– Не, меня ведьмы ждут. Тут один ковен заказ подогнал… – Тоха переглянулся с Бастет и подхватил ее на руки. – Покеда.

Я едва успела крикнуть «пока», и они исчезли. Снова кольнуло чувство вины – отодвигаем его от всех дел. С другой стороны, что ему в Нави, по сторонам глазеть? Мне туда тоже особенно не хочется.

– Как они добрались до тебя?

Я обернулась к Кощею и наткнулась на совершенно серьезный, немного печальный взгляд. Серые глаза слегка прищурились, будто он пытался заглянуть мне в голову.

– Загнали в угол. Я не могла сопротивляться без оглядки, у меня есть родные.

– И как?..

– Как я умерла?

– Да.

Повтор истории в сто первый раз не вызвал привычной волны обиды, как будто не со мной было. В самом деле, можно смириться с чем-то, просто повторяя случившееся во все свободные уши в округе?

– Ничто не вечно, да, Яга? Дружба рушится, отношения рвутся… Лучше одному, никто не заденет. Но я удивлен, вы же были как игла с ниткой, и такая мелочь способна вбить клин? – Его глаза снова стали холодными. – Ты не страдала, как я…

Он отвернулся и громко свистнул. Морок в два прыжка очутился возле хозяина, змея приползла и обернулась тростью, ее приторочили рядом с мечом. Настя и Казимир прошли мимо, встали возле Морока.

– Что делать? – деловито спросил бес.

– Возьмитесь за поводья и не отпускайте. С непривычки может тошнить. – Кощей вскочил в седло и бросил через плечо: – Буду ждать у избы.

Морок скакнул вперед и вверх, за долю секунды превратился в размытое черно-красное пятно и растворился в воздухе вместе с седоком и спутниками.

Вот так я узнала, как он перемещается. В горле стояли невысказанные слова о том, что у каждого из нас свои страдания, что мы проживаем их по-разному и не стоит измерять по себе чужой болевой порог.

– А яу хотел налаживать связи… – Бальтазар ободряюще боднул меня в бедро. Едва не уронил, кабан на лапах. – Туфли-то новые в избе лежат.

– Налаживать связи нужно всегда. Он просто высказал свое мнение… и свою боль.

Мы зашли в избу, Супчик приземлился на плечо, пищал – поторапливал идти приключаться. Не хватало героической музыки на фоне.

– Жаль, он тебяу вчера не видел. Впечатляующе было, мы с Бастет долго не спали, вокруг ограды ходили, и Казимир с нами. Говорил, что много в жизни повидал, но это шоу с черепами было почти так же красиво, как извержение вулкана.

Я смутно помнила вечер.

В какой-то момент танец закончился, умиротворение растеклось негой от ушей до пяток, и я знала, что все сделала правильно. Черепа горели уютно, по-домашнему, в их свете танцевала мошкара – радость для мыша. Друзья что-то восхищенно говорили, Тоха и Настя – опасливо, Казимир – одобрительно, Бастет подходить не хотела. Бальтазар просил все-таки достать сосиски и шампуры. Вместо пикника я поднялась к себе и уснула, едва коснувшись лицом подушки; в этот раз меня бы не разбудила и толпа душ у порога.

Никто, правда, и не приходил. Рассчитываю вскоре прояснить для себя, говорят души в этом мире или нет.

Последние приготовления: собрать вещи в сундук, переодеться. Остановила выбор на наряде, в котором мы первый раз пугали Соловья-разбойника: черная юбка в пол, ботинки, футболка с черепом, куртка и смена одежды. Все немаркое. Сундук был под завязку.

– Мои доспехи? – Сборы в тишине Бальтазар не любил, хоть что-то да спросит.

– На месте.

Волшебный клубок и карта, полотенце и гребень, самобранка и перо Жар-птицы, наша броня. Впечатляющий арсенал для впечатляющего путешествия.

Я глубоко вдохнула, собираясь, – не нравится мне ходить сквозь холодную завесу – открыла дверь. Супчик вцепился в волосы, кот прижался ближе, и мы вместе шагнули в Навь.

Завеса оказалась теплой! Ледяные крапинки не кололи лицо, в носу не щипало от холода. И завеса не упругая, как раньше, а чуть заметная, окутывающая теплом остывающей бани. Я не нажимала всем своим телом, чтобы пройти, не прорывалась с боем – меня пустило по любви.

Посмертные изменения даже в мелочах.

– Тихон, ты прошел?

– Да, – отозвался незримый летописец.

Изба-двойник все такая же мрачная, но не настолько запущенная, как при первой встрече. Все на месте, ничто не тронуто. Тонкий слой пыли на столе, полу, лавках.

Я послала мысленную просьбу, и она встряхнулась, ожила, в печи зажегся огонь сам по себе. Дров там почти не было, так, жалкие остатки. И все же стало чуть уютнее…

Достала карту Нави.

– Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом! – раздался голос Кощея.

Они на месте, отлично. Пора приниматься за дело.

Снаружи нас ждал неизменно удручающий пейзаж: чахлые деревья, скалы, тусклое красное солнце на сером небе. БТР стояла на потрескавшейся земле среди беспорядочно торчащих кольев, увенчанных черепами. Несколько тоненьких деревьев на крыше в прошлый раз были едва живы, теперь уже сухостой. В целом постапокалиптический вид.

В нем есть своя прелесть.

– Ты больше не ароматная, Ягуся, – радостно сообщил Бальтазар. – Не нужно разорять парфюмерный.

– Угу, спасибо, – рассеянно отозвалась я, наблюдая за Настей. Девушка отчетливо позеленела и явно сдерживала позывы опорожнить желудок.

Каз хлопнул Настю но плечу:

– Иди чутка прогуляйся, свежим воздухом подыши, если найдешь.

Богатырша одарила его злобным взглядом, но отошла недалеко, пиная камни. Бальтазар наступил мне на ногу и красноречиво скосил глаза в сторону избы, сигналя о важном. Совсем забыла, пришлось вернуться за коробкой.

– Что это? – удивился Кощей, принимая подарок.

– Яу хотел извиниться за свое поведение в прошлом. – Кот неловко шаркнул лапой, подняв пыль. – Думал, враждовать будем, как в сказках, а вышло иначе.

Бессмертный снял крышку, вздернул брови. Кажется, мы смогли его удивить, причем по-хорошему.

– Хм… Даже мой размер.

Казимир и Морок тоже заглянули в коробку, раздались одобрительные возгласы.

– Мир? – спросил Бальтазар, от напряжения кончик его хвоста дергался.

– Почему нет? Спасибо…

– Туфли примирения прям. – Казимир все веселился. – Порой я жалею, что у меня копыта. Люди так изобретательны.

– Да ты шмоточник в душе? – ржанул Морок.

– У меня нет души. – Казимир неопределенно пожал плечами, хитро улыбаясь.

Вычеркнули одну проблему, и я в самом деле надеялась, что эти двое помирились, – постоянно быть начеку совсем не улыбалось. Бальтазара явно отпустило: он выдохнул тихонько в сторону и расслабился.

Где-то на фоне Каз делился с Мороком способами ухода за волосами, помахивая перед мордой коня кончиком своего хвоста с кисточкой, и, что удивительно, конь внимательно слушал. Мне вот интересно, кто будет ему бальзам наносить на гриву и хвост?

Кощей щелкнул пальцами. Коробка пропала, зато перед нами появился большой стол, уставленный блюдами с едой, и стулья. Все подозрительно похожее на мебель из столовой в его замке.

– Так будет удобнее. – Он уселся во главе стола и закинул в рот виноградину. – Угощайтесь.

– Благодарю. – Я расчистила место для карты, к еде не притронулась.

Вместо меня Супчик нашел себе фрукты по вкусу, кот в один укус проглотил тушку жареного цыпленка и облизнулся языком-лопатой. Каз и Морок тоже чем-то хрустели.

– Потеряла аппетит, Яга? – участливо спросил Кощей.

– Да, есть такое. В нашем родном мире вообще все безвкусное или противное.

– Не переживай, вкус позже вернется, хоть и не полностью. Я тоже первое время совсем не ел, потом что-то выборочно. Могу и без еды, это стало неважно.

Вернулась Настя. Скромно села, не встревая в беседу и не прикасаясь к еде, но Кощей что-то шепнул, и перед ней появилась креманка с мороженым.

– Настасья, угощайся. Думаю, такого ты еще не пробовала.

Я наблюдала за ее смущением, затем удивлением и улыбкой – мороженое она еще и правда не ела. Поймала серьезный взгляд Казимира, он оценивал ситуацию. Не думаю, что нам стоит опасаться невинных игр, но мотивы Кощея в целом интересны. Он явно успел пресытиться жизнью… – и смертью – в своем не столь долгом кощействе, потому банально интересно, зачем ему простая деревенская девушка.

– Мы сюда не поесть пришли, Андрей, – напомнила я ему.

Судя по настроению группы, мы будто на отдых «все включено» приехали.

– Так времени у нас вагон. Ты просто скажи, куда нужно попасть, я нас всех перенесу, делов-то.

– Ты хорошо знаешь свои владения? – не без ехидства уточнила я, вспоминая, как он сбегает из Нави княжить в купленной деревне. Нам нужно узнать друг друга лучше, и чем дольше мы заняты делом, тем выше шансы понять этого сложного человека. Должно ведь им двигать еще что-то, помимо скуки?

– Он хорошо знает, как Соловью-разбойнику нервы трепать, – фыркнул Морок. – А что у него в огороде растет…

Кощей недовольно поморщился:

– Ладно, можно и погулять. Помолчал бы ты… – Он ткнул пальцем в сторону Морока, конь закатил глаза и выпустил пламя из ноздрей.

– Тварина, – пискнул Супчик, заканчивая фразу Кощея и улетая в избу.

Кроме меня с Бальтазаром, его, конечно, никто не понял.

– В общем, смотрите. – Я подождала, пока вокруг меня соберутся спутники. – Горная цепь Керста. – Ногтем постучала по обозначенной пещере Горыныча. – За рекой Истаяти. И, судя по переводу этих названий – гроб и погибель, – я бы была осторожна, даром что мы сами покойники. Неизвестно, что за хтонь там водится. Не думаю, что Горыныч оставил кладку в легкодоступном месте.

– Где ты взяла эту карту? – Кощей задумчиво потер подбородок.

– Морская дева подарила. Не бери в голову.

– Как ты умудряешься со всеми ладить?

– Ну что сказать, это у меня от природы, – подмигнула я.

Решили идти со всем хозяйством: я в ступе, кот на свободном выгуле, Каз и Настя по желанию на метлах или в избе, которая тоже с нами; Супчик в недрах дома спал. Летописцы не отстанут. Спасибо Кощею, он свою змею так в виде трости и держал – не хватало, чтоб ползала.

Мужчины собрались: Казимир пошуршал в вещах, но из всего достал лишь меч, повесил на бок – самоуверенный; Кощей вдруг оказался в джинсах, кроссовках и толстовке. Причем выглядело все это не дешевле предыдущего наряда. Кто здесь шмоточник, еще поспорить можно.

Сориентировались по карте, вроде бы поняли, в какую сторону идти, и выдвинулись. В большой компании Навь была чуть менее жуткой, тусклое солнце – вполне достаточным, а воздух… Тут ничего не поделаешь. По крайней мере, мы далеко от Смородины, и нас донимал не смрад, а пыль. Беготня Морока и Бальтазара свежести не добавляла.

– Казимир, – с серьезной миной начал Кощей спустя недолгое время, – давно хотел спросить, почему у ваших солдат такие странные доспехи?

Каз озадаченно нахмурился.

– Живот открыт, а спина закрыта, – подхватила я: тоже когда-то думала об этом.

– Ну, во-первых, экономия металла. У нас его не так много. Мы собираем броню с павших и снова переплавляем. А во-вторых, ранение в живот и смерть воина не настолько трагичны, как крылья, которые могут вырасти.

– Чего? – От моего удивления даже ступа споткнулась.

– При смертельном ранении у некоторых особей могут прорезаться крылья, они сходят с ума, рвут своих и чужих без разбора. С таким ангелом преисподней сложно справиться. В далеком прошлом подолгу отлавливали с большими потерями. Поэтому придумали странный доспех, который закрывает спину и заговорен, чтобы реагировать на изменения тела. Если вдруг крылья, тогда доспех плавится и добивает носителя. У кого они могут появиться, генералы не знают.

– Так, может, проще не допускать смертельного ранения? – резонно уточнил Кощей.

– Ты не понимаешь, у нас все иначе. Рядовой бес – расходный материал. Ну, погибнет в стычке между уровнями несколько десятков, да и ладно. Менять систему дороже, – пожал плечами Каз. – И в Лукоморье думали нахрапом возьмут – незачем было изобретать седло загралу…

Мы все помолчали, переваривая информацию.