И они внимательно слушали рассказ о волшебном лесе, источниках, о Ядвиге, о растениях, что хранили мое тело. Об умиротворении и восхищении избой. Я действительно под впечатлением от Изольды и всего нового, что открылось мне.

– Жаль, яу не видел твоей сумеречной зоны. Моя не запомнилась, несколько кадров и обрывки фраз. Рассказать нечего. – Он как будто действительно жалел. – Как будем действовать дальше?

– По прежнему плану: пойдем все в Навь искать кладку Горыныча, – долги нужно отдавать. Может, где-то там и Первородных встретим. Я не понимаю, где их искать. Все эти игры… Неужели нельзя иначе, словами?

Ответа ни у кого не было. Друзья молчали, сидя рядом в обнимку.

– Слушай, Ягуся. Раз уж у нас планы, включающие Кощея, не помириться ли с ним? – неожиданно сменил тему Бальтазар.

– У меня с ним все хорошо.

– А у меняу нет. Он носит сорок четвертый размер, выбери ему новые туфли взамен испорченных. Ты же в этом профи.

Какой интересный поворот. Но вполне справедливо возместить ущерб. Друзьями они не станут, но градус напряжения спадет. Стоило раньше сделать, но человек – а в данном случае кот – задним умом крепок.

Я прислушивалась к своему телу, разницы не замечала. По-прежнему немел мизинец, если долго опираться на локоть, и хрустели пальцы на ногах. Люди из комы возвращаются примерно так? Те же, но внутри другие?

Усталость навалилась внезапно.

Бальтазар что-то говорил, но я не понимала. Прикрыла глаза с мыслью, что нужно смыть косметику. Проснулась в одежде, на неразобранном диване и с затекшей спиной. На часах двенадцать дня.

– Вы чего меня не разбудили? Я опоздала…

– Куда? Сегодня воскресенье. На свои поминки если только, – меланхолично отозвался кот и зевнул на меня. – Давай позавтракаем, потом побежишь. Тебе ухажер-ухожор телефон оборвал. Пришлось ответить, ты не просыпалась. Он может быть недоволен: яу обещал приготовить из него мурито, если не прекратит названивать.

Есть не хотелось. Привела себя в порядок, почитала сообщения в чатах, встревоженные послания от Маркуса – он, видите ли, потерял меня с радаров, – а кот ходил вокруг и нудел про завтрак. Самая важная пища дня. Ну и что, что в обед. Проще уступить. Сделала бутерброд с колбасой себе и ему, откусила… Склизкая, кислая с горечью масса – это не то, что ты ожидаешь от бутерброда. Выплюнула под внимательным взглядом Исчадия.

– Колбаса протухла.

– Колбаса в порядке, яу же ем. А вот тебе отныне есть только в Лукоморье, Ягуся.

– С чего вдруг? Шутник.

– Не-а. Яу хотел проверить, когда ты пришла, но у тебяу был план давить подушку, странная женщина.

Сок, молоко и хлеб не прошли проверку… Кисло и отдавало плесенью. Я в растерянности смотрела в недра холодильника, пытаясь представить новые вкусы в своей жизни.

– В Лукоморье должно быть в порядке все. А то и в Нави.

– Да почему так?!

– Потому что все связано по-сказочному. Потому же, почему ты вонять в Нави больше не будешь и мы начнем путешествовать с комфортом. Ты мертвая, Яга-привратница, для тебяу все иначе.

– Подстава. А тебе почему нормально?

– Яу – кот. У меняу все не как у людей.

Испробовала все продукты в холодильнике, и мамино варенье: горькое, будто таблетка. Вот за него больше всего обидно. Еда в самом лучшем случае напоминала жеваную бумагу.

– Пойду прогуляюсь. – Мне нужно с кем-то обсудить происходящее, но не с Тохой, не сейчас.

– Маркусу привет передавай. Можно Гомер в гости зайдет?

– Раньше ты не спрашивал. – В дверях я обернулась: – Ты ведешь себя странно. Все в порядке?

Бальтазар прищурился и дернул ухом:

– Трикс бы сказала что-то умное про эмоциональное состояние. Опасность миновала, напряжение спало, выброс гормонов счастья… – Он закатил глаза. – Иди уже. Яу за тебя спокоен, мордовороты корпорации отозваны.

***

Улицы мелькали за стеклами машины, и под звуки старых хитов все казалось вполне безмятежным, привычным. Хмурые тучи царапались о купола питерских храмов, вселяли спокойствие: мол, ты же знаешь, мы здесь почти всегда, а значит, все стабильно. Корпорация слезла с хвоста, и можно выдохнуть. Мои родители в безопасности – это главное, а я… Я все размышляла над словами друзей.

Ядвига и Бальтазар твердят, что Казимир – благодетель. Мои же чувства в смятении, не понимаю, могу ли ему теперь доверять безоглядно. Он позволяет себе решить что-то за секунду и сделать как задумал, пусть и из лучших побуждений.

Затем мысли о коварстве и откровенной жестокости Корпорации привели к Добрыне. Он советовал пообщаться с рыжим, с Поповичем: его девушку лишили памяти, а мне все некогда узнать подробности.

Очередное открытие подстерегало в рекламной паузе между хитами и за мостиком через Карповку, когда я вынырнула из раздумий, чтобы полюбоваться архитектурой.

Этот город полон мертвых.

Знаете, сколько душ бродит в старом районе, на Петроградке? За четверть часа насчитала шестерых. И это я еще из машины не вышла, искала, где припарковаться. А они мимо шли, по тротуару, как будто так и надо. Парочка одна попалась – модники начала двадцатого века. Вальяжно гуляли между живыми, никуда не торопились. Ключ-от-всех-миров морозил без перерыва. От удивления сама с собой говорить начала:

– Души разгуливают по Большому проспекту?

Телефон обрадовался, искусственный разум воспрял, думал, я с ним общаюсь. Вещал что-то про историю района, я не слушала. Не могу сказать, что долго удивлялась, так – кольнуло и прошло: с тех пор как подписала контракт, слишком многое поменялось. Но раньше я не видела души в этом мире, только в Лукоморье. А можно огласить весь список обновлений? Первое мне не понравилось, а с этим я справлюсь, не настолько свежее.

Только разобраться нужно. Зарплату увеличили небось из-за добавочной работы.

Наконец втиснула машину в одном из проулков. Накинула капюшон, вышла под мелкий дождь, а навстречу снова эта парочка. Идут сквозь немногочисленных прохожих, не притормаживая. Люди ежатся, думают, из-за дождя холодно стало. Посмотрим, на что способны эти блеклые голограммы.

Встала у них на пути. Души остановились так близко, что, будь они живыми, наше дыхание смешалось бы. Женщина взглянула из-под шляпки: пустые глазницы, серые губы. Мужчина такой же. Ничего нового, если бы не одно но – они говорили! Я слышала шепот, но не могла разобрать.

Души пошли дальше, но не сквозь меня, а обогнули. Как интересно! Пристроилась за ними. Телефон зазвонил, как всегда, не вовремя.

– Джьянина, ты где? Жду.

– Мне нужно пройтись, извини. Позвоню позже, Маркус.

Парочка тем временем просочилась сквозь решетку на входе во двор-колодец и исчезла. Вот же блин!

Ладно, не все потеряно, я видела достаточно неприкаянных душ, найду еще.

Долго бродить не пришлось, встретила торопливую душу мужчины, на вид из семидесятых. Он вскинул голову, взглянул, но молча прошел мимо. Я за ним.

Шли прилично, дождь усиливался, из-за капюшона не видела, куда свернула. Оказались в комиссионном магазине. Душа исчезла сразу за порогом. Не привыкла я к такому своеволию. А как же их провожать?

Я не знала, что делать дальше, – развернуться и уйти если только. Решила согреться, подумать.

– Здравствуйте, – поздоровалась сотрудница магазина.

Я откинула капюшон и поздоровалась в ответ. Женщина вздрогнула и отвела взгляд:

– Если что-то подсказать, обращайтесь.

Куда делась душа, вы не видели?

– Спасибо, – только и ответила я, оглядывая стеллажи.

Декоративные тарелочки, куклы, светильники, охотничьи трофеи – головы животных… Коробки, жестянки, фарфоровые фигурки, милые сердцу безделушки на тесных полках. Но меня привлекла закрытая витрина с ножами. Вот это красота! Я рассматривала, едва не упираясь носом в стекло, выбрала один.

– Покажите, пожалуйста. Слева, второй снизу.

– Охотничий, костяная ручка. – Женщина как-то напряженно подошла ко мне, взглянула в упор и расслабилась. «Показалось», – шепнула она себе под нос. Я сделала вид, что не расслышала.

Желание держать в руках нож было почти нестерпимым. Рукоять удобно легла в руку: кость будто плавилась, принимая нужную форму. Лезвие потертое, затупленное – видно, что верно служил. Я знала, как им пользоваться, но свежевать тушу не собиралась – я хозяйка леса, не охотник. Мне просто нужно было его иметь. Купила.

Снова вышла на поиски неупокоенных и бродила, совершенно забыв, зачем вообще приехала. Зато Маркус не забыл. Я почувствовала его присутствие загодя, как будто по татуировке перебирали паучьи лапки.

– Чика, за тобой не угнаться. – Он дернул меня за руку под ближайшую арку.

– Привет.

– Куда ты пропала, что случилось?

– Обновления установили, пока мы не виделись, – ввернула я фразочку Бальтазара.

Он молча вглядывался в мое лицо. Даже отступил.

– Ты была мертва.

– Молодец, возьми с полки пирожок, – улыбнулась я, впрочем, безрадостно.

– Как?..

– По контракту положено.

Я ему ничего до этого не говорила про летописца и записку. Это мое дело. Хотя он видел напряжение и тревогу, пытался как-то сгладить. Кино, кафе, все эти милые вещи, положенные парочкам. Только выглядел при этом как балерина в кирзачах, ухаживания не его конек. Вот и сегодня у нас свидание, не помню правда, куда идем.

Сомнительная из нас пара. Он вроде бы честен со всех сторон – и в симпатиях, и в том, что ему нужны мои силы для мести, с которой он, кстати, не торопится. А я просто решила попробовать, давно ни с кем не встречалась. Как Ядвига говорила про людей – «мелькнет и исчезнет», а он не совсем человек, хоть и с виду вполне. В свои сто четыре выглядит меньше чем на сорок. Колдун – загадка для меня. Не понимаю, что он такое, как живет так долго, и вообще. Интересно.

– Мы можем просто побыть у тебя, Маркус?

– Твой кот мне угрожал, – хохотнул он в ответ. – Не хочу его злить.

– И правильно, не стоит. – Я оглядывалась в поиске безхозных душ, все это новое раздражало своей внезапностью. – Не хочу никуда идти, а если там нужно есть, то тем более, – чуть грубее, чем следовало, сказала я.

– Почему?

– Пойдем, по пути расскажу.

– Только не по-русски, я не всегда тебя понимаю.

Его русский, как и мой английский, улучшился, но проще было на английском.

Мы шли, едва касаясь пальцами, я говорила про ССБ, угрозы, контракт, неприятности с едой. Кто помог мне в смерти, не сказала – не стоило. Собиралась упомянуть про души, но Ключ снова заледенел.

– Что с твоими глазами? – осторожно спросил Маркус, пока я оглядывалась.

– А что, тушь потекла? Погода.

– Один глаз белый.

Вот черт…

Мимо нас прошла душа молодой девушки. Лицо не просто серое, а изможденное, как после долгой болезни. На ней была пижама с Губкой Бобом.

– Привет! Тебе нужна помощь? – спросила я.

Девушка не ответила, шла дальше. Куда они все идут? Мне что, избу тащить в это измерение? Не положено.

– Наркоманы, – процедил вполне живой дедуля, шедший вслед за девушкой.

И тут я поняла, что совсем забылась: стоим посреди улицы, я с бельмом, у Маркуса вообще глаза без белков, разговариваем с невидимками. За кого нас еще принять?

– Джьянина, что…

– Я вижу души, Маркус, здесь. Раньше так не было.

Он молча потащил меня сквозь поток мокрых хмурых людей в свою квартиру недалеко от студии. Предстояло разобраться с «обновками».

Уж лучше бы неуклюжие романтические потуги, а не это все.

Мрачный жнец

Маркус спит как камень.