Несколько раз я думала, что он все – покинул тело и ушел в иной мир. Немного жутко и хорошо одновременно, не люблю, когда кто-то рядом сопит или храпит. Отчасти поэтому не складывались мои более ранние отношения: раздражение от посторонних звуков перетекало в неприязнь к парню. А Маркус… Ему, кажется, плевать на мою отстраненность. Я прихожу и ухожу, когда захочу, он ничего не говорит против. Живет как обычный (почти обычный) человек и речь не заводит о своей вендетте и моей роли в ней. Думаю, стоит ему напомнить, что где-то его ждет враг, нехорошо заставлять людей ждать.

Отдам колдуну должок, а там посмотрим, как будут развиваться события. Маркус слишком иной для моей нормальной половины, воительнице же он очень нравится. Но если брать меня целиком, без разделения на светлое и темное, то я теперь тоже не совсем нормальная, мягко говоря. Такая же иная. Я меняюсь. Возможно, однажды и старые установки, хорошо-плохо, вложенные воспитанием, канут в Смородину, и межвидовые связи спустя сотню лет покажутся нормальными. Одно я знаю точно – я не влюблена, и это радует.

«Ты так неэмоциональна оттого, что для другого рождена», – вновь звучит в голове голос Ядвиги.

Заинтересована – да, но никакого подъема эмоций и необъяснимого счастья не чувствую, смотрю и анализирую Маркуса. Пригодится.

В середине ночи мне все еще не спалось. Отголоски нашей вечерней беседы крутились в голове. Маркус выглядел обеспокоенным, удивленным, рассматривал меня со всех сторон, чуть ли не нюхал. Убеждался, что живая. Попросил еще раз рассказать про смерть, уточнил, не тянет ли меня прямо сейчас на человечину. Он до сих пор не определился, ем я ее или нет, а я не собиралась раскрывать карты – ему ведь нравятся загадочные девушки, не стоит отбирать у него эту интригу. Он такой забавный в своих заблуждениях. Сидит, сказки наши с переводчиком читает, то и дело брови вверх лезут.

Потом обсуждали души в городе и мои новые способности, он был серьезен и внимателен. В моем окружении много серьезных и внимательных: Каз, Тоха, Маркус. Много мужчин, подруги нет.

Я смотрела в черные глаза с отблесками ламп, он что-то рассуждал и прикидывал, пытался найти логику в происходящем, как будто успокаивал. Но я не волновалась, прогулка по загробному лесу изрядно укрепила мои нервы. В целом мы пришли к выводу, что это новый уровень способностей, но инструкции нет, придется собирать очередной пазл без картинки.

В квартире из звуков лишь мое дыхание, и его эхо отскакивает от кирпичных стен. Не могу сказать, что люблю лофты – будто на заводе кровать поставили. Экран смартфона в руке то и дело загорался и тоскливо потухал: я думала написать Тохе, не знала, как правильно начать. Многое нужно рассказать. Стоило прояснить ситуацию и понять, что с этим делать.

Пора на охоту за душами, у меня к ним есть вопросы.

Я аккуратно вытащила из сжатых в кулак пальцев колдуна прядь своих волос.

– Джьянина?

Все-таки разбудила.

– Мне нужно идти, увидимся на неделе. Я позвоню.

– Окей, чика. Только не умирай снова, это нервирует.

– Постараюсь.

Оделась, в темноте по памяти пробралась к выходу из стодвадцатиметрового лофта – переделанной коммуналки. Коридор казался бесконечным после моей студии. Несколько комнат были объединены и подавляли своими размерами и высотой потолков. В одной стоял бильярдный стол. Маркус пытался научить меня играть, но в последний раз мой шар разбил светильник. В другой был натянут белый экран и стоял старый аппарат для просмотра фильмов. В целом у меня было ощущение попаданства в нуарное кино, и сама я будто становилась черно-белой.

Замок мягко щелкнул, лестничная клетка окутала запахом старого дома, тусклый свет и облупившаяся краска выступали ему гармоничной парой. Подошвы ботинок в который раз коснулись стертых ступеней. Скрипучая дверь выпустила меня во двор-колодец, а из него – на проспект.

Центр никогда не спит. Дождь закончился, автомобили раскатывали по асфальту лужи, и в летевших из-под колес каплях отражался свет вывесок. Сырость, бензин и старая архитектура. Я решила отдаться на волю случая и просто пошла в надежде встретить разговорчивую душу – не показалось же мне, в самом деле, что они шепчут?

***

Удача улыбнулась несколько километров спустя, возле театра. Прохожих почти не было, редкие люди шли по другой стороне дороги, им не было дела до происходящего. В отличие от меня.

Никогда не видела, чтобы душу уговаривали сесть в машину.

Душа сопротивлялась и активно жестикулировала.

Помните, я в самом начале своего пути задавалась вопросом, кто же их провожает в этом мире? Нашла ответ.

У тротуара была припаркована побитая жизнью «десятка» серого цвета, рядом девушка – миниатюрная, в узких джинсах, в желтых резиновых сапогах и короткой куртке – скандалила с душой какого-то модника с длинными волосами, забранными в хвост. На нем тоже были джинсы в облипку с прорехами на коленях, что совсем не украшало его ноги. Звуки проезжающих машин заглушали разговор.

Я остановилась неподалеку, частично спряталась за фонарный столб и присмотрелась всеми своими способами. Душа была душой, девушка – как Кощей, не живая, не мертвая. Из-под черной шапочки задорно выглядывали две тонкие светлые косички.

– Садись в машину, кретин! – почти взвизгнула она. – Мне еще других собирать.

Парень что-то ответил и упрямо скрестил руки. Его фигура на секунду пропала, потом снова появилась. Девушка уперла руки в бока и медленно, почти по слогам сказала:

– Никто не придет. Тебя сбила машина. Вчера ночью. На этом. Пешеходном. Переходе.

Парень растерянно оглянулся в сторону зебры, а я решилась подойти.

– Может быть, ему последнюю трапезу предложить? – тихо произнесла я в спину девушке. Она обернулась и удивленно вздернула бровь.

– Здесь не твой район, жнец. Своих покойников хоть в цирк води.

Думаю, мы с ней ровесницы или она ненамного старше. В противовес телосложению лицо было круглое, маленький нос раздраженно сморщился.

Черные тени, темные глаза и бледные губы. Жнец, значит. Тот самый?

– Я не жнец, – спокойно ответила я и подошла к парню. – Ну-ка скажи что-нибудь на призрачном.

– Что вам всем нужно? – довольно тихо, но отчетливо произнес мертвый парень.

Потрясающе! Они правда разговаривают. Это только здесь или в Лукоморье тоже? Что могут рассказать сказочные души? Столько вопросов, на которые срочно нужно ответить.

– Кто ты, если не жнец? – требовательно спросила девушка.

– Я Баба Яга.

– Серьезно? – Она хихикнула. – Яга? Старая карга из леса?

– Повежливей! – Ближайшие фонари предупреждающе моргнули.

– Чем докажешь? – Световое шоу ее не впечатлило. Вряд ли она вообще поняла, что случилось, однако взрывать ради нее лампочки я не собиралась.

– Доказать? Того, что я вижу этого парня, недостаточно? Хорошо. По проспекту днем ходила парочка, только слов не разобрать, как будто белый шум. И девушка в пижаме, но она не хотела говорить.

– Да, знаю их. Старые души не понять, их речь стирается, они не захотели уходить и давно уже не понимают, что умерли. А до девчонки пока не достучаться, она не готова принять свою кончину. – Жнец окинула меня взглядом. – Что с глазом?

– Им я вижу души.

– Ну допустим. А каким боком здесь Яга?

– Яга – проводник умерших в сказочном мире. Только я принимаю в избе, готовлю баньку, угощаю последней трапезой. И ловить мне их не нужно, сами приходят.

– А-а, – озадаченно протянула девушка. И снова: – А… Завидую. С этими часто туго.

Парень упрямо смотрел на нас.

– Как тебя зовут? – спросила я его.

– Макс.

– Выпьем кофе? – Никому не помешает, особенно тем, у кого был поганый денек. – Хочешь раф?

Жнец тут же подхватила мою мысль, и после недолгих уговоров парень согласился сесть в машину, правда не за раф, а за латте с лавандой. Чего я не ожидала, так это увидеть на заднем сиденье тучную недовольную женскую душу. Она окинула нас презрительным взглядом и отвернулась к окну, поплотнее запахивая на груди домашний халат.

– У тебя тут что, маршрутка? – удивилась я. – Как это работает? Ты их отвозишь куда-то и выгружаешь, пусть идут на свет?

– Нет. – Она вздохнула. – Не занята, смотрю? Прокатимся?

Не занята, вообще не занята и согласна покататься.

Жнец. Вот это да! Значит, эти городские души – не моя работа. Спасибо!

– Юля, – представилась девушка, заводя машину. – Яга, а ты чего из леса ушла?

– Вообще, меня зовут Янина. Яга – моя должность, хотя кот говорит – титул.

– Кот говорит?

– Да, мой черный говорящий кот. И из леса я не ушла, живу на два мира.

– Шикарная история, расскажешь как-нибудь. – Она даже не улыбнулась. Интересно, это из-за работы или сосредоточена за рулем?

Тем временем на заднем сиденье две души тихо переговаривались, делились своими историями. Вот женщина поскользнулась в ванной и ударилась головой. Фатально. Жнец не обращала на них ровно никакого внимания, поглядывая по сторонам.

– Высматриваешь новых? – спросила я.

– Да.

– Как ты их опознаешь?

– Они светятся.

– Понятно. А меня заранее Ключ предупреждает, холодит, потом уже вижу. – Я вытащила цепочку наружу. – Но сейчас он все время холодный, эти двое рядом.

– Они скоро успокоятся, в компании им проще принять смерть. Не все могут осознать свой уход, держатся за последнее воспоминание. Намного проще смириться с потерей, если на память осталось нечто прекрасное, а не бытовой травматизм или несчастный случай. Сейчас им хочется все переиграть.

Ночной город – идеальная декорация для странных разговоров. Красота старины и кричащая яркость современности, каменный лес с клочками-заплатками живой растительности, зажатой в кирпичных тисках. Обновленные фасады, а зайди со двора – маска в трещинах, и проступают замазанные морщины, видна печать усталости и затаенных страстей. Город как люди: за нарисованными лицами не разглядишь истины. Я не люблю старые районы за это ощущение. Любоваться архитектурой – да. Жить здесь? Нет. Новостройки честнее, в них сразу видно подноготную. Они не нарастили в своих недрах столько прожитых жизней, не накопили столько эмоций, спрятанных за годовыми кольцами краски.

– Странно, что тебя никто из жнецов не встретил раньше. – Юля бросила на меня подозрительный взгляд.

– Раньше мы друг друга не замечали. Я только недавно умерла, и открылись новые способности – видеть души в городе. Честно говоря, полегчало, что это не моя работа. Хватает сказочных покойников. А как давно ты?..

– Мертва? Двадцать два года. – Она немного замялась, как будто вспоминая. – С лишним. Веселый квартирник, алкоголь, что-то подмешали, сердце встало. Пока была мертва, со мной поговорили.

Некая сила озвучила список требований. В целом они были простые, но предполагали систематичность. Встретила душу – побудь с ней, пока она не уйдет в вечность. Если видишь человека, пульсирующего красным, – он умрет в ближайшие минуты. Юля согласилась.

– И много ты красных встречала?

– Нет, и это хорошо. К такому не привыкнешь, уж лучше собирать по ночам урожай.

Юля очнулась, когда ее из скорой выгружали, у больницы. Перепугала всех, написала отказ и ушла.

– И кто вам платит за работу? Вот я своих нанимателей еще не встречала.

Но хотя бы знаю, кто эти мерзавцы.

– Платят? – Юля прыснула. – Ну ты даешь. Жизнь – вот моя плата. Живой я была бестолочью: вечеринки, парни, тачки. Ничего не видела – ни мира вокруг, ни людей. Зато после поверила в высшую силу и бессмертие души.

Мы кружили по району, души на заднем сиденье говорили все тише, и в кафе уже никто не собирался, мы словно перестали для них существовать. Юля кратко рассказывала о своей не-жизни. Раньше приходилось менять жилье, работу, а сейчас достаточно работать удаленно, ни с кем не общаться – это нормально. Говоришь всем, что интроверт и социофоб, и никто тебя не трогает. Если есть семья, контакты свести к минимуму. Она даже документы еще не меняла.

– Но ты ведь не стареешь, – заметила я. – Как объяснить?

– Ходила на уроки визажа. Макияжем легко как накинуть возраст, так и омолодить. Одежда тоже помогает. Раз в несколько лет я встречаюсь с семьей, напряженные моменты.