песок еще не отдал тепло, и мы утопили в него ноги. Дарья оперлась о бревно руками и прикрыла веки, повернувшись к гладкой поверхности озера.

– Как думаешь, за что ее убили? – спросила она.

– Пока рано делать выводы, – вздохнул я.

– Но какие-то мысли же у тебя появились? Или пока нельзя об этом говорить?

– С тобой можно, – просто ответил я. – С тобой обо всем можно. – Я немного помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил: – Мне кажется, что кто-то хотел получить некие книги или газеты, не зарегистрировавшись в библиотеке. Так себе мотив, конечно, но он напрашивается сам собой.

– Смотря что ему было нужно, – кивнула Дарья. – Если это какая-то специфическая литература, то мог и убить из-за нее.

Я посмотрел на жену с уважением и сказал:

– А Галина Фёдоровна, конечно, не могла пойти против правил…

– Если убийца просил что-то, что могло оказаться опасным для других, то ее упорство было оправданным. Разве нет? – Дарья вздохнула и добавила: – Жалко ее.

– Жалко, – согласился я. – Но разве она не могла пойти на уступки для спасения своей жизни?

– Сразу видно, что ты не был с ней знаком, – хмыкнула Дарья. – Галина Фёдоровна крепко стояла на ногах и никогда не пошла бы на уступки даже в менее значительных делах.

– Это многое объясняет, – ответил я.

Солнце коснулось дальнего берега, и его свет разлился по небосводу, меняя цвет. Золотистый закат становился насыщенней, переходя от светло-желтого к оранжевому, а от него – к розовому. Идущие с запада тучи казались черными и будто впитывали остатки света, не имея возможности отражать его.

Я притянул Дарью к себе, вдохнул запах ее волос и закрыл глаза, отгородившись от всего мира за завесой спокойствия, окутывавшей озеро, которое называлось Фрешерским водохранилищем. Приоткрыв веки, я увидел, как красиво раскрасил закат светлые волосы Дарьи, и снова обрадовался, что именно мне когда-то посчастливилось защищать ее.

Я смог сделать это тогда. И теперь смогу.

6. Мия

Небо было таким же ярко-голубым, как и вчера, но в воздухе уже ощущалась осень. Солнце согревало землю, а в дыхании неба проскальзывали свежие нотки, будто в сладком пирожном попался слой мятного крема. Я мялась возле дверей Управления по образованию среди волшебников и невольно вспоминала, как волновалась, когда пришла устраиваться на работу в Комитет. Еще вчера те тревоги казались далекими, но сейчас они нахлынули с прежней силой.

Фёдор сильно ругался, когда узнал, что предложил мне Николай Иванович, а после моих слов о том, что я согласилась, долго молчал. Тишина в телефонной трубке была такой продолжительной, что я начала беспокоиться и подумала, что с братом случился удар. Но потом услышала его протяжный вздох и теплый голос, который, как всегда, обволакивал, словно пуховое одеяло.

– Ты была бы не ты, если бы отказалась, – сказал он.

– Я такая предсказуемая? – невесело хихикнула я.

– Я слишком хорошо тебя знаю, мартышка, – ответил Фёдор.

– Не смей меня так называть! – вспылила, было, я, но тут же успокоилась.

– Будь осторожна, Мий… – Брат замолчал, но я почувствовала, что Фёдор хотел сказать что-то еще.

– Что, Федь?

– Кто-то убил один из источников магии.

Горло перехватило сухим спазмом. Я сжала рукой колено, тут же отпустила, едва взглянув на побелевшие пальцы, и прошептала:

– Я знаю, Марик сказал.

– Ты знаешь, мне спокойнее от того, что Марик может постоянно контактировать с тобой, – сказал Фёдор. – Береги себя. Не знаю, от кого и как, но береги себя. И не стесняйся просить помощи. Одна не выгребешь.

– Спасибо, Федь, – только и смогла ответить я.

– Держись ближе к Николаю Ивановичу. Если будет нужно – расскажи ему.

– Рассказать все? – удивилась я.

– Все. Он многое узнал, когда был в Мадане. Об остальном, скорее всего, и сам догадался.

Я протяжно вздохнула, отбросила воспоминания и решительно открыла дверь. Дежурная на вахте быстро сориентировала меня, и уже спустя несколько минут я вошла в приемную управляющего учебным центром. В его кабинете кто-то был, поэтому я уселась на стул и, бросив взгляд на секретаршу, повернулась лицом к огромному окну.

Наконец дверь кабинета открылась, и из него, словно корабль, выплыла Виктория Викторовна собственной персоной. Несмотря на почтенный возраст, она была в туфлях на высоком каблуке и в фисташковом брючном костюме. На шее был повязан шелковый платок розового цвета – в тон к сумочке и заколке в волосах.

– Мия! Как я рада вас видеть, милейшая! – воскликнула она и, повернувшись к управляющему, очаровательно улыбнулась: – Я пришла по рекомендации этой прекрасной барышни.

Управляющий растерянно улыбнулся мне и прошел до дверей приемной, чтобы отворить их перед новой преподавательницей по бытовой магии.

– До свидания! Завтра вы зайдете ко мне перед началом занятий? – спросил он, склонившись в полупоклоне.

Я едва сдержала хихиканье, наблюдая, как мужчина, который был по меньшей мере на двадцать пять лет моложе Виктории Викторовны, распинался перед ней.

– Обязательно! – пообещала пожилая женщина и поплыла по коридору, оставив в приемной лишь шлейф своих духов.

Я невольно восхитилась ее умением держать себя.

– Вы ко мне? – спросил управляющий.

– Да, я от Николая Ивановича. – Я вскочила со стула и пронеслась мимо него в кабинет. Там, не дожидаясь приглашения, отодвинула стул и села, затем выудила из сумки рекомендательное письмо и передала его мужчине.

– Дела-а-а… – протянул он, все еще пребывая под впечатлением от Виктории Викторовны. – То никого не затащишь, а то идут кандидатки одна за другой.

– Бывает. – Я пожала плечами и улыбнулась.

– Сотрудница отдела по контролю за использованием магии? – удивился мужчина. – Возьметесь за экстремальную магию?

– Возьмусь, – кивнула я.

С учетом моей истиной причины устройства в школу для волшебников дисциплина, которую я буду преподавать, была не так уж важна.

– Сейчас у нас шесть групп в параллели. К сожалению, других преподавателей этой дисциплины нет, так что вам придется взять всех. Николай Иванович иногда читает эти лекции, но у него много дел, сами понимаете. Другие преподаватели смогут иногда перехватывать группы, но профессионалов в этой области мало, так что договариваться будете со своим начальником сами, – заискивающе улыбнулся управляющий. – А за Викторию Викторовну спасибо. Таких преподавателей нам очень не хватает.

Я улыбнулась в ответ, не чувствуя никакой радости. Из кабинета вышла с тяжелым чувством ответственности, которую сама на себя взвалила.

«Я сама пришла к этому», – убеждала я себя.

«Не смогла бы иначе», – говорила себе, идя по тротуару.

«Лучше меня с этим мог бы справиться только Фёдор», – скользила взглядом по витринам.

«Но он далеко», – пожимала плечами.

«Если будет нужно, он поможет», – улыбалась я своему отражению.

«Обязательно поможет»…